Встреча с прошлым

Удушливый воздух ночи обволакивал их, густой и пыльный, пропитанный отчаянным запахом безысходности. Земля под ногами дрожала от их топота. Каждое сердце колотилось в груди, как пойманная птица, отбивая безумный ритм ужаса. Сзади, из покинутого ими полуразрушенного здания, доносились низкие, утробные рыки, эхом множащиеся по пустынным улицам. Заражённые. Они были повсюду, и их голодный шепот гнался за ними по пятам.

– Погодите, чего мы бежим? – выдохнула Джейн, запнувшись и чуть не упав. Ее дыхание было прерывистым, глаза металися по сторонам, ища ответы в кромешной тьме. – Может, примем бой?

Дафна, бегущая чуть впереди, даже не обернулась. Она лишь мотнула головой, ее каштановые волосы метались на ветру.

– Мы не знаем, сколько их!

– Да и к тому же мои навыки немного слабее, чем у Кэйт! – подхватила Джуди, чей голос звучал еще более вымотанно. Она была одной из последних, ее взгляд был прикован к приближающимся силуэтам. – Лучше бежать, пока можем

Они выскочили на небольшую площадь, где маячила старая, заброшенная дверь, ведущая, как они надеялись, в безопасное убежище, хотя бы на короткий срок. Каждый рывок приближал их к хлипкой преграде. Один за другим они врывались внутрь, толкаясь и помогая друг другу. Тереза и Томас скользнули первыми, затем Алби, Минхо, Ньют, Арис, Чак. Оставался только Уинстон.

Он уже почти пересек порог, когда из темноты вынырнули две дюжины рук, обтянутых морщинистой, бледной кожей. Заражённые! Они схватили Уинстона за ногу, пытаясь вытащить его обратно во мрак. Время замерло. Уинстон вскрикнул, его голос был полон боли и отчаяния.

– Уинстон! – крикнул Минхо, одновременно с Дафной и Джуди бросаясь к нему. Они схватили его за руки, отчаянно пытаясь выдернуть из цепких лап. Их мышцы напряглись до предела, жилы вздулись на шеях. Борьба была неравной, но они не собирались сдаваться. Скрипнула кожа, послышался глухой стон Уинстона. Когда им наконец удалось вырвать его, на его животе зияли глубокие, кровавые царапины – отметины когтей заражённых.

Джуди, не тратя ни секунды, оперлась всем весом на дверь, пытаясь удержать ее. Ее лицо было искажено напряжением.

– Бегите! Я вас догоню и их пока задержу! – прокричала она сквозь стиснутые зубы, и в ее голосе не было и тени сомнения.

Никто не спорил. Это было решение, принятое в мгновение ока, подчиненное инстинктам выживания. Минхо схватил Уинстона за одну руку, Джейн – за другую, и они потащили его за собой, прочь от опасности. Остальные бросились следом, каждый шаг отдавался болью в легких, но они бежали, не оглядываясь, доверяя Джуди свою жизнь.

Они преодолели, как им казалось, целую вечность, пока наконец не почувствовали, что расстояние стало достаточно безопасным. Только тогда Джуди отпустила дверь. С глухим стуком она захлопнулась, а Джуди, не теряя ни секунды, развернулась и бросилась за ними, ее легкие горели, но она не сбавляла темпа, пока не нагнала остальных.

Наконец, когда воздух в легких почти закончился, и ноги отказывались повиноваться, они рухнули на песок. Луна, полная и холодная, давно уже висела высоко в небе, освещая призрачным светом потрескавшуюся землю и покинутый пейзаж. Они нашли убежище за каким-то огромным, перевернутым судном, которое лежало на боку, наполовину засыпанное песком, словно выброшенный на берег гигантский скелет.

Тишину, нарушаемую лишь их тяжелым дыханием, пронзил голос Алби. Он склонился над Уинстоном, осматривая его раны, и в его голосе прозвучало искреннее страдание:

– О, Господи, Уинстон…

Алби был сильным, но сейчас его голос дрожал. Царапины на животе Уинстона выглядели ужасно, и по их краям уже начинала расходиться пугающая, темная сетка вен.

– Это бессильно, – произнесли в один голос Джейн, Дафна и Джуди. Слова прозвучали одновременно, с пугающим спокойствием, которое резко контрастировало с общим смятением. Томас, Ньют, Алби и Минхо метнули на них странные взгляды. Как они могли быть такими хладнокровными? Или это был опыт?

