2.0. Злоключения Демона Её Величества.

«Terra divisa est, et regina vidit vestigia marmorea deorsum ducens. Leaena decem milia graduum ad palatium suum descendere coepit. Descenderunt ad ipsum centrum terrae, ubi erat castrum, lucernis multis illuminatum. Erat in litore lacus mercurio plenus. Monstra ingentia in lacu ludebant, et corvi et corvi circumsiliebant, raucus clamat. Procul mons videri potuit, per clivum cuius aqua lente fluit-lacrimae amantium infelicis. Fuerunt arbores ad portas palatii, quae numquam fructum aut flores produxerunt. Plantae spinosae terram implicaverunt. Si regina castrum suum tristem putavit, quid de hoc loco cogitaret!»

Земля расступилась, и королева увидела ведущие вниз мраморные ступени. Львица стала спускаться по десяти тысячам ступенек к себе во дворец. Они спустились к самому центру земли, где стоял замок, освещенный множеством светильников. Он находился на берегу озера, заполненного ртутью. В озере играли огромные чудовища, а вокруг прыгали вороны и грачи, издавая хриплые крики. Вдалеке виднелась гора, по склону которой медленно текли воды – слезы несчастных влюбленных. У ворот дворца стояли деревья, которые никогда не давали ни плодов, ни цветов. Землю опутывали колючие растения. Если королева считала мрачным свой замок, то что она должна была подумать об этом месте!

Запись о замке Аллетты

Интерлюдия.

Маленькая прелестная девочка... Ее мать и бабушка любили ее без памяти. Бабушка сшила ей красную шапочку, которая была ей так к лицу, что все и стали звать девочку Красной Шапочкой.

Однажды мама напекла кучу пирогов и попросила отнести бабушке:
А бабушка ее жила в Белой роще.

Проходя через лес, она встретила волка. Волк хотел было ее съесть, но побоялся, поскольку недалеко работали дровосеки. Поэтому он придумал план.
— Куда ты идешь, моя крошка? — спросил волк.
— Повидать свою бабушку, — сказала Красная Шапочка. — У меня есть для нее горшочек свежевзбитого масла и пирожки.
— И далеко тебе идти? — спросил волк.
— Далеко, — ответила Красная Шапочка. — Ее дом довольно далеко отсюда, первый с той стороны леса.
— Я тоже хочу навестить бабушку, — сказал хитрый волк. — Я пойду этой тропинкой, а ты другой. Посмотрим, кто из нас первый доберется туда.

Волк бросился бежать изо всех сил по самой короткой тропинке, а Красная Шапочка пошла по самой длинной дорожке. Она собирала цветы, пела веселые песни, играла с красивыми бабочками.

Волк тем временем добежал до бабушкиного дома. Он дважды постучал в дверь.
— Кто там? — спросила Бабушка.
— Это я, Красная Шапочка, — сказал волк голосом девочки. — Я принесла тебе пирожков и горшочек свежевзбитого масла.
Бабушка лежала в постели, потому что болела.
— Открой дверь и войди, — крикнула она.

Волк ворвался в комнату. Он не ел целых три дня и был, поэтому, очень голоден. Он тотчас проглотил Бабушку. Потом он натянул на себя бабушкин халат, забрался на постель и стал поджидать Красную Шапочку, которая через некоторое время пришла и постучалась в дверь.

— Кто там? — спросил Волк бабушкиным голосом. Его голос был хриплым, но Красная Шапочка подумала, что у Бабушки болит горло.
— Это я, Красная Шапочка, — сказала она. — Я принесла тебе пирожков и горшочек свежевзбитого масла.

— Открой дверь и войди, — сказал волк таким ласковым голосом, насколько мог.
Он натянул одеяло до самых глаз.
— Поставь свою корзинку на стол и подойди ко мне, — сказал волк.

Красная Шапочка подошла поближе. Волк и проглотил Красную Шапочку после её многочисленных вопросов, что с ней не так. Белая роща все – таки была полна опасностей и тайн, вряд ли кто – то выживал в ней...

Рано утром пришла мачеха и подняла детей с постели. Они получили по куску хлеба — еще меньше того, который был им выдан прошлый раз.

По пути в лес Гензель искрошил свой кусок в кармане, часто приостанавливался и бросал крошки на землю.

«Гензель, что ты все останавливаешься и оглядываешься, — сказал ему отец, — ступай своей дорогой».

— «Я оглядываюсь на своего голубка, который сидит на крыше и прощается со мною», — отвечал Гензель. «Дурень! — сказала ему мачеха. — Это вовсе не голубок твой: это труба белеет на солнце».

Но Гензель все же мало-помалу успел разбросать все крошки по дороге.

Мачеха еще дальше завела детей в лес, туда, где они отродясь не бывали.

Опять был разведен большой костер, и мачеха сказала им: «Посидите-ка здесь, и коли умаетесь, то можете и поспать немного: мы пойдем в лес дрова рубить, а вечером, как кончим работу, зайдем за вами и возьмем вас с собою».

Когда наступил час обеда, Гретель поделилась своим куском хлеба с Гензелем, который свою порцию раскрошил по дороге.

Потом они уснули, и уж завечерело, а между тем никто не приходил за бедными детками.

Проснулись они уже тогда, когда наступила темная ночь, и Гензель, утешая свою сестричку, говорил: «Погоди, Гретель, вот взойдет месяц, тогда мы все хлебные крошечки увидим, которые я разбросал, по ним и отыщем дорогу домой».

Но вот и месяц взошел, и собрались они в путь-дорогу, а не могли отыскать ни одной крошки, потому что тысячи птиц, порхающих в лесу и в поле, давно уже те крошки поклевали.

Гензель сказал сестре: «Как-нибудь найдем дорогу», — но дороги не нашли.

Так шли они всю ночь и еще один день с утра до вечера и все же не могли выйти из леса и были страшно голодны, потому что должны были питаться одними ягодами, которые кое-где находили по дороге. И так как они притомились и от истомы уже еле на ногах держались, то легли они опять под деревом и заснули.

Настало третье утро с тех пор, как они покинули родительский дом. Пошли они опять по лесу, но сколько ни шли, все только глубже уходили в чащу его, и если бы не подоспела им помощь, пришлось бы им погибнуть.

Но потом над ними пролетела стрикса – птица – ведьма с человеческим лицом. А потом... Потом, кусты зашелестели и вышло чудище – невероятно тощее, с длинными руками и мертвенно – бледной кожей. Голова у него представляла собой череп, оютянутый тгнким слоем кожи, откуда из впалых глазниц выглядывали черные глаза. Насмешливо оскаленные челюсти обрамлены окровавленыннми лохмотьями – все, что осталось от губ. В груди у него стояло неподвижное сердце изо льда. Оно жадно поглощало оленя.

- Тц, это виндиго! – Гензелю стало страшно. Оно медленно приближалось к ним, парализуя жутким воплем.

Гретель прижалась к брату. Они оба отпрянули от создания и рванулись прочь. Оно раздирая ветки, хлеставшие по отвратительной морде, кинулось за ними.

Оно бежало, истончая запах трупов. Его рога цепляли деревья и обвалили ближайшее.

Дети мчались прочь от него. Листья под их ногами шуршали. Дальше они услышали свист и увидели катящиеся головы – летящие на них ярко – раскрашенные головы женщин, которых убили мужья за измены. Те, клацая зубами, летели прямо на них. Ветер метал их длинные черные волосы. В лунном свете яркая краска просто пугала детей и выглядела, как кровь.

Брат и сестра спрятались под кустом брусники.

Головы пролетели со свистом мимо них. Слюна капала прямо им на головы.

Где – то раздался вой стаи адлетов – наполовину собак, наполовину людей. От их воя шли кожа стала гусиной.

Дети поежились от холода. Они знали, что раз забредешь в Белую рощу, назад не вернешься таким, какой ты был.

- Туман! – Гензель указал пальцем на медленно подбирающуюся струйку пара, которая придала Белой роще ещё более мистический вид.

Завидев его, виндиго с воем скрылся в нем. Головы полетели внутрь его.

Дети вздохнули с облегчением, собираясь выходить из своего укрытия.

Но не тут – то было: из тумана стали появляться другие создания, более жуткие! Сутулые тела с обвислыми грудями, с когтистыми руками, лицами, наводящими на мысль о свиньях с огромными клыками и длинными черными языками, извивающимися, подобно змее. Волосы у них были растрепанные, а ноги – вывернутые назад. Когда на их лица упали свет от фонарей, расположенных по бокам рощи, то дети поняли, что обмочились от страха. Они окружали их. А когда один из них укусил Гензеля за руку, оторвав палец, Гретель поняла: им не выбраться из Белой рощи, ибо чурелы съедят их!

