「8」Я в твоих руках
— Джисон? Ты не спишь? — Мин Чжон быстро вернулась, снова опускаясь на корточки.
Хан, чьё лицо было скрыто мягкостью подушек, беззвучно цокнул, но вскоре повернулся к Мин Чжон с деланной сонливостью.
— Приготовь мне ужин, — пробурчал он, всё ещё не отпуская её руки. И только бог знает, как же он не хотел её отпускать.
— Ты ещё не поел? — изумилась Мин Чжон — Тогда чем ты занимался столько времени?
— Ну знаешь... — Хан устало перевернулся на спину — Я... сразу лёг спать, — соврал он, голос его прозвучал грустно, а он смотрел только в глаза Мин Чжон — Сегодня пришлось побегать за одним идиотом.
Мин Чжон неловко убрала волосы за ухо и сказала:
— Прости, что меня так долго не было, ты устал... Что ты хочешь?
— Зависит от того, что есть в холодильнике, — с нотками неудачного сарказма негромко сказал Хан.
Но Мин Чжон улыбнулась. Слабо, может наигранно, но улыбнулась, потому что понимала, что Хан хотел бы её такой увидеть. Она без возражений согласилась приготовить ему ужин, потому что была ему очень благодарна, ведь, если бы не его человеческая доброта, как была убеждена Мин Чжон, то у неё бы давно кончились деньги и ей пришлось бы вернуться в Инчхон. А значит, она не исполнила бы свою мечту о кафе в Сеуле и уже не смогла бы встречаться с Минхо. И Мин Чжон что угодно могла сделать для Хана, стоило ему только попросить.
Но Хан, который остался лежать на животе и подложил руку под подбородок, смотрел на неё и всё прекрасно понимал. Вот только он хотел, чтобы она делала подобное не из дурацкой благодарности, которая ему даром не сдалась, а из любви. Любви к нему, потому что свою любовь он был готов дарить ей постоянно.
***
Мин Чжон с лёгкой улыбкой отложила телефон на комод, только что закончив переписку с Минхо. Она подошла к небольшому зеркалу, которое купила на днях, руками собрала волосы в хвост и с полминуты рассматривала себя. Потом, когда прядка каре выпала на висок, решила, что такая причёска не пойдёт. Забыла про неё и начала искать подходящее платье, коих у неё было не так много, как хотелось бы, потому что в одежде предпочитала юбки и водолазки.
С той стороны раздался скромный стук, затем Хан приоткрыл дверь, не заглядывая и лишь робко спрашивая:
— Мин Чжон, ты спишь?
— Джисон! — вместо ответа окликнула та — Ты можешь помочь мне?
— Конечно! — ответил Хан — Что для тебя сделать?
— Зайди.
Хан зашёл. И замер с приоткрытым ртом, не успев даже отпустить ручку двери. Он видел спину Мин Чжон, которая сидела на полу и красила губы, что отражались в зеркале. Ленты синего платья не были завязаны, потому что у Мин Чжон бант никак не мог получиться, было неудобно. Она быстро закончила с губами и попросила Хана подойти. Он уже успел залиться багровым румянцем и подошёл, надеясь, что его лицо в зеркале не отразится.
— Ты умеешь завязывать банты? — уточнила Мин Чжон, когда Хан уселся позади.
— Обижаешь! — чуть не запнулся тот, невольным движением сунув руку себе в волосы. Как будто это могло помочь ему успокоить неугомонное сердечко, которое в нетерпении скакало по стенкам груди.
Он снова завис и Мин Чжон, до этого вполне терпеливо ожидающая, вполоборота обернулась.
— Ты не умеешь?
— Умею! — возразил Джисон и тут же принялся это доказывать.
Бант получился большой и отличный, но из-за этого Джисон был наоборот крайне недоволен. Они встали и Мин Чжон довольно поправила юбку.
— Кстати, а куда ты идёшь?.. — аккуратно поинтересовался Хан, делая такой вид, будто ему это не так уж и важно.
— Минхо пригласил меня на семейный праздник, — спокойно объяснила Мин Чжон, убирая волосы за ухо и думая, что бы ей с ними сделать.
— Семейный праздник?! — слишком громко переспросил Джисон, не зная, как округлились его глаза.
