Перстень мёртвого

Станислава открыла глаза медленно, словно боялась, что мир снова начнёт рассыпаться на куски. Потолок медпункта над головой был привычным.

Она лежала неподвижно, слушая гулкое биение собственного сердца. И, как только мозг начал проясняться, память осторожно вытянула из глубины всё, что случилось вчера.

Она ненадолго замерла, сердце сжалось, но через минуту резко забилось.

Её дыхание сбилось, но это была не паника, скорее осознание произошедшего и погружение в него с головой.

Станислава перевела взгляд на свою руку. Перстень. В свете утренних лучей камни мерцали ярко красным. Ночью, когда она впервые очнулась, по отсутствию лишних вопросов о нем, она поняла, что никто перстень не видит. Это очень радовало и означало, что одной проблемой будет меньше.

Она поднесла руку ближе к лицу. Металл казался холодным, хотя ещё секунду назад она была уверена, что чувствует от него тепло.

— Какой же ты... странный, — тихо выдохнула она, обращаясь не то к перстню, не то к кому-то другому.

Немного преподнявшись, она заметила рядом Митьку.

С ним они познакомились уже после того случая, кажется, на четвёртом курсе. Он тогда ворвался в кабинет Кощея, опоздав минут на тридцать, и, не смущаясь взглядов, плюхнулся рядом, словно они давние друзья. И по какой-то необъяснимой причине с первого же дня он вёл себя так, будто она была его старшей сестрой: мог спорить, ныть, требовать помощи с домашкой, но всегда защищал, если кто-то пытался задеть, хотя в этой помощи она никогда не нуждалась, но против никогда не была. Со временем его существование рядом стало частью повседневности.

Он был громким, вечно лез не в своё дело и раздражал своей постоянной активностью. Митька всегда был рядом — иногда назойливый, иногда смешной, но всегда свой.

Сейчас, сидя на стуле у её кровати, он выглядел привычно по-детски: рыжие волосы растрёпаны, губы чуть приоткрыты, под глазами синяки, и, кажется, от переживаний за Стасю, его веснушки слегка побледнели. Одна его рука всё ещё лежала на простыне рядом с её, он сторожил её, чтобы она не смогла исчезнуть.

Станислава тихо коснулась его руки кончиками пальцев.

— Мить… — сказала она едва слышно.

Митька дёрнулся, моргнул и тут же выпрямился, потирая глаза.

— Ты чего так людей пугаешь? — пробурчал он, но в голосе сквозило облегчение. — Я думал, ты ещё часов пять проспишь.

Он склонился чуть ближе, разглядывая её, убеждаясь в улучшении её состояния.

— Да хватит, — угрюмо сказала девушка.

— Чего «хватит»? — он тут же нахмурился. — Смотрю я на тебя, чтобы убедиться, что ты опять приключений не найдёшь.

Она закатила глаза.

— Кто бы говорил. И я в порядке.

— Ага, конечно, — фыркнул он, поднимаясь со стула. — У нас же считается в порядке вещей пропадать неизвестно где.

Он отошёл к столу, налил ей воды и сунул стакан в руки.

— Пей. И не смей больше исчезать, у меня на сегодня есть дела поважнее.

— Например? — прищурилась она.

— Например… — он сделал паузу и ухмыльнулся. — Дрыхнуть дальше.

Станислава покачала головой, но уголки губ чуть дрогнули.

— Где остальные? — спросила она, отпив пару глотков.

— Ну... — протянул он. — Кощей старост забрал. Сказал, что надо во всём разобраться, — он попытался изобразить строгий голос Кощея, но в итоге вышло скорее смешно, чем грозно. — А всех остальных перед этим разогнал по комнатам, чтоб, значит, «не шлялись неизвестно где».

— Похоже на него, — тихо сказала Станислава.

— Это точно, — Митька сел обратно на стул, закинув ногу на ногу. — Только вот я ему сказал, что с места не сдвинусь, пока ты глаза не откроешь. Он ворчал, но оставил. Он же знает, что я всё равно обратно вернусь.

Она улыбнулась чуть заметнее, но промолчала, глядя в стакан.

— Так что, — продолжил он, — считай, у тебя тут личный караульный.

В ответ Станислава усмехнулась, и, опустив голову, продолжила.

— Спасибо... — слова выходили тяжело, — что спасли меня...

Сначала повисло какое-то напряжённое молчание, Митя явно не этого от нее ожидал. Но после его звонкий смех наполнил палату.

