Глава 16
— Ты таблетку выпила? — спрашиваю, кладя руки в карманы шорт и чуть отклоняясь назад, чтобы заглянуть в надутое лицо.
На улице стремительно темнеет. Жёлтый свет фонарей скрадывает очень много деталей, вроде небольших синячков под её припухшими от слёз веками.
Чёрт.
У нас обоих дерьмовый день.
Мы здесь совершенно одни. Это частная закрытая территория только для жильцов. Газон в этом парке вылизывают так, что на него титановый шар можно положить и трава не примнётся.
— Выпила… — выдавливает Юля, ковыряя пальчиком невидимое пятнышко на своих штанах.
Лады.
Одной проблемой меньше.
Всё стало бы самую малость охренеть как сложнее, если бы я заделал нам ребёнка в первый час совместного проживания.
Провожу рукой по волосам, наблюдая за ней. Она косится на меня тоже. Очень отрадно видеть её присмиревшей. Судя по всему, это не показуха. У неё реально к вечеру упали обороты, и не только из-за меня. Там что-то ещё. Она вся напряженная, и мне это не нравится.
— Расскажи о своей учёбе, — прошу, глядя на неё сверху вниз.
— Ну… — начинает она, кусая губы и поглядывая на меня. — Я буду биоинженером…
Улыбаюсь, потому что уже это знаю.
Моя малявка настоящий ботан. Я никогда не был ботаном, хотя учёба давалась мне легко, особенно математика. Но, у Юли абсолютно женский подход и синдром отличницы. Такие, как она не пропускают ни одной лекции и всегда внимательно слушают.
Моя девочка очень умная. Почти такая же умная, как я. Но, у меня типа зашкаливающий IQ, так что чисто формально я умнее.
Опускаюсь на корточки рядом с ней и обнимаю ладонями узкие бёдра, сцепив пальцы в замок на её попке. Она сидит неподвижно, сложив руки на коленях. Это хреново. Она может трогать меня, когда захочет и как захочет. Ей можно абсолютно всё. Её прикосновения всегда очень нежные. Я бы даже сказал, что жажду их, как бездомный пёс.
— Чем занимаются биоинженеры? — спрашиваю мягко, пробегая пальцем по голой коже её спины. Прямо над резинкой штанов. Цыплёнок едва заметно вздрагивает. Её кожа покрывается мурашками. Она облизывает губки и откашливается, проводя рукой по своей длинной шее.
Концентрируюсь на её глазах.
Молния на её топе очень отвлекает, и весь мой интеллект медленно стекает в мои трусы. Тестостерон в моей крови напоминает о том, что я мужик, а она моя женщина. Да. Она моя женщина.
— Ну…я если честно, сама не до конца ещё понимаю… — говорит Юля смущённо, глядя на свои руки.
Звук её женственного голоса возбуждает меня ещё больше. В окружающей нас летней ночи я слышу каждый его оттенок. Каждый нюанс. И я слышу её дыхание. Слышу, как оно сбивается, когда я лениво запускаю большой палец под край топа. Как раз в том месте, где тонкий желобок её позвоночника создаёт такую возможность.
Юля немного выгибает спину, стрельнув в меня глазами.
— А ты попробуй, — советую, проводя ладонью по её бедру, и задерживаю руку под её коленом, обхватив голень пальцами.
Её губы приоткрываются.
Терпеливо жду.
— Биоинженерия — это…широкое понятие, — начинает Юля просвещать меня — тупого спортсмена. — Не путай с…генной инженерией…она просто ответвление биоинженерии…
— Понял, — киваю, снова улыбаясь.
Меня и это заводит. Интеллект. Максимализм и идеалистическое отношение к своей профессии. Это однозначно её тема, сидеть в лаборатории какого-нибудь НИИ и упрямо делать открытия, гоняя микробов по пробирками.
Это пи*ц, но я уже ею горжусь.
— Биоинженеры…разработали искусственные суставы, протезы…и ещё МРТ, кардиостимуляторы…
— Круто.
Я действительно так считаю.
