"август"
Август подкрался так же незаметно, как и весь этот год. Лето, казалось, просто растаяло в воздухе, и Кэнди чувствовала, как время уходит, оставляя всё меньше и меньше пространства для будущих мечт. Она сидела на своём любимом холме, на том самом углу у речки, который они с Терри называли своим. Взгляд устремлён был в даль, а сердце, несмотря на всю спокойную атмосферу, всё же тревожилось.
Терри сидел рядом, казалось, что он чем-то озабочен, но скрывал свои чувства за маской безразличия, как будто в нём был целый океан мыслей, которые он не мог или не хотел делить с ней. В его глазах было что-то холодное, пустое, что-то, что заставляло её чувствовать, как если бы между ними выросла невидимая стена. С каждым днём она всё яснее ощущала, что что-то меняется в их отношениях. Но как спросить его о том, что её тревожило? Как спросить, если сам он всё больше отдаляется, пряча то, что у него на душе?
И вот, в один из тех вечеров, когда небо приобретало оттенки оранжевого и розового, когда воздух был тёплым и тихим, как будто мир готовился к какой-то перемене, он заговорил.
Терри молчал, смотрел в горизонт, а Кэнди просто сидела рядом, не зная, что ожидать от его слов. Он не спрашивал, не ждал ответа, но его голос был полон той неизбывной тяжести, что терзала его в последние дни. И вот он сказал, глядя куда-то вдаль:
— Кэнди, если когда-нибудь наши пути разойдутся... ты должна знать, что ты была для меня особенным человеком. Я никогда не встречал в жизни такой души, как твоя. Ты — ценна. Настолько ценна для меня, что... я тобой очень дорожу. Очень.
В его словах не было ни веселья, ни смеха, только тихая, но мощная боль. Это было как прощание, как предсказание того, что между ними действительно что-то рушится. Кэнди замерла, не зная, что сказать. Она чувствовала, что в его голосе и в его взгляде скрыта неизреченная печаль, но не могла понять, что же на самом деле он хотел ей сказать.
И вдруг, словно по какой-то невидимой команде, он встал, поднялся на ноги и протянул ей руку.
— Давай потанцуем, — сказал он, как-то спокойно, без всякой эмоциональной окраски. Он почти не смотрел на неё, словно не было смысла смотреть в глаза.
Кэнди не сразу поняла, что происходит. Она стояла, не зная, как реагировать, но инстинктивно протянула руку и шагнула к нему. Он подхватил её, и в этот момент всё вокруг словно исчезло. Только музыка издалека, как будто сами звезды начали петь для них. Он прижал её к себе так крепко, что казалось, весь мир исчез в этом объятии. Его лицо оставалось холодным, неподвижным, будто он вообще ничего не чувствовал. Только его руки, которые держали её, были напряжены.
Они танцевали, но что-то было не так. Всё это было неестественно — его руки, его движение, его холодное молчание. Она не могла понять, что происходит, почему он ведёт себя так, как будто что-то заканчивается.
И вот, когда их тела плавно покачивались под музыку, когда она пыталась сосредоточиться, чтобы понять, что он хочет, он остановился. В глазах его блеснула какая-то невыразимая боль. Он посмотрел на неё, и вдруг, без всякой подготовки, он наклонился и поцеловал её.
Этот поцелуй был не таким, как раньше. Это было как прощание. Его губы были жаркими и настойчивыми, как если бы он хотел запечатлеть этот момент в её памяти, как последний след перед тем, как их пути окончательно разойдутся. Он поцеловал её страстно, жадно, с какой-то безнадёжной тоской, как будто это был последний раз, когда он мог её коснуться.
Кэнди отшатнулась, её сердце пропустило удар. Она смотрела на него, пытаясь понять, что происходит. В его глазах она видела не только нежность, но и отчаяние. В голосе — не только признание, но и прощание.
— Терри, что ты делаешь? — в голосе Кэнди был полный растерянности крик, но её слова застряли в горле. Её не могли оставить равнодушной его поцелуй, но не могла она понять, почему он поступил так.
Он молчал, не смотрел на неё, стоял с пустым взглядом, как будто все это происходило не с ним. Он развернулся и вновь взглянул вдаль. Словно пытаясь найти ответы в горизонте.
