Глава 21
Ли Чонсок брел по лесной тропинке, сжимая в руках свою ношу. Луна осыпала деревья серебристой пылью и отбрасывала бледное сияние на дорогу. Вокруг царило безмолвие, если не считать еле слышного дыхания девушки и хруста веток под его тяжелыми сапогами. Он улыбался. Холм виселиц находился в четверти мили от тюрьмы, но Ли это не смущало. Настало время мщения, и он упивался каждым его мигом. Волнение охватило его, в висках как будто отдавалась барабанная дробь. Наконец-то Лалиса Манобан безраздельно принадлежит ему, находится целиком в– его власти! Уж теперь он рассчитается с ней за ту ночь на корабле! Она заплатит и за то, что плюнула ему в лицо сегодня ночью. О да, эта вспыльчивая гордячка дорого заплатит за свой непокорный нрав. Он знает, как таких обламывать. У него для этого есть время. Уйма времени.
Ли дошел до подножия холма. Он уже запыхался, его широкая физиономия побагровела от натуги, когда он двинулся вверх по склону. И все-таки здоровенные ручищи сжимали жертву так же крепко. Больше она от него не удерет.
На протяжении всего путешествия по темному лесу оглушенная Лалиса пребывала в полуобморочном состоянии. Но когда Ли карабкался на Холм виселиц, сознание ее начало проясняться, беспорядочный шум в голове утих. Опасность! Она в опасности. Это стало ее первой мыслью. А потом память вдруг вернулась к ней, и удары сердца отдались во всем теле тревожным набатом. Кузен Намджун мертв, Джису жестоко избита. А она сама во власти убийцы. Несмотря на охватившую ее панику, Лалиса притворилась, что она все еще без чувств. Глаза ее по-прежнему были плотно закрыты. Она должна подумать. Решить, как ей сбежать.
Медленно, осторожно она чуть приоткрыла глаза. Ничего, кроме темной стены деревьев, кустов и камней. Она снова зажмурилась, чувствуя дурноту и боль в голове. И сделала еще одну отчаянную попытку собраться с мыслями.
Лалиса понимала: ее единственный шанс – прикинуться беспомощной. Если Ли узнает, что она пришла в себя, он скорее всего ударит ее или свяжет, – словом, непременно лишит возможности сопротивляться. А пока он считает, что Лалиса в беспамятстве, она в безопасности. Ей нужно ждать подходящего момента, поддерживая в нем уверенность, что она в обмороке. Если она будет настороже, то, возможно, он сам невольно предоставит ей возможность убежать.
Где-то поблизости ухнул филин. Лалиса слышала, как кряхтит Ли, поднимаясь на холм. Один раз нога его запуталась в траве, и он чуть не упал вместе с ней, но сумел удержать равновесие. Выругавшись, он продолжал взбираться дальше.
Наконец они достигли гребня холма. Лалиса чувствовала, как вздулись мышцы на державших ее руках. Она собралась с духом, ожидая, что теперь, когда они добрались до вершины, он швырнет ее на землю. И не ошиблась в своих предположениях. Она почувствовала, как его хватка ослабла, и уже в следующий миг приземлилась на сырую траву. Камни оцарапали щеку, но Лалиса не издала ни звука, распластавшись на земле так, словно все еще не пришла в сознание. Потом ее глаза немного приоткрылись.
Ли стоял примерно в трех футах, спиной к ней. Он разглядывал виселицу, утирая рукавом рубашки пот со лба. При свете луны, ярко сиявшей над вершиной холма, она разглядела густые светлые волосы на его руках. Ей показалось, что она снова находится на борту «Эсмеральды» и заново переживает события той ужасной ночи. Ей никогда не забыть страшной силы этих рук, того, как он хватал, тискал, валил ее. От вида стоявшего рядом Ли Лалису охватила тошнота. Дрожь сотрясала ее с головы до ног. Она не была уверена, пора ли бежать, и не знала, представится ли ей другая возможность. Сейчас он не следит за ней, не удерживает ее – вот все, что она понимала. Если она побежит сейчас, то выгадает драгоценные секунды.
