От лица Сынмина
Раньше мое отражение в зеркале было самым ненавистным зрелищем. Идеальные черты, уложенные волосы, безупречная улыбка — маска, приклеенная намертво. Я был вещью. Картинкой. «Лицом Сеула». А внутри — пустота, холод и постоянная мысль: когда же это закончится?
Теперь я смотрю в окно. Не в зеркало. На город, который когда-то был золотой клеткой. Чанбин спит рядом, его дыхание ровное, а рука лежит на моей талии. Его пальцы, знавшие только холод металла, теперь разучиваются быть жесткими. Иногда по ночам он просыпается от кошмаров, и я просто держу его, пока дрожь не утихнет. Мы лечим раны друг друга. Без слов.
Я разорвал все контракты. Мой агент рыдал, угрожал, умолял. Но впервые в жизни я сказал «нет» и не почувствовал страха. Страх ушел вместе с тем днем, когда человек, пришедший убить меня, опустил пистолет и посмотрел на меня не как на цель, а как на спасение.
Феликс связал тот шарф. Кривой, с дырочками, но это лучший подарок в моей жизни. Он живет у нас уже месяц. Говорит, что в одиночестве скучно. По вечерам он готовит свои адские острые рамены, Чанбин ворчит, но съедает все до последней ложки, а я просто сижу и слушаю их бессмысленный спор о соусе. Это мое новое счастье. Простое. Настоящее.
Иногда ко мне приходит Хёнджин. Мы не говорим о прошлом. Мы пьем вино и смеемся над глупыми сериалами. Он стал спокойнее. Говорит, что этот сумасшедший стажер Чонин научил его радоваться мелочам. Таким, как утренний кофе или удачный кадр на прогулке.
Я начал фотографировать. Не моделей. А жизнь. Трещины на асфальте, отражение облаков в луже, смех Феликса, сосредоточенное лицо Чанбина, когда он чинит наш чайник. Мир оказался полон красок, которые я раньше не замечал, гонясь за чужими идеалами.
**«Меня хотели убить. А подарили жизнь. Настоящую. Ту, в которой можно не улыбаться, если не хочется. Можно плакать, можно злиться. Можно быть просто собой — сломанным, неидеальным, но живым. И это — самая большая победа».
Я больше не «Лицо Сеула». Я просто Сынмин. И этого более чем достаточно.