— Вельская? Извиняется? — он смотрел ей в глаза, а веснушки на его лице загорелись огоньками. — Завтра точно снег пойдет.

Митька ещё пару секунд не сводил с неё взгляда, явно смакуя момент.

— Ладно, — наконец хмыкнул он, — прощаю. Но только потому, что это, возможно, единственный раз в жизни, когда я такое слышу.

— В следующий раз услышишь мою благодарность, когда перестанешь носиться по коридорам, как угорелый, — парировала Станислава.

— Тогда точно никогда, — ухмыльнулся он. — И вообще, я носился не просто так, а по делу.

— Ну-ну, — в её голосе сквозила ирония.

Митька на секунду замялся, но потом снова ухмыльнулся, как будто решил, что лучше сменить тему.

— Кстати, — он присел обратно на стул, чуть наклонившись вперёд, — А что было там? В щели?

Станислава отвела взгляд, вопрос Митьки был ожидаем, но всё же заставил напрячься.

Она медленно провела пальцами по холодному перстню, чувствуя, как металл чуть заметно пульсирует.

— Там… — она замялась, пытаясь подобрать слова. — Слишком много всего.

Митька нахмурился.

— Тени. Тьма?

Станислава почувствовала, как внутри что-то болезненно дрогнуло.

— Да. Но они были не особо опасны. В книгах их больше искажают.

В палате на секунду стало тише, будто стены подслушивали.

Митька хотел что-то сказать, но вдруг дверь медпункта тихо скрипнула, и на пороге появились британцы.

Хотя они скорее ввалились, большинство с тяжёлой отдышкой. Как оказалась в итоге, их начал приследовать Ленин, пытаясь объяснить что-то важное. А началось это важное, после того как Гермиона решила прервать его монолог в пустоту и начать с ним спорить.

После громких жалоб на эту гребанную школу и лекцию о том, что в Хогвартсе и то безопастнее, повисло неловкое молчание. Все знали, что надо об этом поговорить, но никто не хотел начинать.

— Нас могут отправить домой, — наконец разорвала и без того хрупкое молчание Гермиона.

Гарри, нахмурившись, с силой потер лицо ладонями.

— Отлично. Просто супер. Уехать домой, но так и не разобраться, что здесь происходит.

— Может, это и правильно, — подала голос Чжоу осторожно. — Если здесь всё так опасно.

— Нет, — неожиданно для всех отозвался Драко.

— Впервые, я согласен с Малфоем. — Этими словами Рон привлек внимание всех.

— Они не смогут, — Станислава жевала только что принесенную ей булочку. — Этот обмен был создан, для вашей безопасности. Из-за появления Волан-де-Морта, у вас небезопасно.

— Так и есть, — в дверном проёме появился Идьдар. Он одарил Станиславу мягкой улыбкой и после того, как получил ответную, продолжил. — Сейчас Родион с Алией пытаются убедить, что все вы будете в полной безопасности.

— Но это глупо, у нас под носом один из тех британских клоунов. — в ответ на свои слова, Митя получил два неодобрительных взгляда. — Что? Они бы рано или поздно узнали.

— Узнали что? — Гарри резко поднял голову, его глаза сверкнули, будто он заранее боялся услышать ответ.

Станислава положила булочку обратно на салфетку и тяжело вздохнула.

— Что один из наших, — она чуть замялась, пальцы сами нашли перстень, в этот раз холодный, как ледяная вода, — Пожиратель смер...

— Он не из наших, — прервал на её полуслове Митя, но его уже не особо слушали.

В палате словно похолодало. Даже Луна перестала мечтательно скользить взглядом по потолку и сосредоточилась на Станиславе.

— Кто? — почти одновременно спросили Гермиона и Рон.

— Олег, — произнесла она. — Мы видели метку.

В комнате повисла тишина. Удушающая, а внутри Гарри Поттера в очередной раз разрушился мир. Дышать было до боли трудно, голова начала гудеть, а в груди маленький паук стянул свою паутину страха, из-за чего сердце неожиданно для самого Поттера закололо.

Воспоминания вчерашнего дня пронеслись в памяти: тот человек, тот, что предлагал себя жертвой в ритуале, лишь бы спасти человека, просто не мог оказаться кровавым убийцей и насильником. Даже если учесть историю из прошлого, его предательство. Он же не мог...

