{'Он делает ставки на брошенных собак'}

Терпение — добродетель; он вспомнил, как покойный Создатель вдалбливал ему эту фразу, когда его впервые повысили с должности уборщика до солдата. Естественно, он воспринял эти слова всерьёз, ведь они исходили от первого взрослого мужчины в его жизни (он бы не назвал его отцом, скорее, он был для него строгим, но справедливым начальником). Но теперь, когда он ждал в арендованной машине в квартале от этой розовой мерзости... нетерпение и тревога никогда не шли ему на пользу, особенно в прошлом. По какой-то причине этот мужчина, от которого исходил лёгкий запах плесени и застарелого крема для обуви, пробудил в нём давно забытое рвение. Это было волнующе, даже воодушевляюще, и его сердце забилось чаще.

И всё же, несмотря на всю свою энергичность, он не мог встать с переднего сиденья своей машины. Его руки, вцепившиеся в чёрное кожаное рулевое колесо, дрожали, когда он нервно поглядывал на здание. После неожиданного визита Ги Хуна он всё же поехал в больницу, чтобы ему как следует перевязали рану. Хотя с его рукой всё было в порядке, шрамы на костяшках пальцев выглядели… мягко говоря, неприглядно. За последние пару месяцев он ни разу не обратился к этому человеку, даже не постучал в дверь. Конечно, он приходил, смотрел, как другие люди выходят из здания, даже врача однажды привёл. Но он ни разу не подошёл ближе, потому что нервничал, когда пытался приблизиться. «Я убивал людей ради заработка, но даже этого не могу сделать?» Пробормотав это себе под нос, он положил голову на руль. — Как жалко… — Он опустил голову и случайно прижался лбом к рулю, вздрогнув от короткого гудка.

Вот вам и скрытность … Он был жалок и становился всё мягче.

К счастью, никто не вышел из здания, чтобы выяснить, что это за звук. Стеклянные двери оставались плотно закрытыми. Вздохнув, он откинулся на спинку сиденья и посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Его волосы красиво отросли, у корней виднелся более мягкий, глубокий красновато-коричневый оттенок, а сквозь выцветающую чёрную краску проступали пряди натурального цвета. Не так быстро, как ему хотелось бы, но хоть что-то. Он даже начал зачёсывать их по-другому, теперь посередине, как в молодости. В глубине души он скучал по блаженному неведению, которое когда-то его окутывало; он никогда не знал, как пахнет горящая плоть и человеческий пепел, и не умел обращаться с оружием, кроме как во время военной подготовки. После того как он провёл в организации больше половины своей жизни, ему было трудно признать, что она его испортила. Без сомнения, она сделала его сильнее, но… он всё время вспоминал, как Ги Хун заправлял ему волосы за ухо, чтобы утешить его… чего он был лишён все эти годы...

Его рука сама по себе открыла дверцу машины, и он запер её за собой, направляясь к отелю. Днём, когда свет был выключен, он разительно отличался от неонового кошмара, в который превращался ночью. На самом деле в расцвете сил он казался спокойным, почти респектабельным. Почти . Привёл бы его сюда Ин Хо, если бы отель был открыт? Скорее всего, нет. Он был человеком высоких стандартов… но не в этом случае. При этой мысли у него защемило сердце. Фронтмен так и не связался с ним после той пьяной ночи, когда он пытался ему дозвониться. Не было даже письма или записки, подсунутой под дверь. Все его страхи вылились в одну мысль: он действительно был расходным материалом…

Рекрутер покачал головой. Сейчас было не время думать об Ин Хо, который стоял перед дверью, не зная, что делать дальше. Он… он постучал или?.. Здесь не было звонка, а здание было многоэтажным, так что стучать было бессмысленно, если Ги Хун его не слышал. Сквозь стеклянные двери было видно, что вестибюль такой же заброшенный, как и улица, за исключением света, пробивавшегося из коридора. Такой же грязный и обветшалый, как он и помнил. Он поймал своё отражение в зеркале и осмотрел себя. Подходил ли ему этот наряд? У него не было ничего, кроме пиджаков и классических рубашек. К счастью, в дальнем углу шкафа он нашёл облегающую чёрную водолазку и более подходящий пиджак в кремовых, чёрных и рыжих тонах. Это была первая вещь, которую он купил на свою первую зарплату, когда только начал работать в Games, но в первые годы он так и не смог заставить себя надеть её, и теперь она лежала забытая и покрывалась пылью. Но теперь всё иначе.

