Глава 17
Потирая кулаком сонный глаз, жду, пока вскипит вода в маленькой кастрюльке.
Чтобы не тратить время загружаю капсулу в кофемашину и нажимаю на кнопку. Я знаю, как работает кофемашина. Я когда-то подрабатывала в кофейне. Я много где подрабатывала, мама не хотела воспитывать во мне инфантилизм.
Зеваю и потягиваюсь, хрустя позвонками. Мышцы тянет то тут, то там. Особенно там.
Если…он захочет заняться сексом после…четырёхмесячного перерыва, это будет болезненно…
Наверное…
Закрываю глаза и упрямо гоню все мысли, в которых присутствует эта отвратительная цифра «четыре». Это будет не скоро.
Ещё только июнь…
И мне есть о чём подумать прямо сейчас. В десять приезжает моя мама. Она уже звонила. Она хочет меня видеть.
Я, разумеется, не буду от неё прятаться.
Я не знаю, чего от неё ждать…
Егор поедет со мной. Он спокойный, как удав, а я очень волнуюсь. Я не знаю, как обстоят дела с его родителями, но с моей мамой иногда бывает трудно иметь дело, потому что существует всеобщее мнение, и существует её мнение. Я пыталась ему это объяснить, но он просто поржал.
Сейчас семь сорок утра.
Мой армеец ушёл на пробежку когда ещё петухи не пропели.
Он не сова. Я тоже.
Вздыхаю, встречая первые пузырьки.
Делаю ложкой воронку и осторожно запускаю в воду яйцо, разбив скорлупу о край кастрюльки. Наблюдаю за тем, как сворачивается белок, образуя идеальный овал.
Вкуснятина.
В коридоре звякнули о полку ключи.
Моё сердце радостно затрепыхалось, по затылку поползли мурашки. Каждый раз, когда он где-то рядом, меня так плющит. А теперь ещё и это чувство защищённости, которое возникает, стоит только проговорить в голове заветное слово из четырёх букв.
Даня. Обожаю его имя.
Кусаю губу, прислушиваясь.
Идёт.
Смотрю на дверной проём, поправляя свой хвост-пальмочку.
— Тебе своей одежды мало? — громогласно объявляет он с порога, шагая, как Годзилла.
Мне кажется, я вижу, как дрожит воздух под напором его энергии.
Сама я расплываюсь в лучезарной улыбке. Просто щёки трещат! И начинаю, как дура крутить на пальце свой хвост!
Тихонько вздыхаю, осматривая свою собственность!
Мммм…
Мокрый с головы до ног.
На нём шорты и майка без рукавов, на шее болтаются беспроводные наушники, на щеках золотистая щетина, в волосах бардак.
— А тебе что, жалко? — дую губы, кокетничая.
На мне его футболка, потому что мне нравится носить его футболки.
— Ты потом еду из моей тарелки таскать начнёшь? — спрашивает он, проходя мимо, и невзначай прижимается носом к моей макушке, делая быстрый вдох.
Жмурюсь от удовольствия и счастья.
Провожаю его тоскливым вечноголодным взглядом. Он идёт к холодильнику. Мокрая майка облепила все выпуклости на его спине. Крупные лопатки, его гигантский позвоночник, бугры мышц. Морщусь. Это отвратительно.
Даня ловит мою гримаску, выхватывая бутылку из холодильника, и выгибает брови.
— Не понял?.. — ухмыляется он, поднося горлышко к губам и делая огромные жадные глотки.
Голубые глаза неотрывно скользят по мне. По ногам, волосам, лицу.
— Тебе нужно в душ, — говорю ему, изображая брезгливость.
Рядом с ним я не могу грустить. Просто не могу. Из него жизнь бьёт фонтанами. Я такого никогда не видела.
Он необыкновенный…
Мой…
Пряча глаза, осторожно достаю из воды яйцо пашот и укладываю это совершенство на подготовленный сандвич с авокадо и семгой, наслаждаясь натюрмортом.