Дары Хозяина озера, которого ошибочно приняли за девушку:

В Ниольских горах, где так редко выпадают дожди, где от жары камни рассыпаются в песок, а земля становится твёрдой, как камень, лепились к склонам домишки маленького селения. Крестьяне в этом селении жили бедно, хоть и работали много. Если бы они так трудились где-нибудь в долине, они, пожалуй, жили бы припеваючи. И всё-таки даже эта бесплодная земля кое-как кормила их.

Но вот настал тяжкий год в Ниольских горах. Если на землю и падали капли влаги, то это был только пот, что стекал по лицам крестьян, измученных напрасной работой. А дождя за всё лето так и не было. В селении начался голод. Больше всех голодал старый крестьянин, у которого было двенадцать сыновей и ни одного мешка муки в запасе. Однажды он сказал:

– Горько мне с вами расставаться, дети, но ещё горше видеть, как вы голодаете. Идите искать себе счастья в других краях.

– Хорошо, – ответили одиннадцать сыновей, – только пусть младший брат, Франческо, остаётся с тобой. У нас_ сильные ноги, пойдём мы быстро, где ему, хромому, угнаться за нами.

Тогда отец сказал:

– Парни вы рослые и ноги у вас здоровые, только вот умом вы не богаты. Франческо и ростом не вышел, и хром, а голова и сердце у него золотые. Пока он с вами, я за вас ни тревожиться не стану. Берегите Франческо, сами целее будете.

Старшие не посмели перечить отцу. Поклонились все двенадцать родному дому и пошли.

Шли они день, другой, третий. Франческо-хромоножка никак не мог поспеть за братьями и плёлся далеко позади. Нагонял он их лишь на привале. Но выходило так: только Франческо доберётся до них, а братья уже отдохнули, встали и идут дальше. Бедный Франческо опять ковыляет вслед. Совсем измучился, чуть не падает от усталости.

На третий день старший брат сказал:

– Зачем нам такая обуза? Пойдём вперёд побыстрее. Тогда Франческо нас не нагонит.

Так они и сделали. Больше нигде не останавливались, ни разу назад не оглянулись.

Пришли они к берегу моря и увидели привязанную лодку. Один из братьев говорит:

– Что, если сесть в эту лодку и отправиться в Сардинию? Там, рассказывают, края богатые, деньги сами в руки просятся.

– Хорошо, поедем в Сардинию, – сказали остальные. Посмотрели братья – в лодке всего места на десятерых, одиннадцатому поместиться негде.

– Вот что, – приказал старший брат, Анджело, – пусть один из вас, хотя бы ты, Лоренцо, подождёт здесь, на берегу. Я потом вернусь за тобой.

– Ну уж нет! – закричал Лоренцо. – Не такой я дурак, чтобы ждать, пока вы вернётесь. Оставайся сам здесь.

– Как бы не так! – отвечал Анджело. – Оставаться, чтобы вы бросили меня, как Франческо. ..

И он прыгнул в лодку. Остальные, толкаясь и бранясь, полезли за ним. Отчалили от берега и поплыли.

В это время задул ветер, нагнал тучи, поднял в море волну. Не слушается перегруженная лодка руля, захлёстывают её гребни. Потом набежал огромный вал, ударил лодку о рифы и разбил её в щепки. Все братья один за другим по шли ко дну.

А Франческо-хромоножка спешил, как мог. Вот доплёлся он до Кренского озера. Посмотрел кругом – трава мягкая, деревья тенистые, вода в озере студёная и прозрачная. Приятнее места для отдыха не найти. Однако братьев нигде не видать.

Тут Франческо понял, что его бросили, и горько заплакал.

– Эх, братья, братья, зачем вы это сделали! Мне, хромому, без вас плохо, да и вам без меня лучше не будет. Были бы у меня здоровые ноги, не случилось бы такой беды!

Поплакал Франческо и уснул.

И только он уснул, из-за дерева вышла фея Кренского озера. Она всё слышала от первого до последнего слова.

Фея приблизилась к спящему юноше и дотронулась своей волшебной палочкой до его больной ноги. Дотронулась и опять спряталась за толстый ствол дерева. Стала ждать.

Долго спал измученный Франческо, но, наконец, проснулся.

Вскочил он и сам себе не поверил. Вот чудо! Обе ноги твёрдо стоят на земле, будто он и не был никогда хромым! Хочешь беги, хочешь пляши!

– Что за чудесный доктор вылечил меня! Я готов разыскать его хоть на краю земли, чтобы сказать спасибо! – воскликнул Франческо.

Тут фея показалась ему. Франческо даже глаза зажмурил, – такая она была красивая. Косы точно сплетены из солнечных лучей, глаза синие, как вода озера, щёки словно два лепестка шиповника.

– Что же ты не говоришь мне спасибо? – улыбаясь сказала фея. – Тебе для этого не надо сделать даже шага.

Но юноша не мог выговорить ни слова.

– Слушай, Франческо. Перед тобой фея Кренского озера. Ты понравился мне, и я решила исполнить три твоих желания. Одно уже исполнено – твоя больная нога стала здоровой. Остаётся ещё два. Скажи, чего ты хочешь.

Франческо ответил:

– Ты исполнила не одно, а два моих желания. Когда я был ещё маленьким мальчиком и слушал сказки, мне всегда хотелось увидеть фею. Вот я и увидел фею.

– Ну тогда тебе всё-таки остаётся ещё одно желание, – засмеялась фея.

– Что ж, – сказал Франческо. – Если уж ко мне явилась фея из сказки, так и желание моё будет словно в сказке: хорошо бы иметь волшебный мешок и волшебную дубинку. Чего бы я ни захотел, пусть мигом очутится в мешке, а дубинка, что ни прикажу, пусть то и сделает.

Фея взмахнула палочкой. И – хлоп! – мешок и дубинка лежат у ног Франческо.

Франческо обрадовался, а фея сказала ему:

– Человек, владеющий таким мешком и такой дубинкой, может сделать много зла и много добра. Смотри, Франческо, чтобы мне не пришлось пожалеть о своём подарке.

Сказав это, фея исчезла.

А Франческо привязал мешок к поясу, сунул дубинку под мышку и отправился в путь. Но перед тем он как следует закусил. Во-первых, он был голоден, во-вторых, ему не терпелось испробовать подарок феи. Мешок оказался в точности таким, каким должен быть волшебный мешок. Франческо только приказывал, а мешок, не медля ни минуточки, угощал его и жареной куропаткой, и овечьим сыром, и горячим круглым хлебцем, и бутылкой золотистого вина. Ну, а дубинку Франческо не стал испытывать. Если первый подарок хорош, – значит, и второй не хуже.

Весело шагает Франческо, распевает песню за песней.

Солнце перевалило за полдень, когда Франческо увидел бедную хижину в лесу. На пороге сидел мальчик и плакал.

Франческо решил его развеселить.

– Эй, приятель! – крикнул он. – Видно, лить слёзы твоё ремесло. Почём берёшь за дюжину солёных капель?

– Мне не до смеху, любезный синьор, – ответил мальчик.

– А что у тебя стряслось?

– Мой отец – дровосек, – сказал мальчик, – и один кормит всю семью. Сегодня он упал с дерева и вывихнул руку. Я побежал в город за доктором, но он и разговаривать со мной не захотел. Доктор ведь знает, что с сухого дерева не сорвёшь апельсина, а от бедняка не разбогатеешь.

– Ну, это всё пустяки! – сказал Франческо. – Я помогу твоему отцу.

– А разве вы доктор? – вскричал мальчик.

– При чём тут я? – удивился Франческо. – Тебе нужен доктор? Сейчас он будет тут. Как его звать?

– Доктор Панкрацио.

– Прекрасно! – воскликнул Франческо и хлопнул по мешку. – Эй, доктор Панкрацио, – в мешок!

Не успел мальчик сморгнуть слезу, как в воздухе что-то загудело. Это несся из города в мешок толстый доктор. Бац! И доктор в мешке. Ого, какой он был тяжеленный – Франческо так и пригнулся книзу. Хорошо, что он догадался отвязать мешок от пояса. Доктор шлёпнулся на землю и завопил:

– Я знаменитый учёнейший доктор Игнацио Панкрацио и не позволю разным голодранцам распоряжаться моей важной особой. Раз я сказал, что не пойду к дровосеку, – значит, не пойду.

– Так вам и ходить не надо, – сказал Франческо, – вы уже на месте. Остаётся только вылечить больного.

– Не буду лечить, – отвечал из мешка доктор.

– Я вижу, – сказал Франческо, – что доктор Игнацио Панкрацио сам тяжко болен и болезнь его называется упрямством и жадностью. Придётся сначала его полечить. Эй, дубинка, – за дело!

Дубинка не заставила себя просить дважды. Она принялась барабанить по толстой спине доктора.

– Я уже здоров! – закричал доктор. – Где больной? Ведите меня к больному.

Пока доктор вправлял дровосеку вывихнутую руку, Франческо велел мешку доставить припасов на целый месяц. Сложил всё это у порога и зашагал дальше.