Он снова посмотрел на себя в зеркало, зачёсывая назад выбившиеся волосы и осматривая своё свежевыбритое лицо в поисках каких-нибудь изъянов, хотя уже делал это ранее. На самом деле он провёл 30 минут перед зеркалом в ванной... Но он скорее умрёт, чем признается в этом. Не найдя больше оправданий, он подошёл к стеклу и уже собирался постучать, но вовремя остановился. Его руки стали влажными, пока он пытался остановить себя.

«Это не так уж сложно, всего один. Маленький. Стук». И он всё равно не мог этого сделать, расхаживая взад-вперёд по бетонным ступеням. Это не так уж сложно, это не так уж сложно, это не так уж чертовски сложно! Он остановился, прислонившись спиной к двери, и вздохнул, закатив глаза от того, каким нелепым он себя чувствовал. Когда он повернулся, чтобы постучать в дверь, она уже была открыта. Ги Хун стоял с широкой улыбкой и тяжело дышал. Он сбежал?

— Т-ты действительно пришёл! Я-я не думал, что ты придёшь... Я рад, что ты пришёл. Он знал, что ему уже нравятся ободряющие улыбки этого человека, но не мог понять, что именно он чувствует — неподдельное волнение или что-то другое. Это нравилось ему ещё больше. Хотя ему ещё больше нравились его прерывистое дыхание и волнение в голосе, об этом можно было подумать позже и не в присутствии Ги Хуна. Большую часть времени он размышлял о том, как ему вести себя с этим человеком: дружелюбно или спокойно и сдержанно. А когда появился Ги Хун, он решил, что лучше вести себя спокойно и сдержанно.

«Надеюсь, я не... помешаю. Вы ведь сказали, что я могу прийти до 31 октября, если мне будет интересно». Он закрыл дело 30 октября, но это был первый раз, когда он смог выйти из своей квартиры. Он едва мог покинуть комнату, чтобы сходить за едой или в туалет. Из-за нервов он превратился в затворника, но так жить он не мог. Особенно когда Ги Хун решил, что сможет в одиночку уничтожить эту организацию. По сути, он был сам по себе; никто из тех, кого он мог бы привлечь, не смог бы ему сильно помочь. Даже после их нескольких встреч Вербовщик не хотел, чтобы Ги Хун погиб, тем более что его план был самоубийственным.

Глаза Ги Хуна загорелись, а губы дрогнули от удивления. «Ты… хочешь помочь?» Он не мог винить собеседника за изумление, ведь даже сам был удивлён его заявлением. Но что действительно его шокировало, так это тёплое тело, прижатое к нему в быстром объятии. Он почти разочаровался, когда всё закончилось так быстро. «Спасибо… это очень много для меня значит». Он тяжело дышал, но не от того, что было раньше, а скорее от ошеломления. Его лицо покраснело, когда он осознал, что произошло. — Верно, верно. Проходите, проходите. Остальные прибудут нескоро, но я могу вкратце рассказать вам обо всём, что будет завтра вечером. — Мужчина махнул рукой, приглашая рекрутера войти, и тот вошёл, не снимая обуви, как и Ги Хун. Бог знает, какие пятна были на бетонном полу.

«Другие?» Хотя он и предполагал, что человек, которого он связал той ночью, работал с Ги Хуном, он не знал никого, кто мог бы помочь этому человеку в его начинаниях. Когда он произносил это вслух, его слова больше походили на бред сумасшедшего. Уничтожить таинственную организацию, которая убивала людей, заставляя их играть в детские игры, пока не оставался только один победитель? Безумие. Хотя за такие деньги люди готовы на всё, лишь бы им заплатили.