Дафна поднялась, ее взгляд был жестким, лишенным той мягкости, что обычно была присуща ее глазам.

– Лучше помочь бедняге и самому его убить

Она достала пистолет и направила его на Уинстона.

Ньют резко встал перед ней, преграждая путь.

– Даф, я думал, это я должна была сказать, ну или Джуди. Ты же вроде… Не за насилие

Сказала Джейн и в ее голосе звучала смесь удивления и отвращения.

Дафна усмехнулась, кривой, горькой усмешкой.

– Ну уж нет. Знаешь что, я больше не собираюсь терять Чака. А если он его заразит?

Она кивнула в сторону спящего Чака, который, несмотря на весь хаос, умудрился заснуть.

– Он же иммун, – сказал Ньют, защищая друга, и его тон приобрел резкость. – ПОРОК сказал, определил его в иммуны!

– Врет все этот ПОРОК про иммунов, – отрезала Дафна, и ее голос был холоден, как сталь. – Они лгали вам всегда, лгали про Глэйд, лгали про безопасное место, лгали про ваши воспоминания. Почему они не должны лгать и про это?

Уинстон, до этого молчавший, с трудом приподнял голову. Его глаза были затуманены болью, но в них мелькнуло признание.

– Она… права

Эти слова упали, как молот. Ньют медленно повернулся к Уинстону, затем снова к Дафне. Дафна приподняла одну бровь, ее взгляд был вызовом. Она протянула ему пистолет.

– Хочешь, сам это сделай

Она повернулась к Чаку, который тихонько засопел во сне, и, опустившись рядом с ним, села на песок. Проведя рукой по его волосам, она начала что-то тихонько шептать ему, словно рассказывала сказку. Ньют удивленно смотрел на нее. Он никогда не видел эту ее сторону – такую… решительную, такую безжалостную, и в то же время такую нежную к Чаку. Это было словно две разные Дафны, и обе они пугали его.

Он подошел к Уинстону, который, несмотря на всю боль, сохранял странное достоинство.

– Алби, Ньют, Минхо, давайте отойдем отсюда, – сказал Уинстон. В его голосе не было мольбы, лишь тихая просьба.

Они помогли ему встать. Каждый шаг давался ему с трудом, но он шел, опираясь на их плечи, пока они не отошли на достаточное расстояние от остальных, чтобы их разговор не был слышен. Лунный свет серебрил их лица, делая их бледными и призрачными.

– Вы… – начал Уинстон, его голос был едва слышен, но полон искренности. – Те, кто помогал мне, когда я попал в Глэйд, и ваша доброта когда-нибудь вам вернется бумерангом, я это знаю. – Он со слезами посмотрел на них. – Я просто… не хочу, чтобы вы это видели. И не хочу, чтобы это случилось с вами

– Может, можно еще что-то исправить? – прошептал Минхо, его обычно практичный ум отказывался принять неизбежное. Он смотрел на кровавые царапины, словно искал чудодейственное решение.

Уинстон лишь положил ему руку ободряюще на плечо.

– Позаботьтесь лучше о других, не допустите, чтобы они заразились. Это то, что действительно имеет значение

Алби подошел к нему. Его лицо было искажено болью, глаза покраснели от невыплаканных слез. Он положил руку на плечо Уинстона.

– Уинстон, ты мне всегда был как брат, – его голос дрогнул, – прости, если был слишком строг

Алби почувствовал, как одинокая слеза начала медленно скользить по его щеке.

– Знаю, Алби, – кивнул Уинстон. – Ты достойный правитель Глэйда, но теперь… Прошу, прислушивайся к Томасу. Он видит дальше, чем мы, он знает, как выбраться отсюда

Алби лишь кивнул, не в силах произнести ни слова. Он был опустошен.

– Ньют, – наконец обратился Уинстон к нему. Ньют, чье лицо было маской боли, ничего не говоря, крепко заключил Уинстона в объятия. Это был не просто Ньют, обнимающий Уинстона, это был Глэйд, обнимающий одного из своих. Минхо и Алби присоединились, и все четверо обнялись – братство, выкованное в огне испытаний, теперь сталкивалось с самым страшным исходом.