Через некоторое время Франческо пришёл в город.

Время было к вечеру, и Франческо первым делом разыскал гостиницу. Хозяйка гостиницы подала ему ужин, а потом сказала:

– Ох, сынок, сынок, жалко мне терять такого хорошего постояльца. Однако послушайся моего совета: ночь переночуй, а утром пораньше уходи из города.

– Уж не чума ли в городе? – спросил Франческо.

– Чума-то не чума, да не лучше чумы, – принялась объяснять словоохотливая хозяйка. – Три месяца тому поселился у нас какой-то чужестранец – чтоб его разорвало на четыре части! Сбил он с толку всех юношей. И чем бы ты думал? Игрой в кости. Теперь игра идёт с утра до вечера и с вечера до утра. А кто проиграется дотла, тот и домой больше не показывается. Двенадцать юношей, скромных и послушных, как голуби, исчезли, словно сквозь землю провалились. И нет о них ни слуху, ни духу.

– Спасибо, добрая женщина, что предупредила меня,– сказал Франческо, а сам подумал: «Э, кажется, в этом городе найдётся работа мешку и дубинке!»В восемь часов утра Франческо попросил у мешка богатую одежду и сто тысяч золотых скудо. В десять часов утра уже весь город говорил, что к ним прибыл принц Санто Франческо, известный повсюду знатностью и богатством. А в полдень в комнату Франческо постучал человек в длинном плаще и в шляпе с перьями.

– Синьор Санто Франческо, – сказал он, – я живу в этом городе всего три месяца, но уже успел завести знакомство с лучшими молодыми людьми. Почту за великую честь, если и вы посетите мой дом. До меня дошли слухи, что вы замечательно играете в кости. Тут вы сможете показать ваше искусство.

– По правде говоря, – отвечал Франческо, – я даже не знаю, как держат кости в руках. Но чтобы ближе познакомиться с таким любезным синьором, я готов играть с утра до вечера. У столь опытного учителя я, конечно, сделаю быстрые успехи.

Гость был очень доволен. Он принялся кланяться так усердно, что, забывшись, выставил из-под плаща правую ногу. И что же увидел Франческо? Вы думаете, туфлю с бантом? Как бы не так! Он увидел чёрное мохнатое копыто.

«Эге-ге! – подумал Франческо. – Оказывается, сам дядюшка чёрт навестил меня. Вот и хорошо, он найдёт тут хлебец как раз по своим зубам».

Вечером того же дня синьор Санто Франческо играл в кости с синьором чёртом. Он сделал быстрые успехи и проиграл двадцать тысяч скудо.

На второй вечер Франческо научился играть ещё лучше и проиграл тридцать тысяч скудо.

Ну, а в третий вечер он овладел игрой в совершенстве и поэтому проиграл пятьдесят тысяч скудо.

Тут чёрт решил, что обыграл юношу дочиста.

– Дорогой синьор Санто Франческо, – сказал он вкрадчивым голосом. – Мне очень жаль, что мои уроки стоили так дорого. Но я могу помочь вам. Я верну половину вашего проигрыша, чтобы вы могли отыграться.

– А если я не отыграюсь? – спросил Франческо.

– А если вы не отыграетесь, будем считать, что вы принадлежите мне со всеми потрохами, душой и прочими пустяками.

– Ах ты, чёртов чёрт! – воскликнул Франческо. – Теперь я знаю, куда делись двенадцать лучших юношей города. А ну, марш ко мне в мешок!

Чёрт и опомниться не успел, как голова его уже была в мешке, а копыта болтались в воздухе. Через миг исчез и в мешке и копыта.

Тогда Франческо сказал:

– Этот весёлый синьор любит шутки шутить. Пошутим и мы. Спляши-ка, дубинка, парочку-другую хорошеньких танцев.

Дубинка начала с тарантеллы. И Франческо нашёл, что она пляшет прекрасно. Зато чёрту танец дубинки совсем не понравился.

– Я отдам вам, синьор Франческо, даром половину проигрыша! – вопил чёрт.– Нет, я отдам вам весь проигрыш. Ну ладно, я отдам все деньги, что выиграл в этом городе!

Между тем дубинка кончила тарантеллу и принялась отплясывать весёлый крестьянский танец трескон. Чёрт взмолился:

– Ради самого дьявола, заставьте её остановиться! Скажите, наконец, чего вы от меня хотите?

– Отдохни немножко, – приказал Франческо дубинке. – Так вот, слушай меня, чёрт. Прежде всего выпусти двенадцать юношей, которых ты уволок в преисподнюю. Потом проваливай сам, чтобы и духу твоего на земле не было.

– Всё будет исполнено, – закричал чёрт, – только выпусти меня из мешка!

Франческо развязал мешок, и чёрт выскочил оттуда, как кошка, на которую плеснули кипятком. Он топнул копытом, подпрыгнул и с треском провалился сквозь землю. А из-под земли появились двенадцать юношей.

– Ну, что, – сказал им Франческо, – может, сыграем в кости?

– Что вы, что вы! – закричали разом все двенадцать.– Мы теперь на эту чёртову игру и смотреть не хотим.

– Это дело! – похвалил юношей Франческо. – Больше всех выигрывает тот, кто ни во что не играет. Вот вам по тысяче скудо и бегите порадовать родителей. Они, ожидая вас, все глаза проплакали.

Юноши поблагодарили своего спасителя и разошлись по домам.

А Франческо подвязал к поясу мешок, сунул дубинку под мышку и ушел из города.

В каком бы месте ни остановился Франческо, везде находилось дело мешку и дубинке. Потому что всюду были обиженные, которым надо помочь, и обидчики, которых следует проучить.

В Италии дорог не счесть, по многим проходил Франческо, а привели его ноги всё-таки в родное селение.

Тут Франческо узнал, что голод в Ниольских горах стал ещё злее. Франческо решил помочь своим односельчанам. Он открыл харчевню. Удивительная это была харчевня – кормили там досыта, а платы не требовали. Всё время дубинка лежала без работы, зато у мешка – хлопот хоть отбавляй!

– Эй, цыплёнок на вертеле, живо в мешок! Эй, три круглых хлебца, – в мешок! Эй, бутылка вина,– в мешок!– то и дело кричал хозяин харчевни.

Так продолжалось три года, пока в Ниольских горах длился голод. Наконец земля утомилась от безделья, и на четвёртый год она одарила крестьян богатым урожаем.

В каждом доме запахло печёным хлебом, в кладовых на полках улеглись круги сыра, во дворах заблеяли овцы. А двери в харчевню всё не закрывались.

– Э, – сказал Франческо, – пора моему мешку отдохнуть. Довольно ему быть поваром. Кормить сытых – значит кормить их не хлебом, а ленью.

И он прикрыл харчевню.

Скоро Франческо постигло горе. Старик отец поболел недолго и умер.

Тут Франческе затосковал по своим братьям. Хоть и бросили они его когда-то одного посреди дороги, но Франческо давно перестал сердиться на них – всё-таки братья родные.

И вот однажды вечером он сказал:

– Анджело, старший брат мой! Я тебя обижать не хочу, но иначе нам не свидеться. Иди в мой мешок.

Тотчас же мешок стал тяжелее. Франческо заглянул туда и отшатнулся. Там лежали лишь полуистлевшие кости. Франческо понял, что Анджело давно погиб.

– Джованни, брат мой, – позвал он второго брата. И снова в мешке оказались только кости.

И так все одиннадцать раз. Франческо узнал, что остался один на свете. Тогда он сказал:

– Что ж, мои верные помощники – мешок да дубинка, пойдём с вами странствовать по дорогам. Кому я сделаю добро, тот меня и назовёт братом.

От селения к селению ходил Франческо, то горными тропинками, то проезжими дорогами, а то и вовсе без троп и дорог. А впереди него шла молва. Заслышав весть о приближении Франческо, тряслись ночами злые начальники, жадные ростовщики, хитрые монахи. Зато радовались те, кто был несчастлив и обижен. Они и вправду называли Франческо братом.

Текли годы. И вот настало время, когда люди, обращаясь к Франческо, звали его уже не братом, а отцом. А ещё через десяток лет его стали звать дедушкой. Волосы у Франческо побелели, спина согнулась, лицо покрылось морщинами. Но он всё бродил по Италии со своими верными помощниками – мешком да дубинкой.

Однажды под вечер Франческо, тяжело дыша, поднимался в гору. Вдруг он услышал за собой шаги. Франческо оглянулся и увидел, что его нагоняет Смерть. Дышала она ещё тяжелее, чем Франческо, потому что была очень стара. Так стара, как стар мир. К тому же она толкала перед собой тачку, покрытую рогожей.

Смерть подошла и сказала:

– Наконец-то я тебя догнала! Совсем замучилась. Девчонка я, что ли, за тобой по ста дорогам бегать! Сколько башмаков истоптала, полюбуйся.

