Долгое путешествие
Той же ночью Линь Чи вернулся на скоростном поезде, пересел на междугородний автобус и ехал еще два часа, прежде чем добрался до уезда Чанъюй, где он вырос.
Он помчался в больницу, в спешке провел все процедуры, заплатил аванс и наконец узнал всю историю.
Линь Чжаофэн, как его описали, был игроком, алкоголиком и склонным к насилию наркоманом.
Когда он был молод, его арестовали за употребление наркотиков, и он прошел курс реабилитации. Хотя у него больше не было доступа к наркотикам, ему с трудом удалось бросить.
Однако пагубная привычка все эти годы дремала в его организме. Много раз он царапал себя до крови или даже бил себя кирпичом.
Затем, сегодня утром, возможно, из-за рецидива, он насильно выпил пестицид. Позже он упал у двери, и только потому, что его нашел сосед, его доставили в больницу...
"Врачи делают все возможное, чтобы спасти его, - осторожно объяснила медсестра Линь Чи. - Мы сделаем все, что в наших силах, но, учитывая ситуацию, вы должны быть готовы к худшему..."
Ранее медсестра уже просила Линь Чи подписать уведомление о критическом состоянии.
Больничные стены и освещение были совершенно белыми, из-за чего лицо Линь Чи казалось бескровным.
Но он оставался очень спокойным, не впадал в панику, как типичный член семьи.
Он был таким молодым, высоким и стройным, но, стоя в больничном коридоре, он выглядел неуместно по сравнению с окружающей обстановкой. Очевидно, что еще в учебном возрасте ему пришлось столкнуться с такой ситуацией.
Это заставило медсестру проникнуться к нему еще большей симпатией.
"Я понимаю, спасибо", - вежливо поблагодарил он медсестру.
Медсестра больше ничего не сказала и вернулась к своей работе. Лин Чи молча сидел на стуле в ожидании. Ему ничего не оставалось, как смотреть на табличку "В операционной" над дверью.
Даже сейчас он все еще испытывал чувство нереальности происходящего.
С того момента, как ему позвонили, и до того, как он примчался сюда, чтобы подтвердить, что Линь Чжаофэн проходит срочное лечение, все это казалось абсурдным.
Как это могло случиться?
Это был тот самый человек, который всего несколько дней назад был полон энергии, злобно проклинал его по телефону, выскребал из него все до последнего пенни, чтобы потратить на алкоголь, всю жизнь пил, постоянно проигрывал в карты и был должен деньги. Его жизнь была почти живым воплощением термина "человеческие отбросы". Любой мог бы подумать, что такое зло будет жить вечно, но сейчас он был в критическом состоянии.
Это было похоже на шутку.
Линь Чи безразличным взглядом посмотрел на табличку "В операционной". Он все еще не верил, что человеку, находящемуся внутри, угрожает реальная опасность.
Бич живет тысячу лет.
Этот человек прожил более десяти лет в неразберихе, его тело было изношено долгами молодости, но он всегда казался полным энергии, способным пережить любого. Кроме того, у него и человека, лежащего внутри, не осталось ничего, кроме законных отношений отца и сына. Когда он покинул округ Чанъюй в восемнадцать лет, он не планировал возвращаться.
Приход в больницу, чтобы оплатить медицинские расходы, был его последней каплей милосердия.
Операция заняла много времени. Позже Линь Чи чуть не уснул.
Именно тогда ему позвонил Ли Тиньян.
Увидев имя Ли Тиньяна на телефонном звонке, Линь Чи был немного удивлен, потому что не планировал встречаться с Ли Тиньянем в эти дни. Если он правильно помнил, Ли Тиньян сейчас должен был находиться в командировке.
"Где ты?" Спросил его Ли Тиньян.
Линь Чи взглянул на больничную стойку регистрации, но ответил не сразу.
Он неопределенно ответил: "Кое с чем разбираюсь".
"Ох."
Ли Тиньян не стал настаивать, его голос звучал мягко: "Я только что во время своей деловой поездки увидел чайник, похожий на тот, который тебе понравился, но который ты не смог купить в прошлый раз. Я хотел показать его тебе. Если он такой же, я привезу его тебе обратно".
Линь Чи был ошеломлен, не ожидая, что Ли Тиньян запомнит это.
Некоторое время назад он действительно пытался купить чайник, созданный одним мастером, но так и не смог его приобрести.
К настоящему времени было изготовлено всего несколько сотен таких чайников. Это были нишевые изделия, не слишком дорогие, но редко продаваемые коллекционерами.
