Сломленный принц

Я тащусь в свою комнату, и мне даже удается поспать два часа, прежде чем звонит будильник, чтобы мы не проспали в школу. Я вытаскиваю из-под одеяла руку и нащупываю телефон. Включив повтор сигнала, я украдкой смотрю на другую сторону кровати. Намра чуть не падает с кровати - одна нога высунулась из-под одеяла, рука свисает через край.
Я трясу ее за плечо.
- Пора вставать, спящая красавица.
- Не хочу, - ворчит она.
- Занятия начнутся... - мозг соображает медленно, и на расчеты уходит целая минута, - через час и десять минут.
- Тогда разбуди меня минут через двадцать.
Я заставляю себя вылезти из кровати, беру бутылку воды из мини-холодильника и захожу в ванную. Приходится несколько раз моргнуть, чтобы отражение в зеркале приобрело четкие очертания.
Чонгук как будто и не касался меня. На шее нет следов от засоса. И вообще нет никаких внешних доказательств моей слабости. Я прижимаю палец к нижней губе, воображая, что это Чонгук.
За моей спиной появляется Намра, спасая меня от моего глупого воображения. Синяк у нее под глазом стал выглядеть еще хуже.
- Я помню, как ты вчера сказала Чонгуку, что сама ввязалась в драку, но если кто-то причинит тебе боль, я убью его. - И я не шучу.
- Тогда тебе придется начать с меня, потому что это, - она показывает на свой лоб, - я получила, когда ударила головой бывшую Шихёка.
Я морщусь.
- Может, в следующий раз используешь пивную бутылку? А еще лучше - возьмешь меня с собой. - Я ловлю ее взгляд в зеркале. - В школе ты ничего не говорила насчет подпольной вечеринки. Почему не попросила меня поехать с тобой? Я бы помогла.
- Я сама ничего не знала до позднего вечера. Мне пришло сообщение от девчонки, которая учится в Джефферсоне, - Шихёк ходил в местную школу, - и она клялась, что видела его там. Я не соображала, что делаю. Оделась, попросила Санну, которая ехала к Гастонбургу, подвезти меня, и потом вдруг - бац! - и я дерусь с какой-то незнакомой девицей из-за Шихёка.
- По-моему, ты говорила, что она - его бывшая, а не какая-то незнакомка. Она из его колледжа?
У Намры такой вид, словно ее ударили под дых.
- Нет. Мне кажется, он давно изменяет мне. Поэтому я назвала её его бывшей.
- О, нет.
Я обнимаю Намру, и она прижимается к моей груди.
- Я такая дура.
Не ты одна.
Я откашливаюсь.
- А я вчера поцеловала Чонгука.
- Серьезно? - Ее голос даже полон надежды.
- Да. Он все это время спал около моей комнаты. Дикость, да?
Она отстраняется, чтобы я могла видеть ее изумленные глаза.
- Еще бы, - соглашается она, но звучит не очень убедительно.
Я прислоняюсь к столешнице.
- Вообще-то, я так не думаю. Должна бы, но мне кажется... милым, что он так настойчив в своем стремлении... не дать мне снова сбежать и поэтому в буквальном смысле спит на полу перед дверью. - Я потираю лоб, смущенная собственной слабостью.
- Вчера он отделал Скипа Хенли из-за тебя.
Я удивленно моргаю.
- Что?
Намра неловко переминается с ноги на ногу.
- Я ничего не говорила, потому что знаю, тебе не нравится, когда упоминают о Чонгуке, но... да. Он ударил его прямо в столовой за то, что Скиппи издевался над тобой на практике речи.
Во мне взмывает целый вихрь эмоций. Радость. Удовлетворение: вчерашние мерзкие комментарии на уроке были откровенно жестокими. И еще чувство вины. Проклятье, я отталкиваю Чонгука с момента своего возвращения, а он, оберегая меня, спит под дверью и дерется с парнями, чтоб отстоять мою честь.
Может, я... Боже, заслуживает ли он второго шанса?
- Решила, вдруг тебе станет легче, когда ты узнаешь, - пожав плечами, говорит Намра . - Чонгук не изменял тебе и не пытался обрубить с тобой все контакты. Он не лжец, в отличие от Шихёка.
