Он Не «Тот Самый»

В поместье все шло своим ходом, гудело так, словно это место было ульем, в который пчелы спешили нести свежую пыльцу цветов. Слуги бегали по просторным коридорам, на которых покоились знаменитые картины знаменитых художников этого дома: портреты и пейзажи. Розэ никогда не считала их за что-то особенное, ведь не находила искусство в абстрактно нарисованных автопортретах. Всегда мечтала снять это ненужное старье со стен и повесить туда что-то, что могло бы разрядить загробную обстановку.

Повсюду раздавались голоса: кто-то уточнял, куда поставить вазу с розами, срезанными с Виноградного сада, кто-то уточнял список заданий, а из кухни донеслось: «Поторопитесь, негодяи!». Это точно была кухарка Элис. Ее звонкий голос и унижающие-мотивирующие словечки всегда заставляли поваров попотеть за рабочим столом на кухне.

В обеденном зале уже был накрыт длинный стол белоснежной скатертью с узорами. Сверху блистали столовые приборы, фарфоровые тарелки сверкали в пробивающемся через большие окна солнечном свете.

Тем временем Розэ, сидя в библиотеке на втором этаже, наблюдала за метушней из окна. Она невольно усмехнулась, замечая, как один из слуг чуть не уронил вазу с цветами на первом этаже, пока другой на лету её спас. Было странно наблюдать за таким "спектаклем" ради одного приема обеда и ужина, но она понимала, что для её брата это значило многое, поэтому никаких сопротивлений и возмущений не было.

Девушке, напротив, было безумно интересно познакомиться с Дженни Ким и увидеть, кто же она на самом деле, не на фотографиях.

«Главное не облажайся, девушка с красивой внешностью»

Адам, тем временем, уже выехал за Дженни. Перед отъездом он ещё раз проверил всё: от готовности столовой до своего костюма. Для него этот день был важным, ведь он волновался не меньше, чем сама Розанна, как же сложится первое знакомство его сестры и девушки.

— Как себя чувствуешь, милая? — зашла в библиотеку миссис Пак, улыбаясь сидящей на кресле дочери, читающей книгу.

— Я в порядке, — отложила книгу светловолосая, потягиваясь на месте. — Уже все готово? У нас есть меньше, чем полчаса, — вскинула она брови.

Эмили, тяжко вздыхая, подошла к дочери, садясь на диван рядом.
— Представляешь, индейка подгорела, сейчас же новую готовят, — нелепо улыбаясь, женщина приставила руку ко лбу, скрывая свои глаза.

***
Ворота в поместье открываются, на горизонте виднеется черная машина, неизвестная Розэ.

— Что это за машина? — спрашивает Розанна, склоняясь к уху отца.

— Новая, Адама, — улыбается мистер гордой улыбкой за своего сына, глядя прямо.

Розанна не стала допрашивать отца. Кажись, в гараже стоит еще парочку новых, которые Розанна еще не видела.

Машина останавливается, а Адам, сидящий за рулем, смотрит на родню стоящую перед входом в дом через лобовое стекло, давит лыбу. И конечно, выходя из машины, подмигивает Розанне, поправляя галстук, а другой рукой открывая дверь пассажирского переднего места.

— Здравствуйте! — бодро вырывается из губ девушки, когда она стает на ноги с помощью руки Адама.

— Привет, Дженни! Давно мы тебя не видели, — улыбается во все зубы мать, протягивая руки, чтобы обнять темноволосую.

При всем своем уважение, Дженни обнимает миссис Пак, поглаживая рукой ее спину, а затем, словно не обращая внимания на блондинку стоящую после мужчины, обнимает мистера Пак.

Тревожный взгляд младшей дочери устремляется прямо в глаза Адама, который улыбается Розанне, своей улыбкой говоря, что все будет хорошо.

— Мы так рады тебя видеть, — говорит Пак старший, на что девушка сдержанно издает смешок.

Розанна упрямо смотрит на нее, выжидая, пока их взгляды переплетутся.

И, наконец, это происходит. Карие глаза смотрят на блондинку так, словно на какой-то устаревший предмет ее обожания.

— Дженни, представляю тебе Розэ, мою младшую сестру! — еле сдерживается парень, чтобы не обнажить все свои зубы в улыбке. — Розэ, это Дженни, как ты уже знаешь, моя девушка.

Ким, мимолётно кивнув головой, протягивает левую руку вперед.
— Очень приятно познакомиться, Розэ, — легко подняла уголки губ девушка.

Пак легко сжимает ладонь, ощущая теплую кожу под своей.
— Мне тоже.

— Вы не против, если обед состоится чуть позже? У нас еще не все готово, но Адам может сделать небольшой перекус, вы же с дороги...

— Все в порядке, миссис Пак, мы подождем.

— Как не все готово? Что уже случилось?

— Пойдем, пойдем, приготовишь девочкам чего-нибудь.

