Обратный путь
К бескрайней радости Джона, дни, некогда тянувшиеся томительной чередой, словно ленивые облака над горизонтом, наконец неожиданно начали обретать удивительную быстроту. Каждое утро он просыпался с мыслью, что время, это неуловимое и беспокойное создание, наконец-то пошло ему навстречу, ускорив свой бег. И вот, однажды, во время очередного дня, наполненного привычными прогулками по берегу Индийского океана, Алекс, сияя какой-то особенно жизнерадостной улыбкой, сообщил Джону:
- Осталась всего неделя до возвращения!
Эти слова, произнесённые так буднично, как будто они не несут за собой целый мир радости, прозвучали для Джона громче всех остальных слов на свете.
- Всего неделя? - переспросил он, не в силах сразу осознать всю глубину этого известия.
Неужели уже так скоро он сможет вновь переступить порог родного дома, услышать знакомые звуки улиц любимого Хеленсвилла, вдыхать его утренний воздух, полный свежести и надежд? Но более всего, неужели он вновь увидит её? Её, ту, чей образ заполнял каждую частицу его души, чьи глаза, яркие и манящие, он видел в своих мечтах и грёзах?
- Бет... - прошептал он, не произнося её полного имени вслух, словно оно было священным, достойным лишь самых сокровенных уголков его сердца. - Элизабет Сансдоттер!
Каким невероятным было осознание того, что совсем скоро он вновь сможет быть рядом, услышать её голос, поймать её взгляд, может быть, даже улыбнуться ей так, чтобы она почувствовала, как сильно он скучал. Его сердце, которое ещё недавно, казалось, томилось под тяжестью разлуки, теперь билось быстрее, с радостной силой, наполненное нетерпеливым ожиданием встречи.
Но вдруг, словно тучи сгустились над тихой радостью семьи Кентербери, и в их круг ворвалась новость, казалось, сокрушившая все планы и надежды. В центральных областях Австралии разыгралась грозная стихия: ураган, подобно разгневанному титану, обрушил всю свою неукротимую ярость на земли, снёс значительную часть автотрассы и оставил за собой хаос и разрушение. Весть об этом потрясла всех, но более всего она ударила по Джону.
- Неужели? Неужели это правда? - шептал он, растерянно глядя в пол, словно ожидал, что кто-то вот-вот опровергнет услышанное.
Сердце его сжалось от боли. Как могло так случиться, что, когда он уже почти ощутил долгожданную близость возвращения, судьба вновь поставила перед ним непреодолимое препятствие? Родители, озабоченные известием, погрузились в раздумья, обсуждая, стоит ли откладывать их отправление в Окленд до полного восстановления дороги.
- Но ведь объездных путей нет, - взволнованно проговорила мать, качая головой. - Это может занять дни, если не недели.
- Нам придётся ждать, - тихо добавил отец, бросив взгляд на своих детей.
Эти слова прозвучали для Джона, как приговор. Его мечты, столь близкие и манящие, вдруг вновь оказались вдали, скрытые за пеленой времени и непредсказуемости.
Тем вечером он снова ушёл к себе в номер, пытаясь осмыслить всё произошедшее. Как же так? Ведь он уже жил предвкушением встречи, уже видел в мыслях улыбку Бетти, чувствовал тепло её присутствия.
- Теперь остаётся только ждать... - прошептал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к кому-либо ещё.
И всё же, несмотря на мрак, окутавший его мысли, в сердце Джона теплилась слабая, но упрямая надежда. Дороги восстановят, обязательно восстановят. Разве могут стихии навсегда лишить его того, чего он ждал с таким нетерпением?
Увы, тягостные два дня прошли в томительном ожидании, словно время само решило испытать терпение семьи Кентербери. Каждый час казался им вечностью, а каждое утро начиналось с напряжённого просмотра новостных сводок, которые всё не приносили утешительных вестей. Все в семье были охвачены тревогой, но более всех мучился Джон, чья душа рвалась обратно в родной Хеленсвилл, где ждало самое дорогое для него на земле.
Наконец, за день до запланированного отъезда из Перта, вестники дорог объявили долгожданное известие. Сроки восстановления пути были обозначены - два или три дня. Это сообщение стало слабым лучом надежды для всей семьи. Ведь до места, где стихия разорвала дорогу, предстояло ехать как раз ещё два долгих дня, и, если ситуация была бы к ним благосклонна, они могли бы прибыть туда одновременно с завершением работ.
- Может быть, мы всё-таки успеем вовремя! - радостно воскликнул Алекс, пытаясь поднять дух брата.
Джон, словно боясь снова поверить в удачу, лишь тихо кивнул, но где-то в глубине души затаилась робкая вера в то, что судьба не будет сурова к нему.