— Да…это очень круто… — кивает она. — В следующем году…я должна выбрать тему диплома. Мне нравится молекулярное моделирование…ну, а вообще, я ещё подумаю…
— Это то, чем бы ты хотела заниматься?
Спрашиваю на всякий случай.
— О, да! — воодушевлённо восклицает она, а я балдею. Столько энтузиазма. — Я не представляю, что занималась бы чем-то другим… — тут она резко замолкает и смотрит мне в глаза. — В общем…не важно…
О, нет, милая. Это очень даже важно.
Встаю, чмокнув её лоб, и кладу руки на бёдра, глядя на неё сверху вниз.
Она наблюдает настороженно, запрокинув лицо.
— Баскетбольный сезон начинается в конце сентября, заканчивается в мае-июне. — Начинаю просвещать её я. — Половину из этого времени я буду находиться на выездных играх. Я не знаю, как сложатся мои дела в УНИКСе, я никогда не заключаю контракт больше, чем на год.
— У тебя всё получится…я уверена… — хрипловато говорит Юля. — Ты очень крутой…и в атаке тоже…
Это похвала греет мою душу.
— А я не уверен, малыш. — Обрываю её мягко. — Ты со мной не поедешь.
Юля замирает на секунду, пару раз хлопнув глазами. Поджимает губы и громко сглатывает, опуская лицо. Начинает прерывисто сопеть и давить всхлипы, обняв себя руками.
Бл*ть…
— Я ещё не закончил, — продолжаю, расхаживая туда-сюда и наблюдая за неё. — Ты меня слушаешь?
Она прижимается подбородком к плечу и закрывает глаза, вздрагивая от собственных вздохов.
Гляжу на неё исподлобья, веля себе стоять, блин, смирно.
— Тебе нет смысла сейчас переводиться в Казань, — продолжаю безапелляционно. — Я не знаю, где буду через год.
— Я…возьму академку… — с надеждой лепечет она, поднимая на меня мокрые от слёз глаза, и почти шёпотом добавляет. — Пожалуйста…Даня…я хочу с тобой…
Пффф…
Запрокидываю голову и закрываю глаза, чувствую ох*ренное давление в груди.
Бл*ть, я тоже хочу, чтобы она была со мной!
Но, так не выйдет!
Я взрослый мальчик. Я переживу.
Она не из тех, кто сидит дома и печёт пироги, это я знаю точно.
Зажав пальцами переносицу, говорю устало:
— Юля, меня неделями не будет дома. Зачем тебе тратить время и сидеть там одной в академке? Если всё пойдёт хорошо, ты переведёшься в январе, и мы останемся там ещё на год, чтобы ты получила бакалавра. Я заплачу всё, что ты должна, и оплачу учёбу на платном отделении в любом другом ВУЗе.
Она смотрит на меня потрясённо, распахнув глаза.
— Заплатишь?.. — шепчут её губки. — За…меня?..
— Да, за тебя, — вздыхаю, забавляясь этой реакцией.
По её щеке бежит смачная слеза, а длинные реснички превратились в стрелы.
Настроение Цыплёнка стремительно меняется.
Она думает. Причём усиленно.
— Но… — бормочет мой геморрой, утирая мокрую дорожку рукавом топа. Какая грация. — Это же до фига денег…
— Я потяну, — усмехаюсь в ответ.
Она смотрит на меня в таком волнении и неверии, что мне прям не по себе, а потом облизывает губы и шепчет:
— Но…это же целых…четыре месяца…
— Нам придётся потерпеть. — Пользуюсь я её замешательством.
Нас окутывает глухая тишина.
Юля молчит, не моргая, а потом в ужасе кричит, вскакивая:
— Ты с ума сошёл?! Ты забудешь меня…через неделю!
Тут я начинаю ржать.
Нет, ну, правда.
Не думаю, что такое в принципе возможно.
Она начинает метаться передо мной, прижав ладони к груди.
Смотрит на меня с дикой тоской.
На моё лицо, моё тело.
Это как удар под дых.
Бл*ть.
— Прекрати. — Угрожающе говорю я. — Это СРАНЫЕ четыре месяца.