– А теперь… – Уинстон отстранился, его взгляд был немного яснее. – Позовите Фрайпа. Я хочу отдельно с ним попрощаться

Они осторожно усадили его на песок, затем Минхо, с тяжелым сердцем, пошел звать Фрайпана. Остальные трое вернулись к остальной группе.

Тишина опустилась на их маленький лагерь. Тереза уже спала, прижавшись к Томасу, ее голова покоилась на его плече. Джейн что-то рассеянно рассматривала на песке, ее мысли блуждали далеко. Дафна гладила по голове уснувшего на ее коленях Чака, ее лицо было освещено мягким лунным светом, отчего ее жесткие черты казались немного мягче. Джуди уже спала, измотанная до предела.

Ньют подошел к Дафне, ее слова все еще звенели в его ушах. Он опустился на песок рядом с ней.

– Что с тобой происходит? – спросил он тихо, чтобы не разбудить Чака.

Дафна подняла на него взгляд, ее глаза были бездонными.

– А что со мной происходит? – спросила она, и в ее голосе не было и тени прежней Дафны.

– Ты стала… жестче, – ответил Ньют, и в его голосе прозвучало замешательство, перемешанное с болью. Она была его другом, возможно, чем-то большим, и этот ее новый облик пугал его.

– Ну знаешь, – Дафна отвела взгляд, ее пальцы продолжали медленно поглаживать волосы Чака. – Я не намерена больше терять брата. Я видела слишком много смертей, Ньют. Слишком много. Глейд, бестолковые побеги, эти Призраки, потом… выстреь. Я чуть не потеряла его тогда. И я не допущу этого снова. – Она повернулась к нему, и ее глаза горели решимостью. – Запомни, я теперь сделаю все, чтобы найти безопасное место для Чака, и он будет там, а я буду его защищать. Никто не притронется к нему. Если надо будет, я от всех вас откажусь.

Эти слова, произнесенные с такой холодной убежденностью, ударили Ньюта в самое сердце. Он видел в ее глазах не только решимость, но и тонкую, едва заметную вуаль страданий.

Дафна решила для себя отбросить все чувства к Ньюту, чтобы защитить брата. Даже если это была любовь – ее недосказанная, хрупкая, но такая реальная любовь – она была готова ею пожертвовать ради Чака. Ради единственного члена семьи, который у нее остался. Она винила ПОРОК, винила себя за наивность и теперь эта вина превратилась в безжалостную броню.

Ньют хотел что-то сказать, ее слова эхом отдавались в его голове, но она отвернула взгляд, давая понять, что разговор окончен. Он лишь слегка махнул рукой, чувствуя себя бессильным и разбитым.

И тут раздался выстрел.

Резкий, оглушительный звук пронзил ночную тишину, заставив всех вздрогнуть. Чак вздрогнул, но не проснулся. Сердца снова начали колотиться. Все уставились в одном направлении, туда, где сидел Уинстон.

Через мгновение, словно из ниоткуда, появился Фрайпан. Его огромное тело дрожало, а по щекам, освещенным лунным светом, текли слезы, оставляя мокрые дорожки. Он не смотрел ни на кого, его взгляд был прикован к земле.

– Всё? – тихо, почти шепотом спросил Минхо, и в его голосе слышалась неприкрытая боль.

Фрайпан лишь кивнул, не поднимая глаз, не в силах произнести ни слова. Уинстон выполнил то, что должен был сделать, и теперь боль от этого бремени была невыносимой. Ньют закрыл глаза, пытаясь сдержать подступающие слезы. Алби отвернулся.

Вскоре они все легли спать. Ну, вернее, спали только девушки, включая Терезу и Джуди, да маленький Чак, который был слишком мал, чтобы до конца осознать ужас происходящего. Остальные еще пол ночи ворочались на холодном песке, пытаясь найти покой, который не приходил. Образ Уинстона, его последние слова, и звук выстрела отдавались эхом в их сознании. Только под утро, когда первые бледные лучи солнца начали пробиваться сквозь горизонт, вечное испытание наконец уступило место измученному сну. Но даже во сне, кошмары о заражённых и невидимых ранах, которые никогда не заживают, продолжали преследовать их.

