глава 5
Меч Нин вана
Мо Цзинси пристально посмотрел на Цинге, его выражение лица было несколько мечтательным. Эта женщина была ясной, холодной и отчужденной, ее кожа бледная, ее глаза лишены ненужных эмоций. Да, она была не она, но эта структура костей, эта кожа, эти изумрудные глаза и эти тонкие брови — они были так похожи, что почти делали ее настоящей.
На долю секунды он даже заподозрил, что, возможно, изначально в этом мире было две ее, и это была просто другая она. И, словно зачарованный, его взгляд смягчился.
«Ты действительно ни о чем не жалеешь?» — наконец заговорил он. В его голосе, низком и хриплом, слышался намёк на меланхоличное прощание.
Цингэ слегка приподняла бровь, ее периферийное зрение уловило проблеск лица Мо Цзинси, достаточно близко, чтобы почти коснуться ее уха, с его дыханием, щекочущим ее щеку. Словно в замешательстве, она наклонила голову, увеличив расстояние между ними, и прошептала в ответ: «Что, ты не хочешь расставаться с деньгами?»
На лице Мо Цзинси возникла короткая пауза. Он слегка откинулся назад и бросил быстрый взгляд в окно, полностью осознавая важность осторожности. «О чем вы говорите, мисс?» — сказал он, почтительно зачитывая список приданого, но его глаза оставались на Цинге. «Это все для вас, чтобы отвезти в поместье Ван. Все будет организовано должным образом, поэтому, пожалуйста, будьте спокойны».
Используя приданое как предлог, он уверял ее в деньгах.
Цинге тихонько усмехнулась, взяла чашку, сделала глоток и сказала: «Тогда я побеспокою вас, господин Мо».
Мо Цзинси молча смотрел на Цинге, наблюдая за ее улыбающимися глазами. Хотя она улыбалась, в глубине ее души было какое-то холодное безразличие, как будто ничто в этом мире не могло привлечь ее внимание. Он должен был признать, что, наблюдая за ней, он не мог вынести мысли о том, что она войдет в поместье Нин Ван, выйдет замуж за другого мужчину, станет чьей-то чужой женой...
Даже если она была подделкой, он почувствовал укол нежелания.
Но он ничего не мог сделать. Сообщив о приданом, он собрался уходить.
«Спасибо за вашу работу, мистер Мо. Берегите себя».
Мо Цзинси встал, но одновременно наклонился к ней.
Цинге на мгновение замерла, а затем услышала глубокий голос у своего уха: «Нин Ван капризен, а секта Сюань выступает против суда. Будьте очень осторожны».
С этими словами он наконец ушел.
…
На следующий день погода стала дождливой. Среди моросящего дождя гора Хуайюй, казалось, была окутана тонким слоем тумана, что придавало свадебной процессии ощущение срочности.
Цинге заметила, что трое тайных стражников спрятались за каретой, в которой она ехала. Большинство людей не смогли бы обнаружить их присутствие, не говоря уже об их бдительности, но Цинге, которая когда-то была частью их рядов, могла сказать, что они были подобны туго натянутым лукам, готовым выпустить свои стрелы в любой момент.
Она полузакрыла глаза, опираясь на мягкую шелковую подушку. Со стороны она могла показаться расслабленной, но ее разум был активно занят различными расчетами. Юньнин, расположенный в отдаленном уголке страны, граничил с Сиюанем на западе — регионом, где различные этнические группы раздробили ландшафт, постоянно втянутый в войну и конфликт.
На следующий день погода стала дождливой. Среди моросящего дождя гора Хуайюй, казалось, была окутана тонким слоем тумана, что придавало свадебной процессии ощущение срочности.
В течение многих лет императорский двор хотел завоевать Сиюань, но ему это не удалось.
Десять лет назад, когда Нин Вану было всего тринадцать, его назначили в Юньнин, фактически охранять западные ворота Великой династии Шэн.
До того, как она покинула поместье Нин Ван, не было никаких упоминаний о брачном союзе с кланом Сяхоу. Учитывая, как внезапно суд предписал брак, должна была быть срочная ситуация, которая требовала быстрого союза.
Причин могло быть две: внутренняя борьба, когда Желтая секта сеяла хаос, или внешние угрозы, когда Сиюань вынашивал амбициозные замыслы.
Нин Ван, гордый и отчужденный человек, нелегко вступил бы в брак, поэтому у него должна быть веская причина, чтобы принять его.
Пока Цингэ размышляла, она внезапно вспомнила: мать Сяхоу Цзяньсюэ, судя по всему, была родом из Сиюаня, принцессой из небольшого племени.
Хотел ли император выдать Нин Ван замуж за Сяхоу Цзяньсюэ, чтобы усилить влияние ее материнского клана на племена Сиюань, тем самым ослабив власть Сиюань и сделав их слишком раздробленными, чтобы создавать проблемы на границе?