— Может тебе и легко прожить без меня четыре месяца! — запальчиво выдаёт она, тыча в меня пальцем. — Ну, а мне без тебя НИКАК! Или, может, ты Рыжую Свету себе выпишешь?!
Так, ну всё.
Хватит.
— Ты нормальная?! — реву, ловя её ладонь и дёргаю на себя, впечатывая в своё тело. — Если бы мне был нужен кто-то другой, ты бы тут щас не стояла!
Она уже открывает ротик, чтобы спиздануть очередное дерьмо, но, потом быстро всё переигрывает в своей голове и молит:
— Выкупи меня сейчас…пожалуйста…ты не понимаешь…
— Чего я, блин, не понимаю?
— Моя мама меня никуда не отпусти… — хнычит моя беда. — Я только вернусь домой, она меня в подвале запрёт!
Что ж за пи*ц такой, а?
Откуда такая хренова туча препятствий между нами?! Что, бл*ть, происходит?! Я реально начинаю злиться! Реально, всем, кто станет на моём пути придёт пи*ц! Её матери, моей матери, Рыжей, КАтёнку и любому несчастному, который, мать вашу, станет на моём пути!
Прижимаю её к себе так крепко, что боюсь раздавить. Ладонью накрываю белокурый затылок и сгребаю в охапку её фуксу. Юля, как безумная начинает шарить по мне руками. По моей спине, по моей заднице. Трётся об меня телом, носом. Хнычет. Обвивает мою шею руками, скулит. Целует её своими нежными губами. Я чувствую её, как никогда. Каждый кусочек хрупкого тела. Прижимаюсь губами к её виску, закрывая глаза.
— Я тебя никому не отдам… — шепчу, сжимая её попку в ладони.
— Ааа?.. — притворяясь дурочкой, переспрашивает Цыплёнок.
Мну упругие половинки. Она трётся животом о мой член.
— Ты слышала…
— Я…не расслышала… — шелестит она мне в шею, затаив дыхание.
Хрипло смеюсь, шлёпая её по попе, и повторя по слогам, целуя её волосы:
— Ты — моя собственность. Усекла?
— Эмм…а ты…моя?..
Млин.
Раздумываю пару секунд, чтобы её позлить, потом медленно лениво тяну:
— Пожалуй…
Юля
— Столько? — спрашиваю, кусая губу, и хихикаю.
Это такие дурацкие звуки, что мне стыдно.
Хихиканья.
В моей руке громадная упаковка соли для ванн. И я высыпала больше половины…
— Ещё. — Курирует Даня, повернув голову и наблюдая за процессом. Отсыпаю ещё горсть, поглядывая на него. — Ага, достаточно. — Удовлетворённо кивает он.
Снова хихикаю, заглядывая в ванную через его плечо, и предупреждаю:
— Я туда не полезу. У меня кожа отслоится…
— Мы полезем вместе, — сообщает он, проверяя пальцами температуру воды.
Фыркаю.
Я в очередной раз поражаюсь тому, насколько этот человек НЕ аскетичен.
Моё сердце дрожит, когда я смотрю на этого большого, сильного и такого капризного мужчину. Он любит комфорт, любит мягкую постель и мягкие подушки, любит, когда постельное бельё идеально свежее, любит плескаться в ванной с солью или пеной, любит, когда пол в квартире подогрет, любит вкусно поесть. Единственное, в чём он не терпит излишеств — это его одежда. Это либо что-то спортивное, либо старое и потёртое. Или дырявое. Обожаю эти его джинсы…
Я никогда не видела, чтобы люди столько ели.
Он съел всё, что я приготовила! Всё!
Я бы готовила для него, даже если бы приползала домой после пар без ног и рук.
Улыбаюсь глядя на такие знакомые и любимые черты. На чёткую линию челюсти, прямой породистый нос, густые изогнутые брови.
Он сидит на краю, расставив ноги и удерживая меня между ними.
Задумчивый и ленивый. Капризный.
