Грядущий отъезд
Этой ночью, когда за окном царила глубокая тишина, а звёзды, словно бесчисленные алмазы, украшали небесный купол, Джон не видел во сне ни ярких картин, ни причудливых образов. Его сознание, кажется, уставшее от волнений и тревог, решило позволить себе отдых. Наутро он проснулся будучи самым счастливым подростком на свете, радуясь каждому мгновению и предмету, окружавшего его, однако уже вскоре понял, что в глубинах его души, словно скрытый огонь, пылала новая, всё поглощающая тревога, которая так и не давала его сердцу обрести долгожданный покой.
Этот внезапно вспыхнувший страх не был связан с ночными кошмарами или с тяжёлыми заболеваниями. Нет. Напротив, он касался самой реальной и одновременно самой сокровенной из его радостей - долгожданного путешествия в Перт, о котором он грезил столь долго, что казалось, вся его жизнь до этого момента была лишь подготовкой к этой поездке. Сколько раз он представлял себе далекие горизонты, где нежное солнце согревает пустынные земли, а океанские волны разбиваются о берег, обрамляя бескрайние просторы Западной Австралии!
Но теперь, прогуливаясь в одиночестве по опрятным улочкам Хеленсвилла, Джон чувствовал, как его мечта, ещё недавно столь яркая и манящая, начинает увядать, словно цветок, оставленный без воды. Она больше не приносила ему той радости, а, напротив, вызывала глубокую тоску. Причина этой метаморфозы была столь очевидна, что её осознание причиняло Джону почти физическую боль.
Как же он может на целых двадцать три дня оставить Бетти? Как выдержать разлуку с той, чьё присутствие стало для него источником света и тепла? А ведь ещё два дня назад он с трепетом отсчитывал часы до начала путешествия, представляя себе все чудеса и открытия, что ожидали его вдали от дома. Но теперь каждая мысль об отъезде наполняла его сердце противоречием: он по-прежнему мечтал о Перте, но в то же время отчаянно не хотел уезжать.
- Как же так? - шептал он в темноте, перебирая в голове все возможные исходы событий. - Почему именно сейчас? Почему я не могу вновь ощутить себя поглощенным собственной мечтой?
Но ответов на эти вопросы не было. Лишь плеск воды окружал его, пока он прогуливался по песчаной косе, выдающейся недалеко в море, недалеко от Хеленсвилла, чувствуя, как мечты о Перте постепенно заменяются образами Бетти: её заливным смехом, её глазами, которые, казалось, могли смотреть прямо в его душу.
Вернувшись домой после одиночной прогулки по окрестностям, Джон продолжил свои размышления, пусть и не столь активно. Сейчас он знал одно: путешествие в Перт должно было состояться, и уже буквально через два дня, но при этом ему обязательно важно было каким-то образом вынести эту разлуку с Бетти, что оставалось для него самой мучительной задачей.
В этот же день, Джон, движимый порывом, который он не мог ни понять, ни подавить, поспешил к дому семьи Сансдоттер. Его ноги, словно ведомые каким-то невидимым магнетизмом, почти не ощущали земли, и казалось, что сам воздух наполнялся предвкушением встречи. Его сердце стучало, как колокол, возвещающий о великом событии, а дыхание перехватывало от внутреннего волнения.
Когда он наконец достиг знакомой калитки, окружённой буйной зеленью и цветущими кустарниками, он замедлил шаг, пытаясь обрести хотя бы видимое спокойствие. Однако, зайдя внутрь и взглянув на широкую веранду, он застыл на месте, словно околдованный: там за большим круглым железным столом одиноко сидела Бетти.
Судя по её виду, она никуда не спешила. Тонкие пальцы ласкали густую шерсть австралийского терьера по имени Бонни, который лежал у её ног, издавая довольное поскуливание. Лучи солнца играли в её волосах, превращая их в сверкающий водопад золота, а глаза, казалось, отражали саму небесную синеву.
Джон, отводя взгляд, чтобы не показать охватившего его трепета, почувствовал, как его решимость растворяется перед этим видом. Но тут Бетти подняла глаза, заметила его присутствие и, улыбнувшись с удивительной теплотой, помахала ему рукой.
- Привет, Джон, - прозвучал голос Бетти, удивлённый, но приветливый. - Почему ты так рано пришёл?
Её глаза, излучающие чистое любопытство, внимательно изучали его лицо, пытаясь разгадать причины столь неожиданного визита.