Лалиса вскочила и бросилась прочь от Ли, вниз по склону холма. Сквозь грохот собственного сердца она слышала его яростные вопли.
– Какого черта?.. Нет, проклятая сучка! Не выйдет! На этот раз не удерешь! – ревел Ли.
Он припустил за ней с поразительной, пугающей проворностью. Лалиса мчалась сломя голову, страх подстегивал ее. Только бы добежать до леса, а там она сможет скрыться...
Внезапно крик его грянул прямо у нее за спиной, и не успела Лалиса опомниться, как Ли настиг ее и повалил на землю. Они покатились по траве, но через несколько секунд негодяй уже взгромоздился на нее, намертво пригвоздив к земле своей тяжестью.
– Ага, госпожа Манобан, вот вы и попались! – радостно воскликнул он, отдуваясь и фыркая. – Уж больно ты хорошенькая, чтобы во второй раз тебя упустить. У меня есть на тебя виды, да еще какие! Вот подожди – вернемся наверх, и ты все узнаешь.
Он рывком поставил Лалису и безжалостно заломил ей руку за спину.
– А теперь идемте, госпожа, – пришла пора нам с вами немного позабавиться.
Лалиса едва могла вздохнуть – так крепко он ее держал.
– Пусти меня, безумец, – с усилием проговорила она. – Я... буду драться с тобой... до последнего вздоха. Я... не сдамся!
Ли запрокинул голову и расхохотался:
– Да, твой норов я запомнил! Много ночей я вспоминал, какой огонь горел в твоих глазах тогда, на «Эсмеральде»! Я все время о тебе думал, моя милашка, моя сладкая барышня. Как мне хотелось снова до тебя дотронуться! – Говоря это, он продолжал тащить ее вверх по склону. Лалиса упиралась изо всех сил. – Когда Ханна Эмори приехала в Андовер и случайно упомянула твое имя, я задумался. Мне хотелось поехать в Сейлем, разыскать тебя, подстеречь на каком-нибудь безлюдном проселке. Но жена, эта плаксивая дурочка, все никак меня не отпускала. Я пробовал втолковать ей, что у меня есть дела в деревне Сейлем, но она просила, умоляла, потому что с часу на час могла родить, и я все ждал.
Они добрались до вершины холма, и Ли снова бросил ее на траву. Теперь он стоял возле Лалисы, расставив могучие ноги и глядя сверху вниз на ее измазанное грязью лицо. От восторга одержанной победы глаза его безумно сверкали в ночи.
Лалиса с усилием села. Она дышала часто и прерывисто и слушала его возбужденную болтовню.
– А потом эта безмозглая девчонка померла при родах – и дите вместе с ней! – Он с отвращением сплюнул. – Но зато я наконец был волен отправиться в деревню Сейлем! Я закончил с севом и тронулся в путь, а вчера, добравшись до Сейлема, узнаю вдруг, что госпожа Манобан сидит в тюрьме по подозрению в колдовстве! – Он довольно потер огромные ручищи. – Вот я и решил подбросить им кое-какие доказательства. Понравилась тебе та байка, что я наплел на суде? Думаю, она-то и решила все дело! Я чуть не умер со смеху, когда мировой судья приговорил тебя к повешению! По-моему, отличная месть, да только мне все чего-то не хватало. И тогда я решил, кроме виселицы, приберечь для тебя еще кое-что, госпожа. Вот и дожидался этой ночи. – Я не понимаю. Как... как ты попал в тюрьму? – прохрипела Лалиса. Сейчас у нее была только одна задача – подольше затянуть разговор. Она даже подумать боялась о том, что случится, когда он закончится.
Ли пожал широченными плечами:
– Я собирался выломать тюремную дверь, а ключи от камер обычно висят на крючке, прямо за порогом. Мне ведь приходилось разок-другой сидеть в тюрьме, госпожа, и я знаю, как там все устроено. Но не потребовалось ни ломать дверь, ни брать ключи. Я увидел, как в тюрьму заходит наш славный мировой судья, и отправился за ним следом. Ему так приспичило тебя увидеть, что он даже забыл закрыть за собой дверь. – Уголки губ Ли приподнялись в самодовольной ухмылке. – Да, вот уж удружил так удружил! С его легкой руки добраться до тебя стало еще проще.