— У его мамы день рождения, — сказала Мин Чжон уже не так весело.
— Я не просил рассказывать, — буркнул Джисон.
Мин Чжон взглянула на время.
— Мне уже пора.
Хан прошёл с ней в коридор и наблюдал, прислонившись плечом к дверному косяку, как она поверх своего короткого и какого-то чересчур открытого платья накидывает косуху. Его косуху.
— Я так и знал. Ты используешь меня! — воскликнул он, вроде как шуточно, а самому и правда стало обидно.
— Я бы не взяла, если бы ты не видел, — негромко заявила Мин Чжон, заканчивая с обувью и выпрямляясь — Я ухожу! Пока, Джисон.
Даже когда входная дверь за ней захлопнулась, Хан не пошевелился. А потом так резко сорвался с места, как будто от его скорости зависела чья-то жизнь. Прямо в домашней футболке и штанах он выскочил на лестничную площадку и в последний момент залетел в лифт к Мин Чжон, которая встретила его изумлённым взглядом.
— Куда ты? Ты же заболеешь! — с искренним волнением воскликнула Мин Чжон.
Хан на секунду прикрыл веки, потому что заботу от неё слышать хотел в последнюю очередь. От её беспокойства ему только хуже становилось, потому что он знал: сколько бы она не говорила о своём волнении о нём, в конечном итоге о Минхо она будет заботиться сильнее.
— Я провожу тебя, — только и ответил Хан, как от усталости опираясь макушкой о стену лифта.
Мин Чжон успела только благодарно улыбнуться, когда вдруг лифт в несколько секунд затрясся, а потом с пугающим миганием постепенно выключился свет, погружая лифт в полнейшую тьму. Хан оглянулся по сторонам и протянул руку, за которую тут же, словно почувствовав, схватилась Мин Чжон.
— Ты боишься темноты? — удивился Хан.
— Нет, но это и не очень приятно! — отрезала Мин Чжон — Джисон... ты же здесь?
— Конечно, я здесь! — Хан оторвался от стены и поближе подошёл к Мин Чжон — Куда я денусь?
— Ты помнишь, где кнопки?
— Где-то здесь... — уклончиво протянул Джисон и они вдвоём шагнули вперёд, вытягивая по свободной руке — О, да! Здесь!
От неожиданности они не сразу вспомнили, что у Мин Чжон должен был быть телефон. Хан свой, конечно же, взять даже не подумал, а вот Мин Чжон быстро нашла его в сумочке и включила фонарик. Диспетчер скучающе ответил, что в ближайший час обещают исправить неполадки, а пока ничего не поделаешь и придётся подождать. Мин Чжон пыталась вывести его на более длинный и информативный разговор, но диспетчер успешно отрубился. Тогда Мин Чжон, порывисто отпустив руку Хана, набрала Минхо. Хан заметил только, что руки у неё дрожали.
— Оппа! — полюбовно позвала Мин Чжон, когда Минхо по-скоростному ответил, как будто руки у него у мобильнику приросли.
Хан нервно сглотнул. Он мог терпеть сколько угодно, но, признаться, его уже от ревности начинало, некрасивое слово — распирать. Пока Мин Чжон чуть ли не плача говорила Минхо о произошедшем и повторяла слова извинения, что, вероятно, на много опоздает, Джисон устало плюхнулся на пол, который, к счастью, был недавно вымыт уборщиком. Он мог бы пожалеть выстиранные домашние штаны, но точно не сейчас, когда и мозг, и сердце были заняты только одним. И он не осмеливался поднять взгляд на Мин Чжон, потому что сейчас был тот самый момент, когда, независимо от своей воли и неволи он вполне натурально мог не сдержаться.
Ким Мин Чжон была красива. Ким Мин Чжон была желанна им. Хан Джисон всегда был уверен, что она идеально подходит ему, ведь он такой добрый и весёлый, а она — спокойная и серьёзная. Но она любила другого. Какого-то ледяного придурка, которого Хан ещё со школьной скамьи откровенно ни во что не ставил. Минхо ото всех скрывал, что днями и ночами учится, чтобы сначала поступить в хороший университет, а потом корпеть с утра до ночи над учебниками, в которых никому ничего не будет понятно, кроме таких, как он. А затем, успешно убив на это шесть лет, батрачить на чертовски сложной, но зато высокооплачиваемой работе. Хан снисходительно усмехнулся. Был ли реальный смысл в таких сложностях, если работу с подобной зарплатой можно найти и в другой сфере? Например, как Джисон — работая полицейским. И веселее, и проще. Но Мин Чжон любила доктора, а не полицейского.
