"Лепестки нашего лета"

Кэнди возвращалась в колледж Святого Павла с чемоданом, полным тёплых воспоминаний. В вагоне поезда она смотрела в окно, за которым проплывали зелёные холмы и тонкие силуэты деревьев. В груди было странное чувство: лёгкая тоска и тихая радость одновременно. Эти три дня в детском доме изменили что-то в ней. Она почувствовала себя взрослее — не только внешне, но и внутри.

Когда она прибыла в колледж, её уже ждала Ани. Та кинулась ей на шею:
— Ну наконец-то! Я так скучала! — воскликнула она.

— Я тоже. Как прошли твои выходные?
— Скучно… родители возили меня к каким-то скучным знакомым. Даже читать было негде. А ты? Ну рассказывай! Как детский дом?

Кэнди с улыбкой кивнула:
— Все были так рады… Мисс Джорджия и сестра Мария передают тебе привет. Том... он всё такой же, подкалывал меня, как в детстве. Я почти не хотела уезжать.

— Ах, если бы я могла поехать с тобой… — с лёгкой грустью сказала Ани, но тут же улыбнулась. — Главное, что ты съездила.

Патти присоединилась к ним в комнате:
— А у меня бабушка осталась довольна. Она подарила мне книгу о лечебных травах. Думаю, я её всю выучу!

— Ты нас потом лечить будешь? — засмеялась Кэнди.

И как-то незаметно вечер наполнился тихими голосами, шепотом под одеялами, лёгкими смешками — как будто всё снова стало привычным и родным.

Но спокойствие длилось недолго. Уже на следующее утро в коридоре Кэнди уловила на себе пристальный взгляд Элизы. Девочка стояла рядом со своими подружками, и на её губах играла холодная, почти злорадная улыбка.

— Посмотрите, кто вернулся из своей деревенской сказки, — прошептала Элиза, но достаточно громко, чтобы Кэнди услышала.

Старое чувство напряжения вновь затянуло воздух. Кэнди опустила глаза, но не позволила себе показать слабость. Она знала — ревность Элизы к ней, к её друзьям, а особенно к Терри, никуда не делась.
И в этот момент она почувствовала: что-то снова назревает. Как буря, которая пока только шевелит верхушки деревьев.

***

Тёплое весеннее солнце ласкало воду, когда ученики колледжа Святого Павла вышли на озеро. Кэнди радовалась — она обожала такие прогулки. Сегодня они собирались большой компанией: Арчи, Стив, Ани, Патти и... Терри, который в последний момент, как всегда, с ленивой ухмылкой, подошёл к берегу.

— Ты решил пожаловать к нам? — с усмешкой бросил Арчи, закатывая рукава. — А ты думал, я дам тебе единолично блистать перед дамами? — отозвался Терри с холодноватой вежливостью.

Напряжение между ними повисло в воздухе.

— Ну хватит вам, — вмешалась Кэнди, хлопнув в ладоши. — Сегодня прекрасная погода, давайте наслаждаться ею, а не спорить, кто из вас главнее.

Мальчики переглянулись, Терри пожал плечами, Арчи хмыкнул, и конфликт понемногу улёгся. Они расселись по лодкам: Терри и Кэнди — вместе, Арчи с Ани, Стив с Патти. Вода мягко колыхалась, и весла тихо скользили по поверхности.

— Хорошо, что ты рядом, — тихо сказала Кэнди Терри, когда лодка плавно поплыла по озеру. Он только посмотрел на неё и улыбнулся уголками губ.

Ани искренне смеялась над чем-то, что рассказывал ей Арчи. Он, хоть и держался сдержанно, выглядел по-настоящему спокойным рядом с ней. Стив, увлечённый объяснением Патти какой-то новой «плавательной конструкции», едва не уронил весло, отчего Патти прыснула со смеху.

Всё было тихо и хорошо... пока на берегу не послышался взвизг.