Даже когда она глубоко задумалась, выражение лица Цинге оставалось неизменным, но она уже тихо циркулировала своей ци. Последние несколько дней она практиковала дыхательные упражнения либо перед сном, либо когда была одна, медленно питая свое тело. К сожалению, горячий источник, которым она наслаждалась всего несколько дней, оказался недостаточно эффективным; ей все еще нужно было найти некоторые высококачественные лекарственные травы, чтобы помочь устранить холодный яд и восстановить ее состояние.
С ее хозяином Нин Ваном было нелегко иметь дело, и теперь она была вынуждена делить с ним постель. Ей не только нужно было обмануть его, но и каким-то образом извлечь лекарственные материалы из его хранилища.
«Устрашающий» было недостаточно, чтобы описать вызов, с которым ей вскоре пришлось столкнуться.
Как только эта мысль пришла ей в голову, в воздухе раздался резкий, пронзительный свист металла, сопровождаемый резким режущим звуком.
Цинге мгновенно напряглась, инстинкты почти заставили ее вскочить. Однако она почти мгновенно взяла себя в руки, насильно успокоив трясущуюся руку и положив ее обратно на подушку рядом с собой.
Теперь она — молодая леди клана Сяхоу, а не тайный страж номер 37, Цинге. Убивать и поджигать, охранять и защищать — это чьи-то чужие заботы, не ее!
Впервые в жизни Цинге преодолела свои инстинкты и решила проигнорировать опасность снаружи.
Острый железный предмет задел прямо над каретой, с громким грохотом разбив деревянную преграду, отчего щепки полетели вниз, некоторые упали рядом с Цинге. К тому времени три тайных стражника уже вступили в бой, а другие стражники быстро образовали защитный круг вокруг кареты. Среди завывающего ветра напряженный воздух наполнился лязгом вытаскиваемых мечей.
Слуги внутри кареты были в панике, но только Ло Момо сохраняла спокойствие, ее холодный взгляд молча наблюдал за Цингэ. Взглянув на руку, лежащую на подушке, она слегка ухмыльнулась, в ее глазах мелькнуло понимание: «Конечно, подделка — это всего лишь подделка. Женщина из низшего класса, которая ничего не знает о мире, наверняка будет в ужасе в этот момент. Даже если Мо Цзинси приложил все усилия, чтобы сформировать ее, все это поверхностно».
Но Цинге не была настроена замечать презрительный взгляд момо. Она внимательно следила за битвой, которая происходила снаружи. Она чувствовала множество нападающих, всего семнадцать человек, все лучшие убийцы из Сиюаня. Несомненно, они тщательно спланировали это нападение, выбрав подходящий момент и место, чтобы нанести удар с подавляющей силой.
Снаружи кипела жестокая битва, с обеих сторон периодически раздавались приглушенные крики боли. Брызги крови и летящие тела превращали пространство снаружи кареты в сущий ад.
Цингэ сжала кулаки, напрягая всю свою силу воли, чтобы сдержать себя, проигнорировать сильное желание, возникшее из ее самых глубоких инстинктов.
В этот момент издалека послышался топот скачущих лошадей, который становился все громче по мере приближения, быстро сокращая расстояние.
«Кто-то идет!» — прошептала Ло Момо. «Должно быть, это люди из поместья Нин Ван идут, чтобы спасти нас!»
Не в силах больше сопротивляться, Цинге быстро подняла занавеску, чтобы выглянуть наружу. Сквозь туманный дождь и клубящуюся пыль она увидела дюжину лошадей, скачущих по промокшей от дождя официальной дороге в их направлении. Каждый всадник был вооружен колчаном с длинными стрелами и изогнутым луком, который они держали наготове, когда мчались вперед.
Их вел великолепный белоснежный конь, а всадник носил развевающуюся красную мантию. Он был красив и лих, с внушительной, героической аурой, которую невозможно было остановить.
Этим человеком был не кто иной, как Его Высочество Нин Ван, господин и повелитель Цингэ.
В этот момент сердце Цингэ пропустило удар. С того момента, как она приняла личность Сяхоу Цзяньсюэ, для нее не было пути назад. Однако, столкнувшись с мастером, который когда-то контролировал ее жизнь и смерть, она не могла не почувствовать глубокое чувство страха и сопротивления — инстинкт, глубоко запечатленный в ее костном мозге.
Она вошла в павильон Цяньин в возрасте четырех лет, и с того момента в ее жизнь был заложен принцип: преданность, преданность своему хозяину.
Нин Ван — он навсегда ее господин и повелитель.
Хотя она и решила покинуть павильон Цяньин, она знала, что если меч будет направлен в сторону Нин Ван, она обязательно отразит его; если бы Нин Ван приказывал ей встать на колени, она бы упала на колени в тот же миг.
Это было почти ее второй натурой, вырезанной в ее костях и крови. Теперь ей пришлось подавлять свои естественные инстинкты, обманывать, маскироваться и даже сближаться с...
В это время Ло Момо наклонилась ближе и тихо прошептала: «Госпожа, не бойтесь, так дальше продолжаться не может».
Цинге перевела взгляд и увидела, что глаза момо подразумевают что-то другое.
