Глава 33
«Чёрная лента»
Я проснулась разбитой— будто за ночь кто то вытащил из меня все силы и мысли, оставив лишь тяжесть под рёбрами.
Голова гудела, веки казались каменными.
На часах — 8:42. Опоздать на работу уже было делом техники.
На кухне пахло кофе и холодом. Я машинально нажала кнопку кофемашины , опёрлась о столешницу и уставилась в окно.
За стеклом лениво падал снег— редкий, почти прозрачный. Утро выглядело спокойным и обманчиво тихим.
Я включила телевизор, просто что бы заглушить тишину.
На экране — местные новости. За столом для пресс-конференций сидел мэр, рядом– Фаулер, с неизменным выражением спокойной уверенности.
«...... — Мы понимаем беспокойство граждан,- говорил мэр.— Но просим сохранять спокойствие . Все случаи , о которых сообщалось, находятся под контролем полиции......»
Фаулер чуть наклонился к микрофону:
«......— Следствие идёт. У нас есть зацепки, и мы работаем с лучшими экспертами. Горожанам нечего не угрожает.......»
Я фыркнула, отпивая кофе.
— Конечно, ничего не угрожает, если сидишь в окружении охраны и камер.
Телевизор бубнил на фоне, когда в тишине кухни зазвонил телефон. Имя на телефоне, заставило меня расправить плечи— Ада.
— Ну здравствуй, звезда рождественских выставок,–сказала я, стараясь придать голосу легкость.
Но в ответ услышала лишь тихое дыхание:
— Ева..-, голос сестры звучал глухо, непривычно слабым.— Не пугайся, просто...... просто у меня какое-то странное чувство с утра. Давит в груди, будто что-то должно случиться. Не понимаю, что это, но не отпускает.
Я сразу перестала улыбаться.
— Ты хорошо спала? Может переутомилась?
—Нет,- Ада нервно выдохнула. — Всё вроде в порядке. Просто... тревожно. Как будто воздух стал тяжелее.
— Ада,- я мягко перебила. — Ты сейчас где?
— В аэропорту,- ответила она после короткой паузы. — Жду посадку, через пару часов лечу в Бельгию, там открывается ретроспектива Гойи. Помнишь я тебе говорила.
— Помню,— кивнула я, хотя она не могла этого видеть. — Тогда, может, это просто волнение перед полётом.
— Может быть,– неуверенно сказала она.
— Просто хотела услышать твой голос.
На секунду в трубке стало совсем тихо, только где-то на фоне звучало объявление о посадке.
—Ева,- тихо сказала Ада.— пообещай, что будешь осторожна.
— Это ты у нас летишь через весь океан,- усмехнулась я, стараясь скрыть ком в горле.
— Вот ты и будь осторожна.
— Ладно. Позвоню как приземлюсь, – голос сестры потеплел, то тревога в нем всё ещё жила, словно тень.
Связь прервалась.
Я осталась сидеть на кухне, глядя на темный экран телефона.
Что-то в ее голосе, не давало покоя — как будто, это была не просто тревога, а предчувствие, от которого невозможно отмахнуться.
Телевизор бубнил что-то о праздничных распродажах, но я уже не слушала. В ушах звенел голос Ады – тихий, взволнованный, будто она говорила из другого мира.
Я выключила экран, в кухне повисла тишина. Пальцы дрожали, когда я допивала остывший кофе.
Надо ехать. Рабочий день не ждал, и тишина в квартире начала давить.
Натянув пальто, я вышла на улицу.
Воздух был свежим, колючим — по настоящему зимним. Снег медленно падал на тротуар, укутывая всё в мягкий свет.
Я шла к машине , думая о словах сестры:
« У меня дурное предчувствие...»– эхом звучало в голове.
И тут я заметила её.
На ручке водительской двери висела роза – алая, будто только что сорванная, перевитая чёрной лентой.
Я остановилась.
Мир будто сжался вокруг этого цвета — красного, живого болезненного.
— Что за... – я прошептала, подходя ближе.
Пальцы сами потянулись к цветку. Холодный метал двери, бархат лепестков— и внезапная острая боль.
Я вздрогнула— шип.
— Чёрт,- выдохнула, машинально поднося палец ко рту.
Капля крови блеснула на коже, как рубин.
И вдруг удар в грудь.
Сердце рвануло, будто кто-то сжал его изнутри. Воздух стал густым, тяжёлым. Я попыталась сделать вдох— не получилось.
Мир качнулся, снежинки расплывались в белое марево.
Телефон выскользнул из кармана. Я на ощуп схватила его , экран дрожал вместе с руками.
— Гарет....– губы еле слушались.— Мне... плохо... с сердцем.
Он что-то крикнул, но я уже не слышала . Пальцы разжались , телефон упал в снег.
Мир сжался до звука собственного пульса— громкого, сбивчивого, отчаянного.
Потом— мир перед глазами потух.
Снег медленно оседал на теле , укрывая его тонким белым кружевом. На бледном лице таял снег.
А рядом, у двери машины всё ещё лежала роза, вплетенная в черную ленту.