"Сквозь время"
Прошло уже больше полугода. Кэнди будто бы вросла в стены колледжа: теперь коридоры казались родными, преподаватели — понятными, а занятия — увлекательными. Она прилежно готовилась ко всем экзаменам и сдавала их с хорошими результатами, хотя временами всё ещё попадала в забавные передряги.
Особое внимание Кэнди привлекала одна преподавательница — госпожа Мари Джейн. Женщина с безупречно собранной причёской, строгим взглядом и манерой речи, которая могла заставить трепетать даже самых уверенных студентов. Она не терпела опозданий, недочётов и легкомыслия.
Но, несмотря на весь свой суровый облик, именно госпожа Мари Джейн всё чаще задерживала взгляд на Кэнди. В начале у них складывались почти комичные ситуации: то Кэнди забудет надеть халат на лабораторную, то прольёт настойку валерианы прямо под нос преподавательнице.
— Мисс Кэнди, — говорила Мари Джейн, приподнимая бровь, — вы намеренно превращаете мою кафедру в театр?
— Простите, госпожа Мари Джейн, — с улыбкой отвечала Кэнди, — но, быть может, в медицине тоже нужна капелька драмы?
Студенты хихикали, а сама Мари Джейн, казалось, с трудом сдерживала улыбку. С каждым занятием она то подсказывала Кэнди, то оставляла ей сложные, почти профессиональные задания. Поначалу Кэнди удивлялась, а потом поняла — за всей строгостью госпожи Мари Джейн скрывалось нечто большее. Она видела в ней потенциал. Видела целеустремлённость. Видела сердце, которое может лечить.
Кэнди чувствовала это. И это подталкивало её стараться ещё больше.
***
Дни, недели и месяцы летели в колледже очень быстро. Кэнди погрузилась в учебу с головой. Она почти не имела выходных — впереди была практика, и она старалась изо всех сил, чтобы стать хорошим медиком. Иногда она вспоминала о мистере Альберте и мечтала выбрать момент, чтобы навестить его. Но Альберт всегда был для неё кем-то, кто поймёт, кто подождёт, кто не обидится. Она хранила это тепло где-то внутри, среди всех своих забот и уколов памяти.
И вот однажды, в её единственный выходной за долгие недели, когда она сидела на заднем дворе колледжа, к ней подошла Энни с письмом в руке.
— Кэнди, это тебе... — тихо сказала она и, заметив дрожь в руках подруги, добавила: — Всё хорошо?
Но Кэнди уже ничего не слышала. В её руках был конверт с почерком, который она бы узнала из тысячи. Сердце сжалось, пальцы задрожали. Это было письмо от него. От того самого мальчика с гармошкой, вечно курящего на её холме. Это было письмо от Терри.
Прошло почти полтора год с их расставания. И это было первое — и, возможно, последнее — письмо от него.
Сжав зубы и стараясь сдержать слёзы, Кэнди аккуратно разрезала край конверта. Бумага хрустнула в её пальцах. Внутри было длинное, аккуратно написанное письмо.
~✉️~
«Здравствуй,Кэнди.
Я не писал тебе очень долгое время — и очень об этом сожалею. Было слишком больно, слишком страшно, слишком тяжело подобрать слова. Но сцена вытащила меня оттуда, из того мрака. Я стоял на ней, как на краю, и вдруг понял — мне нужно тебе написать.
Я надеюсь, у тебя всё хорошо. Надеюсь, ты учишься в медицинском колледже, как мечтала. Я представляю тебя в белоснежном халате... ты, наверное, изменилась. Наверное, стала ещё сильнее, ещё красивее. Я уверен в этом.
Пожалуйста, оставайся такой же целеустремлённой, какой я тебя знал. Не позволяй никому, даже Элизе, разрушать свои мечты. Не позволяй боли мешать тебе жить.
Я не знаю, смогу ли когда-нибудь ещё написать. И не знаю, напишу ли вообще. Но если это — моё последнее письмо... то я хочу, чтобы ты знала: я не забыл. Я не смогу забыть. Ни твоих глаз, ни твоего смеха, ни твоего тепла.