Утро в пустыне наступало не ласковым рассветом, а резким, беспощадным пробуждением. Первым из забытья вынырнул Томас. Воздух уже начинал тяжелеть, предвещая изнуряющий день. Шум. Сначала едва различимый, как далекий зуммер, он быстро нарастал, превращаясь в грозный рокот, содрогающий землю. Томас сел, оглядываясь, пытаясь определить источник. Шум становился все громче, все ближе, и вскоре гулкий, металлический пульс заполнил пространство.

Вертолет.

Паника, острая, как удар холодного воздуха, пронзила его. Он вскочил, не дожидаясь, пока сон окончательно спадет с глаз.

– Живо, все! Быстро, вставайте! Прячьтесь! – Его голос был хриплым от сна и тревоги, но в нем прозвучала безошибочная нотка лидера, мгновенно пробуждающая остальных.

Сонные, полуосознанные фигуры начали метаться. Кто-то заскулил, кто-то чертыхнулся. За считанные секунды сонные тени превратились в сгустки страха, припадающие к ржавому, искореженному остову старого судна, служившего им временным укрытием на ночь. Металл был горячим даже ранним утром, но это было их единственное спасение. Лопасти вертолета рассекали воздух над самой головой, создавая мощный вихрь песка и пыли. Ревущая махина пронеслась мимо, казалось, в каких-то метрах, ее тень на мгновение накрыла их, словно саван.

С гулким шумом, постепенно затихающим вдали, вертолет исчез за горизонтом, оставляя после себя лишь оседающую пыль и учащенное сердцебиение.

– ПОРОК, – сдавленно выдохнула Дафна, закатывая глаза. В ее голосе сквозила усталость, смешанная с глубоким презрением к организации, которая превратила их жизни в бесконечное бегство.

Все медленно поднялись, потирая глаза, отплевываясь от песка, осевшего на языке. Сон как рукой сняло, но на его место пришла мучительная ясность новой реальности.

– Пора идти, – сказал Алби, его голос был глухим, лишенным обычной уверенности, но в нем чувствовалась стальная воля. Он оглядел группу, убеждаясь, что все целы.

Томас натянул рюкзак, ощущая знакомый, тяжелый вес на плечах. Каждый предмет в нем был не просто вещью, а частью их выживания. Вода, сухари, веревка, аптечка – скудный набор для жизни в аду. Они двинулись. Куда – вопрос, на который не было четкого ответа. Только направление – вперед.

Пустыня. Здесь солнце не просто грело, оно горело. Казалось, оно было живым, злобным существом, призванным выжечь из них последние капли влаги, последние крупицы надежды. Песок под ногами был не мягким, а горячим, сыпучим, словно пытался затянуть их в свои бездонные недра. С каждым шагом передвижение становилось все сложнее. Воздух дрожал над раскаленной поверхностью, создавая призрачные миражи несуществующей воды. Жажда жгла горло, а пот ручьями стекал по лицам, оставляя на коже соляные разводы.

Джуди шла рядом с Арисом, ее легкая походка контрастировала с его шаткой поступью. Он спотыкался чаще, чем кто-либо другой, и каждый раз, когда его нога подворачивалась, она машинально подхватывала его, чтобы он не упал. На ее губах играла нежная, милая улыбка, словно она делала это без всякого усилия, просто потому, что так было правильно. В уме она уже давно сделала для себя вывод: «Он хиленький». Но это не мешало ей помогать ему. Наоборот, в этом была какая-то особая, почти материнская нежность.

– Слышала, ты был в лабиринте с одними девчонками, – осторожно начала она, пытаясь завязать разговор, чтобы отвлечь его от монотонности пути. Арис издал короткий, горький смешок. Его улыбка была отдаленной, ностальгической, словно он заглянул за грань настоящего в свои воспоминания.

– Ну да, – подтвердил он, его взгляд ушел куда-то вдаль, сквозь марево раскаленного воздуха, туда, где, возможно, стояли те, кого он потерял. – Это было будто так… давно.

– И вы выбрались вместе? – спросила Джуди, с интересом и надеждой в голосе. Она всегда верила в силу единства, в то, что вместе можно преодолеть любые препятствия. Но Арис отрицательно покачал головой. Его лицо омрачилось, улыбка исчезла, и он съежился, словно от физической боли.

