Перстень мёртвого

Следующий день начался довольно спокойно. Ну, если утро в этом месте можно назвать спокойным.

Британцы уже сами прекрасно ориентировались в замке, поэтому уже сами добрались до столовой, где в обычном шуме завтракали остальные.

Слизеринцы и гриффиндорцы, которые пришли позже всех, сразу направились к столу, где сидели старосты — они были тише остальных, только иногда кидали мелкие реплики. Митька с Луной, она почти не ела, больше что-то рассказывала ему, а он слушал её так, будто от этого зависит вся его жизнь. Лёля что-то увлечённо рассказывала Алии.

— Ну и тот парень, вроде из Монголии... — она не договорила, когда те подошли. Радостно замахала. — А вот и сони, как вы боролись с кроватями?

Тут началось бурное обсуждение, почему они так долго добирались и при чём здесь Малфой с Гарри, которые ведут себя как пятидесятилетние супруги, прожившие всю жизнь в браке.

— Но я был всё-таки прав! — закончил дискуссию Драко и сразу же осёкся. Именно в этот момент столовая затихла. Все сидящие смотрели на вход.

— Явились. — сказал с явным пренебрежением Родион.

Семья Ли вошла как нечто неуместно монументальное для этого утра. Одетые в свою униформу Чернолесья, но слишком чисто, слишком вылизанно, будто их по дороге вычищали щётками. Олег шёл первым — с несколькими царапинами на лице и небольшой раной на носу, сестра постаралась, подлечила. Он шёл с тем же самодовольным выражением. Анна чуть позади, холодная, отстранённая. И ни один из них не показывал ни тени смущения. Как будто вчерашнего и не было.

Митя перестал улыбаться и впервые за все время помрачнел. Леля заёрзала на стуле. Сначала таращась на проходящих мимо, а после на старост.

— Это ещё кто? — спросил Рон, пережовывая бутерброд.

— Предатели, — кинул Митя, рассматривая две фигуры, сдерживая желание хорошенько вмазать. — На третьем курсе старший — Олег — пытался убить Иля, а после и Стасю. Да так, что она угодила в больницу. А Олег спихнул всю вину на Ильдара.

— Чего? — вытаращились Гриффиндорцы.

— Долгая история, — перебил Ильдар, спокойно улыбаясь. Он хотел ещё как-то успокоить ребят, но Лёля перебила.

— Он не просто спихнул, — проговорила она, на удивление спокойно, но голос её дрожал от напряжения. — Он сделал это так, что чуть ли не весь курс ему поверил. А потом, когда всё вскрылось — просто исчез.

— Свалил, как крыса, — добавил Родион, налив себе чаю, хотя руки у него тоже были сжаты в кулаки. — А теперь явился, будто ничего не было.

— И что, его приняли обратно? — не верил Гарри. — После такого?

— Колдовстворец не Хогвартс, — вмешалась Алия. — Здесь магия важнее моральных оценок. Если ты владеешь чем-то ценным, если есть покровители… тебя будут терпеть. А иногда — возвращать.

— У него сильный отец, — хмуро вставил Митя. — Бывший военный маг. Половина его родни в Министерстве.

— Неудивительно, что он такой, — мрачно отозвался Блейз, глядя вслед Олегу.

Олег с сестрой прошли мимо, не останавливаясь, не кивая, не глядя — но каждый в зале почувствовал это напряжение, тяжёлое и неприятное. Как будто воздух стал гуще.

Станислава не ела. Пытаясь отвлечься, ковыряла овсянку в тарелке.

— Стась, — прошептала Алия, коснувшись её руки.

— Всё в порядке. — ответила она более спокойно.

Но в этом спокойствии было что-то… не то. Слишком ровный голос. Слишком неподвижное лицо.

Алия всё видела. Она знала, как Станислава относится к Олегу. Она знала, чего ей стоило отвернуться от него тогда. И как тогда внутри неё начала умирать вера в людей.

Станислава снова опустила глаза в тарелку. Овсянка, расползавшаяся по краям, уже остыла, но она продолжала мешать её ложкой.

Олег был не просто предателем.