И Смерть откинула рогожу с тачки. На тачке и вправду были кучей свалены рваные-прерваные башмаки.

Увидел Франческо, какую рухлядь таскает с собой старуха, и улыбнулся.

Смерть опять заворчала:

– Тебе хорошо ходить налегке, а я не могу тачку бросить, пока тебя не догоню. Ну, Франческо, много ты исходил дорог, теперь собирайся в самую дальнюю, последнюю дорогу.

– Что ж, – ответил Франческо, – недаром говорится в пословице: дважды человек не может сказать да или нет – когда настала ему пора родиться и когда настала пора умирать. Но, видишь ли, мне нужно сперва кое с кем попрощаться.

Смерть засмеялась, будто заскрипело ржавое железо.

– Э, голубчик, ты, кажется, торгуешься, а я этого не люблю.

И Смерть протянула к Франческо костлявые руки. Но Франческо успел крикнуть:

– Смерть, – в мешок!

Ох, и загремели же кости, когда Смерть свалилась в мешок!

Франческо вскинул мешок на спину и отправился, куда хотел. Путь его лежал к берегам Кренского озера.

Вот пришёл он к Кренскому озеру, выпустил из мешка Смерть и сказал ей:

– Жалко мне тебя, старуха! Верно, кости у тебя болят не меньше, чем у меня. Трава тут мягкая, присядь отдохни, пока я кончу свои дела.

Смерть была так напугана, что не осмелилась перечить Франческо. Она отошла в сторонку и кряхтя уселась поддеревом.

А Франческо подошёл к берегу озера и крикнул:

– Фея Кренского озера, покажись мне ещё раз!

И фея появилась. Она была так же прекрасна и молода, как много лет тому назад, когда был молод и сам Франческо.

– Ты позвал меня, и я пришла, – сказала она приветливо.

– Я хочу рассказать, что я сделал с твоими дарами.

– Не надо рассказывать, – прервала Франческо фея.– Я ведь вижу твоё лицо, это лицо доброго человека. Твои губы прячут добрую улыбку, а морщинки на лбу говорят о мудрости. Я рада, что не ошиблась в тебе.

– Я делал, что мог, – ответил Франческо. – Но настала пора отдать тебе твои подарки. Видишь, там, у дерева, меня поджидает Смерть.

– Хорошо, что ты подумал об этом, – сказала фея. – Ведь даже волшебный мешок и волшебная дубинка ничего сами не могут, может лишь человек, который ими владеет. Попади они к злому человеку – и злых дел будет не сосчитать. Но феи не берут своих даров обратно. Разведи костёр и сожги мешок и дубинку. Прощай, Франческо!

Фея поцеловала старика и исчезла, будто растаяла.

Франческо собрал хворосту, разжёг большой костёр и бросил в огонь дары феи Кренского озера. Он придвинулся поближе к костру, чтобы согреть озябшие руки, и глубоко задумался.

– Пора, Франческо, – тихонько позвала его Смерть. Франческо не шевельнулся. От старости он стал плохо слышать. Тогда Смерть подошла к нему сзади и дотронулась рукой до его плеча.

В это время пропел петух. Начался новый день. Но Франческо его уже не увидел.

1

Гора с горой не сходятся, а человеку с человеком как не столкнуться? Вот так-то столкнулись раз на своём пути сапожник с портным. Портной был невысок ростом и пригож лицом, а главное всегда весел и доволен. Увидел он сапожника на другой стороне дороги и тотчас догадавшись по его ящичку, что он за птица, пропел ему песенку, чтобы пошутить над ним:

«Эй, молодец! Строчи-ка ладней
‎Да дратву продень,
‎Её варом посмажь,
И крепче, и крепче гвоздик прибей!»

Но сапожник до шуток не охотник; лицо его вытянулось, словно он аршин проглотил или порядком уксусу хлебнул, только он тут же протянул руку, показывая твёрдое намерение схватить за шиворот бедного портнишку.

Портной тоже малый не промах, тоже себе на уме и, недолго раздумывая, тут же со смехом протянул ему свою бутылку, говоря:

— Не сердись, любезный мой, лучше запей горьким своё горе, а злого умысла у меня и в голове не было.

Сапожник сделал порядочный глоток — и на лице его буря стала проясняться. Возвращая бутылку, он сказал:

— А я порядком её опорожнил и не оттого, чтобы больно пить хотелось, а оттого, что привычка пить больно велика. Хочешь быть товарищем по пути?

— Отчего же нет? — отвечал портной. — Я и радёшенек, коли ты не прочь идти в большой город, где всегда много работы можно найти.

— А меня туда и тянет, — сказал сапожник, — в маленьких городах мало работы, а в деревнях люди не прочь босиком ходить.

Вот и пошли они вдвоём по пути-дороге; идут-идут и всё не в ногу словно хорьки по снегу.

Времени-то у них не занимать стать, да поесть-то мало что есть. Когда приходили они в город, то отправлялись с визитами ко всем ремесленникам: каждый отдавал честь своему ремеслу. Известно, у портного вид такой чистенький и весёленький, да и собою-то он такой смазливый и румяный — ну и каждый охотно подавал ему посильное подаяние, и даже случалось, счастье ему так улыбалось, что даже хорошенькая дочка мастера давала ему за дверьми поцелуй на дорогу, так что, когда они опять сходились с сапожником, то у портного в узелке всегда бывало что-нибудь лишнее. Брюзга-сапожник корчил кислую рожу, а в голове держал недобрую думу:

«Вот и всегда так бывает: большому плуту большое счастье везёт».

Портной же беззаботно пел, веселился и честно делился со своим товарищем всем, что Бог посылал. Если же случалось, что и гроши заводились у него в кармане, так тут он не прочь был и покутить в трактире: заказывал лакомые блюда и на радостях колотил по столу так, что стаканы только поплясывали, да и вообще сказать, портной любил следовать пословице: «легко добыто, легко и прожито».

Таким образом они настранствовались вдоволь и наконец зашли в лес, через который шла дорога в королевскую столицу. Собственно говоря, в лесу были две дороги, и обе вели в столицу, но по одной надо было идти семь дней, а по другой — только два; да беда в том, что ни портной, ни сапожник не имели понятия о том, которая дорога короче. Сели они под дуб и стали совет держать: по какой дороге идти и на сколько дней хлеба с собой набирать? Сапожник говорит:

— Идёшь на три дня, собирайся на семь. Это значит надо быть предусмотрительным. Я возьму с собой хлеба на семь дней.

— Что такое? — воскликнул портной. — Запас хлеба на семь дней таскать у себя на спине, идти скорчившись словно вьючный скот и по сторонкам не оглядываться? Нет, этого не будет. На Бога я надеюсь, а всё другое мне трын-трава. Деньги в кармане равно хороши как летом, так и зимою; совсем не то хлеб: летом он сохнет, а зимою плесневеет. Кафтан у меня тоже не длиннее колен. Да и почему бы нам не попасть на настоящую дорогу, что покороче? Нет, на два дня хлеба и за глаза довольно.

Решено; каждый купил себе хлеба, сколько хотел, и вместе оба пошли через лес по первой дорожке, которая им на глаза попалась.

В лесу было так тихо, так тихо, как в церкви: ни ветерок не засвистит, ни ручеёк не зажурчит, ни птичка не чирикает, и даже ни один луч солнышка не пронижет густую листву дремучей дубравы. Идёт сапожник и ни гугу! Тяжела была ему ноша на спине, даже пот лил с его угрюмого, вечно недовольного лица. Идёт портной и горюшка ему нет: то он поскачет, то посвищет, то песенку споёт, а сам думает:

«Отец небесный верно радуется, что я так весел на земле!»

Ровно два дня дело шло своим порядком; но когда на третий день портной видит, что лесу всё-таки нет ни конца, ни края, и когда он доел последнюю краюшку своего хлеба, тогда поубавилось его веселье, однако он не терял бодрости духа, полагаясь на Бога и на своё счастье. На третий день, голодный он лёг спать под деревом и голодный встал на следующее утро. Так было и на четвёртый день. Когда же сапожник садился на дерево и ел свой хлеб, тогда портному оставалось только посматривать, как другие едят: пробовал было он попросить у товарища кусок хлеба, но товарищ злобно захохотал и сказал:

— Тебе всегда весело, попробуй же хоть на этот раз испытать, каково бывает другим, когда на сердце невесело; вот и вспомнишь, что всегда бывает так: слишком рано пташечка запела, как бы кошечка не съела.

Но на пятое утро бедный портной и с места встать не мог, и язык у него от слабости едва ворочался; щёки его бледны, а глаза красны. Увидев то, сапожник говорит ему:

— Ну, так и быть, я дам тебе сегодня кусок хлеба, но за то я выколю тебе правый глаз.