– Выбрался только я… – Его голос стал едва слышным шепотом, наполненным невысказанной скорбью. Это будто напомнило ему что-то очень больное, и он лишь продолжил идти дальше, его плечи поникли, а взгляд стал отсутствующим.

Джуди почувствовала укол вины.

– Ой, извини, пожалуйста, за такие вопросы, – быстро сказала она, ощущая, как нетактично прозвучали ее слова. Она поняла, что неосторожно ткнула в незажившую рану. Больше она не домогалась до него, прекрасно понимая, что и так напомнила ему о горе. Арис продолжал идти, погруженный в свои мрачные мысли, и выражение его лица было насквозь пропитано грустью. Джуди лишь молча шла рядом, время от времени бросая на него сочувственные взгляды.

Дафна шла вместе с Чаком, поддерживая его под руку. Несмотря на то, что Чак был намного младше, он держался удивительно стойко, хотя его шаги становились все тяжелее. Дафна относилась к нему с особой нежностью

– А кто она? – спросил Чак, кивнув в сторону Джуди. В его голосе сквозила нескрываемая заинтересованность.

Дафна усмехнулась.

– А это? Это сестра Кейт, ты что, не слышал, что она рассказывала? – Она слегка толкнула его локтем.

– Да слышал, просто… очень она красивая, то есть интересная, – поправился Чак, смущенно отводя взгляд. Его щеки слегка порозовели от жары и неловкости.

Дафна лишь усмехнулась. Ей нравилось поддразнивать Чака, особенно когда дело касалось таких невинных, юношеских симпатий.

– Джуди, подойди-ка сюда! – окликнула она, не сбавляя шага. Чак обеспокоенно забегал глазками, пытаясь что-то сказать, но слова застряли у него в горле.

– Зачем ты это сделала? – пробормотал он, но было уже поздно.

Джуди, услышав свое имя, обернулась. Она подошла, ее улыбка была легкой и дружелюбной.

– Что такое?

– Да тут Чак интересуется тобой, – невозмутимо произнесла Дафна, совершенно не обращая внимания на панику в глазах Чака. Тот стеснительно отвел взгляд, его лицо стало совсем красным.

– Я просто восхищен тобой, – выдавил он наконец, опустив голову. В его голосе слышалось искреннее, детское восхищение.

Джуди, идя рядом с ними, лишь изредка бросала взгляды на Ариса, который все еще шел впереди, погруженный в свои мысли. Она чувствовала его боль, и это делало ее немного рассеянной. Но она повернулась к Чаку, стараясь выглядеть максимально заинтересованной.

– Правда? Почему? – спросила она, ее голос был мягким и ободряющим. Чак поднял на нее глаза, его взгляд был полон искренности.

– Ну… ты такая… храбрая. И ты всегда всем помогаешь. И как ты держалась, когда… когда Уинстон умер… Ты не плакала, ты просто… ты сильная.

Джуди слегка улыбнулась.

– Ты думаешь? Иногда мне кажется, что я совсем не сильная. Просто не хочется показывать слабость, знаешь? Особенно сейчас.

– Но ты все равно выглядишь сильной, – с упорством повторил Чак. – А еще… ты очень красивая.

Джуди рассмеялась, ее смех был легким, словно звон колокольчиков, что редко можно было услышать в этой проклятой пустыне.

– О, Чак, ты просто милашка. Спасибо. Но ведь мы все здесь стараемся быть сильными, правда? Мы должны быть такими, иначе…

Она не закончила фразу, но все поняли, что она имела в виду. Иначе они не выживут.

– Конечно! – воскликнул Чак, воодушевленный ее реакцией. – Мы из Лабиринта выбрались, мы и тут справимся!

Дафна наблюдала за этим небольшим обменом любезностями, на ее лице играла легкая улыбка. Ей нравилось, как Джуди общалась с Чаком, она была добра к нему, не отмахивалась от его детских признаний. Это был редкий момент света в их мрачном путешествии.

Джейн шла за руки с Минхо. На первый взгляд, это могло показаться романтичным жестом, но эта пара всегда отличалась особой практичностью, граничащей с цинизмом. Через несколько минут они синхронно расцепили руки.

– Не, это отвратительно, – фыркнула Джейн, морщась. – Как пары могут ходить за руки, особенно в такую погоду? – добавила она, вытирая влажную ладонь об одежду, словно прикосновение было физически неприятным. Минхо повторил ее действия, брезгливо стряхивая капли пота.