Хан широко раздвинул колени и нервно сложил руки в замок, откидывая голову назад и, не рассчитав силы, слишком больно треснулся о стену, чуть ли не содрогая её. Мин Чжон отключилась и посветила ярким фонариком в тут же сморщившееся лицо Хана.
— Убери, блин! — сурово сказал он, загораживая лицо рукой.
Мин Чжон забавно поджала губы, будто ещё и раздумывая, а потом всё же отвела руку в сторону. Недолго размышляя, она стянула косуху и любезно растелила на полу, рядом с Джисоном.
— Эй! Это моя куртка! — недовольно пробурчал он, даже не думая переместиться на неё.
Мин Чжон пожала плечами и села сама. Джисон поглядел на неё с пару десятков секунд, потом всё же уселся рядом и снизу сразу стало теплее. Мин Чжон обняла себя за плечи, потому что была в очень лёгком платье, в то время как Хан, пусть и в футболке, но хотя бы штанах. Он хотел было предложить их ей, но сконфуженно передумал, вовремя вспоминая.
Сидели в тишине. Джисону так обнять Мин Чжон хотелось, вот прямо невтерпёж, но он держался, прижимая ладони ляжками под вытянутыми ногами. Обнять бы обнял, а как оправдываться потом — понятия не имел. Но ещё худшим сценарием было ненароком испугать её. Мин Чжон же только и думала, что о том, как могла подвести Ли Минхо. Это же было день рождения его мамы, а Мин Чжон мечтала предстать перед ней в лучшем свете, а выходит вот как. Хуже и не придумаешь.
Прошло ещё с двадцать минут, когда Мин Чжон приспичило поговорить с Ханом, который до этого молчал в тряпочку. Она повернулась к нему было, но не успела, потому что его мягкие волосы вдруг тронули её щеку, а потом Хан опустил голову ей на плечо и засопел с закрытыми глазами, словно сытая белочка. Сначала Мин Чжон просто зависла, а потом, откладывая телефон в сторону, от скуки протянула руку к его макушке и запустила пальцы в волосы, начиная легонько и приятно массажировать, а потом поглаживать, а потом снова массажировать. Она была уверена, неудивительно, что он заснул, поэтому решила сделать приятное, может, тогда и сны у него будут милые. Да и делать ей больше нечего было. Момент был особенный, поэтому бездумно зависать в телефоне желания не было. Вот Мин Чжон и заняла себя этим, а сама, насмотревшись на лицо Хана, уставилась перед собой, на металлическую стену, которая, по правде, только на пластиковую и смахивала, чуть серебряной краской подкрашенную. Мин Чжон не думала больше писать или звонить Минхо, но и не скрывала от себя, как бы ей хотелось, чтобы пришло уведомление, приятным звуком разливаясь по лифту, и Минхо написал что-то успокаивающее, а Мин Чжон всё больше понимала.
А Хан не спал, но ранее пытался уснуть изо всех сил. Теперь это не представлялось возможным, потому что его сердце заухало внутри, отдаваясь оглушительным стуком в ушах. Он старался только громко не дышать, ведь понимал, что в груди уже ничего не сможет исправить. И он не шевелился, когда Мин Чжон так нежно играла с его волосами, бегая пальцами то туда, то сюда. Она улыбалась, потому что наконец вспомнила его и тепло лёгким потоком поднялось в грудь откуда-то снизу. Будто воспоминания всё это время издевательски спали на дне, а сейчас решили проснуться и успокоить беспокойство Мин Чжон. Вот, до чего она додумалась.
5 лет назад в старшей школе Сеула
Джисон со всей осторожностью оглядывался по сторонам, чтобы уж точно никого не встретить. Он был в этом убеждён и, умудрившись почти бесшумно прокрутить «позаимствованный» ключ в замочной скважине, открыл дверь в учительскую. Но победная улыбка была быстро стёрта с довольного лица, потому что первым делом Джисон встретился взглядом с удивлёнными и даже напуганными глазами Ким Мин Чжон, которая рылась в ящике стола их классного руководителя. Повисло неловкое молчание.
