Глава 10.
- Доктор, пожалуйста, впустите меня. Пожалуйста! - прохрипел Ёнджун с высохшими дорожками от слёз на щеках. Он сразу же бросился к палате, как только дверь в неё открылась, но медсестра и медбрат, стоящие там, не пустили его. Врач, которого он упрашивал, стоял спиной к нему в палате, не удостаивая его даже и взгляда.
Через крошечную щель приоткрытой двери он мог разглядеть две мрачные фигуры; родители Бомгю. Он мог видеть ещё несколько человек в белых халатах вокруг кровати, расположенной в центре палаты. Он мог разобрать голоса, бормочущие и шепчущие, некоторые пропитанные агонией, некоторые жалостью.
Он слышал лишь куски из приглушенного разговора, слишком обрывистые - «кома», «слишком поздно», «низкие шансы», «пробуждение».
Где-то в глубине своего подсознания Ёнджун уже понял контекст; но его сердце не хотело верить в это. Этого не может быть. Он будет в порядке.
Ёнджун в истерике обречённо цеплялся за ручку двери, пытаясь открыть её. В больнице стоял сильный запах антисептиков, свет был слишком ярким, а голоса слишком тихими... или это его подсознание просто начало куда-то ускользать?
Медперсонал, державший его, оттащили его ещё дальше, и было ли дело в том, что он плакал последние несколько часов, но сопротивляться их силе он не смог.
Но бредящего и лишённого сна Ёнджуна было очень легко тащить. Он лишь поражённо всхлипнул, когда его небрежно бросили на стул в комнате ожидания. Когда медсестра ушла, медбрат наклонился, чтобы заглянуть ему в глаза.
- Вы родственники?
Ёнджун слегка покачал головой, вытирая слёзы.
- Нет, но я его лучший друг.
И только взглянув на него в ответ, он осознал, насколько молод был медбрат, подросток, едва старшеклассник, с большими и чистыми глазами, смотрящими на него вопросительно. Даже в середине истерики Ёнджун не мог не задать себе этот вопрос. Как подросток уже мог быть медбратом?
- Тебе лучше пойти домой и немного отдохнуть, ты не очень хорошо выглядишь. Его родители присмотрят за ним, - медбрат с сочувствием улыбнулся ему, и Ёнджун заметил, что у него на щеках есть ямочки. - Ты ел? Я могу принести тебе что-нибудь. Я знаю, это сложно, но я уверен, что он хотел бы, чтобы ты позаботился о себе, а не плакал без остановки.
Ёнджун не знал как медбрат подбирал нужные слова, но узел, стягивающий его грудь, начал ослабевать. Он чувствовал, как ему становится чуть легче дышать, его лёгкие расправились, когда он откинулся на спинку стула со смиренным кивком.
Парень отошёл к ближайшему торговому автомату и вернулся обратно слишком быстро по ощущениям Ёнджуна, держа в руках сэндвич с тунцом и бутылку воды, которые он принял со стыдливым бормотанием благодарности.
- Всё в порядке, - сказал медбрат. К его удивлению, он сел на стул рядом с ним, а не ушёл. Ёнджун посмотрел ему в глаза. - Меня зовут Субин. Я знаю, что ты, вероятно, задаёшься вопросом, почему медбрат так молодо выглядит. Я думаю, мы примерно ровесники, я просто помогаю моему отцу здесь после уроков, он хирург. Обычно я бегаю по мелким поручениям в педиатрическом отделении, но это всё произошло так внезапно, что у нас просто не хватило людей.
- Так ты просто старшеклассник, который по совместительству подрабатывает медбратом? - спросил Ёнджун, кусая сэндвич и чувствуя, как терпкий привкус тунца царапает его язык. Из-за отсутствия аппетита он почти выплюнул откушенный кусок, но поборол в себе это, напоминая себе, что он должен быть вежливым за бесплатную еду.
Медбрат по имени Субин кивнул.