Она понимала, что эта момо беспокоится о ней — или, скорее, беспокоится, что она не сможет справиться с ситуацией и может разоблачить их всех.
На это Цинге лишь равнодушно взглянула.
Ло Момо был ошеломлен холодом в ее глазах.
В этот момент Нин Ван уже приблизился, и с его появлением звуки боя резко стихли.
Стражники поместья Ван окружали карету, словно пара крыльев, в то время как три тайных стражника спрятали свое оружие и стояли, опустив головы.
Что касается убийц Сиюань, они оставались начеку, хищным взглядом наблюдая за новоприбывшими. Кровь стекала с их холодных клинков, плескаясь на мокрую землю. С внезапной остановкой боя дорога погрузилась в жуткую тишину, нарушаемую только порывами ветра и ровным стуком моросящего дождя.
Внутри кареты все служанки затаили дыхание. Ло Момо нахмурилась, глядя на Нин Вана через щель в газовой занавеске. Она наблюдала, как он ловко спешился, красиво вышитый красный халат создавал изящную дугу в его движении, а плащ, который он носил, яркий и великолепный, был чрезвычайно привлекателен.
«Это легендарная клеенчатая парча?» — пробормотала Ло Момо, пристально глядя на плащ Нин Вана.
Ходили слухи, что клеенчатая парча была данью мифическому Королевству Женщин, считавшемуся сокровищем мирового класса, неуязвимым даже для самого сильного дождя. Когда Нин Ван спешился, его великолепный плащ развевался, элегантный и блистательный, без единой капли воды, пятнающей его.
В то же время охранник почтительно поднял большой масляный зонтик, склонив голову, чтобы укрыть Нин Вана от дождя. Но Нин Ван даже не взглянул, когда он шагнул на сцену. Украшенный золотым головным убором и нефритовым поясом, одетый в красную мантию и серебряный плащ, он двигался сквозь морось смелыми шагами, его плащ дико развевался под дождем, его лицо было столь же холодным, сколь и высокомерно прекрасным, словно острое лезвие, рассекающее лед.
Даже группа сплоченных убийц Сиюань не могла не испытывать благоговения перед устрашающим присутствием Нин Вана. Однако принц даже не взглянул на них; его острый взгляд метнулся в сторону кареты.
Его взгляд был таким напряженным и властным, что он заставил дрожать всех присутствующих.
Нин Ван ухмыльнулся, его поведение было презрительным: «Сегодня тот день, когда этот Ван приветствует свою невесту. Кто посмеет испортить мне настроение и бросить вызов?»
Убийцы Сиюань напряглись, их взгляды были прикованы к Нин Вану, что на некоторое время создало тупиковую ситуацию.
Глядя на поврежденную карету, уголок губ Нин Вана изогнулся в игривой ухмылке. «Ты приехал издалека, чтобы добавить красок моей грандиозной свадьбе? Или, может быть, ты тоже хочешь увидеть новую невесту этого Вана, а?»
Толпа, состоявшая как из врагов, так и из противников, была ошеломлена, не понимая, что он имеет в виду.
К всеобщему удивлению, Нин Ван внезапно бросился к карете, ловко подпрыгнув в воздух. Его красный халат и серебряный плащ развевались одновременно, когда он вытащил свой длинный меч из-за пояса, начертив быструю, яркую дугу над каретой.
Аура меча была яростной и мощной, она прорезала плотную завесу дождя, бесшумно проносясь над каретой.
Затем фигура в красном приземлилась, его дорогие черные ботинки с силой ударились о мокрую землю, разбрызгивая воду во все стороны.
Когда разбрызганные капли воды рассыпались и медленно упали на землю, в воздухе, казалось, остался неизгладимый след его движения, словно дракон, скользящий по воздуху.
—Все произошло в мгновение ока.
Все, затаив дыхание, наблюдали, как Нин Ван медленно вкладывал свой меч обратно в ножны; его длинные, тонкие веки элегантно опустились, усиливая захватывающий момент.
Тонкое лезвие меча все еще дрожало, издавая гулкий лязгающий звук. Между тем, карета, словно с запозданием среагировав, рухнула с громовым грохотом.
Куски ярко окрашенной стены кареты были разбросаны, драгоценные занавески из бисера развалились, а богато украшенные балдахины рассыпались в щепки.
От некогда великолепной кареты остались лишь обломки, обнажавший сиденье посередине, обтянутое атласом из пурпурного соболя.
Все видели элегантно одетую женщину, сидящую молча там; прохладный весенний ветерок мягко дул на ее чернильно-черные волосы, развевая их. Среди туманного дождя она казалась воздушно прекрасной, ее манеры были несравненными.
Мо Цзинси, который отвечал за свиту невесты, тут же нахмурился, его острый взгляд метнулся в сторону Нин Вана. Выражения лиц остальных людей Сяхоу были столь же суровыми.
То, что он сделал, было большим оскорблением по отношению к молодой леди из клана Сяхоу.
Как и предполагали слухи, Его Высочество Нин Ван действительно был необузданным и беспринципным.