Он был тем, с кем она провела всё детство — на улице, на старых крытых чердаках, в выщербленных залах Колдотворца до начала учёбы.

Он был тем, кто срывал для неё ягоды, кто воровал её перчатки, просто чтобы она гналась за ним сквозь снег. И тем, кто однажды... посмотрел на неё как-то иначе. Не как ее родной Олег.

Но тогда она не придала этому значения.

И это стало самой большой ошибкой.

Станислава на секунду зажмурилась. Веки дрогнули, рука с ложкой на секунду сжалась. Но она тут же заставила себя дышать ровно.

— Ты уверена? — Алия всё ещё смотрела на неё.

— Уверена, — отрезала Станислава. — Это просто завтрак. И он уже закончился.

Она встала, оставив почти нетронутую еду, стул скрипнул, Стася пропала, словно растворилась.

За столом повисла тишина.

Леля нервно грызла край ногтя, глядя в след Станиславе.

— Она правда нормально? — спросила, уже зная ответ.

— Нет, — коротко ответила Алия. — Но сейчас это не исправить.

— Я бы его пришиб, — буркнул Родион. — Слово даю. Только скажите и я сам ему клыки переломаю.

— Ты чего, сами же сказали, что у него отец... — начал Тео, но Родион только смерил его взглядом.

— Пусть кто угодно. Есть то, от чего отец не спасёт и вещи, за которые отвечают совестью. А у этого... — он мотнул подбородком в сторону семейки Ли. — Совести ноль.

— А эта девушка? — внезапно перебил их Тео. — Довольно красивая.

— Сестра — Анна. Всегда была на его стороне. А тогда была лжесвидетелем. — спокойно, но с огорчением ответила Алия.

Рон лишь тихо выдохнул.

— Вот это у вас, конечно..

Гермиона нахмурилась.

— Но как так вообще получилось? Почему никто не остановил его тогда?

— Потому что он врет красиво, — глухо сказал Ильдар. Он не смотрел на еду, только на стол перед собой. — Потому что у него язык подвешен. А Стася… Стася тогда никому ничего не рассказывала. Ни про больницу. Ни про удар. Сказала, что упала сама. Она тогда еще не знала, что он обвиняет во всём меня. — он тяжело вздохнул, — верила до последнего.

— Но почему? — удивилась Грейнджер. — Почему бы не...

— Потому что всё было сложно, — тихо вставила Леля. — Она ему верила. Больше, чем кому-либо. И если бы признала правду — пришлось бы признать, что всё это время она выбирала не того человека. А она не была к этому готова.

— Потому и молчала, она конечно защищала Ильдара, но без успешно... — кивнула Алия. — А потом всё вскрылось. Но было уже поздно. Хоть на Олега все и ополчились, он был готов и сбежал во Францию.

На пару мгновений повисло неловкое молчание.

— Он ведь опять что-то затевает, — осторожно сказала Луна. Её голос был мягким, но в нём звучала уверенность.

— Слишком вовремя он... — согласился Родион. — Может вернулся, чтобы отомстить и забрать то, о чём очень когда-то мечтал.

— А о чем он мечтал? — недоумённо спросила Гермиона.

Ильдар, будто услышав совсем другой вопрос, поднял глаза, встряхнул головой и перебил, резко. — Мы ж сегодня на последней паре вместе, да, Гермиона? У Берегини? У тебя же зачёт по травам? Лучше бы ты посмотрела главу о холодных корневищах. Она любит спрашивать внезапно. Особенно кого не любит.

Гермиона, ошарашенная, заморгала, открыла было рот, но Ильдар уже встал, махнув рукой Родиону, чтобы тот собирался и отошёл в сторону. Остальные тоже начали медленно подниматься.

Британцы, оставшиеся за столом, ещё переглядывались, но затем и они начали вставать, кто-то пошёл за учебниками, кто-то — в сторону преподавательского крыла. Только Митя остался сидеть, уставившись в опустевшее место напротив, где недавно сидела Стася.

— Думаешь, правда нормально? — тихо спросил Рон, подходя к нему.

— Нет, — отрезал Митя и вытер лицо ладонью. — Но я знаю, когда её нельзя трогать. Если сейчас пойдём, сделаем только хуже.