“Просто обдумываю несколько вещей до завтрашнего дня, и раз уж ты приезжаешь, прикинь, как ты вписываешься во все это. Ты уже встречался с одним из них. ”Когда он запирал за собой двери, его голос слегка понизился, в словах слышалась горечь. Ах, так это был человек, которого он связал. Поди разберись. Ты нехороший человек; мистер Ким, возможно, и втянул меня в долги, но даже он не заслужил такого унижения и убийства. И в этом он был прав. Но какая-то часть его хотела доказать, что он ошибается.

— Верно, — невозмутимо заметил он, — тогда, полагаю, нам остаётся только ждать.

Ведя его по коридору, освещенному теплыми флуоресцентными лампами, он заглядывал в приоткрытые двери комнат, не в силах сдержать любопытство. В одной из них стояло стоматологическое кресло, был включен верхний свет, лежали инструменты и все необходимое. Другая вела к массивной системе видеонаблюдения, состоящей из множества мониторов и компьютеров для запускаемых им программ. Компьютерные мониторы и настенные телевизоры показывали здание снаружи под разными углами, один из которых был прямо у входной двери. — Ты… ты следил за мной, пока я был снаружи?

Ги Хун ухмыльнулся, глядя на него через плечо. «А если и так? Было немного забавно наблюдать за тем, как ты ходишь туда-сюда».

Ему уже надоело заглядывать в комнаты и смущённо теребить воротник свитера. По крайней мере, другой мужчина получал удовольствие от его мучений. Но было приятно снова услышать этот смех. В общем, было приятно видеть этого мужчину. Он был всё в том же пиджаке и свободной рубашке, что и при их последней встрече. Приглушённые цвета ему шли, подчёркивая его меланхоличный настрой. Так он выглядел лучше, хотя ему не хватало его прекрасных волос, когда его втянули в эти игры. Нежный, невинный, чистый. Но его короткие стриженые волосы тоже были неплохи. Возможно, он был немного влюблён в этого мужчину… Нет, это нелепо. Просто его сердце привязалось к единственному человеку, который проявил к нему хоть каплю доброты. По крайней мере, доброты, не связанной с выгодой.

Они вышли на открытую площадку, где играли в свою маленькую игру, с тем же розовым стулом, календарём и картой, перетянутыми красной нитью. В календаре не изменился месяц, по-прежнему был сентябрь, как будто время в комнате застыло в тот вечер, когда он ушёл. На этот раз Ги Хун сел на розовый стул, а вербовщик устроился напротив него. — Итак…

“Итак”.

Кто бы мог подумать, что после месяца разлуки Ги Хун спросит его: «С тобой всё будет в порядке?» Он не был уверен, что всё будет в порядке, но просить его остаться подольше, когда он так измотан, было слишком.

— Как твоя рука?

— Ладно, думаю, всё в порядке. По крайней мере, долговременных повреждений нервов нет… Хотя шрамы мне не нравятся. Сгибая руку, Ги Хун морщился от того, как тянулась и болела узловатая плоть. Ему не нравился этот взгляд. Он не пристало такому человеку, как Ги Хун. — Но… всё могло быть хуже, если бы ты мне не помог.

— Я рад, что сделал это. Он снова улыбнулся, и его улыбка осветила унылую комнату. — Я… хотел спросить тебя, — Ги Хун замолчал и занервничал, — как мне тебя называть? Я имею в виду, как тебя зовут. Я всё это время называл тебя «Продавцом» или «Рекрутером». Он нервно усмехнулся, глядя на собеседника, который, как всегда, был спокоен и невозмутим.

Имя… имя. Какая глупость. У него его не было. Он давно отказался от своего имени, как только занял свою должность в организации, и теперь его называли только «работник», «солдат» и «менеджер 79», а также по его прежней должности в процессе набора игроков. Не то чтобы имело значение, было у него имя раньше или нет, его никогда не называли по имени, ни в школе, ни дома, чтобы он запомнил. Ему было лень придумывать новое имя, да и некому было его называть. Позвонил бы ему Ин Хо? В те редкие моменты, когда они оставались наедине на работе или по ночам в отеле, прошептал бы он его имя вместе с ласковыми словами, когда был бы глубоко внутри него? Были бы их отношения тогда другими, более личными?

Теперь он никогда не узнает наверняка.

