Глава 41
«Между отражениями»
«Если отражение движешься первым— значит ты уже опоздала»
Ночь опускалась медленно, вязко, будто не хотела отпускать день.
Снег шёл мягко и почти беззвучно, оседая на ветвях и превращая улицу в черно-белый снимок.
Я шла к дому, уставшая до онемения. Вскрытие девушки нечего не дало. Ни новых улик, ни следов. Только ощущение, будто кто-то играет с нами.
Ключ повернулся в замке.
Я вошла и, не включая свет, скинула пальто.
Тишина ударила в виски.
Дом дышал холодом— слишком ровно, слишком гулко.
Я прошла в коридор. Свет из окна падал узкой полоской на зеркало у входа. И на долю секунды — в отражении, позади, кто-то прошёл.
Чётко, как будто тень от человека.
Я резко обернулась .
Пусто. Только приглушённый блеск кухонной ручки и тишина, в которой вдруг звякнула батарея.
Секунда. Другая.
Сердце колотиться. Воздух будто стал гуще. Я провела ладонью по лицу, заставляя себя усмехнуться— нервно, почти зло.
—Прекрасно. Уже вижу тени.
Но все равно прошла в комнату и проверила каждое окно, каждый угол. Везде порядок. Только на столе– конверт. Без подписи. Я не помнила, что бы что-то заказывала, но бумага была плотной, чуть влажной, как будто недавно принесённая с улицы.
Когда я коснулась края, по пальцам будто пробежал ток— легкий, но ощутимый.
Разорвала.
Внутри— маленький клочок бумаги. Несколько слов, ровным почерком:
« Ты ведь знаешь, как трудно различить сны и память?
Иногда то, что зовёт тебя из темноты— не зовёт, а просто вспоминает»
Я перечитала трижды. Лёгкое головокружение. Буквы будто чуть-чуть плыли. В висках гул усиливался
С кухни донёсся шорох.
Тихий, как дыхание под столом. Я замерла, сжав листок до хруста.
— К-кто здесь? — выдохнула.
Ответа не было, только звук падающей ложки— металический, отчетливый.
Я медленно подошла, держа дыхание. На столе действительно лежала ложка. Я её оставляла в раковине, это точно помню. Вода в чайнике дрожала, будто кто-то только что тронул выключатель.
—Это сон,— прошептала я. —Просто сон.
Но воздух изменился, стал холоднее. Изо рта вырвался пар. В зеркале, что висело над столом– снова движение. Только теперь оно не исчезло сразу.
В отражении, за моей спиной, стояла фигура. Неясная, без лица, словно вырезанная из дыма.
И она дышала.
Я резко повернулась.
Пусто.
Снова взгляд на зеркало.
Теперь— только я.
Но в зрачках отражался свет —чужой, тускло-янтарный, не мой.
Листок в руке затрепетал, будто от ветра, хотя окна были закрыты.
Всё стихло.
Сердце билось не ровно— как шаги по лестнице.
Я стояла в этой тишине, не решаясь двигаться, пока разум лихорадочно пытался удержать границы реальности. Но внутри уже поселилось ощущение, что кто-то совсем рядом — достаточно близко, что бы слышать моё дыхание.
Телефон завибрировал— коротко, резко. Звук в тишине прозвучал, как выстрел. Я вздрогнула, сжимая его сильнее, чем нужно. Экран засветился, разрезав полумрак.
«Не люблю, когда ты исчезаешь из виду. Мир становиться слишком тихим. Как ты после ужина, доктор?»
Номер неизвестен, но я знала. Слишком уж выверенный тон. Слишком аккуратная вежливость, под которой– лезвие.
Грудь сжалась, словно перестало хватать кислорода.
Пальцы сами набрали ответ:
«Передай моей сестре привет. И скажи что больше не стоит играть в сватовство.»
Я остановилась глядя на экран. Курсор мигал , как пульс. И перед самым отправлением я добавила:
« Ты ошибся адресом. Я больше не твоя цель.»
Отправила.
И заблокировала номер.
Телефон лег на стол— экран погас, но казалось будто он все ещё смотрит.
Я выдохнула и пошла по квартире, щелкая выключателями.
Свет вспыхивал— комната за комнатой— как будто я проверяла , существует ли это всё на самом деле.
Каждый щелчок выключателя отдавался в груди, как удар сердца.
Коридор. Кухня. Спальня. Гостиная.
Свет везде. Ни теней, ни отражений.
Но у окна, где лежал конверт, ветер едва заметно трепал занавески. И я видела— на зеркале, в тонком налете пара— едва различимые слова, будто кто-то провел пальцем по стеклу:
« Не прячь свет, Ева»