Занятия проходили довольно спокойно и размеренно, без лишней нерввотрепки. Когда семья Ли мелькала, вокруг все замолкли или же наоборот говорили громче, делая вид, будто они пустое место. Да и косых взглядов они не избежали. Почти каждый смотрел на них с таким отвращением, что любой другой на их месте свернулся бы в колачик и плакал в углу. Но эти не обращали внимания, лишь изредка улыбаясь в ответ.

После завтрака Станиславу никто не видел. Сначала все думали, что Стася, как бывало раньше, просто «ушла в себя». Прогул — дело для неё привычное. Она и прежде могла исчезнуть на целый день - особенно когда на душе было муторно. Но она всегда возвращалась к ночи.

Поэтому к ночи решили обыскать замок и территорию вокруг, а после встретиться в заброшенном кабинете истории магии.

— Её нет, — сказал Родион, вернувшись с крыши. — Вообще нет. Ни в закрытых переходах, ни на лестницах, даже в её дурацкой берлоге под архивами. Словно испарилась.

Алия медленно села, не отрывая взгляда от своей ладони.

— Её не было в змеевике, — тихо сказала она. — Ни на одном уровне. Даже у внутреннего озера пусто. Она бы не ушла далеко — не в это время.

— Кольцо отзывается, — сказал Ильдар, почти шёпотом. Он пытался сохранить спокойствие, но получалось плохо, прям как тогда на третьем курсе. Когда он не смог ей никак помочь, а после смотрел, на то как она лежала без сознания почти неделю. Тогда впервые он чего-то испугался настолько сильно и сейчас боялся не меньше. Руки тряслись, было тяжело дышать, но он всё равно слушал, чтобы не пропустить ничего важного.

— А вдруг её, как тех... из деревни. — как-то нервно протараторила Лёля. — У тех ведь тоже кольца отзывались.

— Не неси чушь, Лёль. — грубо начал отрицать Митька, ведь признай он это, пришлось бы признать, что Стасю они больше не увидят. — Это всё этот придурок, Олег. 

— Ты серьёзно? — уставилась на него Лёля.

— Серьёзнее некуда, — рявкнул Митька. — Он явился, и через сутки её нет. Совпадение? Пусть кто угодно верит. Только не я!

Он резко поднялся, стул со скрипом отлетел назад.

— Я пойду к нему. Сейчас. Пусть посмотрит мне в глаза. Только пусть попробует начать отнекиваться.

— Митя, стой, — поднялась Алия, встав на его пути. — Это не поможет. Если он что-то сделал — он не скажет. А если не делал — ты просто всё усугубишь.

— Отойди, — глухо проговорил он, — я должен. Она бы за меня пошла. Если бы я пропал, она бы пошла. Она бы обязательно нашла меня. Каждого из нас, убила бы за нас.

— Да, она бы пошла, — вставил Родион, — только не без плана. Мить, да остановись ты, ты же сейчас не думаешь. А он не один. У него крыша.

Митька стиснул зубы. Он колебался, но в глазах было дикое, опасное напряжение. Он был на пределе — как проволока, которую тянут слишком долго.

— Ты хочешь, чтобы его отец спустил на нас всех собак? — впервые за всё время сорвалась Алия. — Хочешь, чтобы нас отстранили? А если он ничего не делал? — она глубоко вздохнула. — А если нас отстранят то Стасе мы никак не поможем! Успокойся наконец!

Митька дернулся, будто от пощёчины. Его грудь тяжело вздымалась. Он отвернулся к окну, сжав кулаки так, что костяшки побелели.

И в этот момент за его спиной раздался голос Ильдара. Ровный. Но от этого стало ещё страшнее.

— Я пойду.

Все обернулись.

— Ты… — Лёля растерянно выдохнул. — Ты уверен?

— Более чем, — сказал Ильдар и надел пальто, уже оказывшееся рядом. — Нам давно надо поговорить.

— Один не иди, — попыталась вмешаться Алия, — пожалуйста, Иль...

— Один и собирался, — отрезал он. — Вы давно должны знать, что случилось в тот день