Кэнди, пообещай мне, что ты будешь счастлива. Что ты будешь смеяться, лечить, любить — так, как только ты умеешь.
Если можешь — напиши мне. Скажи, что у тебя всё хорошо. Мне этого хватит.
С любовью навсегда,
Терри»
*****
Последняя фраза уколола Кэнди в самую душу. Слёзы хлынули из глаз, как тогда, на причале. Сердце снова рвалось на куски.
Она не раз видела фотографии Терри в газетах — он стал звездой. Его имя блистало на афишах Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Чикаго. Он выступал в лучших театрах, играл Гамлета, Макбета, и сам ставил спектакли. Он стал любимцем публики. Америка стала его домом, его сценой, его жизнью.
Но Кэнди знала — часть его осталась на холме. С ней.....
*****
Кэнди сдавала экзамены и готовилась к важной поездке — предстояла медицинская практика. Мадам Мэри Джейн, заметив талант и самоотдачу девочки, выбрала для неё одну из лучших больниц в Чикаго. Она же решила отправить с ней Энни, увидев, как хорошо они ладят и поддерживают друг друга.
Перед началом практики студентам дали неделю отдыха. Не раздумывая, Кэнди решила использовать это время, чтобы поехать в Лондон — увидеть мистера Альберта. Уже на следующее утро она тепло попрощалась с Энни, которая проводила её до вокзала, и вскоре с нетерпением смотрела в окно вагона, пока поезд нёсся навстречу воспоминаниям.
По приезде Кэнди решила пройтись пешком. Всё вокруг вызывало в ней бурю чувств: родные улицы, ворота Колледжа Святого Павла, каменные дорожки, речка — всё было наполнено эхом воспоминаний. Пройдя по знакомой аллее, она остановилась перед небольшой ветеринарной клиникой. Здесь всё осталось по-прежнему — неказисто, но по-домашнему уютно.
Кэнди постучала. Дверь открыл мистер Альберт, помолодевший без бороды. Его лицо тут же озарила широкая, тёплая улыбка:
— Кэнди, ты приехала!
Он обнял её с такой нежностью и теплом, что девочка почувствовала, как будто время отмоталось назад. Вскоре на столе уже стоял чай, её любимое печенье, и зазвучал родной голос.
Альберт:
— Рассказывай, как жизнь в колледже? Нашла друзей?
Кэнди:
— Да, я подружилась с девочкой по имени Энни. Мы близки… Но всё равно — никто не заменит старых друзей. Я скучаю. Пишу им письма.
Альберт:
— Надеюсь, они отвечают?
Кэнди:
— Конечно. У всех всё хорошо. Арчи и Патти прилежны, Ани старается, а Стив — вы не поверите — проходит военную подготовку.
Альберт (смеясь):
— Что? Стив? Как же из этого озорника вышел солдат?
Кэнди (улыбаясь):
— Вот и я удивляюсь.
Альберт:
— А Терри?,он пишет тебе?
Кэнди (после паузы):
— Вчера пришло письмо. Пишет, что у него всё хорошо…
(с трудом сдерживает эмоции) *
— Он стал актёром. Живёт своей мечтой.
Альберт:
— Я видел его фото в газетах. Он молодец. Нашёл себя… Построил светлое будущее.
Кэнди:
— Я говорю себе, что отпустила… Но почему так щемит сердце?
Альберт:
— Потому что ты настоящая, Кэнди. Твоя душа полна света и доброты. Это не слабость — это сила.
Кэнди:
— Я ещё часто пишу в Дом на холме. Получаю письма от сестры Марии, мисс Джорджии, детей…
Альберт:
— Значит, ты хранишь связь с родными местами. И это очень важно.
Кэнди (вздыхая):
— Через неделю я уезжаю в Чикаго. Надолго… Два года.
Альберт:
— Ты справишься. Я горжусь тобой. Ты будешь чудесной медсестрой, Кэнди.
Кэнди (молча улыбается):
— Спасибо…
Альберт (после паузы):
— Когда-нибудь, Кэнди… Я расскажу тебе одну важную вещь. Пока не время. Но знай: ты узнаешь.
