Встреча с прошлым

В полумраке лабиринта, испещренного тенями и эхом жутких скрежетов, разгорелась отчаянная битва. Джейн, с лицом, искаженным яростью и концентрацией, вертелась волчком, палкой в руках, словно продолжением ее воли. Дафна, чуть позади, дышала тяжело, но в глазах ее плясало такое же бесстрашие, как и у Джейн.

Семь гриверов, ощетинившихся лезвиями и жуткими клещами, наседали со всех сторон. Один из них, с утробным рыком, бросился на Джейн, его лезвия сверкнули в тусклом свете. Джейн уклонилась, словно кошка, палка в ее руках описала смертоносную дугу, целясь в сочленение металлических ног гривера. Удар пришелся точно в цель, и чудовище, взвыв от боли, потеряло равновесие, врезавшись в каменную стену лабиринта.

Дафна, воспользовавшись моментом, подскочила к ослабевшему гриверу. Схватив обломок камня, отколовшийся от стены, она обрушила его на голову металлического монстра. Удар был такой силы, что гривер замер, его механизмы заскрежетали, и он рухнул на землю, словно подкошенный, безжизненной грудой металла и плоти.

Но времени на передышку не было. Остальные гриверы обрушились на девушек, их лезвия клацали, а клешни пытались схватить. Джейн, как вихрь, кружилась вокруг чудовищ, отбивая удары и нанося свои, точные и болезненные. Дафна, не такая опытная, как Джейн, но движимая отвагой, сражалась яростно, защищая своих товарищей. Она приседала, уклонялась, выбивала опору из-под ног гриверов, используя все, что попадалось под руку - обломки камней, торчащие из стен прутья, даже собственное тело.

Один из гриверов почти настиг Томаса, его лезвия уже были готовы вонзиться в парня, но Джейн успела перехватить его. Удар палкой пришелся по ране на спине гривера, и тот, ослепленный, заскрежетал в ярости. Дафна в это время умудрилась запрыгнуть на спину другого чудовища и, ухватившись за торчащие провода, попыталась вывести его из строя.

Это был неравный бой, борьба за выживание, где отвага и самоотверженность стали их главным оружием. Джейн и Дафна противостояли смертоносным машинам, защищая тех, кто нуждался в их помощи. Они были бесстрашными, храбрыми, и в этот момент они были единственной надеждой Минхо и Томаса на спасение из этого адского лабиринта.

Кровь и масло смешивались в липкой субстанции под ногами Джейн и Дафны. Семь гриверов, некогда грозные и пугающие, теперь корчились на земле, их металлические конечности дергались в предсмертных конвульсиях. Но в тенях, за телами поверженных монстров, стоял восьмой. Он отличался от остальных не только яростью, клокотавшей в его механическом нутре, но и физически. Его шерсть, обычно серая и тусклая, приобрела зловещий черный оттенок, словно вымазанная в самой тьме Лабиринта. И самое жуткое - количество лап. Не девять, как у остальных, а восемь. Восемь лап, каждая из которых заканчивалась острым, как бритва, жалом.

Джейн чувствовала, как адреналин плещется в ее венах, но усталость начинала брать свое. Дафна, стоявшая рядом, тяжело дышала, ее лицо было измазано грязью и кровью. Они обе знали, что этот восьмой - не просто гривер. В его глазах, или, скорее, в его оптических сенсорах, читалась не только злоба, но и намек на узнавание. Он помнил Джейн. Он помнил боль, которую она причинила ему в прошлой жизнижизни, вонзив острие палки прямо в череп.

Гривер зарычал, и этот звук был далек от механического скрежета обычных монстров. Это был утробный, животный рык, полный ненависти. Он ринулся вперед, двигаясь быстрее и маневреннее, чем любой другой гривер, с которым им доводилось сталкиваться. Джейн и Дафна синхронно отступили, уклоняясь от ядовитых жал. Дафна контратаковала, целясь в сочленения его конечностей, но гривер легко уклонился, оборачиваясь вокруг своей оси с пугающей грацией. Джейн, используя свой опыт, пыталась предугадать его движения, нанося быстрые и точные удары, но черная шерсть, казалось, защищала его лучше, чем броня.