Бедный портной! И умирать-то ему не хочется и помочь себе не знает чем, а голод не свой брат, шутить не любит. Бедняк ещё раз поплакал обоими глазами и потом поднял их; а сапожник, у которого не сердце, а камень, взял острое шило и выколол ему правый глаз.

Тут вспомнил портной и мать свою, которая обыкновенно говаривала ему, когда, бывало, он без спросу брал лакомый кусочек в кладовой: «Кушай сколько хочешь и терпи сколько следует». Съел он кусок хлеба, купленный такою дорогою ценою, и, подкрепившись с силами, встал и опять пошёл в дорогу. Скоро забыл он своё горе, утешаясь мыслью, что и одним глазом видеть можно. Но на шестой день голод опять дал себя чувствовать, терзая его сердце. Вечером он без сил упал под дерево, а на седьмое утро не мог уже и пошевелиться: голодная смерть грозила ему.

Тогда сапожник опять сказал ему:

— Я буду милосерд к тебе и ещё раз дам тебе хлеба, но даром хлеба не получишь: я за то выколю тебе другой глаз.

Тут только портной понял всё легкомыслие своей жизни и стал молиться, прося у Господа прощенья; потом обратился к сапожнику со словами:

— Делай, как хочешь, а я потерплю, что следует; но подумай только, Господь не на всякую минуту суд творит, а всё же приходит час, когда преступление непременно бывает наказано. Подумай только: заслужил ли я то зло, которое ты мне делаешь? В дни счастья я делился с тобою всем, что имел. Вспомни, что моё ремесло такого рода, что стежок на стежке сидит, стежком погоняет. Когда у меня не будет глаз, и я не в состоянии буду работать, тогда мне придётся просить милостыню. Прошу тебя об одном: если ты решишься выколоть мне и другой глаз, и я совсем ослепну, не оставь меня по крайней мере здесь одного, а то я погибну.

Сапожник давно изгнал мысль о Боге из сердца своего и потому, не задумавшись, взял острое шило и выколол товарищу и левый глаз, потом дал ему кусок хлеба поесть и, всунув палку ему в руки, повёл его за собою в город.

Солнце зашло, когда они вышли из леса; а тут как раз на лугу стоит виселица. Туда отвёл сапожник бедного слепца и, оставив его под виселицею, сам пошёл от него своею дорогою.

От усталости, боли и голода несчастный портной заснул и крепко проспал всю ночь. На рассвете он проснулся, но сам не знал, куда он попал. На виселице висели два бедных грешника, а на голове у каждого сидело по галке. И вот слышит портной, как один из них говорит другому:

— Братец, спишь ты или нет?

— Нет, не сплю, — отвечал другой.

— Ну, так послушай, что я тебе расскажу: роса, которая ночью упала на виселицу и стекла через нас на землю, возвращает зрение всякому, кто только ею умоется. Если бы это знали люди, сколько бы слепых опять увидело свет Божий! А теперь они думают, что это невозможно.

Услышав это, портной поспешно вынул из кармана платок и прижал к земле, а когда его смочило росою, он вымыл им свои глазные впадины, и — о чудо! — исполнились слова повешенного: пара свежих, здоровых глаз опять наполнили пустые впадины.

Немного прошло времени, и опять портной увидел солнце, величественно выходившее из-за гор, а прямо пред ним на цветущей равнине расстилалась огромная столица с её великолепными заставами и сотнею башен; золотые купола с крестами так и горели ярким пламенем. Вот он опять может различать каждый листочек на деревьях; он видит птиц, летавших по поднебесью, и комаров, кружившихся над ним. А как вынул он иголку из кармана да как вдел в неё нитку так же проворно как и прежде, так уж тут его сердце совсем запрыгало от радости. Со слезами бросился он на колени, возблагодарил Бога за Его беспредельное милосердие и усердно произнёс свою утреннюю молитву. Он не забыл помолиться и за бедных грешников, висевших на перекладине как язычки у колокола, и от ветра так и сталкивавшихся друг с другом. Потом подхватил он свой узелок на спину и, скоро забыв прежнее горе, посвистывает себе да песенки попевает, а сам по дорожке похаживает.

Первое, что попалось ему навстречу — это был гнедой жеребёнок, который на воле резвился по полю. Портной поймал его за гриву и хотел было вскочить на него, чтобы верхом въехать в столицу. Но жеребёнок умильно просил его не отнимать у него свободы.

— Послушай, — говорил он, — я так ещё молод, что даже и такой легконогий портной как ты сломает мне спину: позволь же мне побегать на свободе, пока я вырасту и возмужаю. Кто знает, может быть, настанет время, когда и я тебе службу сослужу.

— Бегай себе на воле, сколько хочешь; я вижу, что и ты не прочь порезвиться, — сказал портной и шутя ударил его веточкой по спине.

От радости жеребёнок лягнул даже задними ногами, понёсся чрез кусты и рвы и скоро ускакал в чистое поле.

А портной-то со вчерашнего дня ничего не ел.

«Правда, — думал он, — солнышко наполняет мне глаза, но беда в том, что хлеб не наполняет моего рта. Ну, теперь кончено дело: первое, что попадётся мне на глаза и что можно съесть, я возьму и съем».

А тут как раз по зелёному лугу преважно выступает аист.

— Постой, постой! — кричит ему портной, схватив его за ногу. — Не знаю ещё, можно ли тебя есть, но голод — не свой брат, и выбора у него нет, так уж не прогневайся, приятель, а я должен голову тебе отрезать и изжарить тебя на жаркое.

— И думать не моги, — отвечал аист, — я — священная птица и никому не делаю зла, напротив, приношу людям много пользы. Оставь мне жизнь, а, может быть, я отплачу тебе когда-нибудь за это.

— Так отправляйся же отсюда подальше, долговязый приятель, — сказал ему портной.

Аист распустил крылья, свесил длинные ноги и преспокойно улетел.

«Что из этого будет? — думает портной. — Голод мой всё увеличивается, а желудок всё пустеет. Но теперь решено: что попадётся мне навстречу, то непременно погибнет в моём желудке».

В эту самую минуту он увидел: в пруде купается пара молодых уток.

— Вот легки на помине, словно званые! — сказал портной и, схватив одну утку, хотел было свернуть ей шею.

Вдруг старая утка выплыла из камыша и с разинутым клювом, с громким криком подплыла к нему, умоляя его сжалиться над её милыми деточками.

— Подумай только, — сказала она, — как бы горевала твоя мать, если б кто подхватил тебя с тем, чтобы дать тебе карачун?

— Успокойся, — отвечал жалостливый портной, — твои милые деточки останутся живы.

И с этим вместе он опустил в воду свою пленницу.

Когда он повернулся на дорогу, то увидел старое дерево с дуплом, а кругом его много диких пчёл, которые то влетали, то вылетали из дупла.

— Вот тебе и награда за доброе дело! — сказал портной. — Свежий мёд лучше всего освежит пустой желудок.

Но вышла царица пчёл и пригрозила ему, говоря:

— Если ты только дотронешься до моего народа и разоришь наше гнездо, то наши жала вонзятся в твоё тело как десять тысяч огненных иголок. Если же ты оставишь нас в покое и пойдёшь своею дорогой, то и мы когда-нибудь постараемся отслужить тебе службу.

Портной видел, что и тут ему нечем поживиться.

«Вот тебе раз! — подумал он. — Три блюда и всё пустые, да и на четвёртом ничего — уж какой же это плохой обед!»

Шатаясь от слабости, пошёл он в город; шёл он медленными шагами, терзаемый голодным желудком. В городе только что зазвонили к обеду, так что в гостинице всё было готово к его услугам; он сейчас же сел за стол. Наевшись досыта, он сказал:

— Теперь я сыт и хочу приняться за работу.

Пошёл он по городу наниматься в работники к мастеру и скоро нашёл себе хорошее место. А так как он основательно знал своё ремесло, то скоро стал известным мастером по всему городу; каждому щёголю хотелось, чтобы его платье было сшито ловким портным. Слава его возрастала с каждым днём.

«Я не могу идти вперёд в моём искусстве, — говаривал он, — а между тем с каждым днём дела мои идут лучше».

Наконец узнал о нём король и назначил его придворным портным.

Но какие странные бывают случайности в мире! В тот же самый день и бывший его товарищ по пути стал придворным сапожником и как увидел портного с парою живых здоровых глаз, то почувствовал угрызения совести, а впрочем, подумал про себя:

«Прежде чем ему удастся отмстить мне, я сам вырою ему яму».

А пословица говорит: кто роет другому яму, тот сам туда попадёт.

Вечером, когда смерклось, и работу покончили, сапожник прокрался к королю и сказал:

— Ваше величество, ваш новый портной — ужасный хвастун и гордец, так что он даже теперь похваляется, будто может достать королевскую корону, которая давным-давно неизвестно куда пропала.

— Ах! Как бы это было хорошо! — сказал король, и на другой же день кликнул портного и велел ему или доставить корону, или навсегда покинуть его столицу.