— Кэнди... — его голос был тихим, но отчётливо слышимым. — Я люблю тебя.
Её сердце замерло. Эти слова будто повисли в воздухе, и, несмотря на всю мощь их звучания, Кэнди не знала, что сказать. Она стояла, как будто застывшая, её мысли переползали одна в другую, но ни одно слово не было способно прорваться через этот внутренний барьер.
Она смотрела на него с такими огромными глазами, полными боли, непонимания и страха. Страха перед тем, что она не сможет сказать то, что он ждал. И она не знала, как поступить в этот момент. Что ответить?
Молчание было её ответом. Ответом, который, казалось, не требовал слов, но тяжёлым грузом ложился на их плечи.
Она молчала, и, возможно, так было лучше.
Но ни один из них не знал, что это молчание не было концом их истории. Это было только её началом.
Сквозь туман в её глазах, по её щекам катились непрошенные слёзы.....
***
Прошло несколько дней с той ночи на холме, когда слова были сказаны, но ответа так и не прозвучало. Кэнди и Терри больше не виделись. Каждый день начинался с мысли о нём и заканчивался тяжестью на сердце. Она не могла забыть его взгляд, его голос, его прощальный поцелуй. Но ещё больше — своё молчание. Она терзала себя этим.
На календаре уже было 18 августа. В доме Ашфордов готовились к прощальному ужину, который устроила тётушка Монро для студентов, что собирались разъехаться по университетам. Кэнди понимала, что скоро на долгое время расстанется с Ани, Патти, Арчи и Стиром. Эта мысль щемила сердце.
«Даже Элиза с Нилом уедут», — подумала она. — «Я не скучаю за ними... Но всё же... Это время — эпоха».
Последний раз сидя в доме Ашфордов, Кэнди задумалась о дядюшке Уильяме. Она так и не увидела его ни разу — своего благодетеля, того, кто однажды перевернул её жизнь. Он оставался для неё загадкой, доброй, но далёкой тенью, которой она многим была обязана.
Ночью она осталась в доме Ашфордов вместе с друзьями. Утро принесло расставания: Патти уехала к своей семье, чтобы немного побыть с ними до отъезда. Ани тоже отправилась домой. Кэнди стояла у окна и долго смотрела, как их кареты исчезают за поворотом дороги.
Тем временем Элиза — в своём стиле — решила не уезжать тихо. Она нашла Терри и сообщила ему, что уезжает. Терри, как всегда, сдержанно и холодно ответил:
— Это хорошо. Желаю тебе хорошей дороги.
Элиза вскинула взгляд, ожидая хоть какой-то эмоции, хоть искру ревности или сожаления, но он не выдал ничего. И тогда, наконец, в её душе что-то сломалось.
— Я буду скучать, — прошептала она, уже почти без надежды.
Но Терри лишь кивнул, не ответив ни словом. Элиза развернулась и ушла. В груди глухо звенело одиночество и осознание того, что её привязанность к Терри — нездоровая, пустая — никогда не станет ничем большим.
В этот момент она отчётливо поняла: пора отпускать. И если Кэнди уедет, она только надеялась, что Терри не последует за ней, и их дороги, как и её с Кэнди, разойдутся навсегда.
Но Терри… Терри всё ещё переживал ту встречу с Кэнди. Только он знал, что это была прощальная встреча. Он чувствовал, что не может больше оставаться здесь. Его решение уже зрело в нём давно, и теперь оно стало необратимым.
Через несколько дней, собравшись с мыслями, Кэнди решает: она должна всё ему сказать. Она не может больше жить с этим грузом. Она слишком долго молчала, и это молчание может разрушить всё.
Её дрожащие пальцы постучали в дверь поместья Гранчестеров. Сердце билось с такой силой, что, казалось, его слышно на весь дом. Она уже представляла, как он откроет дверь… как она скажет ему, что любит его… Но дверь открыла служанка.
— Простите, — робко спросила Кэнди, — могу ли я увидеть мистера Террюса?
Служанка замялась. Её глаза выдали замешательство, а губы задрожали.
— Мисс... Он... его нет дома.
И тут из двора выбежал мальчик, смеясь, но тут же остановился, увидев Кэнди:
— О, прекрасная дама! Если вы пришли к мистеру Террюсу, он уехал. Час назад! Он сказал, что отправляется в порт, у него корабль в Америку!
