Глава 7.
Как на нас влияют детские истории и воспоминания? Это как магия, нейтральная, но тёплая. Ставят тебе упрёки в очевидных фактах. Ты понимаешь, что всё это глупо и ужасно, и в это время чувствуешь тепло и заботу. Незаменимую крепкую отцовскую руку. Сначала предстоящий вечер и так нагонял на меня жуть, да и обстановка на работе ухудшала настрой. Прошлое мелькало местами, во время долгожданных объятиях разлуки. Детские чувства и приятные времена вскружили мой разум и я улыбнулась.
Улыбка беззаботности и непринуждённости, скованность уходила на второй план.
— Боже, — произнесла мама и лучезарно улыбнулась, но несложно заметить в её глазах грусть, — Это очень...мило?
Подозрительная грусть.
— Да, думаю, да, — невиданная ранее усмешка папы, — А ты как, Джоан?
— Отлично, — она почему-то вскинула бровь, недовольно прищурила глаза, — Прекрасно.
Лишь обида накрыла меня, из-за этого "подставного счастья".
За секунду семейная обстановка превращалась в театр. Сценарии, которым следуют все. Маски, которые меняются постоянно. Свет, освещаемый одних людей.
— Я думал, мы нашли общий язык, Джоан, — буквально съзявил отец, уловив тон матери.
— Замолчи.
— Ари ещё не знает?
Миллионы возникших вопросов всплыли в голове, и их поглащали миллионы моих взглядов. Отстранилась от отца, сложила руки на груди, готовая к словесным перепалкам. Мои брови невольно нахмурились, желание рушить всё охватило контролем всю меня.
— Не знаю чего? — протянув, сделала акцент на гласных.
Родители переглянулись, складовалось странное впечатление. Они искали в глазах друг друга поддержки и готового ответа на вопрос, что не делали пять лет после развода.
Тишина мучительно ломила мои рёбра изнутри от боли. Чувство предательства убедило меня во вранье двух дорогих мне людей. Не отрываясь от родителей, я ждала ответа. Любая правда причинит боль, сделаем же выводы.
— Ты не говорила ей? — папа закатил глаза, отвернув голову, последовал душераздирающий вздох.
— Да, не говорила. Я подумала, можешь это сделаешь ты? — мама близко подошла к нему и подняла свой гневный, растерянный взгляд, — Ну же!
— Джоан, ты не изменилась, — отец сжал челюсть благодаря маминым выходкам, — Решила подставить меня перед дочерью? Что за детский сад? Мы договаривались. Не делай из себя заботливую мамочку, а меня отцом-тираном.
Мама явно не ожидала от бывшего мужа таких слов. Я не узнаю её. Где спокойная и понимающая женщина, обучающая меня быть стойкой и сильной во всех провалах? Передо мной незнакомая фурия, жаждающая уничтожения и мести.
— Стоп! — крикнула я, не хотя слушать ссоры, — О чём я не знаю? Что вы делаете? Почему вы скрываетесь?!
Не замечала, как переходила на крик. Не замечала, как делаю себе больнее, сжимая кулаки. Не замечала тихой паники взрослых людей, закрыв тему окончательным вздохом.
— Ясно, — на удивление всем равнодушно бросила я, без желания находится рядом.
Не ошиблась, получив в ответ тишину.
Ловко стуча невысокими каблучками, быстро поднималась наверх. Ноги гудели не от усталости, от нервов и разочарования. Я брошенная в правде, брошенная в тайне. Тайне, считавшуюся идеальной.
Нашла ли я идеальный ответ? Нет.
Пустоту. Пустоту, которую боялась признать.
* * *
Мне не становилось лучше. Полчаса в заперти своих угнетающих мыслей. Я знала, от меня скрывают что-то серьёзное. Тайну, к которой я шла и упала прямо на глазах родных, закрыв за собой дверь. Разорванное платье на полу кричало о помощи, а туфли, разбросанные по всей комнате приковывали моё жалкое внимание. Сделало ли мне это лучше? Нет. Что я получу? Если пустота уже со мной, следующей будет тишина? Они собираются молчать и держать меня за глупенькую девочку?
Это ужасно.
Нечестно.
Несправедливо.
Уткнулась лицом в подушку. Непонятно, но мне хотелось закричать, драть клочьями волосы. Может, это такой незначительный секрет, так почему такик значительные выводы? Или я просто ищу причину заставить себя поплакать ещё раз?
Я знала, отец был моим всем. Он учил меня многому. Я не забуду горячий кофе, как я обжигаю язык и морщусь, от смешной Ари папа устало смеётся, а я величественно кивала, добившись внимания. Ему мешала работа, ему мешали абсолютно все. Всё не так. Не те люди. Не те действия. Не та...семья? Почему мы не собираемся вечером в зале, делясь новостями, как тогда? Почему чувства угасли? Почему нет любви?
— Молока или печенья? — я игнорировала стуки в дверь, поэтому мама вошла с подносом в комнату.
Я так же не поднимала голову, и сильнее прижалась к подушке. Как будто это единственный способ успокоиться. Мне не хотелось, что бы мама видела меня такой. Озверевшей, ревущей, подавленной. Или разорванное платье с туфлями. Размазанную тушь и моё равнодушие к их мнению об этом. Рука поглаживала мою спину, я жмурилась и не переодолевала лабиринты секретов. Я не должна быть слабой. Не должна.
— Извини, я хотела сказать тебе.
Ненавижу оправдания.
— Что сказать?
— Твой отец уголовник, Ариана. На его счету повторные преступления. Мы вынуждены покинуть Нью-Йорк на время. Пожалуйста, милая...
Уголовник? Преступления? Холод из неоткуда превращал меня в ледышку. Электрический ток не оставил мои кости без внимания. Сердце, детское сердце, имело шансы остановиться? Прах. Нечисть. Повторная пуля.
Мне действительно нечего сказать. Дрожь оковывала моё тело, маленькие крапинки разбежались по коже.
Я не знала своего отца. Не знала его любви. Не знала его недовольств. Не знала причину боли. Не знала пояснения распавшей семье.
— Нет...
Этого достаточно, чтобы затаить дыхание.