– Тебя... тебя поймают и накажут за это. – Лалиса старалась унять дрожь, но тело не слушалось ее. – Моего кузена, мирового судью Ким, найдут, когда явятся за мной на заре. Тебя станут искать, потому что ты выкрал меня и убил судью. Так вот, – она облизала губы, – если ты отправишься прямо сейчас, то, может быть... успеешь скрыться. Оставь меня здесь и уходи. Я тоже убегу, и они никогда не узнают, кто...
Ли захихикал. Он наклонился вперед и, схватив Лалису за запястья, рывком поставил ее на ноги. Девушка вскрикнула, но сопротивляться не стала.
– Ты думаешь, что все учла, – да, моя леди? Но у меня есть задумка получше. Я все точно рассчитал.
Он протащил ее вперед, заставив повернуть голову к виселице – толстую веревку уже завязали петлей для ее казни.
– Видала? Вот куда ты попадешь через каких-то несколько часов, госпожа! Станешь раскачиваться, как мартышка, на потеху всем этим пуританам! А пока тебя будут вести сюда и надевать петлю на твою хорошенькую шейку, ты будешь вспоминать о том, что произошло у нас с тобой этой ночью. Перед самой смертью ты будешь думать обо мне, дворянская сучка! А я буду стоять рядом и смотреть на тебя. Ничего не упущу!
– Нет! Я добьюсь, чтобы тебя повесили! – вскричала Лалиса и забилась в его руках. – Я расскажу всем, как ты убил кузена Намджуна и...
Он снова рассмеялся. Его широкая физиономия так и сияла.
– Ну и кто, скажи-ка, милая леди, поверит ведьме? Вы со своей подружкой по камере можете болтать все, что вздумается, да только никто это не примет в расчет! Я отнесу тебя обратно до рассвета, и когда за тобой придут, то наткнутся на твоего мертвого кузена. Они удивятся: с чего это почтенный мировой судья потащился ночью в твою камеру? И рассудят так: ведьма заманила его, а потом погубила своей колдовской силой! Они думают, что ведьмы могут все, госпожа! Для прислужницы сатаны свернуть шею праведнику – плевое дело! – Ли встряхнул ее. – Я надену свое лучшее воскресное платье и буду стоять в толпе, такой же с виду, как и все остальные. Так кто поверит твоим обвинениям? Я – почтенный фермер, а ты, моя леди, – ведьма. Так-то вот! Тебя повесят, а я порадуюсь!
Внезапно голос его изменился. Ли обвел взглядом ее хрупкое, дрожащее тело. Он притянул ее ближе к себе, сдавив своими толстыми ручищами.
– Но все это будет потом, Лалиса Манобан. Немного позже. – Он уткнулся ей в шею и стал тискать грудь своей здоровенной пятерней. Другой рукой он нетерпеливо дергал за черное платье. – До казни еще несколько часов, так что остаток ночи в нашем распоряжении. Мы с тобой позабавимся на славу!
– Нет! – Крик Лалисы прозвучал из самых глубин ее души. Ужас захлестнул ее, она съежилась от одного только его прикосновения.
Лалиса изо всей силы толкнула Ли. Но Ли лишь рассмеялся и пригнул ее к земле. Пока она изворачивалась, Ли глядел в ее дикие, сверкающие глаза, и его глаза пылали от необузданного желания. Он сопел ей в лицо, обдавая зловонным дыханием.
– Эх, госпожа Манобан, какая же ты красавица! Долго я ждал этого случая! Я хотел взять тебя на «Эсмеральде», но ты от меня удрала! Теперь у тебя нет ножа, моя леди, чтобы испортить дело. У тебя вообще нет оружия.
– Да, у нее нет. Зато есть у меня.