Внезапно, рычание гривера перекрыл крик Томаса. Он с Минхо выскочили из-за ближайшего угла, привлекая внимание монстра на себя. Это была рискованная, возможно, даже безрассудная затея, но она дала Джейн и Дафне необходимую передышку. Минхо с яростью обрушился на гривера, кинув в него острую палку, а Томас, хоть и менее опытный, отвлекал монстра, швыряя в него камни и куски сломанного металла.

Черный гривер, разрываясь между двумя целями, оказался в замешательстве. Джейн и Дафна воспользовались моментом. Джейн, собрав последние силы, бросилась вперед, нанося удар в основание одной из его лап. Дафна, одновременно с ней, вонзила палку, кинутую Минхо, в щель между броней на его спине. Гривер взвыл, но не остановился. Он попытался развернуться и атаковать Джейн, но Минхо, ловко увернувшись от его жал, пнул его лапу со всей силы, что та подкосилась, сбивая с равновесия.

В этот момент Томас, схватив валявшийся неподалеку обломок трубы, ударил гривера по голове. Удар пришелся по слабому месту, и черная шерсть вокруг оптического сенсора заискрилась. Гривер замер на мгновение, дезориентированный. Этого было достаточно. Джейн и Дафна одновременно нанесли решающие удары. Острые палки вонзились в его тело, разрывая металлические и живые ткани. Гривер дернулся несколько раз, изрыгая из себя последние клубы дыма, и рухнул на землю.

Тишина, наступившая после битвы, казалась оглушительной. Все четверо стояли, тяжело дыша, осматривая результаты своей победы.

Джейн, в обычном своем безупречном обличии, сейчас являла собой жалкое подобие себя самой. Ее волосы, всегда отличавшиеся белоснежной шелковистостью, теперь, покрытые толстым слоем въевшейся грязи, казались тусклыми и потемневшими. Кровь гриверов, липкая и отвратительная, густо облепила ее одежду и кожу, оставляя зловещие разводы, словно свидетельства ожесточенной битвы. Несмотря на этот кошмарный вид, Минхо, увидев ее, лишь криво усмехнулся, словно это была всего лишь забавная деталь. В глубине его глаз она оставалась прекрасной, какой бы грязной и уставшей ни была - для него это не имело значения.

Все, обессиленные, пытались восстановить дыхание после схватки, и Минхо не был исключением. Хрипы и вздохи постепенно стихли, и стало заметно, что Минхо и Томас, в отличие от девушек, умудрились сохранить большую часть своего облика. Они, по сути, избежали основной битвы, ограничившись лишь несколькими решающими ударами в самый разгар.

- Отлично выглядишь, - пробормотал Минхо, глядя, как Джейн тяжело дышит

Она устремила на него взгляд, в котором смешались забота и совершенно неожиданный гнев. В ее глазах плескалось беспокойство за его безопасность, и раздражение от его безрассудства, от его склонности лезть в самую гущу событий, не думая о последствиях.

- Чем вы думали? Если бы гривер напал на вас, а мы бы не успели среагиров... - начала она, срываясь в гневную тираду, но не успела ее закончить.

Внезапно, Минхо прильнул к ее губам, жадно и властно запечатывая ее слова в поцелуе. Джейн на мгновение замерла, словно пораженная молнией, ее глаза расширились от изумления. Но шок схлынул быстро, уступая место другим, более сильным и животным чувствам. Спустя секунду, она обхватила руками его шею, отвечая на его поцелуй с такой же страстью, с какой сражалась несколько минут назад. Он, в свою очередь, притянул ее ближе, обвив руками ее талию, словно боялся, что она исчезнет.

Эта внезапная сцена любви и страсти, развернувшаяся на фоне отголосков битвы, повергла Томаса и Дафну в состояние полного оцепенения. Они застыли, не в силах отвести взгляд от этой неожиданной близости.

- Господи... - прошептал Томас, наконец осознавая, что происходит между его лучшим другом и его сестрой.