— В... в порт? — голос Кэнди дрогнул. Она едва стояла на ногах. — Он… уехал?
Служанка кивнула, опустив взгляд:
— Он действительно уехал. Сказал… что не знает, когда вернётся.
Тело Кэнди обмякло. Её охватило онемение, сердце сжалось. Все страхи, все догадки оказались правдой. Он ушёл. Уехал. Без слов. Без прощания. Как тогда… как и тогда.
Но Кэнди не могла просто так это принять. Не могла.
— Где тут ближайшая карета?! — закричала она, почти в панике.
…
Она остановила первую попавшуюся повозку.
— Прошу вас, мистер! Я умоляю вас! Я заплачу вам сколько угодно! Только, пожалуйста, быстрее, быстрее, довезите меня до порта! Я прошу вас! — всхлипывала она, хватаясь за края повозки.
Кучер, ошарашенный, кивнул и хлестнул вожжами.
Дорога до порта была вечностью. Кэнди затаила дыхание. Она смотрела на дорогу, сжимая руки в кулаки, сердце колотилось без остановки.
Когда повозка остановилась у порта, Кэнди заплатила и выскочила на ходу. Её розовое платье развивалось от ветра, волосы путались, лёгкая шаль взлетала, как крылья птицы. Небо заволокли тучи, воздух пах дождём.
Она бежала. Со всех ног. Как будто от этого зависела её жизнь. Она искала его глазами в толпе. Надеялась увидеть его лицо. Его силуэт. Его спину.
Паром уже готовился к отплытию. Она вбежала на пристань и схватила за рукав первого прохожего:
— Пожалуйста… Я умоляю вас… Паром, который идёт в Америку… Он ещё не ушёл? Скажите, он ещё здесь? — задыхалась она, дрожащими руками прижимая сердце.
Мужчина посмотрел на неё в замешательстве:
— Девушка… Вы… вы в порядке?
— Паром, скажите, пожалуйста! — почти закричала она.
— Он отплыл… пять минут назад. Вот… вон он. — Он показал рукой на горизонт.
Кэнди не дослушала. Она рванулась вперёд. Добежала до перил. Облокотилась. И увидела — белоснежный паром удалялся в тумане. Всё… он уплыл.
Слёзы хлынули из её глаз. Сначала тихо. Потом с каждым вздохом всё громче. А потом это перешло в рыдание, которое сотрясало её тело. Она рухнула на колени прямо на мокрые доски причала. Люди смотрели на неё, кто-то проходил мимо, кто-то останавливался. Но она не слышала никого. Для неё всё исчезло. Остался только этот уходящий корабль и пустота внутри.
Кэнди встала на колени, достала из-под платья кулон. Его кулон. То, что он подарил ей когда-то… Она сжала его в ладони с такой силой, словно надеялась вернуть его через это прикосновение.
— Это всё, что от тебя осталось… — прошептала она сквозь слёзы.
Она снова упала на землю, рыдая так, как никогда в жизни. Словно в ней умирала часть её самой. На этом холодном причале, среди незнакомых людей, с разбитым сердцем и затуманенным взглядом, осталась только Кэнди — одна, в слезах, с криком души, который уносился вслед за ветром… вслед за тем, кого она так и не успела вернуть.....
*****
~(Тери)~
Холодный морской ветер обжигал лицо, но Терри не двигался. Он стоял у самого борта корабля, сжимая пальцами ледяное металлическое перило.Буря внутри, такая сильная, что, казалось, сама вода внизу вот-вот начнёт волноваться от его мыслей.
Он смотрел на горизонт. Где-то там остался порт. И, быть может, Кэнди… Стоит. Стояла. Или пришла слишком поздно.
Он надеялся. Он так сильно надеялся, что, когда поднимется на палубу, его взгляд встретит её глаза — запыхавшиеся, встревоженные, любимые. Он надеялся, что она пробежит сквозь толпу, назовёт его имя, и он… Он бросится обратно.
Но всё было тихо. Никто не звал. Никто не держал.