«Охо-хо-хо! — подумал портной. — Только мошенник доставляет больше того, что имеет. Если великий государь будет с меня взыскивать то, чего никто другой не может выполнить, так я уж лучше на попятный двор, и чем ждать завтрашнего решения, сегодня же сам уберусь из города вон подобру-поздорову».

Связал он свой узелок и вышел за заставу. Тут напало на него горькое раздумье, и жаль ему стало повернуться спиною к городу, где ему такое счастье повезло. Подошёл он к пруду, где некогда познакомился с деточками утки, а тут как раз и сидит сама старая утка и чистит себе нос. Она тотчас же узнала того, кто пожалел её детей, и спросила, о чём он так пригорюнился.

— Ты не станешь удивляться моему горю, когда узнаешь, что со мною случилось, — отвечал портной и тут же рассказал ей своё несчастье.

— О! — сказала утка. — Если только за этим дело стало, так мы можем тебе помочь. Корона упала в пруд и лежит там на дне. Мы с деточками скоро её подымем наверх, а ты разложи пока свой носовой платок на берегу и жди.

Она нырнула в воду со своими двенадцатью утятами и чрез пять минут опять явилась на поверхности. Голова её торчала из короны, которая покоилась на её крыльях; двенадцать утят плыли вокруг, подложив свои носы под корону и помогая тащить её. Таким образом подплыли они к берегу и выложили корону на платок.

Трудно поверить, что это за великолепная была корона! Когда солнце осветило её, то тысячи огней лучезарно заблистали в ней. Портной завязал платок за четыре угла и отнёс корону во дворец. Король очень обрадовался и надел портному на шею золотую цепь.

Видит сапожник, не удалась ему первая штука; стал он думать и придумал другую. В сумерки пришёл он к царю и сказал:

— Ваше величество, этот хвастунишка-портной не унимается и опять похваляется, что ему ни по чём вылепить из воска весь дворец, как он есть, со всеми его украшениями и со всем, что в нём есть, и ещё так, что всё это будет крепко и свободно стоять и висеть, как внутри, так и снаружи.

Король призвал портного и велел ему вылепить из воска королевский дворец со всем, как он есть, и что в нём есть, прибитое и не прибитое, и снаружи, и внутри. Если же он этого не сделает, или если хоть одного гвоздя не будет доставать на стене, то быть беде: портной навеки будет заключён в подземелье.

Задумался портной:

«Час от часу не легче! Ведь этого не вынести ни одному живому человеку. Чего тут ждать?»

Перекинул он за спину свой узелок и покинул столицу. Подойдя к старому дереву за заставой, он сел отдохнуть и повесил голову в раздумье. Тут вылетели пчёлы из дупла, и царица спросила его:

— Уж не болит ли у тебя шея, что ты так скривил голову?

— Ах, нет! — отвечал портной. — Совсем другая боль душит меня.

И он тотчас рассказал, чего царь от него требует.

Пчёлы зажужжали и зашептали между собой, а царица и говорит:

— Ступай-ка ты домой и будь спокоен; но завтра, в эту же пору, приходи опять сюда да захвати с собой большой платок. Спи покойно, всё будет ладно.

Портной вернулся домой, а пчёлы полетели в царский дворец в открытые окна. Тут они расползлись по всем углам и всё осмотрели очень внимательно. Потом они улетели домой и стали лепить дворец из воска; работали они так быстро, что дворец, казалось, рос на глазах. К вечеру всё было кончено. На другой день рано утром пришёл портной и увидел великолепное здание, в котором всё было на месте, и не забыт ни один гвоздик на стене, ни одна черепица на кровле, и всё это было нежно и бело как снег и издавало запах сладкий как мёд.

Портной осторожно завязал восковой дворец в платок и принёс королю, который не знал, как уже и дивиться ему, выставил его напоказ в самый парадный зал, а портному подарил большой каменный дом.

Но сапожник и тут не унялся; пошёл он к королю в третий раз и сказал:

— Ваше величество, вот ещё что вышло: портной услыхал, что на царском дворе ни один фонтан не бьёт, и задумал похвалиться, что поднимет на самой средине двора фонтан вышиною в человеческий рост и прозрачный как хрусталь.

Король немедленно велел портному явиться к себе и сказал ему:

— Если завтра же на моём дворе не будет бить фонтан, как ты обещал, так на этом же дворе палач отрубит тебе голову.

Тут уж бедному портному было не до думы: со всех ног он бросился за городскую заставу, но так как на этот раз дело шло о его жизни, то слёзы лились из его глаз рекой. Скорбь сокрушала его, а ноги всё вперёд подвигались; вдруг откуда ни возьмись, бежит к нему жеребёнок, которому он когда-то подарил свободу, и из которого вышел теперь отличный гнедой конь.

— Теперь настала пора, когда и я могу сослужить тебе службу, в отплату за твоё добро. Мне уже известно в чём твоё горе, и я скоро тебе помогу. Садись-ка на меня: теперь спина моя вынесет и двух седоков таких как ты.

Портной приободрился и одним скачком вспрыгнул на коня. Конь помчался во весь опор прямо в город на царский двор.

Как стрела облетел конь три раза вокруг двора и при третьем разе со всего размаха ударился о землю. Вдруг раздался страшный треск: из средины двора взлетела наверх глыба земли и как воздушный шар через двор вылетела на улицу; вслед за тем поднялся столб воды вышиною со всадника на коне; вода была чиста как хрусталь, и солнечные лучи весело заиграли в ней.

Когда король увидел такое диво, то не вспомнил себя от удивления и обнял маленького портнишку на виду всех людей.

Но недолго счастье длится на земле. Много у короля было дочерей, одна прекраснее другой, а сына ни одного не было. И вот злой сапожник, сам не имея покоя и другим его не давая, опять пошёл к королю и сказал:

— Ваше величество, а портной не унимается и всё собою похваляется; вот и теперь он уверяет, что имеет силу так устроить, что принесут королю сына по воздуху.

Король поскорее приказал позвать портного и говорит ему:

— Если ты устроишь так, что в течение девяти дней я достану себе сына, тогда достанется тебе в жёны моя старшая дочь, прекрасная королевна.

«Правда, — подумал портной, — награда так велика, что стоило бы ради неё сделать что-нибудь сверх сил; но вишни висят чересчур высоко: полезет за ними, сучок под тобою затрещит, а там долго ли упасть и шею себе сломать?»

Пошёл он домой, уселся на корточках на своём станке и стал разумом раскидывать, как быть делу?

«Нет, не быть делу так, — сказал он наконец, — лучше удрать отсюда подобру-поздорову, пока шея цела, а здесь мне покою не будет».

Связал он свой узелок и поспешил вон из города. Пришёл он на луг и видит там своего старого приятеля, долговязого аиста. Как философ глубокомысленно расхаживал аист взад и вперёд; иногда он останавливался, вытягивая шею, чтобы подробнее рассмотреть лягушку, и потом уже глотал её. Увидев портного, аист тотчас же подошёл к нему, благосклонно приветствуя его.

— Я вижу узел у тебя на спине, — сказал он, — зачем ты хочешь оставить столицу?

Тут портной рассказал ему всё, чего требовал от него король и чего исполнить никаких сил человеческих не хватит. Бедняк сильно горевал о своём несчастье.

— Не предавайся печали, — сказал аист, — я помогу тебе в этой беде. Уже давно я разношу по городу спелёнатых малюток; что же мне значит ещё раз принести из колодца маленького принца? Поди же домой и будь спокоен. Ровно чрез девять дней явись ты во дворец, тогда и я туда же приду.

Портной спокойно вернулся домой и в назначенный срок был во дворце. Скоро прилетел и аист и постучался в окно. Портной отворил окно, и долговязый мудрец осторожно вошёл во дворец и важно прошёлся по его скользкому мраморному полу. В клюве своём аист нёс младенца прекрасного как ангел Божий, который, улыбаясь, протягивал свои ручки к королеве. Аист положил ей ребёнка на колени; она ласкала и целовала его, и не помнила себя от радости.

Аист, прежде чем ему улететь, снял с плеч свой дорожный мешок и тоже передал его королеве, а в мешке-то были всё фунтики с пёстрым сахарным горошком. Все эти фунтики разделили между младшими принцессами. Старшая же ничего не получила, зато ей достался муж — весёлого нрава портной.

— А мне всё сдаётся, — говаривал портной, — что главный-то выигрыш я получил. Правду говорила моя матушка: «Кто на Бога надеется и сам не плошает, того счастье не минует, коли оно ему суждено».

Сапожнику приказано было сшить башмаки, в которых портной танцевал на своей свадьбе, а потом вышел сапожнику приказ навеки покинуть прекрасную столицу.

