15
Я пытаюсь вырваться. Отпихнуть от себя Фреда, но мне это, разумеется, не удаётся.
Слишком крепко он держит. Только и могу, что мычать сквозь зажимающую мой рот ладонь.
Мама беззвучно плачет. Выдать нас боится. Для неё отдать меня орку – верная смерть. И на Фреда ей страшно бросаться. Прибьёт – не заметит. Она подползает ближе и за ноги этого гада схватить пытается. А он отпихивает её не церемонясь, как собаку дворовую.
Мой обидчик уже тащит меня в угол на лавку, и я удесятеряю усилия. Пытаюсь хоть ногтями его расцарапать.
Ох, не справится мне... Неужто затем я от воеводы сбежала, чтобы вот так вот попасть?
- Погоди, - доносится с улицы громогласный голос Чонгука.
- А чего годить-то? – с заискивающими интонациями спрашивает градоначальник. – Чего нам тут стоять?
Фред оттаскивает меня подальше от окна в угол, но я всё равно успеваю увидеть, как огромная рука орка аккуратно снимает застрявшую в заборе тонкую прядочку рыжих волос с красной ниткой.
Слышится утробный орочий рык. Злой и страшный. Ничего хорошего он градоначальнику не сулит.
А в следующее мгновение дверь нашего дома просто вылетает.
Я и представить не могла, что Чонгук может быть таким быстрым. Он заслоняет своей массивной фигурой дверной проём, а через миг меня уже никто не держит.
Фред не успевает ни дать отпор, ни даже звука издать.
Чонгук рывком отдирает его от меня. Как куклу в воздухе встряхивает. А потом за горло хватает и... рвёт...
Голыми руками просто раздирает человеческое горло. Алая кровь брызгает, как сок из надкушенного фрукта.
Воевода разжимает хватку, и мёртвое тело Фред падает на пол. Никого он больше в этой жизни не обидит... И глаз не откроет уже никогда...
В шоке смотрю, как по деревянным доскам расползается лужа крови. В щели затекает...
Вдруг так страшно становится.
Ночью Чонгук ласковым и нежным был. Я и забыла, что он свирепый воин...
Зачем он в человеческий город пришёл? За мной? И если так, то насколько сильно его разозлило то, что я сбежала?
Во рту пересыхает от волнения. Сглатываю вязкую слюну и поднимаю взгляд на воеводу.
Он чуть ли не головой в наш потолок упирается. На суровом лице злость. Губы плотно сжаты. В глазах пылает пожаром ярость.
Не выдерживаю и трусливо пячусь к стене.
Так страшно под его взглядом этим... вот возьмёт сейчас и как Фреда меня... за то, что убежала...
- Цела? – голос воеводы звучит резко и строго.
Совсем не так, как ночью.
Киваю, не в силах произнести хоть слово. Не хочу, но снова опускаю взгляд на бездыханное тело Фреда.
- Не смотри! – коротко приказывает Чонгук.
Несколько стражников вваливаются в наш небольшой дом. А за их спинами градоначальник.
- Что же вы, воевода, беззаконие в нашем городе творите? – спрашивает он.
Чонгук оборачивается к нему медленно и будто нехотя. А ещё так встаёт, чтобы меня собой загородить.
- Он на мою жену напал. Я её защитил, - холодно и спокойно отвечает воевода. - Какие у вас претензии?
Рука Чонгука демонстративно к поясу тянется и на рукоятку меча ложится.
Стражники нервно переглядываются, а градоначальник растягивает губы в кривой неестественной улыбке.
- Никаких претензий, вы в своём праве, - заверяет он орка.
Чонгук коротко кивает. А потом, не поворачиваясь ко мне, велит:
- Собирай, что считаешь нужным, Лалиса, и прощайся с родителями.
Слёзы на глаза наворачиваются. И перечить страшно, и уходить с ним тоже.
- Неужто вы семью девушки так обидите? – спрашивает градоначальник. – Без свадебного обряда заберёте, без обетов?
Смотрю в спину воеводы. Здесь ему никто не указ. Захочет – заберёт. Захочет – так же как Фреда убьёт. Никто ему и слова не скажет.
Не станет градоначальник из-за девки с воеводой ссориться.
- Был у нас свадебный обряд, - говорит Чонгук. – Она моя истинная. Духи благословили.
Шепотки по дому разносятся. Мама громко и горестно всхлипывает.
- А девушка говорит, что обряда у вас не было, и вашей истинной она себя не считает, - возражает градоначальник.
Воевода оборачивается ко мне резко. В глаза глядит пристально.
Стою ни жива, ни мертва. Ни вдохнуть, ни пошевелиться не могу.
Чонгук вдруг в один шаг рядом со мной оказывается.
Вздрагиваю в испуге, когда мощные ладони орка на мои плечи ложатся. Сжимают слегка. Не больно, но крепко.
Сердце замирает. Как будто бы и не от страха вовсе. От рук воеводы по телу приятное тепло растекается.
- Лалиса наших обрядов не знает, не поняла, видимо, - мне кажется, что во взгляде Чонгука мелькает грусть. – И она человек ведь... наверно, не чувствует связь так, как я...
Сердце в груди болезненно сжимается. Нет, я тоже чувствую, что Чонгук особенный. Единственный в мире... Просто, слишком всё сложно и непонятно...
Воевода вдруг тянет за тесёмку, стягивающую на моей груди края рубахи. Стою, не шевелясь, вырываться не смею. Только вскидываю на Чонгука испуганный взгляд.
- Не бойся, Лалиса, - в голосе воеводы мне снова чудится грусть.
Чонгук осторожно стягивает рубаху с моего плеча и бережно проводит по коже кончиками пальцев.
- Метка... - удивлённо шепчутся стражники. – И яркая какая...
Растерянно оттопыриваю локоть, чтобы увидеть своё плечо. Ого...
На нём откуда-то появился замысловатый светящийся узор. Красивый такой... завораживающий...
На плечи Чонгука накинут плащ. Он его сдвигает, открывая своё увитое крепкими мышцами плечо.
Ой... - шепчу я.
Тяну пальцы к плечу воеводы. На зелёной коже почти такой же рисунок, как у меня...