- Я сегодня совершенно не занят, - начал Джон, стараясь говорить как можно более непринуждённо, хотя его сердце билось как сумасшедшее. - Поэтому я решил сразу же прийти к тебе. Тем более... у нас так мало времени осталось. Я стараюсь использовать каждую возможность, чтобы побыть с друзьями, ведь потом мы не увидимся долгое время.
- Вот скажи мне, Джон, - произнесла она с лёгкой укоризной в голосе, одновременно приглаживая свои волосы. - Зачем тебе вообще нужна эта поездка в Перт? Вот зачем?
Её вопрос, казалось, пронзил его, заставив задуматься. В этот момент Джон почувствовал, как его собственные сомнения, которые он так упорно пытался подавить, начали подниматься на поверхность.
- Сам задаюсь этим вопросом, - честно признался он, но вдруг, словно найдя силы оправдать свои решения, добавил: - Хотя... на самом деле, это же прекрасно - путешествовать по Австралии! Мы увидим другую природу, совершенно не похожую на нашу, узнаем новые города, их традиции. В общем, я уверен, что будет здорово.
Бетти на мгновение замолчала, поглядывая на своего терьера, который, казалось, с интересом наблюдал за разговором, а потом подняла взгляд, в котором читалась смесь лёгкой насмешки и грусти.
- Интересно, а что же тогда мы будем делать без вас? - произнесла она, на этот раз более тихо, почти шёпотом, но с неуловимой ноткой искренней печали.
Джон, почувствовав, как эти слова коснулись чего-то глубинного в его душе, на мгновение растерялся. Его мысли метались, пытаясь найти ответ. Он уже почти снова заговорил, но внезапно в воздухе раздался скрип калитки.
Джон резко обернулся и увидел своего младшего брата Алекса, который стоял у ворот, слегка покачивая их и улыбаясь с неприкрытым озорством.
Его появление, внезапное и как всегда своевременное, словно разрядило атмосферу. Джон почувствовал, как напряжение, которое он сам не мог до конца осознать, мгновенно растворилось, уступая место лёгкой досаде и братской теплоте.
- Хмм, Джон, ты уже здесь! - воскликнул Алекс с улыбкой. - А мы тебя везде ищем!
Джон, внезапно насторожившись, почувствовал, как внутри него поднялась лёгкая волна тревоги.
- Мама ругается? - спросил он, слегка побледнев. В своей вечно неспокойной голове он начал перебирать все возможные оправдания.
- Да нет, вовсе не так, - с притворной серьёзностью ответил младший брат, отчего его голос приобрёл ещё более насмешливый оттенок. - Наоборот, ходит по дому в каком-то необычайно весёлом настроении.
Алекс сделал паузу, словно нарочно желая усилить интригу, и затем, с озорным блеском в глазах, продолжил:
- Она даже задала мне риторический вопрос: «Куда это Джон так рано подевался? Неужто к Бетти ушёл?» Да и вообще, говорит, что в последнее время ты как-то странно себя ведёшь, и она, как я понимаю, уже сделала для себя определённые выводы.
Не успел он договорить, как Бетти, вся красная от смущения, закрыла лицо руками, стараясь скрыть своё волнение.
- О Господи! - произнесла она, но её голос выдал одновременно смех, тревогу и лёгкую истерику. - Да что с вашей мамой не так?
Джон, стараясь сохранить видимое спокойствие, хотя внутри него бурлила смесь смущения и гнева, только развёл руками и покачал головой.
- Она всегда с кем-то меня сводит, - проговорил он с лёгким раздражением, но затем, взглянув на Бетти, добавил с теплотой: - Не бойся, я поговорю с ней и всё объясню.
- Надеюсь на это! - вскричал Алекс, с плохо скрываемым весельем наблюдая за реакцией собеседников.
- И я надеюсь, - подхватил Джон, делая шаг к калитке, словно собирался в тот же миг броситься домой, чтобы покончить с нелепыми слухами, - что она перестанет так говорить, ведь это приводит в замешательство не только меня, но и всех вокруг.
- Уж постарайся, Джон, - заметил Алекс, продолжая смеяться. - А то скоро о твоих «визитах к Бетти» узнает весь наш Хеленсвилл!
Бетти, чувствуя, как её лицо пылает от смущения, сделала вид, что обращает внимание на своего терьера, но её смешливый взгляд всё же выдал, что она, несмотря на весь дискомфорт, нашла происходящее весьма забавным.