Идеально.
Делаю надрез, выпуская желток, и сдвигаю тарелку в его сторону, намекая на то, что он может приступать, а сама берусь за своё яйцо, пропев ему:
— Приятного аппетита…
Даня утирает губы и подбородок ладонью и возвращает полупустую бутылку в холодильник. Закрывает его и медленно подходит к столешнице, снимая с шеи наушники. Смотрит на свой завтрак, потом смотрит на меня, стирая пальцем пот со лба.
Я снова морщусь.
Он нахально лыбится, демонстрируя ровные белые зубы, и спрашивает, проводя ладонью по своей мокрой майке:
— Потрешь мне спинку?
Из меня вырываются хихиканья.
Эти ужасные звуки теперь со мной всегда.
— Эмм…нет… — машу головой, разбивая скорлупу и отправляя яйцо в кипящую воронку. — Я тебе вчера терла…
Вчера мы полчаса провалялись в соляной ванной…
Взвизгиваю, когда он резко берет меня в плен, зажав между столешницей и своей грудью и кладя на неё свои мокрые ладони.
— Фуууу! — ору, шарахаясь, чтобы не дай бог не коснуться его нигде. — Ааааааааа! Не надо!
— Да не ори ты! — ржет он над моей головой, оставив между нами пару нервирующих сантиметров. — Я ещё не сделал ничего.
Но собираешься!
— Только попробуй… — пищу, вжав голову в плечи и вцепившись в стол.
Его дыхание касается моего виска. Глубокий вдох.
Облизываю пересохшие губы.
— Лучше по хорошему соглашайся… — шепчет мой искуситель, опуская руку и проводя пальцами по моему бедру вверх, задирая футболку.
Одновременно с этим, он прижимаясь к моей спине своим телом!
— Даня! — визжу, выгибаясь.
— Даня! Даня! — пискляво передразнивает меня этот гад.
Я хохочу.
Он хрипло посмеивается.
— Ммм… — тяну, роняя голову на грудь и вставая на носочки, потому что его потная, блин, рука ныряет в мои трусики! Что за беспредел! Мои ягодицы касаются его паха.
Блиииииииииииин!
— Ладно… — бормочу, накрывая его руку своей. Мои бедра двигаются ему навстречу, а в животе поселяется тяжесть. — Я сама пойду…
Даня начинает дышать тяжелее, опаляя горячим дыханием мою шею.
— Топай тогда… — шепчет он.
Час спустя я готова его прибить!
— …ты сам купил мне эту одежду! — возмущаясь, топая ногами.
— А у тебя свои мозги есть? — наезжает он в ответ, развалившись на кровати и сбросив одну ногу на пол.
Стягиваю с себя очень тугой розовый топ и швыряю в него. Он ловит его, выбросив вверх руку.
— Шорты тоже снимай. Ты, блин, как Харви Квин.
— А ты как Синяя Борода! — рычу, хватая из пакета изумрудные тайтсы.
— Он своих жён мочил, — замечает Синяя Борода.
— Ну, и пофиг! — огрызаюсь я.
— Че ты вещи не разложила?
— А зачем? — бурчу, натягивая штаны. — Ты сказал, что отвезёшь меня на вокзал!
— Не сочиняй. — Злится он. — Я сказал «или отвезу».
— Ну, это же другое дело!
— Вообще-то, да.
— А по-моему нет.
— Одевайся, пока не придушил! — рычит он.
Откидываю с лица сырые после душа (в который не собиралась!) волосы, вытягивая на руках ещё один топ. Свободный, но короткий. Молочного цвета. Смотрю на него, выпятив протестно губы.
Его Величество одобрительно кивает, принимая вертикальное положение и вскакивая в прыжке, взмахнув своими ручищами.
Фыркаю.
Сам он одет в голубые джинсы и серую футболку. Моя мама если и не упадёт в обморок, то, по крайней мере, ей будет понятно, что он мужчина моей мечты.