Кэнди (удивлённо):
— Что это за тайна?
Альберт (мягко):
— Обещай, что не станешь спрашивать раньше времени.
Кэнди:
— Обещаю…
*****
Кэнди осталась в Доме на Холме на два дня. Эти два дня были словно маленькая жизнь — наполненные теплом, душевностью и щемящей радостью от встречи.
Первым вечером они сидели во дворе, на скамеечке под старым деревом, всё тем же, что помнило Кэнди ещё девочкой. Летний ветерок тихо шевелил листья, а заходящее солнце окрашивало небо в мягкие золотые тона. Мисс Джорджи принесла одеяло и чай, а сестра Мария — миску с ягодами. Том присел чуть поодаль, но всё время внимательно слушал.
Мисс Джорджи (улыбаясь):
— Ну что, наша девочка стала настоящей леди. Смотри, как выросла…
Сестра Мария:
— И глаза у тебя те же — ясные, добрые. Говори, рассказывай, как тебе учёба?
Кэнди немного смутилась, но тут же начала с воодушевлением:
Кэнди:
— Колледж строгий, но мне там нравится. Я учусь на медсестру. Это непросто… Но я чувствую, что я на своём месте. Мы много учим, работаем в больничной практике, иногда дежурим ночью.
Мисс Джорджи:
— Это всё тебе по плечу, милая. Ты ведь всегда любила помогать.
Кэнди:
— Я подружилась с девочкой, её зовут Энни. Она тихая, очень добрая. Мы стали настоящими подругами… Но, конечно, я часто вспоминаю вас. И пишу письма. Получаю ответы — и радуюсь каждому слову.
Сестра Мария (со слезами в глазах):
— Мы тоже скучаем. Дети всё время спрашивают, когда ты приедешь…
Кэнди:
— Вот я и приехала. Хоть ненадолго.
Она немного замолчала, а потом, словно набравшись духа, продолжила:
Кэнди:
— Через неделю я уезжаю… в Чикаго. Мадам Мэри Джейн устроила мне практику в хорошей больнице. Это будет серьёзно. Надолго… На два года.
Повисла тишина. Даже Том, сидевший рядом, не сразу нашёл, что сказать. Первой заговорила мисс Джорджи.
Мисс Джорджи (тихо):
— Два года… Это много. Но если ты чувствуешь, что это важно — мы только поддержим.
Сестра Мария:
— Ты по-настоящему взрослая, Кэнди. Но знай: этот дом — всегда твой дом. Мы будем ждать. Всегда.
Том встал, подошёл ближе и, немного неловко, но искренне сказал:
Том:
— Я… я думал, ты останешься дольше. Но… Ты сильная. И, наверное, ты действительно нужна там. Только не забывай нас, ладно?
Кэнди (улыбаясь):
— Никогда. Я обещаю.
Они ещё долго сидели на улице, вспоминая прошлое. Смеялись, когда Кэнди рассказывала, как однажды случайно уколола себе палец, пытаясь научиться делать уколы на занятиях. Грустили, когда она вспоминала Энтони и Терри,она рассказала,что Тери построил успешную карьеру.
На следующий день дети устроили для Кэнди настоящий маленький праздник. Нарисовали открытки, спели песенки, подарили цветы. Её сердце сжималось от любви и благодарности.
Позже, когда наступил момент прощания, Кэнди подошла к каждому: обняла Тома, поцеловала сестру Марию в щёку, прижалась к мисс Джорджи, крепко и тепло. Слёзы наворачивались на глаза у всех.
Уезжая, Кэнди обернулась у ворот. Дети, Том, сестра Мария и мисс Джорджи стояли и махали ей. На фоне холма снова шелестело дерево — старое, родное.
Кэнди (мысленно):
— Спасибо вам… За всё. За моё детство, за любовь. Я обязательно вернусь.
И она поехала обратно в Лондон, к мистеру Альберту, чтобы перед отъездом сказать ещё одно важное прощай.
*****
Вернувшись в Лондон, Кэнди в последний раз навестила мистера Альберта. Он провожал её до вокзала.