Розэ почти не слышала людей вокруг и не понимала, кто что говорит. Казалось, время для нее остановилось, или все это было слишком запутанно и ей стоило бы уделить несколько минут для себя в уборной, чтобы взглянуть на себя в зеркало и подумать, что же произошло за эти пару минут знакомства, но она — и правда нарушала все понимания Розэ о красоте.

Она никогда не смотрела на девушек глазами, каковыми сейчас смотрела на нее вблизи, и это было странно-притягательное чувство, которое осело в сердце и не давало дышать нормально. Ее темные глаза, подчёркнутые коричневыми тенями и белыми блестками в уголках глаз не могли не оставить ни один присутствующий взгляд в стороне. Матовая, тускло-вишневая помада и небольшие румяна хорошо вписывались сюда и завершали эту картину, написанную холодными тонами.

***

Устроившись в гостиной на первом этаже, Розэ обводила взглядом сидящую ровно напротив Ким, на чьем месте еще пару дней сидел брат Пак, который еще, конечно же, по совместительству — суженый-ряженый этой красавицы.

— Адам много чего рассказывал мне о тебе на протяжении этих двух лет. И наконец, я вижу эту девушку вживую, — усмехнулась она.

— Много рассказывал? Например?

— Ты не представляешь, но я даже и часть не могу пересказать. Но больше всего меня впечатлило то, что ты занималась конным спортом и стала «Принцессой коней Виноградного Дворца».
Обычно подобные титулы в высшем обществе присваивают мужчины, — словно осуждая за это, Дженни не боялась сказать ни одного лишнего слова. Что на уме, то на языке.

— Правда? Я не люблю стереотипы...

К девушкам подошла горничная, первым делом спрашивая у гости чего бы она хотела выпить, на что та с полным убеждением и твёрдостью попросила игристое шампанское.

«Черт возьми, что представляет из себя эта девушка?!»

Розэ, конечно, не было по зубам составить компанию Ким в этом деле, ведь подобный алкоголь ей был запрещен ее швейцарским, лечащим врачем, поэтому обойдясь простым "Воды, пожалуйста" она снова перевела глаза на собеседницу.

— Я тоже не люблю стереотипы, но для меня было в новинку слышать о тебе такое. Не подумай, я говорю не в негативном ключе... В детстве я тоже имела интерес к лошадям, но у моих родителей не было таких полномочий: купить лошадь, содержать ее, развивать во мне какой-то навык. Поэтому это желание быстро отпало после твердого «нет» и криков от родителей, — фыркнула та, переводя взгляд куда-то в сторону камина.

Розанна вздернула брови.
— Жаль.. Но, знаешь, научиться никогда не поздно.

Ким усмехнулась, опуская взгляд в пол. Возможно, Розэ уловила ее задумчивость или грусть, если не ошибалась. Поэтому, подумав, что она ляпнула чего-то лишнего, поспешила исправить ситуацию.

— Я сказала что-то не так? — нелепо улыбнулась светловолосая.

— Нет. Все в порядке. Странно слышать подобные слова от того, у кого уже навряд-ли будет возможность сесть на коня. Попросту, не считаешь ли ты это... Ироничным? Или обидным?

Конечно же, лицо Пак стоило бы видеть в этот момент. Она уже не раз задумывалась над этим же вопросом, будучи застрявшей в стенах клиники на длительный срок. Очевидно, этого Дженни знать и не дано было, как и остальным кроме семьи Пак аналогично, но знала бы эта особа, через что ей пришлось пройти, чтобы оказаться здесь, здоровой и "невредимой", в этом чертовом, мягком кресле у камина, а не где-то в туалете клиники, истекая кровью  с порезом у запястья. Знала бы Дженни, сколько слез было вылито за первый месяц в клинике, и сколько истерик повидали сотрудники учреждения, когда дело доходило до лечебных терапий и принятий лекарств.

— Ты думаешь, я продолжаю жить нормальной жизнью после всего того, через что мне пришлось пройти? — снижая тон, спросила Розанна, упорно глядя в глаза собеседнице.

— Нет. Я.. я не знаю.

— Тогда это был глупый вопрос, — перебила ее младшая, не желая слышать оправдания.

— Да. Я не подумала, моя вина, — виновато поджала плечи она.

Розэ наблюдала за её реакцией, и, к собственному удивлению, уголки её губ дрогнули в слабой улыбке. Она издала едва заметный смешок — больше для себя, чем для собеседницы. Почему? Может, её забавляло, как эта уверенная женщина растерялась перед ней. А возможно, это было лишь  натренированное годами  притворство Ким.

— В любом случае, надеюсь, мы сможем понять друг друга лучше в будущем, мисс Дерзость, — с лёгкой насмешкой бросила она, наблюдая за выражением лица Дженни.

Та подняла на неё глаза и улыбнулась — не широко, но достаточно, чтобы в её взгляде загорелся лёгкий огонёк. Это была ответная искра, которой хватило, чтобы между ними разлилось странное, но приятное чувство взаимопонимания.