Имитация любви

Тэхён заряжал телефон Тэмина каждый день, и пускай большинство аккаунтов брата удалили, какао остался. Именно там «Тэмин» переписывался с Миджин, интересовался её здоровьем, желал спокойной ночи, посылал поцелуи и сердечко. Тэхён стал воспринимать это как игру, не задумываясь о том, как вообще сказать девушке о том, что её жениха нет в живых. Это была игра, в том и дело, и если он ошибётся, то пострадает Миджин.

Но всё же стоило рассказать Миджин о том, что Тэмина больше нет в живых.

Но как?

С этими вопросами Тэхён решил сходить к родителям. Завтра он должен был выйти на работу, а на выходных как-нибудь встретится с Миджин, поговорит с ней, всё расскажет, и проследит, чтобы она ничего с собой не сделала. Она справится, она ильная девушка, а если нет — Тэхён будет рядом, протянет руку помощи. Только вот захочет ли сама Джин принять его руку, окунуться в его объятия, сказать, что она нуждается в помощи? Люди горды, особенно в моменты, когда очень слабы, им сложно схватиться за руку постороннего человека, потому что это означает тотальное поражение и признание собственной беспомощности.

— Почему ты сразу ей не сказал, что Тэмин умер? — отец был относительно спокоен, а мама, дабы отвлечься, принялась за помывку посуды. — Ты поступаешь плохо по отношению к ней, Миджин не заслуживает к себе такого отношения. Только не говори, что ты с ней переписывался с телефона Тэмина, — Тэхён опустил глаза — вот вроде бы взрослый человек, а вёл себя как подросток, скрывался, пытался выдать себя за кого-то другого, и отец сразу всё понял. — Я тебя не этому воспитывал, Тэхён...

— Прости, отец, — выдохнул Тэхён. — Я вас подвёл...

— Признайся ей в том, что Тэмин умер, это будет честно для Миджин, — произнёс господин Ким и вздохнул. — Чем дольше она не знает о Тэмине, тем больнее и тебе, и её родителям, которые тоже явно не могут ей об этом сказать. Будь сильнее, чем её родители.

Тэхён долго думал — сходил на работу, договорился обо всём, что завтра его плотно забьют работой на сервисе, а потом вернулся домой, лёг на кровать и посмотрел на аватарку Миджин в какао. Такая счастливая, улыбающаяся, ещё не такая уставшая, сломленная, как после комы, и Тэхёну вмиг стало мерзко от самого себя: как он мог? Как он мог продолжать выдавать себя за брата? Тэмин бы не простил такого, обиделся, наорал, а потом сделал бы что-нибудь ему: ночью отстриг часть волос, залил бы в шампунь водку или же накидал в яичницу скорлупок. Честно, Тэхён бы тоже себя за такое не простил, но, помолившись, он пришёл к спокойствию и одному сообщению, отправленному с аккаунта брата: «ты сегодня вечером свободна?»

Тэхён успел прибрать в комнате недавно выстиранную одежду, разложить её по полкам шкафа, поесть и составить план действий, как будет проходить разговор с Миджин, как она ответила: «свободна после психолога, я с ним заканчиваю работу в шесть». А на часах только три дня, и если просто сидеть и ждать, то можно с ума сойти. Тэхён отправил смайлик, написал «заеду за тобой на адрес, только дай» и дождался указания района, улицы и номера дома, к которому надо ехать. До судьбоносного разговора ещё много времени, а глаз и уголок рта уже дёргается.

«Ты справишься, Тэхён. Просто будь с ней мягок, всё будет хорошо».

За всё время, когда Тэхён довёз её до дома, Миджин перекинулась с родителями лишь парой слов, да и то они ничего не значили: это были скупые «да» или «нет», ведь она совершенно не хотела разговаривать. Ким ещё смог её разговорить, а вот мама и папа смотрели на неё так, будто сейчас расплачутся, будто бы сейчас девушка расколется в их руках, как фарфоровая куколка. Они пытались улыбаться, но выходило из рук вон плохо, они пытались контактировать с ней с прежней радостью, но не получалось. Сама Миджин ещё не до конца поняла, осознала всё, скучала по Тэмину и, когда он прислал сообщение с пожеланием встретиться, обрадовалась впервые за всё время. Они не виделись слишком долго, ей очень хотелось увидеть его, обнять, поцеловать, рассказать всё, что с ней случилось, и посетовать на то, что за ней приехал Тэхён, его брат.

— Здравствуйте, госпожа Кан, — проговорил психолог, когда девушка вошла и слегка поклонился, — давайте я сделаю вам чай. Думаю, сегодня мы должны поговорить о важном, о том, о чём меня попросили поговорить ваши родители.

— Что может быть важным? — девушка приняла зелёный чай с одной ложкой сахара и сделала глоток. После выхода из комы она буквально заново полюбила зелёный чай, снова стала им наслаждаться и могла со всей ответственностью заявить, что это лучшее, что могли создать люди. — Ну, кроме того, что в нас въехали.

— Важно то, что вы не говорите с родителями, но вы говорите с другими людьми. Вы вините их в чём-то?

— Я просто хочу покоя, потому что врачи постоянно говорили, а дома мне хочется покоя. Я выполняю все предписания, держу диету, хожу на процедуры, пытаюсь прийти в норму. Мне совсем скоро сдавать экзамены, чтобы получить диплом магистра, — проговорила Миджин. — Потому я учусь и, возможно, игнорирую родителей. Но я не хочу говорить. Просто нет желания.