Дафна, казалось, потеряла опору и, слегка пошатнувшись, тяжело опустилась рядом с Томасом. Ей не нужно было ничего говорить. Выражение ее лица было более красноречивым, чем любые слова, а ее изумленные глаза, казалось, транслировали целую драму, целую палитру противоречивых эмоций, основным которым был шок.

Поцелуй, словно мираж в пустыне, исчез под безжалостным натиском реальности, когда резкий, словно скрежет металла, голос Томаса бесцеремонно вторгся в их хрупкий мир.

- Ну и долго вы будете это делать, голубки? - прозвучало с издевкой, словно плевок в лицо невысказанным чувствам, заставив Джейн и Минхо разомкнуть объятия. Губы Джейн покалывало, как от прикосновения летнего ветра, щеки горели под невидимым пламенем смущения и радости, а в глазах плескалось удивление, словно отражение далеких звезд. Даже измазанная грязью, пропахшая потом и адреналином после схватки с кровожадными гриверами, она казалась Минхо необыкновенно красивой, словно цветок, пробившийся сквозь бетон. Они обменялись еще одним мимолетным, почти крадущимся взглядом, в котором читалось больше, чем в тысяче слов, прежде чем Минхо неохотно отпустил ее талию, а Джейн - его шею.

Томас, стоящий рядом с Дафной, нахмурился, словно пытаясь разгадать сложную головоломку.

- Я не буду задавать лишних вопросов, но... - он запнулся, не зная, как выразить свое недоумение. Он указал на то место, где еще совсем недавно, казалось, навеки лежали полумертвые, искорёженные гриверы, и его брови взлетели вверх от изумления. - Где они? - вопрос повис в воздухе, словно грозное предзнаменование.

Джейн, проследив за его взглядом, тоже не обнаружила и следа от чудовищ. Земля была ровной, лишь кое-где виднелись следы борьбы, но самих гриверов как будто и не было вовсе.

- И правда, где? - пробормотала она вслух, ощущая, как по спине пробегают мурашки, словно ледяные пальцы коснулись ее кожи. Дафна лишь пожала плечами, бессильно разводя руками, словно говоря: "Не знаю, и знать не хочу". Неуютная, давящая тишина повисла в воздухе, словно густой туман, пока ее не разорвал скрежет открывающихся ворот лабиринта. Звук, обычно предвещавший приближение ночи и опасности, сейчас казался сигналом к бегству от необъяснимого. Инстинктивно переглянувшись, словно не сговариваясь, они бросились за Минхо, который, не теряя времени, подобно стреле, пущенной из лука, побежал в направлении Глэйда. Вырвавшись из каменных объятий стен, они увидели толпу глэйдеров, столпившихся у ворот, как муравьи вокруг муравейника после землетрясения. На их лицах застыло удивление, смешанное с тревогой, страхом и жадным ожиданием. Они жаждали услышать объяснение случившемуся, узнать правду о том, что происходило в лабиринте и что же им, наконец, удалось найти в этом каменном аду. Их взгляды были прикованы к вернувшимся, как к посланникам из другого мира, несущим весть - хорошую или плохую.

Минхо, едва переступив порог, отделяющий лабиринт от глэйда, выпалил новость, которая всколыхнула сонный уклад глэйдеров:

- Мы нашли что-то вроде выхода, но нам нужен ключ, который хранится в гривере, чтобы туда попасть.

В глэйде поднялся шепот удивления и надежды, но моментальную тишину нарушил голос, пропитанный паранойей и недоверием. Галли, словно тень сомнения, выступил вперед:

- А по-моему, ПОРОК просто плетет очередную паутину лжи, чтобы выманить этих двоих и убить их... и нас заодно.

Джейн, нахмурившись, окинула его презрительным взглядом.

- Ты хоть когда-нибудь сможешь обойтись без своих идиотских комментариев?