Когда братья Кентербери вернулись домой, Джон, хотя и был уверен, что его мать вскоре забудет о своей шутливой догадке, начал замечать, что её внимание к нему стало более пристальным, чем обычно. Казалось, её взгляд, полный теплоты, но всё же немного настороженный, следил за каждым его движением, словно она искала подтверждения своим мыслям. Чем больше времени проходило, тем сильнее эта невидимая тревога, казалось, набирала силу, и вот в этот же день, за ужином, мать сама завела разговор, который Джон так старался избежать.
- Джон, - начала она, неспешно отставляя чашку с чаем и устремляя на сына взгляд, в котором играл одновременно мягкий укор и доля веселья, - ты действительно хочешь отправиться в Перт?
Её тон был как будто непринуждённым, но в словах чувствовалась определённая попытка заглянуть в его мысли.
- Да, а что? - Джон поднял на неё глаза, стараясь не выдать того лёгкого волнения, которое всколыхнуло его душу.
Мать едва заметно улыбнулась, но её взгляд стал ещё более изучающим.
- Ничего такого, - сказала она, поджав губы и откинувшись на спинку стула. - Просто мне в последние дни кажется, что тебе и здесь довольно неплохо. - Её глаза вдруг заиграли весёлыми искорками, и она добавила, едва скрывая улыбку:
- Ты какой-то отрешённый стал, мутный, словно не в своей тарелке находишься, место под солнцем найти не можешь.
Слова эти были произнесены почти в шутливом тоне, но Джон почувствовал, что за ними скрывается нечто большее - может быть, истинное материнское беспокойство, а может, и желание услышать признание.
- Я предвкушаю грядущее путешествие, - ответил он, стараясь говорить уверенно, но в голосе всё же проскользнула нотка напряжённости. - Вдумайся, я ждал этого целых два года!
Он произнёс эти последние слова с таким рвением, что мать невольно улыбнулась, словно понимая, что спорить с этим бессмысленно.
- Хорошо, хорошо, - кивнула она, подняв руки в примирительном жесте. - Надеюсь только, что после этой поездки ты снова станешь самим собой.
Её тон был мягким, но слова, словно капли воды, падали на горячие угли в душе Джона, вызывая новое чувство беспокойства.
- Не сомневайся, мама, - ответил он, стараясь говорить спокойно. Взгляд его чуть задержался на её лице, ведь он хотел убедиться, что она поверила в его уверенность.
Мать, глядя на Джона с тем мягким и понимающим взглядом, которым она всегда пыталась проникнуть в самые сокровенные уголки его души, вдруг тихо произнесла:
— Ну, если хочешь, давай всё отменим и останемся здесь. — Она слегка наклонила голову. — Проведём время на природе, насладимся покоем. Если это действительно то, чего ты хочешь.
Слова эти, сказанные с материнской лаской, поначалу прозвучали для Джона как искушение. Время, проводимое им в тихом уединении их родного Хеленсвилла, с его просторами, садами и, конечно же, с Бетти, чьё присутствие теперь озаряло каждую минуту его жизни, представлялось ему настоящим раем. Но вместе с тем, в душе его вспыхнула и другая мысль — о столь долгожданной поездке в Перт, о которой он мечтал так долго, возможно всю жизнь, и казалось, эта цель уже стала частью его самого.
Он замер, словно на мгновение время остановилось, а мысли его, словно волны, одна за другой накатывались, сталкивались и отступали. Оставаться здесь, в Хеленсвилле, означало наслаждаться каждым днём рядом с Бетти, возможно, даже укрепить ту хрупкую связь, которая зарождалась между ними. Но разве это стоило того, чтобы отказаться от мечты всего его детства, от того грандиозного приключения, ради которого он преодолевал трудности, работал, старался и верил? Нужно ли было жертвовать своими мечтами прямо сейчас?
«Разве я прожил прошлый год ради того, чтобы сейчас так просто отступить?» — подумал он, сжимая кулаки. «Нет, это будет предательством перед самим собой. Ради своих чувств, какими бы сильными они ни были, я не могу позволить себе забыть о том, чего я добивался так долго. Бетти, возможно, в моей жизни может и остаться, а мечта... она может больше никогда не появиться».
Джон глубоко вдохнул, и, подняв голову, произнёс твёрдым, почти резким голосом:
— Нет, мама. Мы точно должны ехать в Перт.
Мать, казалось, была удовлетворена этим ответом, но Джон не мог избавиться от ощущения, что этот разговор был лишь началом всего, что вращается вокруг него и Бетти. Теперь он ясно осознавал, что его внутренние чувства и борьба уже не могли оставаться незамеченными, особенно для его матери, которая, как казалось, знала его лучше, чем он сам.