Быстро вскрываю упаковку с белыми носочками и достаю из коробки белые новенькие кроссы.
Клааааааааассные!
Мне нравится эта одежда. Почему я раньше не носила ничего спортивного? Потому что я не спортивная, вот почему.
Даня ждёт меня возле двери, вертя на пальце ключи от машины.
Осматривает, откинув голову, и командует, мотнув в сторону двери:
— На выход.
Иду медленно и вальяжно.
— Ааай! — ору, получая громкий шлепок по заднице.
Он выходит следом, опустив на нос солнечные очки.
Ну, что это? Есть хоть что-нибудь, что ему не идёт?
На улице дичайшая жара. На контрасте с прохладной квартирой это обескураживает. Даня кладёт мне руку на плечо, разворачивая в нужном направлении. Его машина припаркована далеко. Шагаем молча. Моя попа, как ни странно, прекрасно дышит в этих штанах. Наверное, какой-то специальный состав.
— Спасибо! — бросаю высокомерно, когда он открывает для меня дверь.
— Ага, — отзывается этот нахал, захлопывая её.
В салоне блаженная прохлада благодаря автозапуску.
— Ого… — шепчу, пока он обходит капот.
Вот это машина…
Белые кожаные сидения. Огромные. Разумеется. Панель заворожила меня настолько, что я проигнорировала его появление.
Даша наклоняется и цепляет мой ремень, обдавая меня запахом своего тела и геля для душа. Я, к слову, пахну так же.
Перевожу глаза на его лицо, которое в сантиметре от моего. Чувствую его дыхание на своей щеке. Вижу каждую деталь. Каждую пору. Каждую морщинку.
Люблю его…
Его глаза, как два драгоценных камня. Смотрят в мои глаза. На мои губы. Хочу потереться о его щёку носом, но, вместо этого, облизываю губы, промурчав:
— Уснул?
— Не, — шелестит он, защёлкивая замок. — Думал, может рот тебе заклеить?
Ахаю, наблюдая за тем, как он устраивается в своём кресле, которое идеально под него подстроено.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Я никогда в жизни не думала, что сидящий за рулём мужчина может быть СЕКСУАЛЕН, просто потому что сидит за рулём!
— У тебя зарядка есть?.. — спрашиваю, подбирая слюни.
Я ревную его к этой машине.
— В бардачке глянь, — бросает он, выкручивая руль одной рукой.
Открываю бардачок, не спуская с него глаз. Вернее с его сильной жилистой ладони.
Он полностью сконцентрирован на управлении своим мерседесом.
Вздыхаю, переводя глаза на бардачок.
Беру шнур. Вместе с ним в руки мне падает чёрная бархатная коробочка.
Хмурюсь и открываю не задумываясь. Наверное, зря…
Не нужно было…
Моё сердце просто камнем пикирует в пятки, а на лбу проступает пот.
Ого…
Ооо…
Ничего себе…
Какая…красота.
Сердце сжимается.
Я в жизни ничего подобного не видела.
Вот это бриллиант…
Я бы побоялась такой носить…
Но, Катя же носит…
Сглатываю, начиная внутренне дрожать.
Это…мне?
А если нет? Если это не для меня?
Моя рука начинает трястись, когда я поднимая на него глаза.
Даня наблюдает за мной, почёсывая клык языком.
Быстро закрываю коробочку и возвращаю её на место, боясь, что засунула нос туда, куда не следовало.
Нервно тычу зарядкой в разъём своего телефона.
— Не подходит… — говорю вяло, вертя оба предмета в руках.
Мне кажется, я никогда не была такой гипервпечатлительной, как последнюю неделю! Минуту назад моё состояние можно было описать, как цветущее, а теперь уже, как…психованное.
Почему он молчит?!