– Да из моих ладоней можно выжать бутылку воды, – проворчал он, его обычно невозмутимое лицо выражало крайнее отвращение. – Чувствую себя липким монстром. Д

жейн кивнула в знак полного согласия. Их отношения были основаны на взаимном уважении и здравом смысле, а не на нежных прикосновениях в 40-градусную жару.

Ньют же шел с Томасом, его лицо было серьезным, и он выглядел еще более измученным, чем обычно. Его хромота становилась все заметнее с каждым пройденным километром, и хотя он старался не подавать виду, каждый шаг давался ему с трудом.

– И куда мы идем? – произнес Ньют, его голос был сухим от жажды и усталости. В его тоне звучала усталая обреченность, он уже не ждал ясного ответа.

– Туда, – ответил Томас, кивнув в сторону горизонта, где марево сливалось с небом. Ньют закатил глаза.

– Гениально. А где мы вообще?

Томас вздохнул. Он понимал скептицизм Ньюта, но у него самого не было стопроцентной уверенности. Он лишь опирался на информацию, полученную от Ариса, и на собственное интуитивное чувство, что это их единственный шанс.

– Ну… Дженсон сказал, что это Жаровня, – начал Томас, вспоминая слова человека, который не так давно казался их спасителем, а теперь представлялся еще одним звеном в цепи обмана ПОРОКА. – Место, где солнце выжигает все живое. Хоть где-то он не соврал.

– Это мы и так поняли, – пробурчал Ньют. – У тебя есть конкретная цель? Или мы просто идем, пока нас не изжарит окончательно?

Томас нахмурился, пытаясь собрать мысли воедино.

– Арис сказал мне, что здесь где-то есть горные люди… Какое-то странное у них название… Левая… Нет. Правая рука. Вот. – Он запнулся, пытаясь вспомнить. – Правая Рука. Он сказал, что они против ПОРОКа, что они собирают выживших, не зараженных Вспышкой. Нам надо найти их. Это наш единственный шанс.

Ньют скептически поднял бровь.

– Правая Рука. Отлично. Мы идем не зная куда, чтобы найти людей, о которых нам рассказал парень, который только что сбежал из другой группы, контролируемой ПОРОКОМ. И у него, кстати, похоже, проблемы с памятью, как и у всех нас. Почему мы должны верить ему?

– Потому что у нас нет другого выбора, Ньют! – вспылил Томас, его голос дрогнул от скрытого отчаяния. – Что ты предлагаешь? Сидеть здесь и ждать, пока ПОРОК нас снова найдет? Или пока мы все не умрем от жажды? Арис видел этих людей, он слышал о них. Он знает, что они существуют! Это наш единственный шанс!

Ньют посмотрел на Томаса, его взгляд был полон усталости, но и понимания. Он знал, что Томас прав. Выбора не было. Была только надежда, хрупкая, как стекло, но все же надежда.

– Ладно, – вздохнул Ньют, покачав головой. – Ведущий нас мальчик-спаситель, который не знает, куда ведет. Чудесно. Надеюсь, у твоих «людей из Правой Руки» есть вода. И, может быть, немного тени. Томас не ответил, лишь крепче сжал лямки рюкзака. Он знал, что Ньют просто срывает злость. Все они были на пределе.

Фрайпан же шел сзади, рядом с Алби, и они о чем-то тихо разговаривали. Удивительно, но между ними, в этой бескрайней жаровне, где каждый шаг был борьбой за выживание, даже иногда проскальзывали улыбки и смех. Они обсуждали что-то незначительное, возможно, вспоминали Глэйд, или просто делились мыслями о сегодняшнем дне, о том, что приготовили бы, если бы у них была еда и вода. Они, казалось, совсем забыли о недавней смерти Уинстона, о его ранах, ставших кошмаром для каждого из них.

Их смех был приглушенным, почти неслышным на фоне пустынного ветра, но он был там – крошечный островок нормальности в океане хаоса и смерти. Возможно, это был механизм защиты, способ вытолкнуть из сознания ужасы, которые они пережили, и те, что еще только предстояли. Или, быть может, это была просто сила человеческой связи, которая позволяла им находить маленькие радости и утешения даже в самых отчаянных обстоятельствах.