Суровое выражение лица Линь Чи немного смягчилось: "Ты вспомнил об этом, да? Конечно, я проверю это позже, но сейчас мне нужно кое-что сделать..."
Пока он говорил, к нему внезапно подошла медсестра и крикнула: "Где члены семьи пациента номер 17, Чжан Сихэ? Кто-нибудь видел семью Чжан Сихэ?"
Ее голос был громким и полным настойчивости.
Услышав этот звук, Ли Тиньян нахмурился: "Ты в больнице?"
"Ах... да".
Линь Чи не знал, что ответить: "Это не я болен, это мой..." Он на мгновение заколебался, не зная, как объяснить: "У моего отца кое-какие проблемы, и он в больнице. Я - единственная семья, поэтому мне пришлось приехать..."
Услышав, что это не Линь Чи, выражение лица Ли Тиньяна немного смягчилось.
Но он быстро понял, что, вероятно, это была серьезная проблема с его отцом, иначе Линь Чи не примчался бы к нему.
Он собирался спросить еще что-то.
Но свет в реанимационном отделении внезапно погас, и двери открылись.
Линь Чи инстинктивно напрягся и повернулся, чтобы посмотреть.
Вышел врач, толкая перед собой больничную койку.
На этой кровати кто-то был накрыт белой простыней.
Увидев выражение лица доктора, Линь Чи смутно понял ответ.
Но все равно это казалось ему абсурдным.
Как это могло случиться?
Но в следующую секунду врач посмотрел на него и извиняющимся тоном сказал: "Извините, пациент не справился..."
Линь Чи не расслышал, что сказал доктор дальше.
Он смутно слышал, как врач объяснял, что из-за того, что доза пестицидов была слишком велика, а он прибыл слишком поздно, они упустили самое подходящее время.
Его телефон все еще был на связи, и Ли Тиньян слышал каждое слово.
Линь Чи постоял там с минуту, прежде чем постепенно пришел в себя и обрел контроль над своим телом.
Он вежливо поблагодарил доктора: "Хорошо, спасибо вам за ваши усилия".
Он не сказал ничего неразумного и не выказал крайнего горя. Он просто казался немного ошеломленным, его взгляд на мгновение остановился на кровати, прежде чем он быстро отвел взгляд.
Доктор был немного удивлен, несколько секунд изучая этого чересчур спокойного молодого человека.
Но такая реакция члена семьи также принесла доктору облегчение. Он не стал выяснять, почему его сын был так спокоен, просто кивнул Линь Чи: "Пожалуйста, примите наши соболезнования".
Только тогда Линь Чи понял, что его телефон все еще подключен.
Ли Тиньян тихо позвал его по имени: "Линь Чи".
Линь Чи моргнул.
Он тихо выдохнул: "Ах...... Я забыл повесить трубку, извини за это".
После минутного молчания он продолжил: "Ты только что слышал о ситуации с моей стороны. Я не буду больше ничего объяснять. Я должен уладить последующие вопросы".
"Линь Чи..."
Снова позвал Ли Тиньян.
По какой-то причине ему показалось, что в голосе Линь Чи, хотя и спокойном, слышались нотки скованности и беспокойства, хорошо скрываемые.
Но прежде чем он успел что-либо спросить, раздался звуковой сигнал, и Линь Чи повесил трубку.
На самом деле, Линь Чи не о чем было особо беспокоиться в последующих вопросах.
В больнице жизнь и смерть были обычным делом. Никто не обратил бы внимания на то, что проходит такая обычная, даже унизительная жизнь.
Линь Чи методично провел заключительные процедуры.
Его соседка приехала более чем через полчаса. Она была тетей, которая заботилась о нем в старших классах и единственным человеком, который поддерживал с ним связь на протяжении многих лет.
Как только она увидела его, то заплакала: "Какая трагедия..."
Она несколько раз нежно погладила Линь Чи, не совсем понимая, о ком идет речь.
Но ее приезд действительно очень помог Линь Чи.
Организация похорон на самом деле была довольно простой задачей, особенно для таких людей, как Линь Чи, которые не планировали большого мероприятия. Он мог напрямую связаться с профессионалами для организации похорон, и Линь Чжаофэна доставляли прямо в похоронное бюро. На следующий день, после церемонии прощания, он должен был быть кремирован.
Линь Чи посмотрел на небо за окном, размышляя, кто бы на самом деле пришел засвидетельствовать свое почтение такому человеку.
Родители Линь Чжаофэна давно умерли, а его братья и сестры поссорились с ним и постепенно переехали из этого уезда.
Единственным оставшимся родственником был он, сын, живший отдельно от него.
