Имитация любви

Тэхён знал: чтобы излечиться от боли, нужно раз за разом отодвигать от себя образ того, что приносит боль, и жаль, что его всеми силами тянуло к Миджин, к мысленным разговорам с братом, который уже никогда не ответит. Он пытался дистанцироваться от всего, честно, пытался, но постоянно находился рядом с комнатой Тэмина, постоянно думал о его бывшей невесте и говорил родителям, что навестит, приедет. Но не мог сдвинуться с места, даже рука никак не шевелилась, когда он сидел в машине и думал, что уже достаточно отпустил ситуацию, чтобы просто посидеть рядом с ничего не видящей и не чувствовавшей девушкой.

Он боялся, что любая его поездка на машине будет последней, и тогда для родителей настанет чёрная полоса в жизни: без обоих детей, с двумя разбитыми машинами, которые будет некому чинить, с ещё одними похоронами, на которые они будут уже тратить свои, личные сбережения. Полиция не проверит, что это несчастный случай, во второй раз, будет докапываться до правды и в конечном итоге доведёт мать до нервного срыва, а отец замкнётся в себе и перестанет с кем-либо говорить вовсе. Истерика неожиданно подошла к горлу, но сидящий за рулём брюнет выдохнул, наконец-то заводя машину и выводя её из гаража, чтобы в следующую же секунду автоматические двери стали закрываться.

Как же злобна судьба, оказывается, к отдельно взятой семье, сплетённой судьбой с другой; как же, оказывается, мало нужно для того, чтобы стать по-настоящему никому не нужным и несчастным.

Тэхён часто бывал в больнице: то один, то другой родственник заболевал, то одноклассники ломали себе всё, что только можно, то он сам, ещё будучи мальчишкой, заболевал воспалением лёгких, которое дома никак не лечилось. Он помнил каждый раз, когда надсадно кашлял и смотрел на врачей, зная, что они спасут, помогут, и мальчик не пополнит статистику умерших от пневмонии, а будет буквально через пару недель уже бежать навстречу школе и ветру. Не сказать, что он особо любил учиться, но когда скучно, когда нечем заниматься, в школу не просто идёшь — летишь, лишь бы побыстрее оказаться за партой, с учебниками в руках и с огнём в глазах. Так забавно, ведь с каждым годом этот самый огонь уменьшается, затухает, а в университет абитуриенты приходят в чёрными впадинами на месте зрачков и ощущением полнейшей усталости и нежелания что-либо делать.

А потом этот огонь окончательно пропадает со смертью какого-либо близкого родственника.

Тэхён всегда был аккуратным, осторожным водителем, который не гнал, лишь бы успеть на мигающий зелёный сигнал светофора, наоборот, специально оттормаживался, чтобы не залететь на пешеходный переход и не ударить никого бампером. Ему даже штраф за всю жизнь прилетел лишь однажды — спешил, припарковался в неположенном месте и клятвенно потом заверял и себя, и родителей, что отныне садиться в машину будет лишь трезвым, парковаться будет на платных парковках, а также будет точно смотреть ровно, чтобы никто не пострадал, а он — в самую первую очередь. После этого он лишь перекрещивался, когда видел неправильно припаркованные автомобили, и надеялся, что они не слетят с ручников и не покатятся куда-то вниз по горке.

Мужчина помнил, как он учился вместе с Тэмином вождению: они были совсем юными парнями, но уже хотели мчаться по ночным шоссе вместе с девушками, спать на обочинах либо же стоянках и надеяться, что их не остановят полицейские. Они мечтали путешествовать, изъездить всю Республику и переключиться на соседние государства (конечно, избегая всеми силами знаменитого соседа, где говорили на таком же языке, но доступ был строго ограничен), но планам не удалось сбыться: сначала всё время отнимал университет, а потом работа, впивающаяся сейчас Тэхёну в затылок, ведь ему надо там быть уже завтра, а сил даже на то, чтобы отпарить костюм, нет. Коллеги вошли в его положение, когда мужчина сказал, что ему надо побыть с роднёй, но больше нескольких дней отгула брать не мог: долг перед работой вынуждал всё делать быстрее, и как же жаль, что нельзя сейчас уйти в отпуск. Так были бы причины провести время с родителями подольше и знать, что таким образом они придут в себя быстрее, ведь у них остался он, Тэхён.

А сам Тэ в это время перестанет упиваться горечью и вдохнёт полной грудью, пускай без брата это будет сделать сложно.

Больницы никогда не нравились Тэхёну, в принципе, как и многим людям, что его окружали: больничный запах, суетящиеся врачи, медсёстры, умирающие от третьей круглосуточной смены подряд, потому что кадров персонала не хватает. Тем более у самого парня был плохой опыт нахождения в таких местах: скрипучая кровать вгрызалась в поясницу и ягодицы торчащими пружинами, еда была пресной и невкусной, а у родителей была тонна других забот, чем навещать сына, больного воспалением лёгких. Так он месяц и пролежал в компании жужжащей лампы на потолке и скулящей от боли в области желудка девочки, которая всеми силами будто бы хотела его взбесить и не слышала, что Тэхёну так же плохо, как и ей. Если бы боль в лёгких во время болезни можно было бы измерить километрами, то Ким бы сказал, что боль равна расстоянию от Сеула до Пусана, потому что ему есть с чем сравнивать: боль от смерти брата равна трём оборотам по экватору Земли.