И, о чудо! В этот раз небеса, казалось, вняли их молитвам. Работы завершились на день раньше, чем планировалось. Это известие, словно долгожданный дождь в засуху, обрушилось на семью Кентербери, возвращая им силы и радость.
- Мы успеем! Мы действительно успеем! - воскликнул Джон, и глаза его сияли тем светом, которого родители давно не видели.
С радостью и лёгкостью на сердце они отправились в путь. Дорога, некогда казавшаяся Джону бесконечной, теперь воспринималась как лестница, ведущая к исполнению всех его желаний.
Но, увы, дорога домой не обошлась без новых испытаний, будто судьба решила ещё раз проверить стойкость семьи Кентербери. Едва успев отойти от тревог, связанных с разрушенной трассой, они столкнулись с бедой иной природы: мать Джона, Алисия Кентербери, внезапно почувствовала недомогание, и вскоре её состояние дало основания подозревать заразную болезнь. Отец, всегда бывший её верным спутником, также начал жаловаться на схожие симптомы. Весь ужас ситуации заключался в том, что болезнь могла передаться и Джону. Этот риск казался ему не просто угрозой здоровью, но и целой катастрофой, ведь тогда он, возможно, потерял бы возможность вернуться к друзьям в Хеленсвилл, к своему привычному кругу, и, что хуже всего, к Элизабет, которая уже так прочно поселилась в его мыслях и сердце.
— Я не могу этого допустить! — твёрдо решил Джон.
С этого момента он стал соблюдать все возможные меры предосторожности с неимоверным усилием. Он изолировался от заболевших родителей, носил плотные повязки, избегал лишних контактов и даже ел отдельно, за отдельным столом, отказываясь от семейных трапез. Его действия порой выглядели комично и вызывали улыбки у младшего брата, но сам Джон относился к своей миссии с полной серьёзностью.
— Ну и фанатик! — иногда шутил Алекс. — Может, тебе костюм космонавта заказать и отправить на другую планету?
Но Джон не обращал внимания на насмешки, его целеустремлённость была непоколебима. Каждый день он старался доказать себе, что его усилия не напрасны.
И вот, наконец, после долгих дней тревог и сомнений, семья достигла Окленда. Сразу по приезде Джон отправился на осмотр к врачу, готовый услышать любой вердикт, но, к его бесконечной радости, тот сообщил:
— Вы абсолютно здоровы, юноша.
Эти слова прозвучали для него как музыка небесной гармонии. В тот момент Джон ощутил, как огромный груз свалился с его плеч. Он не только вернулся вовремя, но и сохранил возможность безбоязненно встретиться со своими друзьями.
— Ура! — воскликнул он с детским восторгом, который редко себе позволял. — Я смогу увидеть Бетти и Кэтрин! Всё сложилось просто чудесно!
Теперь, стоя на пороге нового периода своей жизни, Джон чувствовал себя счастливым, как никогда прежде. Весь мир словно снова внезапно открыл перед ним свои объятия, даря ему и время, и любовь, и надежду.
И вот, после двадцати трёх долгих дней странствий, наполненных испытаниями и неожиданностями, семья Кентербери снова оказалась на знакомом шоссе, которое змейкой вилось через пологие холмы, устремляясь в сторону родного Хеленсвилла. Дорога, казалось, встречала их как старый друг, чей облик сохранился в памяти в мельчайших деталях: причудливые изгибы асфальта, переливающиеся цвета придорожных лугов и тёплое сияние вечернего солнца, которое благословляло их возвращение.
Внутри машины царило молчание, наполненное особенным трепетом. Каждый из членов семьи размышлял о своём: отец с чувством удовлетворения управлял автомобилем, гордясь успешной поездкой, мать, слегка побледневшая от недавней болезни, тихо улыбалась, глядя на знакомые пейзажи, а Алекс, сгорая от нетерпения, всё время выглядывал в окно, надеясь первым увидеть очертания любимого города.
Джон, естественно, волновался в семье больше всех. Для него эта дорога была не просто дорогой домой, но и мостом к новой надежде и к той жизни, о которой он грезил на протяжении почти всей поездки.
— Уже близко, — произнёс отец, немного сбавив скорость, чтобы полюбоваться на закат, который окрасил небо в глубокие розовые и золотистые тона.
Джон замер, ведь каждая минута приближала его к моменту, который, возможно, должен была стать началом чего-то великого. Глядя вдаль, он увидел первые дома Хеленсвилла, чьи крыши выглядывали из-за горизонта, как приветливые сигналы маяка. Теперь он был уверен, что всё самое лучшее ещё впереди, а прошлые волнения, словно ненастные облака, рассеивались перед ясным светом грядущего.