Даже в этом положении его лицо на уровне моего. Его плечи такие широкие, что на каждое из них можно посадить по одной мне. Его ладонь успокаивающе поглаживает мою попу. Согласна, одно другому в корне противоречит, но любое его прикосновение меня успокаивает, как и его присутствие.
Он просто взял и успокоил все мои тревоги, породив другие…
Когда я стала такой зависимой? Я не скучаю по маме, не скучаю по друзьям, по дому. Когда он рядом, весь мир будто у меня в кармане.
Внезапный страх пронзает меня с ног до головы.
Страх, что его у меня отберут. Обстоятельства…или другие люди…
Он не говорил о любви…
Я готова быть такой, какой он захочет. Я на всё готова, только бы он был моим, как и обещал. Где-то на задворках моего стремительно розовеющего мозга бьётся мысль, что нельзя так растворяться в мужчине. Ну, нельзя! Но, я сама так хочу! Только так, и никак иначе!
Я хочу, чтобы сентябрь никогда не наступил.
Четыре месяца…а если…
Нет…хватит…
Нервно вдыхаю, глотая ком.
Боюсь…
Боюсь, что он передумает…
Он просто возьмёт и отдаст за меня такие деньги? Сколько он вообще зарабатывает? Для меня такая сумма была бы проблемной, даже если бы я лет десять работала. Я не рассчитываю на большие доходы, особенно если останусь при ВУЗе научным сотрудником.
Даня из другого мира…
Он забирает из моей ослабевшей руки упаковку и опускает её на пол, прижавшись по дороге губами к моей шее.
Невероятное чувство защищенности поглощает меня, как тёплая волна. Мне кажется, я не знала этого чувства раньше.
Опираюсь руками о его плечи, закрывая глаза.
Мы здесь одни. Одни. Во всём мире только он и я. Он чувствует то же самое?
Под моими пальцами каменные мышцы и кости. Вокруг меня его запах и жар его тела.
Моя грудь едва касается его футболки. Я чувствую, как каменеют мои соски в узком топе. Это так чувственно. Я никогда не думала, что могу ощущать возбуждение каждым участком своего тела. Каждым участком своего тела жаждать его прикосновений. Его губ.
— Цыпленок. — Зовёт Даня, проходясь ладонями по моей спине и попе, от чего меня качнуло в его сторону.
— Ммм?.. — отзываюсь, склоняя голову на бок и касаясь своими губами его губ.
Размыкаю их, легонько лизнув его верхнюю губу.
Большие жилистые ладони сгребают мою попу и мнут её похабно. Секс — это вообще потно и грязно. По крайней мере — у нас с ним. Вчера нам даже пришлось сменить постельное бельё.
Мне не противно. Все его запахи меня возбуждают.
По ногам и животу проходит дрожь, и я непроизвольно сжимаю бёдра, согнув одну ногу в колене. Моё колено касается его паха.
По венам проносится пожар.
Он возбуждён…
— Посмотри на меня. — Хрипло просит Даня.
Открываю глаза и смотрю в его. Они голубые и чистые. Такие серьёзные.
— Есть ещё что-то, о чем я должен знать? — спрашивает он, выгибая брови.
Прячу глаза и горестно киваю.
— Сюда едет моя мама… — разбито говорю ему.
— Это все? — уточняет он.
— Этого мало?.. — пожимаю я плечом, разглаживая футболку на его плече.
Он снимает с него мою руку и заставляет сжать пальцы в кулак.
— Вот видишь, — поясняет этот философ, кивая на него. — Это ты.
Мой кулак довольно жалкое зрелище, знаете ли.
— Так себе сравнение… — фыркаю я.
Его губы кривит улыбка. Он накрывает его своим, увеличивая "меня" раза в два, и самодовольно заявляет:
— А это МЫ.
Моё сердце взрывается от восторга и какой-то светлой тоски. Ноющей тяжести в груди. Смотрю на "нас", чувствуя ком в горле.
— Юль?.. — очень глубоким и интимным голосом зовёт он. — Я хочу твой ротик.