— Ай! — крикнула Элиза и... с демонстративной грацией упала в воду.

— Спасите! Я не умею плавать! — голосила она, барахтаясь.

Терри вздрогнул. Кэнди нахмурилась.

— Она же отлично плавает, — пробормотал Арчи, щурясь на воду.

— Очередной спектакль, — добавил Стив, — или репетиция новой роли?

***

Терри даже не сдвинулся с места — он лишь с подозрением посмотрел в сторону берега. Кэнди молча наблюдала за сценой, сжав губы. Но вдруг…

— Элиза! — вскрикнул Нил, который стоял чуть в стороне. — Держись! Я иду!

Не дождавшись реакции, он бросился в воду с громким всплеском и стал судорожно плыть к сестре, размахивая руками, словно в шторм. Его пиджак намок сразу, волосы прилипли к лицу.

— Ох уж этот Нил… — прошептал Стив, хлопнув себя по лбу.

— Никто ему не сказал, что она просто репетирует, — сдерживая смех, прошептал Арчи.

Когда Нил подплыл к Элизе и начал её «спасать», та зашипела сквозь зубы:

— Ты чего?! Всё было под контролем!

— Под контролем?! — задыхаясь, выпалил он. — Ты же орала, будто тонешь!

Всё это выглядело так нелепо, что даже Терри хмыкнул:

— Зря костюм намочил —  с насмешкой буркнул он, отталкиваясь веслом.

Кэнди же рассмеялась — легко, звонко, искренне. И это был именно тот смех, который всегда разряжал обстановку.

***

Когда Нил с Элизой наконец выбрались из воды, все уже стояли на берегу. Арчи сдерживал смех, Стив тихонько подталкивал Патти локтем, шепча:
— Спектакль сорвался… Занавес.

— Ты испортил всё! — завизжала Элиза, выжимая платье и злясь на брата. — Это должно было выглядеть трагично! А ты… ты выскочил, как герой из дешёвой пьесы!

— Прости, что решил спасти тебе жизнь! — огрызнулся Нил, фыркая и откашливаясь от воды. — Я вообще-то подумал, ты тонешь!

— Может, тебе стоило подумать хоть раз в жизни?! — взвыла она, и волосы её теперь прилипли к щекам, придавая ей комичный вид русалки в истерике.

Кэнди уже успела вытереть лицо полотенцем и тихонько стояла рядом с Терри, который, как всегда, выглядел невозмутимо.

— Я думала, что ты бросишься её спасать, — шепнула она, глядя на него краем глаза.

— А я думал, ты знаешь, что она играет, — усмехнулся Терри. — Всё, что она делает, — это сцена.

— Всё равно спасибо, что не повёлся, — сказала Кэнди с лёгкой улыбкой. — А то я бы и правда разозлилась.

Терри повернулся к ней чуть ближе:
— Ты так говоришь, будто я должен был выбирать между ней и тобой.

— Ну, скажем так… ты сделал правильный выбор, — подмигнула она и быстро пошла к девочкам.

Тем временем Элиза, фыркая и ругаясь, шла следом за Нилом:
— Всё, забудь! Я и без тебя справлюсь! Придумай в следующий раз что-то полезное, например, как испортить ей платье!

Нил, уставший и насквозь мокрый, тихо пробормотал:
— А может, просто перестанешь позориться, Элиза?

— Что ты сказал?!

— Ничего, ничего…

А на фоне друзья уже вновь смеялись, обсуждая увиденное и в очередной раз убеждаясь, что эти выходные выдались совсем не скучными.

***

~(Нил)~

Вечер медленно опускался на колледж Святого Павла. В одной из комнат мужского корпуса, вдали от смеха и разговоров, Нил сидел на краю кровати, уставившись в пустую стену. Комната была полутёмной, только слабый свет от настольной лампы отбрасывал на стену его длинную тень.

Он молчал. И впервые за долгое время — не от скуки, не от злости, а от тяжёлых мыслей, которые, как ни странно, вертелись вокруг одной единственной девочки. Кэнди.