- Да, я только учусь в старшей школе. Странно, я знаю. Но я нахожу это очень забавным и интересным... А ты?
- Я Ёнджун. Сегодня должен был быть первый день моей старшей школы, - с трудом сглотнув, будто он вспомнил кое-что ещё. Дрожащим, низким голосом, он продолжил, - наш первый день.
Выражение лица Субина изменилось.
- Мне жаль слышать это.
Ёнджун просто моргнул, не выказывая никаких эмоций на своём лице. Он чувствовал себя слишком опустошённым, чтобы придумать подходящий ответ.
- Как он там?
На этот раз лицо Субина ничего не выражало.
- Удар пришёлся прямо на голову. Мой отец сказал, что у него серьёзное повреждение нервов в коре головного мозга и мозжечке. Его мозг сейчас почти не функционирует, но они смогли сохранить часть, ответственную за его сознание. Он жив. Он дышит.
Ёнджун выдохнул, даже не осознавая, что всё это время задерживал дыхание. Облегчение было недолгим, потому что как только Субин продолжил говорить, у него снова перехватило дыхание.
- Но его тело находится в постоянном вегетативном состоянии. Он не может двигаться, говорить, в принципе ничего не может. Мозговая активность практически отсутствует, и он не реагирует на раздражители. Хирург, мой отец, сказал, что здесь почти нет шансов на восстановление... Но им удалось спасти его слуховое восприятие. Он может слышать.
Казалось, что мир замер, пока Ёнджун пытался осознать слова Субина. Сэндвич почти выпал из его рук на пол, если бы Субин не поймал его.
- Другими словами... Твой друг в бессрочной коме, - Ёнджуну казалось, что весь воздух выбили из его лёгких.
Как это всё произошло? Как за такое короткое время он каким-то образом смог потерять его? Что он сделал не так?
А потом он понял.
Я не должен был никогда отпускать его.
Как только он получил звонок от родителей Бомгю, спрашивающих у него, где их сын, Ёнджун тут же покинул семейный ужин и побежал к парку. Сцена, которая предстала перед его глазами, будет с ним до конца его жизни, не важно как сильно он будет пытаться её забыть.
К счастью, скорая уже была там, и Бомгю уже был на носилках. Бомгю никогда не казался Ёнджуну таким маленьким, буквально и фигурально, как тогда. Присутствие Бомгю всегда выражалось в громких карнавальных аттракционах и мягких шапочках. Но сейчас он, свернувшись калачиком, лежал на носилках, в его волосах была засохшая кровь, а нижнюю половину лица закрывала кислородная маска.
Всё остальное казалось лихорадочным сном. Ёнджун даже не мог вспомнить, как он оказался в больнице, приехал ли он на скорой? Позвонил ли он родителям Бомгю, и они привезли его? Потому что последнее, что он помнил это то, как он несколько часов плакал перед дверями отделения неотложной помощи, пока не взошло солнце. Спал ли он? И если да, Ёнджун хотел бы проснуться в собственной кровати, взять телефон в руки и увидеть утреннее сообщение от Бомгю - их маленькая традиция. Что угодно, что скажет ему, что это всё было лишь ночным кошмаром.
Его разочарование было безмерным, когда он поднял голову несколько часов спустя, а он всё ещё сидел на корточках на полу перед отделением неотложной помощи.
- Ёнджун, - нежный голос медбрата вернул его к горькой реальности, вырывая Ёнджуна из его мыслей. - Доедай и отдохни. Его родители всё ещё внутри. Как только они закончат и мой отец уйдет, мы сможем зайти внутрь.
Сама только мысль о том, что он, наконец, сможет увидеть Бомгю, заставила его проглотить остатки сэндвича, несмотря на ощутимый привкус желчи во рту. Но Субин был точно прав в одном, Бомгю хотел бы, чтобы он позаботился о себе. Поэтому именно так он и сделает.
Не ради себя, ради Бомгю.