Низкий, грозный голос прозвучал откуда-то сверху. Оторопевший Ли повернул голову и увидел высоченного черноволосого человека, стоявшего всего в каких-то трех шагах, от него. В элегантной белой льняной рубахе с кружевными манжетами, тонких оливковых бриджах и тяжелых ботфортах из черной кожи рослый, мускулистый незнакомец являл собой внушительное зрелище. Он выглядел таким же мощным и угрожающим, как сам дьявол. Но больше всего Ли Чонсока встревожила шпага, которую тот выставил вперед. Ее острие находилось всего в нескольких дюймах от толстой шеи Ли. Ли не мог отвести глаз от длинного клинка, поблескивающего серебром.
– Кто... кто вы такой... черт вас побери? – запинаясь, проговорил Ли, и его руки, отпустившие Лалису, безвольно повисли вдоль туловища.
– Чонгук! – Это слово вырвалось из горла Лалисы с таким огромным облегчением, что она почувствовала слабость.
Она оттолкнула все еще лежавшего поверх нее Ли, а Чон Чонгук, грубо схватив Ли за плечо, сбросил его с Лалисы. Затем Чонгук опустился на колени и помог Лалисе сесть.
– Лалиса! Ты в порядке? Он ничего с тобой не сделал?
Лалису поразил его голос. Несмотря на внешнее спокойствие Чонгука, голос выдавал его страх. Он охрип от ужаса. Лалиса схватила его руку и приложила к своей щеке, внезапно намокшей от слез.
– Я... со мной все в порядке. Он хотел...
– Я знаю, чего он хотел. – Чонгук окинул быстрым взглядом ее бледное лицо. – Не беспокойся, дорогая. Тебе теперь нечего бояться. Эта свинья никогда к тебе больше не прикоснется.
Прежде чем она успела ответить, Чонгук вскочил. Ли, уже начавший подниматься на четвереньки, замер, когда Чонгук двинулся к нему, выставив вперед острие шпаги.
– Кто вы такой? – задыхаясь, произнес Ли, и его обычно багровая физиономия побелела.
Лунный свет лился на вершину холма, омывая всех троих серебристым сиянием.
– Я – твой палач, ублюдок. – Серые глаза Чонгука блестели, как сталь, и были остры, как клинки. – А теперь вставай.
– Я... я безоружен. Господин, не станете же вы убивать беззащитного человека? – Ли не сдвинулся с места. Чонгук нетерпеливо взмахнул клинком.
– Вставай, свинья. Ли медленно поднялся.
– У меня... у меня нет шпаги, господин. Вы не можете убить безоружного человека!
– Не могу? – Чонгук скривил губы. По скулам его заходили желваки. Его с трудом сдерживаемый гнев еще более леденил душу, чем если бы он разбушевался. Он с холодным презрением оглядел застывшего перед ним человека. – Но ты ведь смог напасть на беззащитную женщину, правда, приятель? По-твоему, этим ты заслужил право умереть как джентльмен, а не как дикий зверь, что повстречался человеку в лесу? Как ты считаешь?
– Пожалуйста... – Ли сглотнул, не сводя глаз с поблескивающего клинка. – Я... у меня и в мыслях ничего такого не было...
– Молчать! – Чонгук грозно прищурился. – Я и так уже решил, что куда, приятнее будет разделаться с тобой голыми руками, а не шпагой. – Он отбросил оружие и посмотрел на Ли Чонсока со зловещей улыбкой. – Ну что же, мразь, давай начнем.
– Нет! – Лалиса бросилась вперед и схватила шпагу. – Дай я убью его! – крикнула она, делая шаг к Ли. – Я искрошу его на куски!
Тут Чонгук рассмеялся и обнял ее за плечи, чуть ли не с обычной своей непринужденностью. Ли в страхе переводил взгляд с одной на другого.
– Нет, моя кровожадная забияка. Отойди.
– Я хочу убить его!
– Да, любовь моя. Я знаю – ты этого хочешь. Так же, как и я.
– Я должна сама свести с ним счеты! – Голос ее дрожал.
– Лалиса, – голос Чонгука, казалось, ласкал ее, здесь, на вершине этого залитого лунным светом холма со смутно проступающими очертаниями виселицы. – В тебе сейчас говорит гнев, дорогая. Я тебя не виню. Но позднее, когда голова и сердце остынут, ты можешь пожалеть о том, что убила безоружного человека, пусть даже и заслуживающего смерти. Позволь я окажу тебе эту услугу. Я убью его в честном поединке. И сделаю это с удовольствием.