И всё, что оставалось, — прокручивать в голове бесконечную плёнку воспоминаний. Вот она падает с дерева, а он смеётся. Вот они спорят у стены колледжа. Вот она — в маске на балу, а он узнал её по глазам. Вот они сидят на холме, где речка журчит, и она улыбается ему так, как никто и никогда…
"Ты будешь счастлива, Кэнди," — говорил он себе в голове. — "Ты справишься со всем. Ты сильная. Ты найдёшь того, кто будет рядом, кто никогда не отпустит твоей руки. Ты исполнишь все свои мечты… ты обязательно будешь счастлива."
А он? Он выбирал сцену. Он выбирал мечту, за которую боролся с самого детства. Но почему тогда в груди была такая пустота? Почему горло сжимало так, будто он предал самое дорогое, что у него было?
Терри опустил голову и прошептал в пространство:
— Прости меня…
💭Прости за то, что не дождался. Прости за то, что не смог сказать всё прямо. Прости за то, что ушёл, не удержав твою руку...💭
…Он надеялся. О, как он надеялся, что когда-нибудь сможет снова посмотреть ей в глаза. И сказать всё. И просто… извиниться.
И вдруг… с его глаз медленно покатилась слеза. Тери не шевельнулся. Потом вторая. Он не плакал с тех пор, как был совсем мальчиком. Он помнил это отчётливо — ему было всего три или четыре года, когда он стоял на палубе другого корабля, уезжая вместе с отцом. Его мать осталась на берегу, плача, размахивая ему рукой.
Маленький Тери тогда прижимался к ограждению, кричал: «Мама!», пока корабль не скрылся вдали. Тогда он плакал навзрыд, рыдал от бессилия и боли. Тогда он впервые ощутил, каково это — терять родного человека.
И вот сейчас, спустя годы… он снова чувствовал то же самое. Он знал: он уходит. Он теряет. Он оставляет кого-то по-настоящему близкого — того, кто видел его настоящего, кого он впустил в своё сердце.
Слёзы катились по щекам, смешиваясь с солёными каплями морского ветра. Тери сжал перила крепче. В его сердце зияла боль — глубокая, разрывающая.
— Кэнди… — подумал он, — я снова уплываю, как тогда. А ты... остаёшься там, на холодном причале, как моя мама когда-то. Прости меня…
И корабль нёс его всё дальше… прочь от той, кого он любил всем сердцем.....
***Кэнди медленно шагала по знакомой тропинке, ведущей на холм, их холм. Тот самый, где они проводили часы в разговорах, где он читал ей строки Шекспира, где впервые прижал её к себе, где однажды сказал, что любит…
Но теперь всё ощущалось иначе. Воздух был всё таким же прозрачным, небо — таким же безоблачным, деревья шумели листвой, как и раньше. Но само место словно утратило ту частицу тепла, которую приносило ей каждое их мгновение вместе.
Она подошла к дереву. Тому самому дереву. И замерла.
На траве, будто аккуратно оставленные кем-то с большой нежностью, лежали книга и роза.
Это была "Ромео и Джульетта". Та самая.
Кэнди осторожно опустилась на колени и взяла книгу в руки. С её страницы, когда она раскрыла её, выпала маленькая, аккуратно сложенная записка.
Она взяла её дрожащими пальцами. Сердце застучало громче. Она почти боялась прочесть.
Но взгляд упал на знакомый, резкий, чуть наклонный почерк.
~✉️~
«Кэнди,
Прости меня за то, что уехал, не сказав ничего. Я просто не смог. Я знал, что если увижу тебя снова — не смогу уйти. Я бы остался. А я должен был уйти.
Я не хотел твоих слёз. Я хотел сохранить то, что у нас было — чистым, светлым, настоящим. Не хочу, чтобы ты помнила меня с болью.
Если когда-нибудь судьба захочет вновь свести наши пути — я приду. Будь счастлива Кэнди!
Я люблю тебя. И всегда буду любить.
С любовью,
Терри. »
Кэнди не выдержала. Её пальцы дрожали, а из глаз вновь покатились слёзы. Но это были уже не те рыдания, как на причале. Эти слёзы текли тише — как будто душа плакала в молчании.
Она прижала записку к груди, аккуратно положила книгу на колени, а розу — рядом с сердцем.
Она сидела так долго… пока солнце не стало садиться, окрашивая небо в огненно-розовые краски.
— Терри… — прошептала она, — если судьба и правда когда-нибудь… То я буду ждать.....