«У меня его нет. Он мне никогда не был нужен в моей работе».

Ги Хун мрачно нахмурился и наклонился вперёд, положив руки на стол. «У каждого есть имя».

— Ну, я не знаю. Он не хотел говорить так резко и съежился, увидев, как Ги Хун вздрогнул. — Меня ни разу так не называли с тех пор, как я вступил в…

При этих словах лицо собеседника смягчилось. «Хочешь? Мы можем придумать что-нибудь вместе… Если ты хочешь». Сказать, что он был шокирован, — значит ничего не сказать; он был совершенно ошеломлён этим предложением, и его губы слегка приоткрылись.

«Я не уверен, какое имя мне подойдёт».

«Всё в порядке, я не очень хорошо придумываю такие вещи, но я постараюсь!» Он не был настроен оптимистично, но эта улыбка вселила в него надежду. Возможно, даже слишком большую надежду, потому что его лицо покраснело, когда Ги Хун стал изучать его, тихо напевая и почесывая подбородок. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он снова заговорил. «Сок У? Нет-нет, я просто говорю это, потому что недавно снова посмотрел тот фильм…»

Зажав рот рукой, Ги Хун вгляделся пристальнее, наклонившись ближе, изучая его лицо. Не похоже, чтобы там было что-то примечательное, кроме его неровных глаз. Некоторые люди пялились, но ему было все равно. В любом случае, они никогда не были слишком важными. Эта рука скользнула по его лицу к подбородку, пальцы нежно коснулись губ. Рекрутер снова оттянул ворот своего свитера, потому что в отеле становилось жарко. Определенно .

“Ким Шин”.

Замерев с указательным пальцем на свитере, он склонил голову набок. «Я бы не назвал себя богом…» Какое странное имя для начала.

— Чёрт, прости, ты просто очень похож на... — Ги Хун замолчал и вздохнул, увидев непонимающее выражение на лице собеседника. — Неважно. Он упёрся локтем в стол и со вздохом подпёр щёку кулаком. — Наверное, придётся называть тебя Хон Гильдон.

«Серьёзно? Я всегда считал себя чем-то большим, чем наш аналог Джон Доу у англичан».

— Извините, но мы, наверное, можем найти варианты получше.

— Нет, мне... на самом деле нравится. — Несмотря на его предыдущую колкость, имя, казалось, отложилось у него в голове. Несмотря на то, что это был просто заполнитель, имя ему понравилось. Подходящее имя для человека, которого невозможно отследить. — Хон Гиль Дон... — пропел он с улыбкой, наслаждаясь тем, как оно звучит его губах.

«Хон Гиль Дон». В устах Ги Хуна это звучало ещё лучше. Мужчина протянул ему другую руку. «Сон Ги Хун… а ты?»

Он не ожидал этого, но и Ги Хун, вероятно, не ожидал, что мужчина попытается прикрыть рот рукой. В этих тёмных глазах было столько света, что хотелось утонуть в них. Он пожал мужчине руку. «Приятно познакомиться, Сон Ги Хун. Я Хон Гиль Дон».

К сожалению, их момент был прерван, к большому разочарованию Гильдона, когда в коридоре послышался едва различимый звук закрывающейся двери, и их руки разъединились. «Они пришли быстрее, чем я думал». Встав, Гихун обошел стол и направился в коридор, где теперь раздавались звуки снимаемой обуви. Он остановился и оглянулся на своего друга, который так и не сдвинулся с места. «Ты идешь?»

— Думаешь, это разумно? — Гилдон снова заговорил, раздумывая, стоит ли произносить вслух то, что он хотел сказать тихо. — Я убил босса этого человека, помнишь?

— Верно. При этом напоминании пожилой мужчина снова помрачнел. — Он хороший человек. Если я просто объясню ему...

«Мистер Сон! Мы здесь! » — голос становился всё ближе и ближе, и из коридора вышел невысокий мужчина с широкой улыбкой на лице. Да, он узнал этого человека. Гиль-дон всё ещё видел, как тот корчился от боли и страха, привязанный к стулу, кричал с кляпом во рту, а по его лицу текли слёзы, пока он был вынужден смотреть на быстро остывающий труп своего бывшего босса. Было бы ложью сказать, что его это не восхищало: как далеко люди готовы зайти ради другого, ради того, чтобы «мистер Ким» пожертвовал собой. Поступил бы он так же ради Ин Хо? Когда-то, без сомнения, да, но теперь он не был уверен. Он просто казался потерянным, бродил без поводка.