Она и сама ощущала тревогу, но бессмысленное сеяние паники лишь усугубляло и без того шаткую ситуацию. Галли, готовый взорваться от ярости, уже открыл рот, чтобы ответить, но внезапно ощутил за спиной Джейн чье-то присутствие. Минхо, словно тень, вырос из-за ее плеча, потирая кулак и прожигая Галли угрожающим взглядом, недвусмысленно предлагая ему: "Продолжай, если осмелишься". Галли лишь подавленно вздохнул и отвернулся, предпочитая не проверять предел терпения бегуна.

- То-то же, - бросила Джейн, зная, что за его молчанием стоит незримая стена защиты, возведенная Минхо. Она осознала, что только он, во всем этом хаосе старается оградить ее от опасности. И несмотря на ее едкий характер и порой непристойное поведение, она ему дорога, возможно... даже больше, чем просто дорога. Воспоминание о мимолетном поцелуе - дерзком и неожиданном - жгло ее губы. Что он значил? Джейн не знала, но твердо решила, что не остановится, пока не завоюет сердце Минхо.

Раскрывать все карты остальным глэйдерам ни Томас, ни Минхо, ни Джейн, ни Дафна не собирались. Слишком много было неизвестного, слишком велик риск посеять панику. Поэтому они, отобрав самых надежных - Алби, Ньюта, Дафну, Джейн и Томаса - отправились в картохранилище, чтобы обсудить находку в лабиринте. Минхо, собравшись с мыслями, начал подробно излагать увиденное и свои догадки. За все время совещания Дафна и Джейн почти не проронили ни слова. Джейн, словно завороженная, наблюдала за Минхо, ловя каждое его движение, каждое изменение в выражении лица. А Дафна, в свою очередь, время от времени, исподтишка бросала взгляды на Ньюта, словно не могла удержаться от притяжения к нему, даже в такой напряженной обстановке.

Минхо закончил говорить, и в воздухе повисла тишина, нарушенная лишь хрипловатым голосом Алби, подводящего итог.

- Что ж, девчонки доказали свою верность и преданность, хотя в ней никто итак не сомневался. Я думаю, они удостоены официального звания бегунов.

Дафна и Джейн, словно сговорившись, обменялись торжествующими улыбками. Это был их триумф, признание, которого они добивались. Но Алби не дал им долго наслаждаться моментом, его следующий вердикт звучал как новый вызов.

- Но теперь перед бегунами стоит новая задача. Лабиринт исследовать не нужно, нужно убить гривера и найти в нем то, что откроет выход из лабиринта.

Тяжесть этой миссии ощущалась в воздухе. Убийство гривера - это не просто разведка, это война. Бегуны молча кивнули, принимая новые правила игры. Комната опустела, и лишь Джейн осталась наедине с Минхо.

- И что это было в лабиринте? - спросила она, скрестив руки на груди и слегка наклонив голову. Ее взгляд был одновременно пытливым и лукавым. Минхо, казалось, собирался с духом. Он сделал шаг вперед, сокращая между ними расстояние.

- Я - мужчина, поэтому буду отвечать за свои поступки, - его голос звучал твердо, но в глазах плясали искорки волнения. - Я люблю тебя. Я верю в любовь с первого взгляда, поэтому смело могу назвать свои чувства любовью.

Признание обрушилось на Джейн, как летний ливень. В животе запорхали бабочки, каждая из которых билась крыльями в бешеном ритме. По телу пробежала волна жара, и в голове на миг всплыли непристойные образы: сорвать с Минхо одежду, прижать его к себе... Она усилием воли отогнала эти мысли, стараясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания.

- Я не знаю, могу ли назвать свои чувства любовью, но это точно что-то больше, чем симпатия, - ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Минхо облизнул нижнюю губу, на мгновение опустив взгляд к земле, а затем снова посмотрел на нее, и на его лице появилась игривая ухмылка. Джейн почувствовала, как краска заливает ее щеки. Ей показалось, что он каким-то непостижимым образом прочитал все ее непристойные мысли. В воздухе повисло напряжение, пропитанное взаимным притяжением и невысказанными желаниями. Вскоре Минхо и Джейн распрощались, каждый из них, казалось, торопился сбежать от этой внезапной близости. Они разошлись по своим хижинам, оставив в воздухе послевкусие недосказанности и предвкушения чего-то большего.