Мой личный ворон

Особняк Банчана окончательно утратил следы былой холодной неприступности. Теперь он был просто большим, уютным домом. В гостиной, где когда-то рождались опасные планы, сейчас стоял низкий столик, на котором красовался детский чайный сервиз с медвежатами. За ним сидели трое: Банчан, Соён и… Джисон.

Журналист, побитый и умудренный странным опытом, пил травяной чай и ел печенье, которое испекла няня. Разговор шел не о криминале или коррупции, а о самом невинном — о том, какая порода собак лучше, о мультфильмах, которые нравились Соён, и о том, почему небо синее.

Соён, исполняя роль хозяйки, важно подливала гостю чай и строго следила, чтобы он съел все угощение. Джисон, к своему удивлению, чувствовал себя расслабленно. Атмосфера была настолько мирной, что все его расследовательские инстинкты уснули.

И тут, как по закону подлости, зазвонил его телефон. На экране — «МАМА». Джисон сгорбился, как школьник, пойманный за шалостью.
—Алло, мам… — начал он виновато.
—«Опять чаи гоняешь, а посуда дома не вымыта! Я заходила! В раковине полный завал! Это просто свинарник!» — оглушительный голос в трубке был слышен даже Банчану.

Джисон покраснел, пытаясь прикрыть трубку рукой. Но Банчан, сидевший напротив, услышал. И снова, как и в прошлый раз, на его лице появилась улыбка. Не громкий смех, а тихая, понимающая улыбка. Он смотрел на Джисона, этого надоедливого журналиста, и видел в нем не врага, а такого же запутавшегося человека, у которого есть своя жизнь, свои заботы и мама, которая ругает за немытую посуду.

Джисон, поймав его взгляд, вздохнул с преувеличенной усталостью, но в его глазах тоже мелькнула искорка самоиронии.
—Мам, я уже почти всё. «Сижу, важные переговоры веду. Как только закончу, приеду и всю посуду вымою до блеска. Клянусь своим блокнотом».

Он бросил взгляд на Банчана, как бы ища поддержки. Банчан едва заметно кивнул, словно говоря: «Я понимаю». Это был странный, немой диалог двух бывших противников, объединенных абсурдностью быта.

Попрощавшись, Джисон встал.
—Спасибо за чай, Соён. Он был очень вкусный.
—Приходите еще! — искренне улыбнулась девочка.

Банчан проводил его до выхода. На пороге они молча постояли секунду.
—Знаешь, — сказал Банчан негромко, — иногда самое сложное расследование — это найти покой в собственной голове. И помыть посуду.

Джисон хмыкнул.
—Считайте, что я закрыл ваше дело. Окончательно и бесповоротно. Материала хватит только на статью о важности чистоты на кухне.

Он ушел. Банчан вернулся в гостиную, к Соён. Он обнял ее, и девочка прижалась к нему. В доме пахло чаем и печеньем. И это был самый лучший запах на свете.

---

В квартире Сынмина царила тихая, созидательная атмосфера. Сам Сынмин стоял у панорамного окна, глядя на вечерний город. Он больше не видел в нем клетку. Он видел бесконечность возможностей.

К нему подошел Чанбин. Он обнял его сзади, прижавшись подбородком к его плечу. Его руки, привыкшие к оружию, теперь держали его с невероятной нежностью.
—О чем думаешь? — тихо спросил Чанбин.
—О том, что я счастлив, — просто ответил Сынмин, положив свои руки поверх его. — Просто и банально. Я счастлив.

Они стояли так молча, два человека, нашедших друг друга в самом неподходящем месте и в самое неподходящее время. Их история могла бы стать трагедией. Но они выбрали другой жанр.

В углу комнаты, на уютном кресле, Феликс с сосредоточенным видом пытался освоить спицы и клубок мягкой пряжи.
—Буду тебе шикарный шарф прясть, — бормотал он, запутывая петли. — Чтобы ты не мерзнул на этих своих прогулках. Хотя, — он лукаво посмотрел на пару у окна, — тебе, кажется, уже достаточно тепло.

Они обернулись и улыбнулись ему. В этой комнате не было бывших киллеров, уставших моделей или больных сердцем диджеев. Были просто три человека, которые нашли свой дом.

---

А в своем гараже, пахнущем машинным маслом, Минхо отложил в сторону гаечный ключ. Он вытер руки о тряпку, достал из-под стола потрепанную тетрадь и открыл ее. На страницах аккуратным почерком была написана история. История Ворона и его Лица. Он дописал последнюю фразу, закрыл тетрадь и улыбнулся.

Он подошел к закопченному окну, глядя на ночное небо, и сказал тихо, как будто обращаясь к невидимому зрителю, ко всем, кто прочитал эту историю до конца:

«Ну что, как тебе конец фанфика? Жизнь, как ни крути, куда заковыристее любого сюжета. Но иногда, очень редко, у нее получаются quite неплохие хэппи-энды. Не идеальные, не слащавые. Но — настоящие. А это главное. Не правда ли?»

Он повернулся и пошел к своему дивану, где его уже ждала чашка горячего чая. История закончилась. Но жизнь — продолжалась. И в этом была ее прелесть.

Конец.