Прежде чем она успела ответить, Ли Чонсок взял инициативу в свои руки. Он достаточно наслушался, как они спорят по поводу его участи, и ярость пересилила страх. Пригнув голову, Ли с бычьим ревом бросился на Чонгука.
Чонгук отскочил и насмешливо улыбнулся:
– Ты мог бы сделать это и половчее, поганый трус. Ну, давай! Умеешь драться как следует? Или способен бить только женщину и старое пугало?
– Да я тебя в клочки разорву! – прорычал Ли. Сжав пудовые кулаки, он снова ринулся вперед и взмахнул правой рукой, метя Чонгуку в челюсть. – Ах ты, проклятый ублюдок...
Чонгук увернулся и нанес Лиу удар в живот. Тот согнулся пополам, а Чонгук добавил ему кулаком в подбородок. Ли рухнул как подкошенный, кровь закапала из уголка рта. Глаза его по-звериному вспыхнули. Он встал пошатываясь.
Лалиса с бьющимся сердцем наблюдала, как двое мужчин сближаются. Взгляд ее метался от одного к другому. Чонгук нисколько не уступал Лиу ни ростом, ни сложением. Оба они были высокие, необыкновенно мощные, с широкими плечами. Но Ли двигался с тяжеловесной неуклюжестью, а Чонгук был быстр, как пантера. Черноволосый Серый Рыцарь наносил противнику молниеносные удары с сокрушительной силой. Ли же дрался с неистовством обезумевшего зверя. Он вкладывал в удар весь свой огромный вес, и когда кулак его попадал в цель, результаты оказывались весьма плачевными для противника. Она ахнула, увидев, как Чонгук покачнулся. Ли стал наступать, ударил еще, и Чонгук упал на одно колено.
– Нет! – вскричала Лалиса, когда Ли навалился всей своей тяжестью на оглушенного противника и пальцы Ли сомкнулись на его горле.
– Чонгук!
Лалиса бросилась вперед, размахивая шпагой, готовая пронзить Ли насквозь, но не успела добежать до него, как Чонгук вдруг рванулся. Она так никогда и не узнала, откуда взялась в нем эта невероятная сила, но Чонгуку удалось одним гигантским усилием сбросить Ли и подмять его под себя. Кулак обрушился на лицо Ли, превратив его в кровавое месиво. Ли отчаянно изворачивался, но тщетно. Чонгук бил его снова и снова, до тех пор пока Ли не обмяк, оставив сопротивление. Кулаки Чонгука были в крови.
– Хватит! Чонгук, пожалуйста, остановись! – Лалиса, бледная, насмерть перепуганная, взывала к нему словно откуда-то издалека.
Вскинув глаза, Чонгук увидел ее дрожащую фигурку, залитое слезами лицо.
– Я больше этого не вынесу. Оставь его! – умоляла она.
Чонгук бросил последний презрительный взгляд на распростертого врага. Потом тяжело поднялся.
– Лалиса!
В следующее мгновение она оказалась в его объятиях. Шпага, звякнув, упала на землю, когда Чонгук стиснул ее так, что она едва не задохнулась. Но все равно ей сейчас было сладостно и уютно, как под шерстяным пледом в холодную зиму. Она уткнулась в его плечо и обхватила крепко, как только могла.
– Чонгук, я думала, что никогда больше тебя не увижу. Я думала...
– Я знаю, что ты думала, дорогая. – Он приподнял ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. – Мне многое придется тебе объяснить. Но сейчас не время. Нам нужно уходить, любовь моя, и немедленно. Мы...
От крика Лалисы слова застряли в его горле. Чонгук резко повернулся, весь напрягшись.
К этому времени Ли Чонсок уже пришел в себя. Окровавленный, пронзенный страшной болью, он какое-то время лежал неподвижно, а потом его ослабевшая рука медленно потянулась к маленькому кинжалу у пояса. Ли ухватился за него дрожащими пальцами и осторожно вытащил. Его огромное тело напряглось для последнего броска. Он рассчитается с этой сучкой и ее заступником. Он прикончит их обоих!