Поступил бы он так же с Ги Хуном? Он наблюдал за тем, как мужчина спокойно приветствует другого. Нет. Он бы не стал. Возможно, он впервые проявил к Гиль Дону искреннюю доброту, но он не собирался подчиняться новому «хозяину» только из-за этого. Эти слова всё ещё звучали у него в голове. Не из-за гордости или эгоизма; за фасадом, который он выстроил, почти ничего не было. Нет, он был напуган. Этот человек за одну ночь разрушил десятилетия дисциплины, которой его обучали, и это напугало его до глубины души.

Он был так погружён в свои мысли, что не заметил, как невысокий мужчина замахнулся кулаком, и осознал это только тогда, когда отшатнулся и схватился за кровоточащий нос после удара. «Это за мистера Кима, придурок! Ты убил лучшего человека на этой земле! А это? Это за...» Второй мужчина схватил его за локоть, когда Ги Хун поймал Гиль Дона до того, как тот упал. Потирая нос тыльной стороной ладони, он замер, охваченный волной дежавю.

Ему не нужно было слышать своё имя; Гильдон и так знал его наизусть. Хотя они и не были кровными родственниками, Хван Джун Хо был пугающе похож на своего брата, особенно холодным взглядом, к которому он привык за годы, пока тот сдерживал другого мужчину. Кровь стекала по тыльной стороне его ладони, угрожая испачкать и испортить рукав пиджака. К счастью, Ги Хун вытер её, пока она не растеклась, с помощью небольшой пачки салфеток. “С тобой все в порядке?”

Он просто кивнул, вытирая лицо и размазывая кровь по щеке. “Мистер Сон, ты знаешь, я не из тех, кто задает тебе вопросы, но я думал, ты хотел, чтобы мы нашли этого человека, чтобы ты мог отомстить. Мужчина просто указал на Гилдона, даже не потрудившись взглянуть на него, продолжая смотреть на Ги Хуна. Гребаный пес, с горечью подумал он, испытывая желание плюнуть в лицо собеседнику. Но он не осмелился, особенно когда Ги Хун предложил ему ещё салфеток, чтобы вытереться. Кровь почти высохла, оставив лишь едва заметные потёки на щеке и тыльной стороне ладони.

«Я сделал это, мистер Чой. Этот человек… Я винил его во всём, хотел обвинить его в том аде, через который я прошёл… но больше не буду. Он с самого начала не был главным, он был просто переключателем, за который кто-то другой дёргал за ниточки». Было неожиданно услышать, как он широко раскрывает глаза от переполняющих его чувств. Считал ли он себя жертвой? Возможно, он только что вернулся со службы в армии и из приюта, когда человек в костюме обратился к нему с предложением, но именно он согласился. Он проявил усердие, и проявил его чертовски хорошо. Но… теперь Гил-дон знал, что это не имеет значения. Он не имел значения. Похоже, верность — это улица с односторонним движением, что бы ему ни говорили. Что бы ни было за ложью и обманом.

Но Ги Хун… этот человек навсегда останется для него загадкой. Неужели одна ночь так сильно изменила его мнение об этом человеке? Из агрессивного пса он превратился в жалкого, забитого щенка? «Я не жертва обстоятельств. Я убил мистера Кима не потому, что должен был, а потому, что хотел этого». Мужчина вздрогнул от холодного напоминания о том, кем он был на самом деле, а «мистер Чхве» просто сжал свой свободный кулак, на костяшках которого засохла кровь. Ги Хун уже не так хорошо скрывал свой страх, как раньше, но доброта, с которой он относился к Гиль Дону, пугала ещё больше. «Но теперь у нас общая цель: я хочу, чтобы этот ублюдок исчез. И я готов поделиться всеми своими знаниями».

