Глава 22
«Уроки мадам Кроуфорд»
Десятое декабря стало величайшим днем по сливу федерального бюджета на чушь.
В секционном зале на холодных столах лежало сразу пять погибших девушек.
И посреди этой мрачной картины стояла она – доктор Гейл Кроуфорд, сорокалетняя, но говорила и держалась так, будто ей под восемьдесят. Каждое слово тянула, будто оно весило килограмм , а каждую паузу сопровождала важным всхлипом, как будто только что открыла открыла новый закон физики.
—Коллеги,- протянула она ,- вскрытие, это не только технический процесс, это философия. Мы должны..... почувствовать тело, услышать его историю.
Я закатила свои глаза так, что чуть не увидела собственный мозг. Гарет,сидевший рядом, склонился ко мне и прошептал:
—Если она сейчас скажет, что «тело» это храм – я застрелюсь.
Гейл продолжала, словно не слышала:
— А самое главное..... чистота линий разреза. Видите? Никакого хаоса, никакой суеты.
Она подняла скальпель, как профессор латыни, демонстрирующий букву «Q» на доске.
Я закрыла ладонью лицо:
— Боже, у меня ощущение, что я на мастер классе по каллиграфии, а не в морге.
Гарет тихо фыркнул.
— Смотри, сейчас начнет цитировать Гиппократа.
В этот момент дверь скрипнула, и в секционную ввалился Чад. Он оглядел эту картину: пять тел, Гейл стоящая с пафосом, я с каменным лицом и Гарет, прикусывающий губу, что бы не заржать.
—Тааак...- протянул Чад, чуть опешивший от увиденного. — А что вы тут в тишине сидите?
Я едва не прыснула.
Гарет не выдержал: поднявшись, копируя голос Гейл , вытянул руку с воображаемым скальпелем:
—Чад, пожалуйста, тишина. Музыка в морге – это моветон.
Я уже прыснула в голос, даже уронила перчатку на пол.
Гейл смерила нас убийственным взглядом.
— Я надеюсь, вы понимаете, что относитесь к процессу неуважительно?
Чад лишь усмехнулся и поманил нас с Гаретом к двери:
—Пойдёмте философы. У меня новости поважнее лекции по резке трупов.
В коридоре он закурил, и внимательно посмотрел на нас.
—Пробил я того парня из библиотеки.
Я напряглась, сердце ухнуло вниз:
—Ну?
— Ничего. Это пустышка. Обычный студент изобразительной школы искусств. Эти художники у них сейчас в программе и они проходят этих ваших « великих мастеров». Вот и брал книги.
—Ты шутишь?- я нахмурилась,- То есть, это всё совпадение? Может это кто-то со школы?
Чад затянулся сигаретой посильнее, и выдохнув в потолок, посмотрел на нас:
— Совпадение, никакой мистики, никаких подозрений. Мы допросили всех.
Я прикусила губу, злясь на себе, что ухватилась за эту находку, как за ниточку. Гарет положил руку мне на плече и сжал.
— Ну вот, а я уже успел подумать , что у нас студент психопат, который вдохновляется Микеланджело.
Чад фыркнул:
— Серьезнее надо быть, ребята. Пока единственное серьезное у нас, это яд.
Мы вернулись в секционную, а там Гейл стояла с видом величайшего первооткрывателя, будто держала в руках ключ от разгадки вселенной.
—Коллеги,- произнесла она торжественно,- Похоже, я сделала наблюдение , которое изменит наше понимание о причинах смерти.
Она ткнула пальцем в шов на теле., который начал поддаваться изменениям.
— Видите этот синюшный оттенок? Это, несомненно,- она подняла указательный палец вверх, выдерживая драматическую паузу.— Следствие редкой посттравматической реакции на кислород.
Я поджала губы, что б не расхохотаться в голос. Гарет не выдержал первым:
— Ага, конечно. Посттравматическая реакция. Гейл....тела уже давно поддались разложению.
Я вскинула бровь.
—Ещё чуть-чуть – и мы узнаем, что у нас тут великое воскрешение Лазаря.
Гейл смерила нас взглядом, полного призрения.
— Вы Ева молодая, слишком самонадеянна. У меня опыта двадцать лет и я вижу то чего вы не можете.
Гарет сложил руки на груди, и с самым серьезным видом кивнул.
— Нет, вы правда потрясающи. Перепутать разложение с реакцией на кислород.... Это вверх профессионализма. Я бы лично выгравировал это золотыми буквами на дверях морга.
Я прыснула смехом, роняя блокнот, прикрыла рот рукой, но уже было поздно. Гейл поджала губы и надменно отвернулась, продолжая «осмотр», а Гарет наклонившись ко мне ,шепнул:
— Если это « лучший специалист из столицы», то я серьезно начинаю бояться за будущее судебной медицины.
Я кивнула, вытирая слёзы от смеха.
— Ага, может в следующий раз она объявит, что у нас тут « синдром снежной королевы».