— Вы снова пришли к Миджин, — за стойкой регистрации стояла знакомая пухлощёкая девушка с узкими глазами-щёлочками, и нет, это была не просто азиатская особенность, а систематический недосып и неправильное питание раз в сутки, потому что при ухаживании за больными, что только лежат и ничего не могут сделать, ты не имеешь права отойти. — Ким Тэхён, верно?

— Верно. Я могу к ней пройти?

Тэхён слышал теорию, что чем чаще говоришь с человеком в коме, тем больше вероятность, что он из этого состояния выйдет, причём очень скоро. Он хотел, чтобы Миджин была рядом, страстно желал этого, потому и ходил как можно чаще, дабы посмотреть на неё, помолиться и прикоснуться к израненным рукам. Пока только так. Пока по-другому нельзя. Пока она в коме, она будто неживая, будто кукла, такая же красивая и недоступная. Но он надеялся, и эта надежда заставляла его идти дальше, бороться с самим собой каждый день и знать, что однажды наступит благоприятный исход. Миджин молодец, борется.

И Тэхён молодец — борется.

— Конечно, к ней можно, думаю, номер палаты вы знаете, но входите осторожно — вдруг она очнулась, а вы её испугаете, — если бы Ким не так сильно чувствовал себя разбитым, он бы улыбнулся на невинную шутку, но лишь оскал озарил губы — на большее он был не способен. — Скажете потом, как она?

— Хорошо.

И пускай Тэхён знал, что всё будет «как всегда», но в душе теплилась надежда, что именно сегодня, именно при нём девушка «оживёт», откроет глаза и сделает первый вдох после комы. Комы, в которой она пропустила смерть жениха, похороны, множество разговоров с Тэ и слёз, что лились из глаз. Пускай Ким знал, что всё это настигнет её потом, но хотел, чтобы боль ушла уже сейчас, а он сам поспособствует исчезновению той боли, которая разрывала на части грудную клетку.

— Здравствуйте, — в палате находился лечащий врач, что-то держащий в руке и распрямляющий колени — видимо, совсем недавно сидел на корточках и взял что-то с пола. — У пациентки обручальное кольцо упало. Вы её жених?

— Женихом был мой брат, — и кольцо оказалось в руках Тэхёна. Маленькое, тонкое, с лёгким узором и обрамлённое камушками, оно возвращало мысленно в то время, когда Тэмин и Тэхён посещали ювелирные магазины и подбирали кольцо для помолвки. Да уж, хорошее было время — пускай грудь Хёна сковывала тоска, он с ненапускным удовольствием помогал в выборе, ведь все эти украшения — для Миджин, и если она будет довольна, то и он сам будет доволен. — Спасибо. Я положу дома в коробочку. Может, когда-нибудь оно дождётся своей владелицы, ведь не думаю, что Миджин его будет носить.

— Мужайтесь, — проговорив это, врач вышел из палаты, оставляя двух людей наедине со своими проблемами и тараканами.

Тэхён хотел каждый раз, как посещал Миджин, излить ей свою душу: рассказать о том, как он её любит, как желает, чтобы она поскорее очнулась и знала, что есть на Земле человек, который ни в коем случае не оттолкнёт её и не скажет, что она никому не нужная девушка, пережившая слишком многое. Да, после аварии останутся уродливые шрамы, срастающиеся кости, низкая самооценка и горечь из-за потери близкого, очень близкого человека, но боль не будет длиться вечно, потому что потом погасится новыми эмоциями, чувствами и красками. Человеку нужен человек, дабы исцелить, возлюбить и никогда не бросать, и Тэхён надеялся, что станет таковым для очнувшейся Миджин.

Ей понадобится время, чтобы его принять. А ему понадобится вся нежность и ласка, чтобы убедить девушку в том, что вновь полюбить, вновь ощутить что-то светлое и приятное — это нормально даже после такой трагедии.

Стул слегка скрипнул ножками по кафельному полу, и Тэхён присел рядом с койкой, оглядывая такое недоступное и красивое тело под одеялом; он знал, какова Миджин в одном нижнем белье, Тэмин показывал, забавляясь, хотя ничего в этом смешного не было, и фигура у неё была обычной, но в то же время красивой. Худенькая, подтянутая, без лишних складок, но с изгибами, которые дополняли тело, делали его самым красивым для двух парней, один из которых имел к нему доступ, а другой — просто был сторонним наблюдателем и изнывал по моментам, когда девушка с солнечной улыбкой глядела на него с искорками в глазах.