Он вспомнил, как сегодня Элиза устроила свою сцену на озере — и как всё пошло не так. Весь план рухнул, а Терри снова оказался рядом с ней. Он всегда рядом. А он, Нил, был где-то в тени — как всегда. Он даже не понял, почему тогда, не раздумывая, бросился в воду. Может быть, по привычке быть рядом, когда Элиза вопит? А может…

Он закрыл глаза и вспомнил, как однажды, много лет назад, увидел, как Кэнди упала с пони во дворе. Она сильно ударилась, но не заплакала. Он протянул ей руку — тогда ещё сам удивился, зачем это сделал. А она просто взяла её, поднялась и улыбнулась ему. Такая обычная, веснушчатая, и почему-то эта улыбка засела в нём глубоко, как заноза.

Он вспомнил другой случай — в саду. Кэнди нечаянно уколола палец розой, и он бросил: «Осторожно». Только и всё. А потом Элиза хотела облить её чернилами, и он сдержал её руку. Тогда он сказал, что не потому что ему жаль Кэнди. А потому что это глупо. Но сам уже тогда знал, что соврал.

Он не знал, зачем сейчас всё это вспоминает. Её голос, её смех, даже то, как она всегда идёт вперёд, не обращая внимания на обиды, на насмешки. На него.

Нил резко встал и отвернулся от стены.
— Глупости, — пробормотал он. — Просто навязчивая мысль.

Он не хотел признавать, что завидовал. Завидовал Терри, Арчи, Стиву — всем, кто мог быть рядом с ней без напряжения, без презрения в глазах. А сам… он был тем, кто прятал всё за колкостями. Тем, кто толкал, обзывал, подставлял. Потому что иначе — не знал как.

Он подошёл к окну и посмотрел в ночь. Деревья качались на ветру, и где-то вдалеке слышался смех студентов. Но внутри него было тихо.

— Просто забудь, — сказал он себе. — Забудь, как всегда.

Он закрыл шторы, погасил свет и лёг, надеясь, что сном удастся вытолкнуть из головы её образ. Но он знал: не удастся.

***
В своей комнате, завешанной кружевами, мехами и лентами, Элиза сидела на кушетке, сжав в пальцах расчёску, которой так и не начала причёсываться. Луиза, её подруга, звала её пройтись, но Элиза резко отказала, захлопнув за ней дверь. Ей хотелось тишины. И одиночества.

Внутри всё кипело. Она вспоминала озеро, плеск воды, панический крик, всполошённые лица... И Терри. Его взгляд. Не суровый. Не испуганный. Просто... равнодушный. Это резануло сильнее ледяной воды, в которую она бросилась, думая, что устроит спектакль, достойный внимания. Она хотела, чтобы Терри сорвался, кинулся к ней, схватил её за руку, может быть — прижал к себе...

Но вместо этого — всё было нелепо. И глупо. И теперь она сидела здесь, не в силах ни плакать, ни кричать. Только внутри раздирало чувство стыда.

Она встала и подошла к зеркалу. Посмотрела на своё отражение и злобно процедила:

— Всё из-за неё. Из-за Кэнди.

Тонкая, солнечная, с этой своей улыбкой, с веснушками и ветром в волосах. И Терри — он не сводит с неё глаз, хотя делает вид, что всё равно. Элиза сжала руки в кулаки. Она хотела забрать у Кэнди хотя бы что-то. Хоть взгляд. Хоть жест.

— Я не люблю его. Я просто не выношу, когда она получает то, что хочу я, — прошептала она, отвернувшись. Но в этом признании была ложь. Глухая, непослушная. Потому что в ней боролось всё. Та странная, упрямая любовь к Терри, которую она пыталась вытравить ревностью. И такая же сильная зависть к Кэнди, которую она пыталась скрыть под презрением.