Она сжимает мою руку.
- У тебя есть запасная зубная щетка? А то у меня такое ощущение, что во рту кто-то умер.
Я роюсь в шкафчике, где нахожу корзинку с красиво упакованными брусочками мыла и запасом новых зубных щеток. Протягиваю одну Намре, а затем выдавливаю пасту на свою электрическую. Пока Намра чистит зубы и умывается, я возвращаюсь в комнату и смотрю на шкаф, забитый купленной Миён одеждой. Но ничего не вижу. В голове крутится одна и та же фраза: «Чонгук не изменял тебе».
Когда Вэл произнесла её, мне даже не захотелось возразить ей.
Потому что это правда.
Я больше не считаю, что Гук изменил мне. Не знаю, его ли это ребенок. Но... если я верю, что он мне не изменял, значит, должна поверить ему, когда он говорит, что не он отец ребенка.
Намра права еще в одном: Чонгук не лжец. Когда мы были вместе, он никогда не врал мне. Он предельно откровенно говорил мне, что планирует уехать из города сразу после окончания школы, что отношения - не сильная его сторона, что он рушит жизни людей, окружающих его.
Он не имел в виду девушек, и это был не просто юношеский максимализм. Я вдруг осознаю, что он говорил о своих родителях. Он отчаянно любил их, а они оба подвели его.
Его мать покончила с собой, оставив пятерых сыновей справляться с горем утраты. Отец топит себя в алкоголе и ужасных женщинах. Чему было удивляться, когда Чонгук заявил, что секс - это просто секс, что он пытался использовать его как оружие, чтобы наказать себя и других. Он следует примеру слабых родителей, но внутри него идет борьба - и именно это притягивает меня к нему.
- Ты сейчас обляпаешься, - говорит Намра, выходя из ванной.
Я виновато вытираю рукой лицо и бегу к раковине, чтобы выплюнуть пасту и прополоскать рот. Признаться Намре, что у меня по-прежнему есть чувства к Чонгуку, - это одно, но признаться, что я начинаю думать о том, чтобы простить его, - совсем другое! Тем более что я не знаю, чем все может кончиться.
- Как думаешь, что сегодня окажется в моем школьном шкафчике? - спрашиваю я, встав рядом с подругой напротив шкафа. - Мусор? Испортившаяся еда? Использованные тампоны?
Намра показывает на свой синяк.
- А это? Я будто сошла с плаката против домашнего насилия.
- Я могу замаскировать его. Не раз такое делала. - Увидев на ее лице возмущение, я спешу объяснить. - Не маме и не себе - девушкам, с которыми она работала.
- Уф.
- Знаю.
Я отворачиваюсь от шкафа.
- А давай сегодня опять пропустим занятия и наведаемся в торговый центр? Что думаешь?
Ее губы медленно расползаются в улыбке.
- Я думаю, что хочу съесть большой крендель из дрожжевого теста и замороженный йогурт.
Мы стукаемся кулаками.
- Притворимся, что заболели?
- Мы просто прогуляем уроки. Поедем в торговый центр, будем есть вкусняшки, спустим денежки с кредиток наших опекунов. Затем пойдем делать макияж в «Сефору». А потом поедем на пирс и так налопаемся моллюсков, что на нас будет клевать исключительно морская живность.
Я широко улыбаюсь ей.
- Есть, капитан!

* * *

- Как шопинг?
Я резко оборачиваюсь на звук голоса Миён. Я приготовила себе перекусить, но ее присутствие, как обычно, убивает всякий аппетит. Отодвигаю миску с кукурузными чипсами и отхожу от стола.
Миён подходит ко мне, легко двигаясь на своих десятисантиметровых каблуках. Интересно, она и на восьмом месяце, с огромным животом, все равно будет ходить на шпильках? Вполне возможно. Миён настолько тщеславна, что её не остановит риск споткнуться и упасть, даже будучи беременной.
Да какое мне вообще дело до ее беременности? Меня и так тошнит от Миён.
- Собираешься играть в молчанку? Серьезно? - она смеется, подходя к холодильнику. - Я думала о тебе лучше, Лалиса.
Я закатываю глаза за ее спиной.
