Не святые

— Он прекрасен... — шепчу тихо, оставляя поцелуй на маленькой макушке, покрытой черными курчавыми волосиками.

— Ты его избалуешь, — Эмми смеется и забирает у меня Лино, укладывая его в колыбель, а я подхожу к распахнутым дверям балкона, на которых бриз шевелит легкие невесомые белые занавеси.

Взгляд выхватывает обилие зелени и цветов, сияющий песок и яркую бирюзу моря вдали. Таких сочных красок, как в Италии, я не видела еще нигде. Вдыхаю полной грудью соленый морской воздух, заправляя за ухо пряди волос. Они отросли и теперь спускаются ниже лопаток, да и я изменилась. Меня больше не мучают внутренние демоны и кошмарные воспоминания. Филлипу удалось излечить меня. Починить мою сломанную душу и показать, что жизнь может быть прекрасной, когда ты рядом с мужчиной, которого любишь всем сердцем.

Тихо вздыхаю, улыбаясь, и поворачиваюсь к подруге, которая агукает с малышом Варгасом, встряхивая погремушкой.

— Да, избалую. — отвечаю, смотря на стройную фигурку Эмми в свободном белом кружевном сарафане в пол. В отличие от меня, она всегда была воплощением женственности. — И имею на это право. Мой крестник будет получать все самое лучшее.

— Вот родятся мои крестники, я тебе это припомню. — она смеется, оставляя сына мирно посапывать в кроватке, и мы выходим на балкон, опираясь на перила и наслаждаясь последними солнечными лучами, ласкающими кожу, ставшую за время пребывания здесь загорелой до золотистого оттенка. — Уверена, что Филлип совсем скоро решит этот вопрос. Учитывая, что вы днями из спальни не вылезаете.

— Ничего подобного, — я фыркаю, поправляя на плече съехавшую бретельку лимонной майки. Даже здесь предпочитаю футболки, тонкие блузки и топы. Разве что джинсы сменила на короткие шорты. Жарко все же в Тоскане. — Фил сказал, что это мне решать. Я не хочу пока детей. Хочу поступить в художественную академию. Хочу собственную выставку сделать. Во Францию хочу к Газу съездить. Да много чего хочу...

— Ты из него веревки вьешь. — Эмми вздыхает, качая головой, а я посмеиваюсь, бросая на нее быстрый взгляд.

— Ты не первая, кто мне это говорит.

Солнце медленно садится за горизонт, и я отталкиваюсь от перил и обнимаю подругу, а затем возвращаюсь к крестнику и расцеловываю милое недовольное личико.

— Уже уезжаешь, — Эмми подходит сзади и заботливо укрывает сына вязаным узорчатым одеяльцем.

— Ага. Соскучилась по мужу. Твой Варгас даже на отдыхе ему от бизнеса не дает покоя. Сегодня целый день какие-то дела решали.

— Мой Варгас не дает вам разориться и пойти по миру. — она закатывает глаза, а я смеюсь. — Ваша воля, вы бы жили в кровати.

— Да иди ты. — продолжаю смеяться, сбегая вниз по лестнице, и Эмми перегибается через перила, крича вслед.

— Мы завтра вечером в оперу едем, не забыла? Попробуйте только не прийти как всегда!

Взмахиваю рукой в прощальном жесте и выскакиваю за дверь, ничего не отвечая. Ну а что я могу поделать, если влюблена в собственного мужа без памяти? Но ради подруги постараюсь на этот раз вытащить его из дома, хоть он и не любит оперу. Сажусь в желтый Porsche Cayman, припаркованный у виллы Варгасов и плавно трогаюсь с места. Обожаю скорость, и втопила бы сейчас педаль газа в пол, но пейзажи и архитектура не дают мне этого сделать. Никогда не устану любоваться этими узкими улочками, которые так и дышат стариной. Белыми домами под красными черепичными крышами. Обилием апельсиновых деревьев, роняющих плоды прямо на брусчатку. Источающими божественный аромат азалиями и олеандром. Все же Италия – это почти рай на земле.

Поворачиваю к морю, скалистые берега сменяются жемчужно-белым песком. Как-то сказала Филу, что люблю шум волн, и он снял особняк для нашего отпуска практически у самой воды. Торможу у дома. Пока ехала, уже практически стемнело, но здание отлично освещается кованными фонариками и солнечными светильниками, воткнутыми в клумбы.

В который раз убеждаюсь, как же здесь красиво. Двухэтажная вилла с белыми стенами и тонкими колоннами почти утопает в зелени. Фигурные деревья, кусты и целое множество цветов. Все здесь дышит спокойствием и умиротворением.

Захожу в дом и поднимаюсь на второй этаж, сбрасывая по пути одежду. Терпения хватает лишь на то, чтобы заскочить быстро в душ. Даже вытереться толком не могу, со все еще влажной кожей залезаю под одеяло и прижимаюсь к Филлипу, который уже спит.

— Ангел... — бормочет сквозь сон, тут же обхватывая меня за талию и притягивая ближе к себе.

Зарывается лицом в мою шею, вдыхая запах, пальцы другой руки вплетаются в волосы.

— Сильно устал? — спрашиваю тихо, проходясь пальцами по рельефным мышцам его спины, и вздыхаю удовлетворенно, чувствуя, как мгновенно расслабляется мое тело рядом с ним.

— Пиздец как... — шепчет утомленно.

— Спи тогда, — говорю и сама погружаюсь в сон, ощущая, как он тоже затихает, не переставая обнимать меня.