Киваю и тут же тянусь к его губам своими. Он встречает их на полпути. Прихватывает и сминает. Проталкивает в меня свой язык, от чего у меня привычно подгибаются колени. Шумно вдыхаю, запуская пальцы в его короткие волосы. Прижимаюсь к его груди, зажав между нам демонстрационною конструкцию. Даня вбирает в свой рот мою нижнюю губу и сосёт её так жадно, что я постанываю, чувствуя его возбуждение. Вся загораюсь в ответ, как спичка. Теряю голову, забывая обо всём. Его рука мнёт и мнёт мою попу, я дрожу, потому что хочу его руки у себя между ног…
— Я не так хочу твой ротик, малыш… — шепчет он, втягивая в себя кожу на моей шее.
Соображаю несколько секунд, а потом по моему телу проносятся мурашки.
Откидываю голову и заглядываю в его глаза, тяжело дыша. Его зрачки расширены, губы приоткрыты. Он смотрит пристально, пытаясь понять, что я об этом думаю.
— Ты покраснела… — бормочет он, освобождая мою руку и проводя большим пальцем по моей щеке.
— Эмм…как…эммм…как тебе…нравится?.. — блею я, краснея ещё сильнее.
Он улыбается как мальчишка, и сердце моё уходит в пятки.
Его рука сползает вниз по моей шее и накрывает грудь Подключая вторую руку, он берётся за молнию на моём топе и медленно тянет собачку вниз, наблюдая за процессом. Отбрасывает в стороны половинки и подаётся вперёд. Сжав ладонями мою талию, жадно вбирает в рот сначала один мой сосок, потом второй.
— Даааня… — выдыхаю я, жмурясь и запрокидывая голову.
Горячо. Влажно.
Его язык обводит, играет. Чертит дорожку вниз по моим рёбрам, потом вверх.
Медленно. Очень порочно.
Я сейчас упаду в обморок…
Трясусь и впиваюсь пальцами в его плечи, пока он тем же манером возвращается назад, и снова накрывает губами мой сосок, пока его ладонь накрывает меня между ног прямо через спортивные штаны и трусики.
— Мммм… — стону, раскачиваясь на его руке и сжимая её бёдрами.
У меня на лбу выступил пот. На шее тоже.
В животе собирается давление. Кусаю губы, и сжимаю пальцами мышцы его плеч.
Даша прижимается носом к коже между моими крошечными округлостями, обжигая её глубоким громким дыханием, и быстро стягивает с меня штаны вместе с трусиками. Помогает достать из них ноги. Его движения резковаты и нетерпеливы, а пальцы мгновенно возвращаются на место.
— Пффф… — выдыхает он, мягко работая ими. — Умница…
— О, мама… — хнычу я, хватая его за запястье. — Даня…не надо…
Я же сейчас взорвусь…
Он тут же убирает руку, размазывая мою влагу по моему животу.
— Оооо…Господи… — вырывается из меня, когда он наносит немного на мой сосок и…слизывает это языком…а потом жёстко тянет на себя мою голову и проводит им по моим губам…делясь моим собственным вкусом…
Это самое порочное из всего, что мы с ним делали…
Он никогда ещё не был таким…
Его язык движется вверх по моей шее. Я уже ничего не соображаю. Его ладонь обхватывает мою щёку, а губы прижимаются к моему уху и шепчут:
— Побольше языка и никаких зубов…
Отталкиваю его руки и хватаюсь за край чёрной футболки. Он поднимает руки вверх, помогая мне. Отбрасываю её в сторону и падаю на колени между его разведённых колен, как подкошенная.
— Осторожнее, блин… — шипит он, успевая подхватить меня подмышки, прежде чем я расквасила колени о кафельный пол.
Прижимаюсь к рельефной груди губами, обхватывая его двумя руками через шорты.
Даня шумно дышит вверху, накрывая ладонью мою голову, и распускает мои волосы.
Трусь об него носом, вдыхая лёгкий запах пота. Его кожа гладкая и солёная. Горячая.
У меня голова кругом.
Целую его пупок, проводя руками по его каменной эрекции вверх и вниз.
Вскидываю на него глаза.
Он наблюдает за мной. Повелительно.