- Можно подумать, тебе интересно, как прошел мой день. Хочу избежать пустых разговоров о вещах, на которые нам обеим плевать.
Миён берет кувшин с фильтрованной водой и наливает себе в высокий стакан.
- Вообще-то, я с нетерпением ждала возможности поговорить с тобой.
Ага, конечно.
- Мы с Хосоком обсуждали вечеринку в честь меня и ребенка и решили, что будет здорово, если ее организуете вы с Дахён.
Я цепенею. Она что, издевается надо мной?
- Для вас это станет отличной возможностью получше узнать друг друга, - продолжает Миён. -Хосок согласен со мной.
Еще бы. Никогда бы не поверила, что это идея Хосока. В тот день, когда меня повезли знакомиться с вдовой Намджуна , он еще в машине напился почти до бессознательного состояния и умолял меня не прислушиваться к словам Ким Дахён.
Миён выжидающе глядит на меня.
- А ты что думаешь, милая?
- Что я думаю? - повторяю я приторно-сладким голосом. - Я думаю, что прежде, чем тратить время на вечеринку, я бы с удовольствием взглянула на результаты теста на отцовство.
Она вздергивает свой изящный подбородок.
- Тест не требуется.
- А я так не считаю. - Я упираюсь бедром в столешницу и пожимаю плечом. - Может, ты и задурила голову Хосоку, заставив его поверить, что это ребенок Чонов, но у меня есть свои сомнения, милая.
- Но это ребенок Чонов, можешь не сомневаться. Но только ты уверена, что хочешь знать, ДНК кого именно из Чонов составляет половину плода любви?
Миён похлопывает ладонью по едва заметному животику и улыбается.
Мои руки сжимаются в кулаки. Она задела меня и знает об этом.
«Нельзя бить беременных женщин», - твердо произносит голос в моей голове.
Подавив поднимающуюся ярость, я заставляю себя успокоиться.
Миён одобрительно кивает, словно каким-то магическим образом проникла в мою голову и знает, как сильно мне хочется ударить ее.
- Итак, вернемся к вечеринке, - безмятежно продолжает она. - Серьезно подумай о том, чтобы помочь Дахён. Ей не очень понравилось, как ты вела себя с ней за ужином.
- Мы едва перекинулись парой слов.
- Вот именно. - Миён хмуро смотрит на меня. - Дахён из тех, кого никто не захочет иметь в числе врагов, Лалиса.
Я хмурюсь в ответ.
- И что это значит?
- А то, что она воспринимает в штыки любую дерзость в свой адрес, а ваше поведение, твоё и мальчишек, совершенно взбесило её.
Она не выглядела взбешенной, когда занималась сексом с сыном Хосока в гостевой ванной, чуть не проговариваюсь я.
- Когда я говорила с ней на следующее утро, она даже произнесла слово на букву «с», - нараспев говорит Миён.
У меня отвисает челюсть. Ого! Дахён назвала меня...
- Суд, - подсказывает Миён, усмехаясь моему ошарашенному выражению лица.
Я непонимающе смотрю на нее.
-Дахён угрожала оспорить завещание Намджуна, - поясняет Миён - И если она намерена осуществить свою угрозу, гарантирую тебе, что судебное разбирательство затянется на годы. Под конец денег не останется ни у одной из вас - все получат юристы. Я отговаривала её, но Дахён всегда была упрямой, и она очень обижена на то, как ты вела себя с ней.
- Какое ей вообще до меня дело? - я раздраженно качаю головой. - Я не знаю ее и никогда не знала Намджуна.
Миён делает глоток воды.
- Со вторым пунктом тебе, считай, повезло. Я про то, что ты не знала Намджуна .
Я хмурюсь. Мне совсем не хочется затягивать наш разговор, но следует признать, что каждый раз, когда кто-то упоминает моего биологического отца, я начинаю сгорать от любопытства.
- Почему?
- Потому что, пусть даже Чон Хосок думает обратное, Намджун был отвратительным другом.
Что ж, данное мнение, скорее всего, исходит от Дахён, которая в моей личной иерархии демонов лишь на шаг отстает от Миён, я не верю ни единому слову стервы, но мило улыбаюсь и киваю, потому что это самый легкий путь положить конец нашей дискуссии.