Дорога в лес вела мимо виселицы. От злобы, ненависти и полдневного зноя очень устал сапожник и бросился отдохнуть наземь. Когда он закрыл глаза и хотел заснуть, на него упали галки с голов повешенных грешников и с громким криком выклевали ему глаза.

Как безумный он побежал в лес и — наверное не знаю, но, должно быть, он умер там с голоду, потому что с тех пор никто его не видал и ничего о нём не слыхал. Так он без вести и пропал.

На вершине Лошадиной горы есть деревушка, где жил один крестьянин, торговавший зерном. Он часто ездил со своим товаром в соседний городок. Однажды он возвращался с рынка немного навеселе; он ехал верхом на своем муле, как вдруг из – за угла показалось чудовище. Огромное лицо было голубым, ярко сверкающие глаза вылезли из орбит, точно у краба; широкий рот разверзался от уха до уха, напоминая миску, наполненную кровью, откуда беспорядочно выступали многочисленные острые клыки. Чудище сидело на берегу реки, наклонившись к воде, чтобы напиться, и можно было отчетливо слышать, как оно с шумом поглощает речную воду.

Крестьянин ни на шутку перепугался, но, хвала небесам, чудище его не заметило, так что он свернул на тропу поуже, к которой порой прибегали местные жители, скорее ускакал прочь. Спустя некоторое время он вдруг услыхал окликнувший его голос. Оглянувшись, он увидел соседского сына и остановился. Юноша сказала: «Старик Ли очень плох и долго не протянет; его сын попросил меня пойти на рынок и купить гроб; теперь же я возвращаюсь назад; могу ли я пойти с тобой?»

Крестьянин согласился, и юноша спросил его, почему он шел странной тропой. Крестьянин отвечал весьма беспокойно, что уж было, хотел пойти по другой дороге, как вдруг увидел чудовище, столь ужасное на вид, что он тут же поспешил скрыться.

Сосед и говорит: «Послушай, как ты об этом рассказываешь, я и сам не на шутку перепугался, и мне страшно идти домой в одиночестве. Не позволишь ли ты мне сесть вместе с тобой на твоем муле?»

Крестьянин согласился, и сосед сел на мула вместе с ним. Тогда сосед спросил его, каким на вид было то чудище, но крестьянин отвечал, что затрудняется сказать, и что постарается объяснить по возвращении домой.

«Если ты не хочешь говорить, - сказал сосед, - то повернись и взгляни, похож ли я на этого монстра».

Крестьянин парировал, что юноше не стоит шутить такие глупые шутки, ибо человек не может быть похож на чудище.

Но его спутник настаивал, говоря: «Взгляни на меня!» Он схватил крестьянина за руку, и тот обернулся; за ним сидело то самое чудище, что он увидел у реки. Тут нашел на него такой страх, что бедняга, лишившись чувств, свалился со своего мула, и остался лежать на земле. Мул же знал дорогу домой, и, когда люди увидели, что зверь возвращается домой без хозяина, они поняли, что с ним наверняка стряслось что – то неладное. Разделившись, они отправились на поиски пропавшего крестьянина, и в конце концов нашли его на вершине утеса и принесли домой; и только к полуночи тот пришел в сознание и смог рассказать обо всем, что произошло. Но никто ему не поверил.

Одну семью пригласили на праздничный ужин, и все пошли, кроме дочери, которая осталась дома. Во второй половине дня к ней пришла подруга, с которой они до этого долго не встречались. По крайней мере, девушка думала, что это была ее подруга Дай-адалла, а на самом деле это был дух леса, который принял облик ее подруги, чтобы ему было легче осуществить свой злой замысел. Так как девушки были очень хорошими подругами, дух леса в облике Дай-адаллы спросил ее, что она делает одна дома. Когда девушка объяснила, что она не захотела идти на праздничный обед, дух сказал, что он останется с ней на ночь и составит ей компанию.

Когда наступил вечер, они могли услышать кваканье лягушек, и девушка предложила пойти поймать немного лягушек, которых обычно употребляли в пищу люди ее племени.

Они вышли из хижины и оказались в абсолютной темноте; каждая из них стала звать другую и спрашивать, сколько лягушек она поймала. Дух леса, услышав этот вопрос, отвечал, что поймал много лягушек, но всякий раз, когда он ловил лягушку, он ее тут же съедал. Этот странный ответ, что ее подруга ест сырых лягушек, испугал девушку, и она осознала истинную сущность того, кого она принимала за подругу. Поэтому когда дух леса снова ее позвал и спросил, сколько лягушек она поймала, девушка ответила, что она поймала много лягушек, но положила их в свою тыкву. Все время она думала о том, как ей вернуться домой целой и невредимой. Она попросила духа леса успокоиться и замолчать, объяснив ему, что он распугал всех лягушек, так как понимала, что он может ее обнаружить по ее голосу. Затем она тихо пробралась домой и бесшумно перевернула в доме все горшки, выбросила лягушек, забралась на крышу и стала ждать, что будет дальше.

Вскоре после этого появился дух леса; не услышав ответа, он понял, что его обманули, и заторопился обратно домой. В темноте он спотыкался о пустые горшки, пытаясь найти свою жертву. Наконец он закричал – громко, чтобы его услышала девушка, что если бы он только знал, что та собирается от него убежать, он сразу же съел бы ее вместе с лягушками.

Он искал ее везде, заглядывая в горшки, но бесполезно; наконец наступил рассвет, и ему пришлось убраться восвояси. Затем вернулась девушка, дождалась своих родителей и рассказала им, что к ней приходил дух леса под видом лучшей подруги. На это отец заметил, что в следующий раз, когда они позовут дочь с собой, ей придется послушаться.

ПРОШЛОЕ

Иререс / Эльдония, 863 г. п. н. э.

Мира

2

- Мира! Проснись, соня! Мы уже приплыли! - радостный возглас Якоба, вошедшего в каюту, оторвал девушку ото сна. Ей снова снился странный сон: что она лежала в неком зале, а над ней рыдал какой – то мальчик и женщина, прося, чтобы она не умирала.

Девушка потёрла свои заспанные глаза. Она не могла понять, что значил её сон. Даже Мей, её учительница по гаданию и глава театральной труппы, не могла дать ей ответ на её вопрос.

- Якоб! Сколько раз я просил, не буди Миру своим криком! - послышался возмущенный возглас Андриана, возлюбленного Миры.

- Извиняй, дружище! - мальчишка потирал голову после тумака приятеля.

- Да ладно тебе, Андриан. Он всего лишь ребёнок! – расхохоталась Мира.

- Но Мира... Он же тебя разбудил! – удивился её суженный.

- Всё в порядке. Главное, что мы прибыли, - сказала Мира, натягивая на ноги светло коричневые сапоги на каблуках.

- Вот именно, Андриан. Главное, - что она проснулась. Кроме того, мама и папа просили ей разбудить! – сердито заявил Якоб.

- Знаю. Не обижайся. Просто я хотел сделать это первым, - молвил Андриан, почесывая голову.

- Ну, так что, мальчики? Наша красавица проснулась? – в каюту заглянули родители Якоба: мистер Гроуг и мадам Белла.

- Да, мама! Только она снова кричала во сне! – сообщил Якоб родителям.

- Снова? Да что же это такое, милая? Опять этот кошмар! – мадам Белла всплеснула руками.

- Хотела бы я знать, что он значит, - Мира заправила кровать.

- Это точно, Мира. Надо обязательно сказать твоему отцу. Говорят, он знает самого Капитана Дэниела! – сказал мистер Гроуг, почёсывая пышные, рыжие усы.

- Дэниела? А того самого Капитана, прибывшего в порт Сит Лэнд? – спросил Андриан.

- Да, сын мой. Именно его. Так что, Мира, одевайся. Мы не будем больше тебя отвлекать. Ведь Мистик Энд, вернее – его порт ждёт нас. А ты, Якоб, больше не врывайся в каюты с криками, - сурово отчитал мальчугана его отец.
- Да. Мира, деточка, мы ждём тебя на палубе, - мадам Белла выпроводила мальчиков и мужа.

Мира тяжело вздохнула. Вот уже около месяца её посещали странные сны. От этого страдала весь театральная труппа: она кричала во сне, и просыпалась вся мокрая от пота. От её криков никто не мог уснуть. К счастью, сегодня все обсуждали прибытие в Мистик Энд и будущую встречу с отцом девушки – Гарольдом, ставшим губернатором Леоса – торгового центра Иререса.

Девушка была вся в предвкушении. Она давно не видела отца. Ведь он покинул её совсем маленькой, оставив на попечение своей знакомой, актрисы Беллы и её семьи, надеясь заработать денег на содержание дочери. Матери Мира не знала.

Мира оглядела себя в зеркале. Выглядела она не очень: под глазами - синяки, а темные волосы взъерошены. Причесавшись, одев на себя голубое платье – тунику и накинув поверх него серенькую курточку, Мира вышла из каюты. Перед ней простирался. Жёлтый песок омывался кристально синими волнами Мистик Энда. В нос девушке ударил морской ветер.

