4
Меня заставляет замолкнуть явно недовольный рык.
Он громом через тело проносится. Подчиняет. Заставляет замереть и больше не дёргаться.
- У тебя кровь там, - рычит орк. – Надо посмотреть. Если ты всё-таки человек, а не лесной дух, то надо узнать, не глубока ли рана.
Смотрит на меня так сурово и серьёзно. Не возразишь.
Мою рубаху снова тянут вверх. Рёбра холодит свежий ночной воздух.
Зеленокожий великан опускает взгляд на мой живот. А затем берёт и прикасается там, проводит пальцем рядом с местом, где жжёт. И жечь начинает уже от прикосновения. Сильно так. Как от ожога. Даже живот сводит.
Глаза орка почему-то начинают странно блестеть.
- Кожу поцарапала, ерунда, - говорит он. – Лежи, не дёргайся.
Орк отпускает меня, подтаскивает откуда-то сбоку дорожный мешок, тянет за тесёмки, запускает внутрь свою необъятную ручищу и достаёт что-то вроде маленькой кожаной фляги. Зубами вытаскивает затычку, сжимает мешочек и выдавливает себе на ладонь желтоватую, пахнущую травами мазь.
Я и девятисил учуяла, и горькую полынь, и труженик аптекарский. Хорошая мазь.
Всё-таки ослушиваюсь орка и шевелюсь. Приподнимаюсь на локтях, чтобы самой посмотреть на то, как сильно поцарапалась.
На рубахе тёмное пятно. Справа через рёбра линией идёт красный след. Веткой, наверно, полоснуло. Но это не рана, конечно. Так, пустяки.
Орк макает палец в мазь, подносит его к моей коже и быстрым движением смазывает ссадину. На удивление аккуратно касается. Легко-легко.
Прикусываю губу скорее от напряжения, чем от боли.
Он меня полечить решил, прежде чем убить? А может, ему так вкуснее меня лопать будет?
Вглядываюсь в мрачное, суровое лицо уже чуть смелее.
И вдруг ловлю себя на мысли, что склонившийся надо мной великан вовсе не такой уж и страшный.
То есть, страшный, конечно. Огромный, пугающий до жути, но вовсе не уродливый, как мне с перепугу показалось. Черты лица у него вполне гармоничные. Глаза, может, слишком глубоко посажены. Но на нём это смотрится... красиво.
Клыки только картину портят. Из-за них нижняя челюсть вперёд выдвинута.
Орк вдруг к моему лицу взгляд поднимает. Словно почувствовал, что я его разглядываю. Хмурится. Сводит вместе густые чёрные брови.
А затем пахнущий травами палец к моему лицу поднимается. Мягко давит на нижнюю губу, высвобождая её из плена зубов.
В шоке пытаюсь не лишиться чувств. И дёргаться страшно – вдруг разозлится. И бежать хочется без оглядки. Сердце бьётся в груди перепуганной птичкой.
- Живая человечка... - рык орка становится хриплым. – Ни ведьма ты и не дух... и на убийцу не тянешь... мелкая слишком и тощая... откуда ты тут взялась?
Смотрю на орка завороженно. Почему-то его лицо взгляд магнитом притягивает. Несмотря даже на клыки эти...
- Ой... – в шоке шепчу я, когда замечаю, что пугающие клыки медленно втягиваются и уменьшаются.
Ого! А без них ещё лучше. Резкая линия подбородка кажется такой мужественной.
Собственные мысли смущают меня донельзя. В голове всё путается окончательно.
- Откуда ты взялась, женщина? – повторяет свой вопрос орк.
Тянет вниз край моей рубахи, а глаз с моего лица не сводит.
- С дерева упала... - тупо отвечаю я.
Вздрагиваю, когда со всех сторон слышится взрыв громогласного хохота. Я и забыла почему-то, что мы с моим орком не одни. Их же полно тут, других.
Озираюсь по сторонам и втягиваю голову в плечи.
Сидят вокруг костра. Ноги у всех скрещены. Кто-то за бока схватился от смеха, а кто-то и ножи в ладонях сжимает.
Выходит, не только они меня напугали. Я их тоже немножко... удивила, свалившись прямо с неба.
- Чонгук, а помнишь пророчество, которое тебе жрица сделала? – тихо спрашивает один из орков, сидящих неподалёку.
Он почти такой же большой, как и мой орк, но всё-таки чуточку меньше. Оглядываю полянку, боясь дышать. Какие же они все... и без одежды зачем-то. То есть, без рубах. В кожаных штанах все сидят. У кого-то через голую грудь ремень крест-накрест перекинут. У кого-то нет. В свете костра видно, какие они все мускулистые.
- Пророчество? – спрашивает ещё один орк. – Какое пророчество?
- Так про истинную, которая должна воеводе на голову упасть и позором о