— Х... Хан Джисон!.. — запинаясь, но всё равно стараясь сделать это уверенно, слишком громко выпалила Мин Чжон и тут же приложила ладошку ко рту.
Джисон скривился, прислушиваясь. Вроде, никого не было. Тогда он подлетел к однокласснице и ехидно поинтересовался у неё, будто не знал:
— Ким Мин Чжон, а ты что здесь делаешь?
— Если бы не прогуливал, то знал бы! — шёпотом процедила Мин Чжон.
— Обижаешь! Сегодня я был с самого утра и видел, как ты в телефон рубилась. Помочь найти?
— Обойдусь! — Мин Чжон сложила руки на груди и отвернулась к окну.
Хан подумал уж, что заговорил её и пронесло, но она всё равно вспомнила, прищурив глазки и интересуясь:
— А ты здесь зачем, Хан Джисон?
— Я? — нервно хихикнул тот и начал бегло оглядывать учительский стол. Он радостно заметил там записную книжку и незамедлительно схватил её — Я... пришёл по поручению учителя Чон!
Мин Чжон хотела было гневно возразить, ведь наивной не была и сразу раскусила ложь, но стук мужских каблуков не позволял ей. Она, моментно забыв о Хане и его выходке, начала оглядываться в поисках места для пряток. К счастью, Джисон подумал о том же, потому что доказывать учителю свою невиновность, когда по сути, вполне себе был виноват, ему хотелось в последнюю очередь. Он рванул к высокому шкафу и распахнул его, убеждаясь, что в нём хватило бы место для них двоих. Хан только знал, что даже если место было для одного, он запихнул бы туда Мин Чжон, а сам героически остался на растерзание учителя. Поэтому он, поймав её просящий, но всё ещё гордый взгляд, подскочил к ней и взял за запястье, утаскивая в шкаф. Они на пару закрыли дверцу и надеялись только, чтобы сквозь дурацкую щель между дверцами их было не видно.
А учитель, к сожалению, пришёл посидеть. Была большая перемена, в это время в учительской обычно никого не было, но учителю Со приспичило именно сегодня посидеть в тишине и одиночестве. Сквозь щель Хан оценил, что кружка кофе была полна чуть ли не до краёв, а значит, учитель Со будет здесь, пока не осушить кружку полностью. Джисон сам не знал, ненавидел он в этот момент учителя Со или был ему безмерно благодарен, но факт того, что Мин Чжон стояла прямо перед ним и прижималась к нему всем телом, заставлял Хана вдруг осознать, в каком удручающем положении он находится. Он знал, что с любой другой девочкой не случилось бы ничего подобного, но в Ким Мин Чжон он был по уши влюблён, пусть и умудрялся это профессионально скрывать за тупыми поступками и вечными хлопотами, что доставлял несчастной старосте, которая уже тысячу раз пожалела о том дне, когда её выбрали на эту должность. Тогда она стояла и улыбалась, не зная, какая головная боль её ждёт. И значило это, что возбуждение накрыло Хана с головой. Его чувства к ней стали такими естественными, что он совсем забыл, что его тело не может быть так близко к ней. Забыл, но вспомнил слишком отчётливо, когда почувствовал, что ещё чуть-чуть и он сгорит от жары, а Мин Чжон, резко совсем переставшая дышать, осуждающе посмотрела снизу вверх.
— Придурок! — злобно шепнула она.
— Тихо, пожалуйста... — только и смог еле слышно простонать Джисон, который теперь горел не только от смущения и возбуждения, но и от стыда.
— Извращенец! — добавила Мин Чжон и отвернулась.
Хан прикрыл глаза, в последний момент успев захлопнуть рот и не издать подозрительный стон, который являлся стоном: «Я и правда полный придурок!» Он покосился на учителя Со, который так увлечённо рылся в ноутбуке, что, в общем-то, ничего и замечать не хотел. И Хану с Ким это, естественно, было только на руку.