- Как скажешь.
- Это правда. Тебе повезло, что он умер. Я бы не хотела увидеть, что он сделал бы с такой юной, невинной девушкой, как ты.
От предельной откровенности Миён, которая так отличается от её обычной слащавой манеры говорить, волосы на моем затылке встают дыбом.
- Дахён бесится из-за завещания, но я не имею к этому никакого отношения.
Губы Миён кривятся в гадкой улыбке.
- Намджун оставил бы свое состояние черепахе, только чтобы Дахён ничего не досталось. Но то, что он завещал все тебе, стало для нас шоком. Даже Хосок думал, что деньги отойдут его сыновьям.
Это заставляет меня задуматься. Не потому ли Чимин ненавидит меня? Считает, что я украла его наследство?
-Хосок не обделяет мальчишек, - говорю я.
Миён качает головой в притворном изумлении.
- В мире ничего никогда не бывает достаточно. Разве ты еще не уяснила это? - Она ставит стакан на столешницу между нами. - Еще не поздно, Лалиса. Мы с Дахён можем стать твоей семьей. Тебе необязательно оставаться здесь, с этими людьми. Они губительны, как яд. Сначала используют тебя, а потом обидят.
Я удивленно смотрю на нее.
- Кроме тебя, меня тут никто еще не обидел. Ты пытаешься разрушить семью Чон, и я не понимаю, почему. Какую цель ты преследуешь? Что ты имеешь против них?
Она вздыхает, словно я глупый ребенок.
- Моя цель - выжить, и, видит бог, я стараюсь научить тебя тому же. Я до последнего уговаривала тебя убраться отсюда. Я делала все, чтобы помочь тебе. - Тон ее голоса меняется, из слащавого превратившись в жесткий и едкий. - Но смотрю, ты как они. Тебя ослепили обворожительные улыбки Чонов, и ты не видишь своего спасителя. Моя мама говорила мне: нечего метать бисер перед свиньями.
- И я свинья, потому что думаю, что Чоны не вгонят меня в могилу?
- Ты ничего не понимаешь, ты ослеплена детской страстью, и это печально, но, - она изящно пожимает плечом, - я не могу сделать тебя мудрее. Тебе придется усвоить непростые истины на собственном опыте.
- Да и ты не создана для того, чтобы быть учителем. Наверное, тебе бы лучше начать заботиться о себе, потому что, когда придут результаты теста на отцовство, не думаю, что Хосок продолжит отстегивать тебе денежки.
Я беру миску с чипсами и направляюсь к двери.
- Ты тоже береги себя, - говорит она мне вслед, - потому что я не буду твоей жилеткой, когда Чонгук разобьет тебе сердце. А может, тебе стоит присмотреться к Чимину? Слышала из надежного источника, что в постели он просто зверь.
Я не могу скрыть потрясение.
Миён заходится смехом.
- Какое же ты дитя! Этот ужас на твоем лице просто нечто. Вот тебе последний мой совет: выкини из головы мальчишек Чон. Они только навредят тебе. Позволь нам с Дахён помочь тебе распорядиться твоими деньгами, и мы все будем жить долго и счастливо.
- Я скорее поверю Чонгуку, чем когда-нибудь доверюсь тебе.
Мой укол не производит на нее впечатления. Она широко улыбается и продолжает, как будто я вообще ничего не говорила:
- Не наделай ошибок - и тогда станешь подружкой невесты на моей свадьбе. Было бы здорово, а?
Ха, я лучше пройду десять миль босиком по лаве, чем буду ее подружкой.
- Нет, спасибо.
Ее глаза прожигают дыру в моем затылке, когда я выхожу из кухни. На моем пути возникает улыбающийся Чонгук.
- Так и знал, что ты до сих пор неравнодушна ко мне, - шепчет он.
Мне хочется отрицать это, сказать ему, что у него галлюцинации, но слова застревают в горле. Я не могу сказать ему ничего. Сейчас я слишком... ранима и не готова поговорить с ним начистоту.
- Ты только что заступилась за меня, - нажимает он, когда я ничего не отвечаю.
Я качаю головой.
- Я заступалась не за тебя, а за себя.