Сердце сжималось все сильнее, а мозг не мог принять тот факт, что враг был настолько близко. Что все эти дни он мог его убить. Что Гарри, не зная ничего об этом, ходил полностью обезоружен, и чувствовал безопасность, чего никогда не было раньше.

Слова Рона, растерянные, сомневающиеся, звучали где-то на краю сознания. Он не слушал. Он чувствовал, как из груди холод расползается по венам. «Я снова ничего не заметил. Снова был слишком наивен».

Из бесконечного потока мыслей его вывело лёгкое прикосновение Малфоя к его руке.

Сначала Гарри машинально дёрнулся — было слишком неожиданно. Но Драко не отдёрнул ладонь, наоборот, чуть крепче сжал его пальцы. Не с вызовом, без надменности, слишком нежно, не свойственно для обычного Малфоя.

Гарри выдохнул. И сам удивился, насколько сильно это прикосновение его заземлило. В груди по-прежнему было пусто, холодно, но теперь он хотя бы мог дышать. А голоса, споры вокруг остались таким же фоном.

Он поднял взгляд и встретился с серыми глазами. В них не было насмешки — только усталость. И вдруг он понял: Драко тоже трещит изнутри, просто скрывает это за очередной маской.

Гарри сжал его руку в ответ. В ответ Драко одними губами, так чтобы никто не видел, произнёс:

— Мы справимся.

На секунду в глазах Гарри мелькнула тень удивления, но он ничего не сказал, лишь кивнул, позволяя себе довериться кому-то в очередной раз.

— Почему вы нас не придупредили? — Уже придя в себя и параллельно отпуская чужую руку, сказал Гарри с какой-то обидой в голосе.

— Он не тронет вас. Скала бы не позволила. — Станислава посмотрела в окно, рассматривая стоящий недалеко лес.

Дальнейшие споры продолжались почти на протяжении трех часов. И вроде все пришли к миру. Хотя Рон и хотел пойти прибить Олега прямо в тот момент, но Гермиона мгновенно пресекла даже мысль на это.

И вот, спустя три часа споров и целого часа разговоров, все наконец решили разбрестись по своим комнатам, оставив Станиславу в желанной тишине.

На следующий день к ней пришли Алия с Родионом, которые всё же отстояли права и сообщили, что скоро к ней наведуется сам Кощей, устраивая длинную и познавательную лекцию о том, чем именно опасны щели и почему не стоит пропадать посреди дня из-за плохого настроения.

В принципе, так и произошло спустя несколько минут после ухода старост, Кощей хорошенько оторвался на больной. Но после всех пыток, он всё же высказал, что очень рад ее возвращению. В ответ она кивнула, а когда ее мучитель, наконец, ушёл, погрузилась в мысли. Она планировала выйти завтра и начать изучать перстень, а так же само родовое проклятье и возможные варианты для его снятия.

Но тётя Надя, местный лекарь, и, теперь по совместительству, лечащий врач Стаси, разрушила все ее планы, оставив в палате как минимум на неделю. Так как, хоть и не сильно, но лёгкие были повреждены, а сильная перегрузка на организм привела к температуре и прочим недомоганиям.

Почти отчаявшись, Стася уговорила Гермиону приносить ей из библиотеки книги, о которых она просила, при этом не задавая лишних вопросов. Пообещав выполнить то, что в рамках разумного, та приняла предложение, оставив желание на будущее.

Сами дни в недоделанной тюрьме проходили довольно неплохо. Пока все были на занятиях, Станислава изучала принесенные ей книги, а после них она ни на минуту не оставалась одна.

Гарри же в самом начале был сильно обижен и зол, но после откровенного и уединенного диалога со Станиславой, сменил гнев на милость, и теперь, так же как и остальные, не оставлял и минуты тишины для девушки.

Хоть это и утомляло, но не могла не радовать, такая забота и поддержка со стороны близких. Огорчало лишь отсутствие каких-либо сподвижек в изучении и отсутствие возможности поговорить с Олегом.

Неожиданно из раздумий её вывел голос Гарри.

— И вообще, мы тебя спаласи лишь ради квиддича.

— Чего? — наконец, решившись вникнуть в чужой монолог.

— Ну... ты же сама обещала показатьч как местные в квиддич играют. — Под настойчивым, полным непонимания взглядом Стаси, Поттер замялся. — Ну, а какой квиддич без тебя?

После этих слов, в голове что-то щёлкнуло.

— Точно, квиддич. — она, наконец, поняла, что нашла свой первый ключ к спасению. — Как только меня выпустят, отправимся на поле.