— Привет, — монолог начинался именно с этого, потому что приветствие от Миджин не слышно никогда, но мысленно Тэхён воспроизводил их немногочисленные диалоги и выделял из них игривое слово «здравствуй» и лёгкую улыбку, которая покорила весь его грёбаный внутренний мир.

Тэмин как-то признался, что если бы не Миджин, он бы так и не остепенился: продолжил ходить по женщинам, словно дорогая перчатка, пробовал каждую и не насыщался, а потом бы вообще умер где-то в подворотне, потому что якобы случайно переспал не с той, с которой нужно. Был один такой момент, когда девушка действительно воспользовалась слабостью брата, буквально охмурила его и заставила исполнять свои желания, а потом Тэмину так прилетело от её парня, что на всю жизнь остался шрам на лице и сломанный нос — бились молодые люди не на жизнь, а на смерть, потому что никто не хотел друг другу уступать. Когда делали операцию на нос, братья думали, что эта часть лица станет отличительной чертой одного из них, но нос вернулся в первозданном виде, будто бы той драки не было вовсе, и братья потом хохотали за чашечкой полуночного кофе.

«Это забавно, — проговорил Тэмин, — но я вылил всю свою энергию на этого парня. Ещё я до сих пор зол на Хёну. Вот же прошмандовка! А с Хичолем мы потом ещё и выпили, знаешь, нормальный парень оказался».

«Но в измене же виноваты оба: и парень, и девушка. Как ты можешь ненавидеть девушку, переспав с ней, а потом пить с её парнем? — Тэмин застыл и посмотрел на брата, который вдруг совсем резко повзрослел, перестал быть сопливым девятнадцатилетним мальчишкой, который рассуждал как взрослый. — Я не считаю это честным. Пожалуйста, пересмотри своё отношение к девушкам, потому что в один момент все окажутся шлюхами, а ты будешь белым и пушистым».

— Знаешь, Тэмин слишком часто мне говорил, что любит тебя, — проговорил наконец-таки Тэхён, глянув на часы и поняв, что молча просидел уже как десять минут. — Я всегда считал, что чем чаще он произносит какие-то слова, тем меньше смысла в них вкладывает, тем больше они становятся не значащими ничего для говорящего. Но... именно ты изменила Тэмина так, что он в каждое «я люблю тебя» вкладывал именно смысл любви. Он тебе столько записей в дневнике посвящал, столько раз говорил мне, что ты самая лучшая девушка в его жизни, а я, дурак, старался пропускать всё это мимо своих ушей. Знаешь...

Тэхён до сих пор помнил все студенческие пикники, которые организовывал университет, и он помнил Миджин, что радовала подружек самолично выпеченным печеньем, смеялась над разными шутками и была цветущей душой компании, которую было непросто не заметить. Вокруг неё пахло жаркой весной, свежестью и юностью, и да, Тэмин не единственный заметил все эти плюсы, которые перекрывали некоторые минусы характера девушки, были многие до него, кто подходил, знакомился, говорил, что был бы не прочь пообщаться, но сама Джин не хотела этого. Её рот слегка искажался, нос морщился, а сама она даже руками показывала, как её бесят постоянные ухажёры.

«На все твои предложения у меня один ответ — нет, — решившаяся провести время наедине с собой Миджин именно так резко сказала Тэмину, но в будущем не смогла отказать на его предложение выйти за него. Парадокс. — Я не голодна, не хочу пить, мне достаточно подруг и друзей, а ещё я не нуждаюсь в куртке, даже если замёрзла. Закончили? Свободен».

Интересно, сейчас Миджин такая же резкая и решительная, как тогда, в студенческие времена?..

Тэхён открыл первую страницу дневника брата, а потом на выдохе долистал до записей, что касались Миджин, и таковых было много, очень много, будто бы Тэмин днями и ночами сидел над этой маленькой потрёпанной книжкой, дабы запечатлеть каждую секунду нахождения со своей богиней. Он только так свою невесту и называл, никак иначе, потому что «и на лицо хороша, и по хозяйству всё может сделать», и потому, улыбнувшись воспоминаниям, мыслям, смеху брата, что тяжело лёг клеймом где-то в районе затылка, Хён углубился в чтение вслух, надеясь, что его голос станет маяком для лежащей в коме девушки:

— «Врут писатели и поэты, описывая любовь. Ты, Миджин, из любви соткана. И это не боль, не страдания. Это персики и красные апельсины, смешанные в йогурте. Это ленивый вечер в кровати, когда не хочется друг друга выпускать из объятий, но и шуметь нельзя, ведь за стенками спят родители и брат. Я люблю тебя от Луны и обратно. А ты, твои глаза, вся ты сама, показываешь, что ты любишь меня так же сильно, как и я тебя». Понимаешь, о чём я? — ни один мускул не дрогнул на лице лежащей девушки, а улыбка исказила лицо Тэхёна. — Я думал, что ты будешь несерьёзной влюблённостью моего брата, а оказалось... оказалось, что он впервые в жизни так сильно полюбил и так быстро утратил способность любить.