Я только что нашла в его бардачке помолвочное кольцо в бархатной коробочке! С огромным брюликом! Что у него там ещё? Женские лифчики под сидениями?!
Закручиваю шнур и оставляю его лежать у себя на коленях, чтобы больше не заглядывать в бардачок.
Откидываюсь назад и бросаю взгляд на мужественный профиль своего наваждения.
Вы только гляньте на эту спокойную уверенность в себе. Я не идиотка. Он с моим телом обращается так, будто всё про него знает. Напористо и бесстыдно. А то, что он вытворял сегодня в душе своим языком и ртом…я даже сейчас краснею…есть хоть один закоулок моего тела, в который он ещё не успел заглянуть?..
Кажется, уже нет…
Сколько у него вообще было женщин?
Злюсь.
Думаю, что до фига и больше.
Я хочу рычать.
Когда мне было пятнадцать, ему было…господи…ему было ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ!
Мне кажется, у меня прорываются когти, когда я думаю о нём и о…Рыжей Свете…лучше ей не попадаться мне под руку…я серьёзно…
— Положи на место, — бросает Даня, упираясь локтем в водительскую дверь и прикрывая пальцами губы.
Кошусь на него хмуро.
Вся его поза, весь его вид говорит о том, что он очень спокоен и безмятежен.
Машина лавирует из ряда в ряд, как нож сквозь масло, будто на автоуправлении. Она повинуется малейшему крену руля, которым управляет его твёрдая рука.
Потираю лоб и открываю бардачок. Пихаю туда шнур так быстро, как только можно. Глаз всё равно цепляет заветную коробочку. Быстро захлопываю бардачок.
Откидываюсь на сидение и смотрю в окно, за которым плавится асфальт.
Даже в такую жарищу город кишит людьми. Попутно поражаюсь тому, какой плавный ход у этой тачки. Мы будто существуем отдельно от всего, что находится за бортом…
Только он и я…
Снова смотрю на Даню.
Я никогда на него не насмотрюсь…
Хотела бы я выйти за него?
О, мамочки…
О такой возможности я даже подумать не успела!
Выйти замуж в двадцать лет?!
Господи, ДА! Если бы он только спросил…
Юля Милохина…
— В бардачке салфетки влажные, — обрывает Даня мои мысли. — Подай, будь другом.
Глубоко вздыхаю и опять лезу в ЧЁРТОВ бардачок!
Сдвигаю одним пальцем коробочку, доставая из-под неё упаковку с салфетками. Протягиваю ему, зажав пакет между большим и указательным пальцем. Захлопываю бардачок, пока он забирает у меня её.
Снова откидываюсь на сидении, сложив руки на груди.
Он достаёт одну салфетку и ПРОТИРАЕТ ЕЮ РУЛЬ!
Руль и свои пальцы!
Я не видела, что бы он вляпался в варенье!
Протирает методично, остановившись на светофоре! Использованную салфетку КЛАДЁТ В КАРМАН, а пакет суёт мне под нос!
— Закинь назад. — Просит он.
Вырываю его и с ненавистью открываю бардачок.
Швыряю, как попало, захлопывая крышку.
Делаю глубокий вдох, прося сердито:
— Может, музыку включишь?
Сама я боюсь что-то здесь нажимать. Вдруг у нас закрылки выпустятся или что-то типа того.
— Флешка в бардачке, — удовлетворённо улыбнувшись, сообщает Даня.
Смотрю на него, хлопая глазами.
Нет там никакой флешки! Я думаю, она в этой машине вообще не нужна! Здесь даже разъёма такого нет!
Он что…издевается надо мной?!
— Забудь! — сжав свои хлипкие кулаки, цежу я.
— Ты прям комок нервов, малыш. — Вздыхает он, а потом лезет в задний карман своих джинсов и достаёт оттуда пакетик с презервативом! Пакетик прозрачный, а презерватив внутри ЗЕЛЁНЫЙ! — Закинь в бардачок, — просит он, бросив его мне на колени.