Тяну его шорты и боксёры. Он опять мне помогает, приподняв бёдра.
Его эрекция вырывается наружу, и я сглатываю.
Мне никогда к этому не привыкнуть.
Наверное.
Тело мужчины…это что-то уникальное. И опасное. И идеальное. Меня всю трясёт от этой чудовищной разницы между нами. От того, какой Даня сильный. Какое у него всё крупное. Мышцы его бёдер, разворот его плеч. Одна сплошная мощь. Как мы можем так идеально подходить друг другу?
Утираю дрожащей рукой пот со лба и, глядя в его глаза, прижимаюсь губами к шраму, который рассекает его колено. Кожа под моими губами покрыта тонким слоем влаги. Его грудь тоже вспотела.
Его ноздри раздуваются, пока он наблюдает за мной, сжав челюсти.
Прикрываю на секунду глаза и дарю этой болезненной травме ещё один поцелуй.
Когда у него оргазм, он издаёт сдавленные гортанные звуки. Только от одних этих звуков я могла бы сама испытать оргазм.
Обхватываю рукой его член и вбираю в рот головку. Обвожу её языком, впервые в жизни пробуя его в этом смысле.
— Ммм… — стонет мой мужчина, сгребая в кулак мои волосы. — Ааааа…блин…
Жёстко фиксирует мою голову, слегка толкаясь мне навстречу.
Я не смогла бы взять его глубоко. Он слишком большой.
Чувствую на языке солоноватый привкус, слизывая с головки густую каплю, и вбираю его настолько, насколько могу. Язык и губы. Губы и язык. Провожу раскрытыми губами и языком вниз по всей длине, потом вврех.
Поднимаю на него глаза, теряя всякий стыд, когда вижу, что его голова запрокинута, а жилы на шее вздулись.
Господи…
Не могу терпеть…
Опускаю одну руку вниз и трогаю себя. Просто не могу терпеть!
— Твою мать, Цыплёнок… — лает Даня над моей головой. — Ты просто, бл*ть, оторва!
Дергает меня вверх за волосы. Его глаза лихорадочно горят.
— Резинка…в верхнем ящике…быстро… — хрипит он, разворачивая и толкая меня к огромному умывальнику.
В два шага подлетаю к нему и дёргаю за ручку. Хватаю квадратный пакетик, понятия не имею, как он вскрывается…
Несусь к Дане на дрожащих ногах.
Он выхватывает пакетик у меня из рук и быстро вскрывает зубами. Наблюдаю за его движениями, подпрыгивая на месте и положив руки ему на плечи. Он раскатывает по себе тонкий латекс и приподнимает меня за талию, усаживая на себя верхом. Кладу стопы на его колени, вздрагивая и скуля, когда он проводит головкой по мне внизу, сжав мою талию одной рукой.
Чувствую тугое давление. Сжимаюсь и тут же расслабляюсь, принимая его.
Комната наполняется нашими выкриками и стонами. Жутко неприличными звуками и шлепками. Мои чувствительные соски трутся о его грудь, посылая искры вниз моего живота. Такие чувствительные. Моя кожа тоже чувствительная. Настолько, что воздух кажется шершавым! Сжимаю его талию коленями, найдя для себя идеальный угол трения. Он это чувствует и помогает мне его не терять, сосредоточенно поднимая и опуская меня на себя.
В этот момент каждый из нас получает то, что ему нужно, поэтому, когда меня накрывает оргазм, Даня тут же кончает следом, сдавив меня в стальных объятиях и прижав к себе так тесно, что мне дышать нечем.
Я не знаю, сколько времени мы так сидим, дыша шумно и рвано. Мне кажется, я почти уснула. Это самый долгий день за всю мою жизнь.
— Забудь, всё, что я говорил тебе сегодня… — хрипит он мне в шею. — Я твой ручной мальчик, Цыплёнок…можешь всё себе забирать, тачку, квартиру…всё…
Смеюсь, прихрюкнув, и бормочу, блаженно выдыхая:
— Дурак…
Я слишком хорошо знаю, что Даниил Милохин не ручной мальчик. И мне от этого страшно.