— Откуда нам знать, что тебе можно доверять? На этот раз Джун Хо отпустил мистера Чоя и шагнул вперёд. Уголок его губ дёрнулся от этого комментария. Он прекрасно понимал, какого «ублюдка» имел в виду. Но держать Ги Хуна в неведении? Это наверняка обернётся против него. — Откуда нам знать, что ты всё ещё не работаешь с ними?

Он улыбнулся. «Ты не должен. Но того, что я предлагаю свои услуги, должно быть более чем достаточно, чтобы показать, на чьей я стороне». Ему было гораздо проще снова надеть маску, но когда он встретился взглядом с Ги Хуном… маска снова треснула. Другой мужчина не злился, но он предпочёл бы, чтобы тот злился, а не разочаровывался. «Я… я лучше заглажу свою вину таким образом. Я не могу исправить то, что уже сделано. То, что я перестал работать, не означает, что они перестали. Меня легко заменить. Я могу помочь предотвратить продолжение этих «игр».

«Ты никогда не извинишься за убийство мистера Кима…» Мистер Чхве тоже шагнул вперёд, сверля собеседника взглядом. «Но если мистер Сон доверяет тебе, то и я буду доверять ему. Даже если это такой садист, как ты». Мазохист — гораздо более подходящее определение, учитывая, как долго он погряз в своих страданиях и алкоголе. Но к такому хрупкому союзу нужно относиться с осторожностью.

— Нет. Он даже звучал как Ин Хо, с той же монотонной растяжкой в голосе. — С чего такая внезапная перемена? Он переводил взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь понять их обоих.

«Он такая же жертва, как и я… они охотятся не только на игроков». Грустные влажные глаза встретились с его взглядом. Ги Хун, казалось, надеялся и молился, чтобы его слова были услышаны. Вся его маска рухнула.

«Деньги, власть, еда, кров». Он никогда не говорил о семье, храня это обещание в себе. Ему обещали, что о нём будут заботиться, но вместо этого он получил холодный приём от человека, которого считал лучшим в мире. «Всё, что угодно, лишь бы заполучить людей в свои когти. Мы шли только по своим номерам, независимо от того, как высоко ты поднялся по карьерной лестнице. И ты видел, как далеко люди готовы зайти, некоторые даже находили в этом удовольствие».

“И ты это сделал?”

— Когда-то да. Но теперь никто не вознаграждает за непоколебимую верность. Даже сам Дьявол не вознаграждает за неё... Хотя он подошёл совсем чуть-чуть ближе, тепло Ги Хуна было более чем желанным.

Джун Хо и господин Чхве переглянулись, не зная, как реагировать и что делать дальше. «Надеюсь, вы понимаете, что делаете, господин Сон. У вас на поводке опасный человек…»

«Нам нужна любая помощь. Я готов довериться Гиль Дону, если он готов сделать то же самое для меня». Его сердце дрогнуло.

— Да. — Несмотря на то, что улыбка была едва заметной, в конце концов она того стоила. Может быть, стоило ответить на эту доброту, пусть и в незначительной степени.

— Если ты так говоришь, — Джун Хо сел на другое место, поближе к коридору, — садись... Он замолчал, не зная, как его назвать

«Хон Гиль Дон».

Бывший полицейский детектив приподнял бровь, как и господин Чхве, сидящий рядом с Джун Хо. «Не нужно выдумывать себе имя. Ты тот, кому нужно заслужить это доверие».

— Это его имя. — на этот раз вмешался Ги Хун, пододвинув два стула к круглому столу напротив дивана, на котором сидели двое других мужчин. Посмотрев на него, Гиль Дон кивнул, приглашая его продолжить. — Когда он пришёл, он был просто номером, а потом стал сотрудником. Я уверен, ты хорошо это помнишь, Джун Хо.

Для такого сурового человека его выражение лица стало мягче, а в тёмных глазах мелькнула жалость. «Хорошо… Гильдон. Ги Хун уже ввёл тебя в курс дела?»

Он покачал головой. «Я только что принял предложение».

Джун Хо вздохнул, а мистер Чой потёр переносицу. «Мистер Чой, не могли бы вы сварить кофе? Ночь будет долгой…»
______________________________________

3738, слов