— Сам брось! — изумлённо кричу я, пряча пакетик в карман своей футболки!
Он УЛЫБАЕТСЯ! Улыбается, глядя на дорогу!
В этот момент я будто лечу на качелях вниз.
Меня пронзает непоколебимая уверенность в том, что это кольцо…МОЁ!
МОЁ!
В животе кто-то взорвал гранату, начинённую одуванчиками!
Почему в салоне так тихо?
Слышно моё рваное дыхание!
Мой мужчина откинул голову на подголовник, плавно ведя машину. Он всё ещё улыбается.
Я люблю его…
Люблю…
Люблю…
Люблю…
Я ничего не боюсь.
Ничего!
Он купил мне кольцо…
Кольцо с огромным бриллиантом…
Когда?!
Я сейчас заплачу от счастья.
Смотрю на него во все глаза…
— Цыплёнок, соберись… — вздыхает Даня. — Ты похожа на пьяненькую.
Смеюсь звонко и счастливо.
Даня смотрит на меня, лениво улыбаясь. Он тоже…счастливый…я готова отдать за это свой…ПАЛЕЦ!
Он счастлив…
Я не буду ничего спрашивать.
Кажется, я сейчас поняла, что он имел в виду, говоря о тормозах. Я просто буду знать, как выглядит моё кольцо. Буду знать, что оно существует. Какого оно цвета. Какого размера. Буду знать, где оно лежит.
Может, я даже его примерю?
Даня
Блин, ну я не могу.
Будет хоть один день рядом с ней, чтобы я не охреневал?
Это забавно, пипец.
Зато, теперь мне окончательно и бесповоротно ясно, что мой Цыплёнок — единичное явление.
Её мать — мелкая приятная брюнетка, думаю около сорока. Одета в блузку и чёрные брюки. Ухоженная и с поставленной речью. Довольно деловая, но прихренела, когда меня увидела. Ну, да. Я красавчик. Что поделать. Мне она тоже любопытна. Она родила для меня Юлю.
У нас разница в возрасте примерно такая же, как у меня с Юлей. Это странно. Ну, да ладно. Я не знаю, во сколько там она моё чудо родила, но это было явно в период глубокой молодости. Но, добивает меня не это. А то, что они нифига не похожи. То есть, совершенно. Юля, солнце моё, откуда ты только взялась такая?
Я тащусь от своей девочки. Кайфую от неё. Она гамбец, как нужна мне. Что ни день, то сильнее нужна. Просто, бл*ть, необходима. Я тащусь от того, что она живёт в моём доме, спит в моей постели, готовит для меня уже целых два дня. У меня стремительно меняются предпочтения. Жесть, я пытаюсь представить, что было бы, если бы Юля после секса попыталась свалить домой, как Рыжая. Я бы трах*л её до утра, пока не выбил бы из её головы мысли о подобном дерьмище.
Самая правильная и офигенная вещь на свете — это мы, спящие вместе. Только, бл*ть, так. И никак иначе.
Мне немного жаль сидящую передо мной женщину, потому что я заберу у неё дочь. Заберу себе полностью. Физически, психологически, ментально, морально и официально. Эта дурочка очухаться не успеет, как станет вся моя. И её мать это прекрасно понимает, поэтому сейчас сверлит меня напряжёнными голубыми глазами, пока мои глаза похотливо лапают удаляющуюся в сторону туалета девушку в изумрудных лосинах.
Женщину.
Сам её таковой сделал. И это было офигеть как незабываемо. Я у неё единственный мужик. Никогда не думал, что подобная патриархальная фигня может так вставлять. Но, я бы прям напрягся, если бы знал, что она ещё кому-то также стонала, кончая.
Бл*ть.
Опять хочу секса, будто годами не трах*лся.
Козюлина длинноногая. Что за навождение?
Тащусь, блин.
Я ох*ренно вляпался. Вообще себя не контролирую.