Альберт:
— Ты сильная, Кэнди. Жизнь твоя будет яркой. Я это знаю.
Кэнди:
— А вы?.. Вы ведь будете ждать меня?
Альберт:
— Всегда.
Когда поезд тронулся, Кэнди, глядя в окно, махала рукой. Мистер Альберт стоял на перроне и улыбался. В её глазах блестели слёзы, но внутри было тепло. Она знала: где-то в этом мире у неё есть друг, который всегда будет рядом… пусть и на расстоянии.
*****
Вернувшись в колледж после короткой, но такой важной поездки, Кэнди не дала себе ни дня отдыха. Она сразу же начала собирать вещи, ведь впереди её ждала практика — важный и волнительный этап. Энни, такая же взволнованная, как и она, помогала ей складывать всё необходимое: халаты, блокноты, аптечки, письма и пару дорогих сердцу безделушек.
— Всё так быстро, — вздохнула Энни. — А кажется, что только вчера мы сюда приехали.
Госпожа Мэри Джейн, как всегда сдержанная, но внимательная, лично поехала с ними в Чикаго, чтобы наблюдать за их первыми шагами в настоящей медицинской практике. Даже здесь она не собиралась отпускать Кэнди из поля зрения.
Вскоре они уже стояли на вокзале Чикаго. Шумный, бурлящий, живой город встретил их прохладным воздухом и запахом мокрого камня. Они взяли повозку, и лошади неспешно повезли их к месту назначения.
Больница оказалась грандиозной. Высокое здание из светлого камня возвышалось на три этажа, с арками, аккуратными клумбами у входа и стеклянными дверями.
— Здесь можно и заблудиться, — прошептала Кэнди, заворожённо глядя на величие здания.
Вскоре им отвели комнату в небольшом доме неподалёку. Это была скромная, но уютная комната с двумя кроватями, деревянным столиком, одним шкафом и крохотным балкончиком, с которого открывался вид на двор больницы. Именно здесь Кэнди и Энни должны были жить весь срок практики.
На следующий же день они получили список своих обязанностей. Их встретила старшая медсестра — высокая женщина с прямой осанкой и строгим взглядом, но тёплым голосом.
— Здесь нет времени на растерянность, — сказала она. — Учитесь быстро, смотрите внимательно, не бойтесь ошибаться — но помните: за каждой ошибкой может стоять жизнь.
Первое время Кэнди только наблюдала и тренировалась. Она училась обрабатывать раны, готовить лекарства, делать уколы на манекенах. Её пальцы дрожали, но взгляд был сосредоточен. Со временем, шаг за шагом, она начала работать с настоящими пациентами. Поначалу — под присмотром, потом — всё увереннее.
Список её обязанностей расширялся. Кэнди начала ставить уколы, измерять давление, приносить лекарства, вести записи, успокаивать больных, а иногда просто быть рядом, когда кто-то плакал от боли или тоски.
Мисс Мэри Джейн наблюдала. Не упускала ни единой детали. Даже если была довольна — не показывала этого.
— Нельзя зазнаваться, Кэнди. Даже если сегодня ты сделала всё идеально — завтра можешь ошибиться, — говорила она строго. — Будь внимательна. Всегда.
Но в её взгляде было восхищение. В каждой строчке отчёта о Кэнди — гордость.
Энни тоже старалась изо всех сил. Она часто волновалась, но Кэнди помогала ей — успокаивала, объясняла, делилась опытом. Они стали настоящей командой.
Иногда, в выходные — когда не выпадала ночная смена, девочки сидели на своём балкончике. Согревались горячим чаем в жестяных кружках, укутывались в пледы и долго разговаривали.
— Ты скучаешь по дому? — спрашивала Энни.
— Очень. Но знаешь… здесь я чувствую, что всё не зря. Мы по-настоящему делаем что-то важное.
— Мне немного страшно. А если я не справлюсь?
— Ты справишься, — уверенно говорила Кэнди. — Мы вместе.
Так шли недели. Кэнди росла, как медсестра. Росла и как человек. Теперь она уже не просто ученица — она была частью настоящей больницы.
И впереди — было ещё очень многое...