Просыпаюсь от приятных мурашек и легких поцелуев на плече. Фил прижимается ко мне сзади, скользя губами по чувствительной коже. Стону, ерзая и вжимаясь ягодицами в его уже ощутимо твердую эрекцию. Тело покалывает от возбуждения, хоть мозг еще и затуманен остатками сна.

— Ангел, проснись... Давай же, посмотри, как красиво... Хочу, чтобы ты это увидела...

Фил шепчет, продолжая целовать мою шею, и я открываю глаза, чтобы тут же ахнуть от восхищения. Прямо напротив кровати у нас огромное окно во всю стену. Я убрала все шторы и занавеси с него, чтобы впустить в спальню больше света и воздуха. Прямо за стеклом бескрайнее море, которое ранним утром такого насыщенно синего цвета, что кажется почти черным, сливаясь с уже начинающим светлеть небом. И Фил разбудил меня как раз в тот момент, когда солнце встает над горизонтом, окрашивая его во все оттенки желтого, оранжевого и красного. Багровые блики золотят водную поверхность, легкая рябь волн, словно подсвеченная изнутри, добавляет к этому нотку бирюзы и лазури. И правда красиво... Настолько, что дух захватывает.

— Ты оказывается такой романтик... — шепчу, нежась под его почти невесомыми прикосновениями. Он проводит кончиками пальцев по моему телу от бедер до груди, и я не могу сдержать довольные стоны. — Встретить вместе восход солнца... Так мило...

— Хочешь, каждое утро буду тебя так будить? — спрашивает, приподнимая мое бедро и скользя членом по влаге между моих ног.

— О, да... Вот так и хочу... — с готовностью выгибаю спину, открываясь для его проникновения.

Он наполняет меня медленно, заставляя бессвязно скулить от приятно трепетной дрожи, что зарождается внизу моего живота. Протяжно выдыхаю и отклоняюсь назад, опираясь на его грудь спиной, когда входит до конца, и его бедра шлепают о мои ягодицы.

— Блять, как же хорошо внутри тебя... — Филлип хрипло дышит, начиная трахать меня, и я не могу сдержать пошлых криков и тягучих глухих стонов.

Он проходится языком по моей ушной раковине, прикусывает мочку и тут же целует кожу под ней. Мое тело искрит и плавится. Чувствую каждое движение его члена в себе, стенки влагалища сжимаются вокруг него в мягкой пульсации, и Фил тихо рычит, сдвигая ладонь с моего бедра и начиная массировать мою грудь. Пальцы его стискивают мой сосок, и я выгибаюсь еще сильнее. Внизу живота так приятно тянет, когда его член начинает заходить еще глубже, и удовольствие только усиливается от того, что он делает с моей грудью. Начинаю извиваться, пытаясь насадиться на него еще больше. Хочу полностью слиться с ним. Хочу сильнее и неистовее. Оргазм зарождается внутри, заставляя меня терять голову от наслаждения.

Стискиваю колени, подтягивая их выше и увеличивая трение, и Филлип шипит от удовольствия, ускоряя темп. 

— Ты такая громкая, ангел. — шепчет прерывающимся от страсти голосом, кусая мое плечо и продолжая вбиваться в меня, а я кричу, и дергаюсь, и стону его имя, потому что кончаю так сильно, что почти выпадаю из реальности и растворяюсь во всепоглощающе остром кайфе.

Тело сжимается приятными спазмами. Обмякаю, пока Филлип удерживает меня за бедра, делая последние фрикции. Глухо стонет, уткнувшись лицом мне в шею. Чувствую его быстрое тяжелое дыхание и тепло его спермы внутри, которая вливается в меня толчками. И это нравится мне не меньше, чем те оргазмы, до которых он доводит мое тело. Знать, что он тоже удовлетворен, что только я могу довести его до безумия. И принадлежать ему.

Его рука поглаживает мой живот, пока несколько мгновений мы приходим в себя. Потом Фил выходит из меня и поворачивает к себе лицом, убирая от него пряди волос нежным касанием и целуя меня в губы.

— Отнести тебя в душ? — спрашивает, а я закидываю ногу на его бедро и укладываю голову на его плечо, чувствуя как тут же обнимает собственнически и защитно.

— Давай полежим пару минут... — отвечаю, смотря на солнце, что уже полностью поднялось над водой, и на безмятежную успокаивающую гладь моря, играющую янтарными бликами.

— Давай. — Фил соглашается, пока я выписываю пальцами круги на его коже, слушая под щекой его ровное сердцебиение.

— Фил... — внезапная мысль приходит в голову, никогда не интересовалась у него, но всегда было любопытно.

— Что? — смотрит расслабленно, пока я поднимаю на него взгляд, умостив подбородок на свои руки, которыми опираюсь на его грудь.

— Почему ты меня падшим ангелом называешь?

Улыбается легко и проводит костяшками пальцев по моей щеке. И от его слов все внутри меня сжимается от нежности и тепла.

— Потому что ты воплощение света. Тебя бросили в грязь, но ты осталась такой же чистой и прекрасной. Тебя ломали, но ты продолжала быть сильной и смелой. Потому что ты мой рай. Моя молитва. Мои крылья, не дающие мне разбиться. Моя вера, продолжающая держать меня в реальности.

Смотрю в его глаза, сияющие любовью. Только он всегда видел лучшее во мне. Мой идеальный мужчина. Безупречная половина меня. Единственный, кого я всегда буду любить. До скончания времен.