Пока парочка сжимала друг друга в объятиях, Ли, покачиваясь, поднялся. Злобная ухмылка выступила на его лице. Занеся нож для удара, он двинулся вперед.
Когда Лалиса вскрикнула, Ли кинулся на них, но Чонгук обернулся как раз вовремя, чтобы перехватить руку с ножом. Ли вскрикнул и попытался ударить противника другой рукой, но Чонгук резко подался вперед своим могучим телом, лишив Ли равновесия. Затем без особых трудностей Чонгук завладел ножом. Ли зашелся в страшном крике, когда Чон Чонгук всадил кинжал в его сердце. Кровь брызнула во все стороны. Чон, тяжело дыша, отступил назад, и Ли рухнул на землю. Судорога пробежала по его огромному телу, потом он замер. Чонгук опустился возле поверженного врага на колени.
– Он мертв.
Лалиса закрыла лицо руками.
– Он заслужил смерть, Лалиса. – Чонгук уже стоял возле нее, голос его звучал хрипло. – И ты это знаешь. Ведь ты сама хотела его гибели.
– Да, да. Но... Это так ужасно! Пожалуйста, давай... уйдем отсюда.
– С удовольствием. – Чонгук посмотрел вверх. Небо светлело, приобретая сиреневый оттенок. Скоро рассвет. – Нам пора на корабль, Лалиса. Пойдем, я привязал свою лошадь в лесу, у холма. Нам нужно поторопиться, пока деревня не проснулась.
– Джису! – Лалиса резко повернулась к нему. – Я не уйду без нее. Нам нужно вернуться в тюрьму!
– Джису в надежных руках. Она сейчас на пути в порт.
– Но как?.. Чонгук, я не понимаю! Как ты меня нашел?
Он сдвинул брови и нетерпеливо провел рукой по черным волосам.
– Сейчас не время для расспросов, женщина! Мы оба в опасности, пока не сядем на мой корабль. Так что – ты пойдешь или мне придется тебя нести?
Лалиса отшатнулась, словно от удара. Что-то угасло в ее глазах.
На какие-то несколько минут она все забыла. Забыла, как этот человек обидел ее, как он обманывал ее. Она была готова опять довериться ему. Теперь же холодный, прекрасный образ Дженни встал у нее перед глазами, насмехаясь над ней, и Лалиса опять с необычайной четкостью увидела безжалостное лицо Чонгука в вечер ее ареста. Воспоминания о том, с каким безразличием он вел себя, когда ее поволокли в бостонскую тюрьму, как молча наблюдал за происходящим, стоя возле своей невесты, захлестнули ее, поглотив все остальные чувства.
Любовь, доверие, благодарность, что переполнили ее поначалу, исчезли, уступив место настороженности. Гордость возвращалась к ней.
– Хорошо, – произнесла она спокойно. – Идем. Она до сих пор дрожала, ее черное шерстяное платье слегка теребил прохладный утренний ветерок. Стоя на вершине холма, перед виселицей, на которой ее собирались вздернуть, она выглядела очень хрупкой и одинокой.
Чонгук взял ее за плечи, привлек к себе. Он прильнул губами к ее губам, целуя ее нежно, ласково.
– Прости меня, любимая. Я подлец, что разговаривал с тобой так грубо после всего пережитого тобой...
Лалиса вырвалась из его объятий. Теперь она дрожала еще сильнее, ноги ее подкашивались.
– Не беспокойся за меня. Я в полном порядке, – проговорила она сквозь стиснутые зубы. – Ты ведь сказал, что нам нужно торопиться на твой драгоценный корабль? Ну что же, не будем терять времени!
Чонгук смерил ее долгим взглядом. Лалиса смотрела на него, вскинув подбородок, распрямив плечи. Чонгук медленно кивнул.
– Ладно, забияка, потом. Мы разберемся с этим позднее. А теперь пойдем.
И они начали спускаться с Холма виселиц.
***
не забудьте поставить ⭐ и подписаться