Глава 19
« Ящик Пандоры»
Ранее утро. Серое, промозглое. Я ещё толком не проснулась, когда Гарет плюхнул передо мной конверт с лаборатории.
—Что там?- нахмурилась я, разрывая печать.
Листы с анализами скользнули по моим рукам. Я пробежалась по строкам и едва не присвистнула.
— Вот дерьмо....
—Именно,- кивнул Гарет,устало потирая переносицу. — Яд. Нейропаралитический. Действует быстро, почти не оставляя следов. Замирают мышцы, сердце замедляет свой ритм – и всё , смерть выглядит как естественная.
Я прикусила губу. Всё стало на свои места: ломаные позы, странные детали....
— Теперь всё понятно,- прошептала я.— он играет на два шага впереди.
Гарет поднялся и, как генерал перед сражением натянул пальто.
— Пошли к Чаду.
Чад сидел в своём кабинете , как вулкан, готовый к извержению. Когда мы вошли, прищурился, будто заранее знал — хорошего разговора не выйдет.
Я положила результаты анализов на стол, пальцем ткнула в строчку с ядом.
— Нам нужно эксгумация второй жертвы. Срочно.
Чад мельком пробежал глазами по бумагам и резко отшвырнул их в сторону.
— Ты в своём уме, Ева?!- рявкнул он так, что даже стекло в окне дрогнуло.— Пресса и так дышит нам в затылок. Ты хочешь скандал на весь город? Плакаты с нашими рожами в каждом киоске?!
Я выдержала его взгляд.
— Я хочу поймать этого ублюдка, который травит девушек, а потом из них делает кукол!
—Это эксгумация, мать его!- кулаком он ударил по столу.— Родственники поднимут вой. Мэрия нас раздавит. А журналисты устроят мясорубку .
Я шагнула ближе.
— Ну и пусть! Но если мы промолчим сейчас, завтра у тебя на руках будет новое тело. И тогда, никакая мэрия, никакая пресса не спасёт твое кресло.
Повисла тишина. Даже Гарет, обычно спокойный, как статуя напрягся.
Чад смотрел на меня, будто взвешивая : отстранить от дела прямо сейчас или признать что я права. Его глаза метали искры.
—Ты не понимаешь, во что лезешь.- процедил он.
—Понимаю,- положив руки на его стол, я наклонилась чуть ближе. —Тебе лучше согласиться.
Через два дня.
Над кладбищем висело низкое небо, будто свод чердака. Ранее утро только-только сгущало серую плёнку тумана над дорожками— капли росы сверкали на крестах, листья были липкие, а земля пахла сыростью.
Впервые за много дней мне казалось, что воздух резче режет кожу — не только от холода, но и от ожидания.
На самом деле эксгумация– это рутинная робота, но в этот раз каждая мелочь ощущалась как нота в большой симфонии тревоги. Горели прожекторы от грузовой машины, вокруг стояли люди в форме, двое гребцов в грязных перчатках копали. Гарет шел рядом со мной, очки запотели, дыхание его было ровным– вид у него всегда один: делай, а не думай. Чад держался в стороне, лицо его было каменное, но глаза—напряженные, как у человека, который понимает, что сегодня он не отступит .
—Документы в порядке,- скомандовал следователь, держа в руках разрешение , и показал корешок бумаги местным органам власти. — У нас на руках санкция районной прокуратуры, врачи, санитарная бригада, представительная комиссия и фотографы.
На крохотном холмике, у обветшавшего надгробия, толстый слой земли уже снят.
Возле свежей ямы стоял отец похороненной—седой, в плаще, лицо его было похоже на старую кожаную куртку. Рядом– женщина, державшая платочек у губ. Они смотрели на нас с пустотой в глазах. Их присутствие делало всё острее, и я старалась не пересекаться с ними взглядами, не хотела добавлять ещё больше боли.
Мы сняли деревянную крышку. Запах гнили и земли резко нахлынул: лёгкий ветер гонял его по площадке, и я почувствовала, как внутри всё перевернулось.
—Берегитесь рук,- сказал Гарет натягивая латексные перчатки, – будем фиксировать всё по чек листу.
Тело достали на носилки. Сначала общий снимок, общий план, затем– серия детальных кадров. Сонные крики птиц где-то вдалеке, казались чем-то неуместным, как и этот свет — слишком яркий для того, что мы делали.
Я опустилась на колено, взглядом пробегаясь по линиям— по складкам кожи, по волосам, по шее. Гарет держал лампу, Чад записывал время и номера образцов. Руки мои действовали автоматически.
И– там, где линия роста волос упиралась в кожу, где локализация укола в голове едва заметна,- я увидела маленькую точку. Красно-синее пятно, как отметина на фарфоре.
—Гарет, свет сюда,-сказала я ровно.— Смотри.
Он наклонился, и лампа выхватила ту самую неясную точку.
— Вот он,- выдохнула я,— Маленькая инъекция. Смыв трудно увидеть. Но это именно то место.
Гарет , плюхнулся на табурет и взял стерильный пинцет, затем стерильной иглой аккуратно выделил краешек ткани. Образцы поместили в пробирки, подписали и поставили пломбу.
—Если это тоже самое вещество- нейропаралитик,- сказала я,— тогда мы имеем все подтверждение, что он продумывал всё до мелочей .
Чад вытащил телефон и на мгновение замялся, потом сказал жёстко:
— Значит, мы требуем срочную передачу дела в столицу , пресс-офис, поддержка. И закрыть доступ журналистам, пока не подтвердим образцы.