Она вспомнила, как Терри смеялся. Как смотрел на Кэнди. Как они были вдвоём на лодке. И как он не подошёл к ней, когда она притворно тонула. А ведь раньше она могла заставить любого мальчика бежать за ней. Но не его.

— Почему, Кенди? — прошептала она. — Почему не я?

И вдруг перед глазами всплыло совсем другое лицо. Светлые волосы, ясные глаза, мягкая улыбка. Энтони.

Элиза резко закрыла глаза, будто это воспоминание обжигало. Ему было всего четырнадцать, когда он упал с лошади. Четырнадцать… Всего-то. Она помнит, как всё случилось — так отчётливо, будто это было вчера. Помнит, как его лицо больше не светилось смехом. Как Кэнди стояла рядом, растерянная, в слезах. А она… Она не плакала тогда. Но не потому, что ей было всё равно. А потому что боль была глубже.

Она любила Энтони с самого детства. Они росли вместе. Он был её идеалом. Тихий, вежливый, добрый — совсем не как остальные мальчишки. Он заботился о ней, помогал, когда она притворялась хрупкой, и всё время был где-то рядом.

И всё же... Он смотрел на Кэнди. Он влюбился в Кэнди. Как и все. И хотя Кэнди тогда была ещё ребёнком, и не понимала этого, не отвечала взаимностью, Элизе это не облегчало боль. Она чувствовала, что снова теряет — теряет то, что, как ей казалось, должно было принадлежать ей по праву.

— Кэнди, — процедила она сквозь зубы. — Всё ей. Всегда.

Она опустила взгляд. Всё детство — всё, что было связано с теплом и светом — всё было связано с Энтони. После его гибели будто часть её самой исчезла. И, может быть, никто не скучал по нему так, как она. Даже Кэнди.

Но это снова была Кэнди. Она не просила этого, не стремилась, а всё равно получала — и любовь, и внимание, и добрые слова. Сначала Энтони. Теперь — Терри.

Элиза резко встала, словно пытаясь вытолкнуть из себя всё это. Но воспоминания не уходили.

Она не знала, что с этим делать. Что сильнее — её зависть? Или то, что она отказывалась признать даже перед собой — желание, чтобы хоть один из них выбрал её?...

***
День подходил к концу, но в воздухе ещё чувствовался лёгкий ветер с озера, наполненный ароматом сирени и весенней свежести.

Кэнди и Терри шли по аллее, чуть в стороне от остальной компании. Они не торопились, словно каждый шаг хотел запомниться надолго.

— Помнишь, как ты кричала на меня у конюшни, когда я впервые притащил грязные сапоги в общую комнату? — вдруг спросил Терри с озорной улыбкой.

Кэнди фыркнула, взглянув на него сбоку.

— Конечно! Я тогда подумала, что ты настоящий негодяй.

— А теперь? — он чуть наклонился ближе, заглядывая ей в глаза.

Кэнди на мгновение опустила взгляд, улыбка растянулась по её лицу.

— А теперь... я думаю, что ты всё тот же негодяй, но с мягким сердцем.

Он засмеялся. Этот смех был таким живым, лёгким. Он разлетелся в воздухе, как птица.

Они подошли к скамейке у самого берега и сели рядом. Молчали. В этом молчании не было неловкости — наоборот, оно было наполнено тёплым доверием. Где-то на другом конце берега слышался смех Арчи, крик Стива и Патти, которая снова что-то уронила. Ани звала Кэнди, но та не откликнулась сразу.

— Я рад, что ты вернулась, — тихо сказал Терри, глядя на отражения деревьев в воде. — Всё становится... по-настоящему, когда ты рядом.

Кэнди почувствовала, как у неё защемило в груди. Она не знала, что ответить, но и не нужно было. Она просто положила ладонь рядом с его — не касаясь, но так близко, что тепло перетекало от него к ней.

И в этот миг она поняла — иногда не нужны громкие признания. Иногда достаточно просто быть рядом....