Настоящее время
Хан мечтал продлить драгоценный момент хотя бы ещё на сущую минутку, но ничего не мог поделать, когда дверь лифта с грохотом отворили работники. Тогда Хан, мастер актёрской игры, сделал вид, что неожиданно проснулся, а Мин Чжон не спеша убрала руку, нисколько не смутившись. Было поздно, они просидели в лифте полтора часа, поэтому очень устали. Они лениво поднялись, Хан переживающе отряхнул косуху, проверяя, не порвалась ли она где. Потом они вышли из лифта, точнее, их выгнали оттуда работники, и Хан смущённо спросил, чуть не заикаясь:
— Ты... собираешься идти?
— Забудь, — грустно вздохнула Мин Чжон и протёрла холодные плечи — Я хочу спать... и есть.
Джисон на пару секунд отвернулся, чтобы улыбнуться во все зубы, а потом вернулся к Мин Чжон.
— Пойдём домой, ученик Хан, — как бы невзначай вставила Мин Чжон и важно потопала к лестнице, оставляя за спиной поражённого Джисона.
Она вспомнила! Хан побежал за ней.
Он побежал за ней, он улыбался, пока они поднимались, он был рад, когда они вошли в квартиру, он был счастлив, когда вышел из ванной, и он окончательно сник, когда услышал разговор своей любимой с её парнем из кухни. Хан замер, как вкопанный, и бесстыдно прислушался, стараясь разобрать слова Минхо из трубки.
— Прости меня, оппа! — в какой уже раз стыдливо повторила Мин Чжон.
— Ты ни в чём не виновата... — расслышал Хан — Если я буду винить тебя за подобное, то я буду ужасным.
Потом Мин Чжон начала улыбаться. Минхо убедил её, что всё в порядке. Он обещал, что с его мамой Мин Чжон сможет познакомиться, когда угодно, не обязательно это должен быть день рождения. Потом Мин Чжон шепнула, что любит Минхо и отключилась, а у Джисона внутри всё вспыхнуло: «А я тебя люблю! Чёрт, столько лет! Какого хрена я должен наблюдать за этим?» — гневно и ревниво пронеслось у него в голове вполне осознанно и эти мысли были лишь малой, совсем незначительной частью, которая олицетворяла, что происходило с ним. Ему хотелось рыдать, ему хотелось ударить кого-нибудь, ему хотелось долго кричать, а потом бездумно глядеть в окно. Но больше всего ему хотелось одного — Ким Мин Чжон... он просто хотел её, во всех смыслах и понятиях. Он любил её так сильно, что готов был даже выслушивать её признания в любви другим парням. И ей бы он не стал ничего говорить. Вероятно, до этого момента.
Мин Чжон всё ещё была в синем платье. В лифте было прохладно, но дома тепло, поэтому она пока поленилась переодевать его. Она поставила рамён — на что-то более значимое у неё не было ни сил, ни времени, на стол, а сама повернулась лицом к гостиной, где вдоль всей стены было огромное панорамное окно, за которым горел, словно драгоценный камень, разными огнями завораживающий Сеул. Мин Чжон отпустили все печальные и гнетущие мысли и во многом, помимо самого Минхо, она была благодарна за это Хан Джисону. Потому что она неожиданно вспомнила его и светлые воспоминания о школьных годах заполнили голову. Как она бесилась с Джисона и его бесконечных выходок... быть может, это было лишь наваждение? Ведь она никогда не ненавидела его, вовсе нет. Она бы смеялась с того, что он вытворял, как это делали и остальные, не будь она старостой. И весело бы смеялась, когда он в очередной раз придумывал смешные оправдания своего опоздания, когда учителя ловили его во дворе школы во время урока, когда Джисон постоянно «позорился» на линейках и собраниях: то в не глаженной рубашке притащится, то пояс застегнуть забудет и так и будет тот короткой змеёй свисать вниз и бить невнимательного Джисона по коленке. Джисон был разгельдяем, но добрым, поэтому в итоге все его любили. И Мин Чжон тоже, ведь без него жизнь могла показаться скучной...
Мин Чжон не заметила, как начала улыбаться, как склонилась грудью к столу, чтобы было удобнее. И, словно исчезнув на время из мира, Мин Чжон совсем не замечала Хан Джисона, который глубоко дышал в проходе, потому что собирался сделать самую важную вещь в своей жизни.