Было также несколько старых соседей, которые знали Линь Чжаофэна на протяжении десятилетий и все еще помнили его некогда амбициозную молодость, поэтому они были готовы в последний раз взглянуть на него из жалости.
Но Линь Чи все равно потратил деньги, чтобы купить Линь Чжаофэну приличный участок земли.
Он сказал тете-соседке: "Я делаю это не из жалости. Моя бабушка умоляла меня перед смертью не бросать его совсем на старости лет и дать ему место для упокоения".
Его бабушка, мать Линь Чжаофэна, скончалась еще раньше.
Она умерла, когда Линь Чи учился на первом курсе средней школы, она была очень добра к нему.
Более того...
Линь Чи опустил глаза и тихо добавил: "Он действительно растил меня несколько лет".
Соседская тетя знала о старых историях семьи Линь Чи, которые происходили несколько десятилетий назад, и не была удивлена его объяснением.
Она погладила его по волосам и вздохнула: "Ты хороший ребенок".
Как только все было улажено, Линь Чи взвалил свою сумку на плечо и вернулся в свой старый дом.
Старый дом был таким же, каким он его помнил, только немного более ветхим. На самом деле, денег, которые он дал Линь Чжаофэну, было не так уж мало, более чем достаточно, чтобы он мог безбедно жить в этом округе, но один уголок окна все еще был разбит.
Линь Чи молча смотрел на дыру.
Эта дыра, казалось, отражала десятилетия жизни в этом доме - всегда таком запущенном, с едва сохранившимся фасадом и беспорядком внутри.
Он вошел и включил свет.
Ночи в округе Чанъюй были намного тише, чем в большом городе.
Хотя в его старом доме горел свет, вокруг царила тишина, лишь изредка слышался шелест листьев на холодном ветру, что было довольно жутковато.
Он ворочался в постели, не в силах заснуть.
В последний раз он лежал здесь около двух лет назад.
Это был последний раз, когда он приходил повидаться с Линь Чжаофэном.
После этого они по-настоящему отдалились друг от друга.
Он все еще помнил, как Линь Чжаофэн избивал его палкой, когда он был маленьким.
Он вспомнил ту ночь, когда в гневе убежал из дома во время сильного дождя.
Он вспомнил, как нежно прикасался к опухшему, заплаканному лицу своей матери.
Так много воспоминаний.
Они были как заноза в горле, их невозможно было проглотить или выплюнуть.
Но теперь, казалось, мертвые ушли, и прошлое рассеялось, как дым.
Линь Чи выдохнул, окончательно проснувшись, и решил встать, завернуться в одежду и выйти во двор покурить.
Зимними ночами всегда было холодновато, особенно в этом пустынном и полуразрушенном дворе. Время от времени он слышал, как бродячие кошки перелезают через стену, но, завернувшись в толстое пальто и одеяло, почти ничего не чувствовал.
Но когда он выкурил половину сигареты, то отчетливо услышал какое-то движение перед воротами двора.
Линь Чи нахмурился и медленно выпрямился в кресле.
Мог ли это быть вор в такой поздний час?
Черт возьми.
В его доме не было ничего ценного; все, что имело хоть какую-то ценность, давно было растрачено Линь Чжаофэном.
Кто мог так отчаянно захотеть попасть сюда?
Но он отчетливо слышал, как кто-то двигался у ворот, даже шорох одежды, задевающей дверь.
Линь Чи собрался с духом, оглядел двор, схватил метлу из угла и шаг за шагом направился к воротам.
Ворота были сделаны из деревянных досок, и из-за многолетнего пренебрежения ветер и дождь расширили щели между досками.
Он медленно приблизился и издали заглянул в щели.
Он подумал, что если бы это действительно был вор, то, учитывая его отвратительное настроение, он бы обязательно вызвал полицию и отправил их на некоторое время в тюрьму, преподав им урок закона.
И он сказал бы им, что у такого глупого вора нет будущего, потому что в его доме нет ничего, что стоило бы украсть.
Но когда он посмотрел сквозь щель в досках в тусклом свете, то тихо пробормотал: "Черт".
У ночного посетителя, стоявшего за воротами, была высокая стройная фигура, одетая в свободно накинутое черное кашемировое пальто, под которым виднелась серая водолазка.
В тусклом свете экран его телефона слабо освещал его длинную, светлую руку и красивое, как нефрит, лицо.
Человеком за воротами, несомненно, был Ли Тиньян. В эту холодную, ветреную ночь.
Каким-то образом он приехал из города, расположенного за тысячи миль отсюда, чтобы оказаться здесь.