Привез их в кафешку на Красной. Народу битком. Сезон. На меня пялятся сразу несколько женщин, и даже один мужик. Дожил, бл*ть.
Я щас свалю, только порешаю кое-какие вопросики.
Перевожу глаза на будущую родственницу и перестаю строить из себя няшку. У меня мало времени.
Я оставлю на эту женщину свою малышку, не хочу, чтобы мать ей трах*ла мозги хоть каким-то образом. Юля должна быть полностью на меня настроена, пока я буду далеко. Должна быть полностью под моим контролем. Это необходимо, чтобы мой маленький бульдозер всякой фигни не наворотил на психах и бесячках, потому что если в УНИКСе у меня не выйдет, я буду искать новую команду. Тогда она закончит учебный год в Рязани, а это, сами понимаете, будет пи*ц какой скандал и редкие встречи по возможности.
С матерью Юля близка. Плюс к этому — очевидное уважение. Это видно сразу. Я ничего против не имею. Общаются они не как ровесницы. Я думаю, у моей худышки от мамы дохрена и больше секретов. Прежде всего о том, что секс существует, и Юля о нём частенько думала. Вот ни разу не сомневаюсь. Я, как минимум, рад, что она именно со мной захотела его попробовать. Да хрен бы с ней кто другой справился. Слава, бл*ть, Богу. У меня приходы собственника. Пока не знаю, что с этим делать.
Для начала всех нас по местам расставить.
— Ирина, — обращаюсь к собеседнице, подаваясь вперёд и кладя руки на стол. Она смотрит серьёзно, будто мы на переговорах. — Предлагаю перейти на «ты». Мне странно «выкать» молодой женщине.
Её глаза сужаются.
Внимательные и умные, но и не таких я кушал на завтрак.
— Я не возражаю. — Говорит она откашлявшись, быстро переварив мой комплимент. Между прочим, искренний. — Я бы хотела знать, какие у…тебя планы, относительно моей дочери? Она ещё ребёнок, у неё учёба…
Ребёнок, ага, как же.
К сожалению для неё, Юля уже не ребёнок, а я всё ещё готов всех разъ*бать за малейшее сопротивление.
— Мы поженимся в следующем году. Либо в январе, либо весной, пока не могу сказать. — Прерываю её, решая, как и говорил, сразу смять и пережевать. Ситуация с Рыжей показала, что именно с этого порой нужно начинать.
Дальше излагаю состояние наших с Юлей дел на ближайший год, опуская подробности. Например, о том, что я ей чуть внука не забабахал, когда первый раз трах*ал её дочь на полную катушку.
Ирина хватается за стакан воды и пьёт большими глотками, закрыв глаза. Даю ей передышку и торопливо озвучиваю свою основную мысль, потому что уже вижу Юлю, которая возвращается к нам, лавируя между столиками.
Она ловит мой взгляд. Взволнованная. Глаза распахнуты, губки сжаты. Ох*енный у неё ротик. Очень талантливый.
Сожрал бы её.
Никому не отдам свою девочку.
— Ситуация у нас не простая, — итожу быстро, но убедительно, вертя в руках телефон. — Конфликты нам всем ни к чему. Если будешь лезть в наши с Юлей дела, заберу её с собой сразу. Думаю, ты понимаешь, что она поедет туда, куда и когда я скажу. В целом я рад познакомиться и всегда рад помочь, если нужна какая-то помощь. Все финансовые потребности Юли я беру на себя. И да, я всегда тебе рад, если и ты мне рада.
Нужно отдать ей должное, она не растерялась. Авторитарная? Ну, не знааааааю…
Проведя рукой по волосам, она быстро говорит:
— Вы же только что познакомились. Семья — это тебе не игрушка. Это ответственность…
Бл*ть.
— В каком месте я плохо объяснил? — снова прерываю её, немного злясь. — Всё что я сказал, одна сплошная ответственность. Не надо меня жизни учить. Я в ней сам неплохо разбираюсь.