— Из-за того, что вы молчите, родители не могут вам рассказать о главном, потому попросили рассказать, — психолог выдохнул и сложил руки на столе. Миджин напряглась — нет, она не думала ни о чём, но почему-то грозный злобный червячок, терзавший её изнутри, не давал успокоиться. Вроде всё хорошо — психолог такой же, которому она привыкла доверять, тот же зелёный любимый чай, то же удобное кресло, в котором хочется лежать до скончания веков. Только вот что-то отчётливо было не так. И осознание, что же пошло не так, прорвалось со следующими словами специалиста: — Не вините себя ни в чём, порой организм просто не справляется. Но... ваш жених, Ким Тэмин, погиб в той аварии, в которой выжили вы. Он пожертвовал собой, чтобы спасти вам жизнь.

Зелёный чай с одной ложкой сахара — самый отвратительный напиток, который только мог придумать человек. Проспать до скончания веков уже кажется не просто желанием, а требованием уставшего организма. А стаканчик с чаем резко оказался на полу, а Миджин стала задыхаться от слёз, что встали поперёк горла.

Тэмин не мог умереть. Она бы чувствовала это. Родители, врачи бы сказали. Тэхён бы сказал.

Получается, они все вместе ей врали? Но как же те сообщения, что она продолжала получать?

— Но он... он жив, это точно, он мне встречу назначил сегодня после посещения вас... — вдруг нашлась Миджин. Тушь потекла, ей захотелось срочно прикурить, и она сглотнула вязкую слюну. — Он... он не может быть мёртв.

— Сожалею, госпожа Кан, но я не привык лгать.

Миджин чувствовала себя зажатой в удушливых джунглях, где лианы опутали её руки и ноги, чтобы девушка не могла двигаться. Она чувствовала себя брошенной всеми, и ненависть сотрясла её нутро — как так можно, родные родители не говорили ей ничего про Тэмина, а Тэхён... Тэхён, значит, отыгрывал роль собственного умершего брата? Насколько можно быть низким, опуститься настолько, чтобы так делать больно девушке, которая до сих пор надеется, ждёт и любит? Насколько надо быть бессердечным, чтобы так лихо играть чужими судьбами?

— Госпожа Кан, куда же вы?

Но Миджин уже бежала вдоль по коридору.

Ей лгали все: врачи, родители, этот долбаный психолог и даже Тэхён, которому, несравненно, больно, но он поступал как самый настоящий кусок дерьма, решивший, что ей от этого не станет плохо. Стало. И теперь девушка, всхлипывая, неслась прочь от центра психологической помощи, а ноги устали только через два квартала, когда она обессиленно упала на скамейку и разрыдалась от всей накопившейся боли. Больно. Больно. Только эти слова бились в голове, только эти слова она говорила дрожащими губами. Дура, накрасилась даже, достала любимые духи Тэмина... а тот больше не увидит её, не почувствует аромата духов, не скажет ей «моя жёнушка», не поцелует.

А надо ли жить дальше, если любимого нет?

На экране телефона высветилось такое родное «Тэмин-оппа», но эти два слова уже ничего не значили для девушки, что порывалась швырнуть смартфон в канаву и больше не вспоминать о нём. Она хотела броситься под машину, но на слабых ногах шла в сторону дома, сломавшись окончательно, — она знала, что в квартире никого нет, ведь родители уехали на вечер куда-то, а Миджин хотела побыть с Тэмином. Вот и побудет скоро с ним там, в загробном мире, и встретится потом с ним в новом воплощении в другой жизни. Она хочет любви, хочет её только от Тэмина, и никакой Тэхён не поможет ей, не спасёт, не утешит.

Тэхён напряжённо ждал, когда Миджин ответит, но она даже не брала трубку, будто бы её усыпили в кабинете, запретили воспользоваться телефоном. Он уже не утерпел — зашёл в центр, где спросил у администратора, где сейчас находится Кан Миджин. И, на его ужас, совсем рядом стоял психолог, от которого Кан Миджин в ужасе и слезах убежала примерно полчаса назад.

— Мы обсуждали с ней то, что не обсудила родня — сказал, что её жених погиб, — проговорил мужчина, и волосы на затылке Тэхёна зашевелились. Нет-нет-нет, почему именно сейчас? Он должен был это сказать, а не абсолютно не родной человек, который не пропитался мраком похорон и смерти. Да что вообще мог этот психолог? Он всего лишь выслушивал, давал общие советы, не проникался всей историей, не был родным человеком, чтобы так жестоко говорить о смерти. — А вы кем ей приходитесь?

— Я брат-близнец её покойного жениха, — и Тэхён на всех парах рванул к машине, потому что знал, куда девушка пошла — в квартиру родителей, где жила с родителями. Она могла многое с собой сотворить, сделать, так тем более не брала трубку, не отвечала на голосовые сообщения, а потом...

— Не заявляйся ко мне домой, не приходи, я ничего с собой делать не буду, — послышался дрожащий от гнева и истерики голос Миджин из телефона, — ты урод, Ким Тэхён. Ты урод. Не подходи ко мне. Просто не подходи.

Тэхён, стоя на аварийке, раз за разом переслушивал голосовое сообщение, и по щекам катились слёзы. Он не знал, что в это время Миджин курила уже пятую крепкую отцовскую сигарету, забравшись в ванну в одежде и с грязной обувью. Он не знал, что она тоже плакала, и плакала от предательства и кошмаров, что станут теперь её постоянными спутниками. Тэхён хотел её успокоить, хотел, чтобы она была счастлива, но сейчас окончательно всё сломал и утрамбовал осколками. Простит ли Миджин его? Ким не знал.

Но очень хотел, чтобы дни, прошедшие с выхода из комы девушки, были сплошным ночным кошмаром, после которого он проснётся с лёгким ощущением беспокойства и без осознания, что он самый настоящий моральный урод.