Её глаза впиваются в моё лицо.
Мне не жалко.
Ответить она не успевает. Поняла она меня или не поняла, пойму вечером. Лучше бы ей понять. Я не расположен к возне. Вообще.
Юля подлетает к столику, поглядывая то на мать, то на меня.
— Может, кофе? — наигранно-весело спрашивает мой миротворец.
Встаю, выдвигая для неё стул.
Она провожает меня глазами. Они забавно плывут снизу вверх, по мере того, как я выпрямляюсь.
— Куда ты? — пищит Юля, хватая меня за футболку.
Беру её лицо в ладонь, склоняясь над своей малышкой.
Она тянется ко мне. Практически неосознанно.
Провожу носом по её щеке, вдыхая запах собственного геля для душа. На ней вообще нет косметики. Даже туши нет. Малявка моя. Целую её щёку и, не удержавшись, касаюсь её губ своими. Легко и быстро. Её губы, как мягкие тёплые подушки. И такие сладкие. Есть чумовое желание пошарить у неё во рту языком.
Она привстаёт на цыпочки, обнимая меня рукой за талию.
Улыбаюсь.
— По делам. — Отвечаю, заглядывая в зелёные глаза. Они обеспокоенные. Ищут в моих подсказки. Ты меня за яйца клещами прихватила, святая простота. Это всё, что тебе нужно знать. — Погуляйте. — Говорю, проводя второй рукой по её волосам. — Когда закончишь, позвони мне, я тебя заберу. Щас закину тебе на карту денег…
— Но…у меня есть… — неловко бормочет она, пряча взгляд.
Целую её лоб, замирая на секунду.
— Если что-то понадобится, набери меня… — напутствую ему и снова заглядываю в её глаза.
— Может, останешься? — медленно моргая, просит Юля.
Мы тоже должны как-нибудь погулять. Только она и я. Я её, блин, даже на свидание ни разу не водил.
Её носик трепещет. Она хочет, чтобы я поцеловал её по настоящему. Нет, малышка. Никаких поцелуев.
— Не. — Говорю, кладя руку на её бедро. — Мне нужно в пару мест съездить.
— Ладно… — вздыхает Цыплёнок, придвигаясь ко мне чуть ближе. — Я пришлю…фотки…
— Пришли. — Улыбаюсь я.
Да отлепись ты уже от неё. Я думал, Паша с КАтёнком, как два озабоченных. Оказывается нет.
— Хочешь? — взмахивает она ресницами.
— Хочу тебя. — Шепчу ей на ушко так, чтобы слышала только она.
Мой Цыплёнок перестаёт дышать.
Что ж такое.
Я сам от своей фразы возбудился.
— Не оставляй…кольцо в машине… — наглючит она шёпотом. — Ему там…холодно…
Ммммм…
Я ржу.
В голос. Уткнувшись в её ушко.
— Губу свою закатай. — говорю, глядя в запрокинутое лицо.
Она кривляется.
Сжимаю в ладони её попку, забив на всё.
— Даня… — бормочет Юля, пряча лицо на моей груди.
Бросаю взгляд на её мать, поверх белокурой головки. Та покраснела. Жесть. Я в какой-то параллельной реальности.
— Всего доброго. — Говорю ей, усаживая Цыплёнка на стул. — Был рад познакомиться.
Она смотрит на меня с некоторой долей паники. Ну, блин, да. Юля — моя собственность. Теперь, надеюсь, это совершенно понятно.
Ухожу, подхватив со стола ключи от машины и телефон.
На выходе оборачиваюсь.
Юля смотрит на меня.
С какой-то затаённой очень глубокой мыслишкой. Прижимает ладошку к губам и посылает мне воздушный поцелуй, который я ловлю и кладу в передний карман.
Она ржёт, запрокинув голову.
Эльфёнок, чтоб её.
Блин.
Ну чё. Я влюбился.