- Мира! Поторопись! – крикнули девушке её друзья.

- Доброе утро всем! – поздоровалась Мира со всеми и спустилась по трапу на причал, перекидывая через плечо не очень тяжелую сумку.

Сегодня царила оживленная атмосфера: матросы сновали туда – сюда, перетаскивая огромные деревянные ящики с корабля, чайки кричали и летали по ясному небу, солнце светило далеко в небе, а зеленые пальмы ласково теребил южный ветер.

- Добро пожаловать в Мистик Энд! Губернатор Иререса ждёт Вас, леди Мира! – окликнула девушку женщина средних лет в очках, одетая в тёмно - синий пиджак, белую блузку и короткую синюю юбку.

- Это хорошо, да, милая? – спросил девушку Андриан, забирая у неё сумку и подходя к родителям.

- Опять кошмары? – насмешливо оглядел деву взглядом один из актёров. Его звали Мориган.

- Мориган, перестань. Она же не виновата в том, что ей снится всякая всячина, - успокоила мужа Элина, работавшая гадалкой.

- Тч! Нечего читать на ночь всякую чушь! Орёт так, что за всю милю слышно! – ответил ей Мориган.

- Мориган! Читать про «Легенды Эльдонии» Тариана Блэквуда, в которые он включил тексты из книги «Начало начал» – очень увлекательно! – возразил ему Джеймс, круглолицый и смуглый парень лет восемнадцати.

- Не ссорьтесь, ребята! Не все любят исторические книги, - ответил ему Джейт, повар труппы.

- Это не исторические книги! А ересь! в вашем возрасте верить в легенды и в сказки! – фыркнул мориган.

- Следуйте за мной, - женщина в очках направилась к выходу из порта. Путешественники последовали за ней.

На улицах Мистик Энда все встречали молодую дочь губернатора. Многие из горожан здоровались с ней, дети улыбались, а улицы были заполнены местными жителями, толпа которых едва дала Мире поравняться с провожатой и завалить её вопросами.

- Вам тут рады, миледи. Губернатор, пресекший пустыню стекла, очень скучал по вам, - сказала женщина, обращаясь к Мире.

- Надеюсь, я не отвлекаю отца от работы. Быть губернатором – очень тяжело, а ещё пересечь саму пустыню, отделяющую исток от иререса и других миров ради нашей встречи - серьезно, - Мира протискивалась сквозь толпу, почти не дававшую прохода театральной труппе.

- Нет, миледи. Он, наоборот, послушает о ваших приключениях с превеликой радостью.

- А как он себя чувствует?

- Прекрасно. Вам не стоит беспокоиться.

- А почему я вижу не только радостный народ, но и кучу стражников?

- Это, лучше, спросите у своего отца. Он готовится к новому походу?

- С черным королем?

- Нет, миледи. Он вам расскажет за сегодняшним ужином. Вы, кажется, увлекаетесь этой исторической персоной?

- Вы правы, миледи...эм...

- Леди Виола, миледи Мира Майя Хардвиг.

Женщина улыбнулась. Мира понимала, что задала ей много вопросов, но ей очень хотелось узнать хоть что – нибудь об отце. Ведь он так редко писал ей!

- Мы уже близко, - сказала Виола, подводя спутников к резиденции губернатора.

В который раз Миру поразило его великолепие: несмотря на то, что дом был не большим, он отличался от остальных домов своим высоким каменным фундаментом, выбеленными стенами и многочисленными башенками с закруглёнными тёмно – зелёными крышами. На голубых флагах красовался герб иререса: мантикора и дракон, обвивавший её тугими кольцами.

- Опускай мост! – прокричали стражники, закованные в позолоченные доспехи с выгравированным гербом острова, завидев спутников со смотровых башенок

Огромный, деревянный мост на толстых железных цепях со скрипом опустился перед ними через ров, где плескалась кристально чистая пресная вода, в которой можно было разглядеть разноцветных рыбок.

Путники прошли по мосту, входя во двор резиденции губернатора.

- Девочка моя, давно не виделись.

- Папа!

Мира кинулась в объятия отца. Он изменился с момента их последней встречи: круглолицый, с маленькими, голубыми, кабаньими глазками с орлиным носом, седые волосы отросли и были уложены буклями, на голове красовалась треугольная шляпа с павлиньим пером.

- Сколько лет мы не виделись! Ты так выросла и стала настоящей красавицей! – губернатор был на седьмом небе от счастья.

- Мне столько всего надо тебе рассказать...

- Знаю, Мира. Мне тоже.

Отец девушки тепло поприветствовал её друзей.

- надеюсь, не было проблем в порте Сит Лэнд. А то, учитывая эту чуму, -губернатор накручивал один из локонов своих буклей на палец.

- Спасибо, уважаемый губернатор.

- Не за что, мадам Белла и мистер Гроуг. Вам спасибо за то, что приглядели за моей красавицей. Не будем стоять на пороге: проходите. Спасибо, что привели их мисс Виола.

Отец Миры провел их в свой дом. Внутри было больше, чем снаружи: длинные окна, мраморные колонны, поддерживающие своды, мягкие ковры из шкур гарпий, зелёные гобелены с изображением гербов и самого крупного городка в Эльдонии.

- Кстати, девочка моя, сегодня будет ужин в честь тебя. Как раз и расскажешь о своих приключениях.

- Серьёзно? Отец, это слишком.

- Мира, перестань. Неужели я не могу порадовать единственную дочку?

Мира накрутила на палец прядь каштановых волос. Она очень не любила светские приёмы.

- Вы тоже приглашены, - правитель Иререса окинул взглядом мадам Беллу, мистера Гроуга и труппу.

- Я покажу им комнаты, губернатор, - Виола поклонилась отцу Миры.

- Конечно, мисс Виола. Я буду только рад. Затем передай мне последние списки наших продаж и поставок Леоского коньяка, оружия и что там с армией для короля Роланда? у него возникли проблемы с восхождением на престол и я собирался оказать ему поддержку по старой дружбе, - губернатор держал в руке перламутровую ракушку, отбрасывающую блики на гальку.

- Хорошо. Как скажите, сэр.

- Я не вовремя, папа? – Мира смотрела, как женщина передаёт в руки её отцу пачку бумаг.

- Нет, дочка. Всё в порядке. Я вечером расскажу. Иди пока. Тебе покажут комнату.

Губернатор с пачкой бумаг поцеловал дочь в лоб, удалился.

- Сюда, миледи, - Виола провела девушку в её уютную комнатушку, покрашенную в её нелюбимый цвет – розовый, с деревянным шкафом, битком набитым всякими разноцветными платьями, комодом с кучей духов, нависающим над ним зеркалом, двойной кроватью с балдахином и окном с видом на море и порт.

- Оставлю вас здесь, миледи. Ваши друзья сейчас заняты подготовкой к банкету. Если что – то понадобится – позвоните в колокольчик. Придёт горничная. Да и извините своего отца. Он очень хотел с вами встретиться.

- Понятно. Я дождусь вечера. Во сколько будет банкет? – поинтересовалась Мира у женщины.

- В семь. Платьев вы видите сколько. Выбирайте любое. Они – ваши.

Виола захлопнула дверь. Мира, кинув сумку на стул, плюхнулась на кровать. Спать ей не хотелось. Поэтому она, вытащив из сумки «Легенды Эльдонии» И. Кубатько, переписанную так, что были изменены имена, одолженную у жены Моригана, погрузилась в мир драмы и приключений. что только не было в книге: предания о цветах, легенды о морских чудовищах, городские байки. даже легенды о морских созданиях. а иллюстрации. мм, загляденье.

Мира переворачивала страницы одна за другой. вот здесь легенда о богине нектате, которая упала за перила балкона воздушного дворца и оказавшаяся в бескрайнем океане, где она родила конферея – старика (он родился уже таким), ставшим основателем городов в Эльдонии; легенда о деве Тигриное перо, спасающейся от гнева духа раха, когда посмела спасти животных, готовившейся стать его обедом от участи, попросив морскую черепаху перевезти их на своем панцире через море в пустыню стекла и тот погрузил её в сон с помощью красных маков в наказанье за дерзость; про великана импо, который отделил небо от земли и его мертвое тело превратилось как в горы, так и в пустыню с островами иререса, про богиню урсулу, которая родилась наполовину змеей и слепила из глины фигурки для брата ла – цзы, вдохнувшего в них жизнь и передавшего грамоту сначала «Фейри» - первым фигурам, получившимся наподобие ангелов, низвергнутых в результате сражения с сатаной, а потом – оставшимся фигуркам – мужчины и женщины.

***

Вечер подкрался незаметно. Волны с шумом ударились о скалы острова. Звёзды мерцали на тёмном небе. Приятный бриз дул в комнате Миры. Девушка взяла с собой книгу. Пора!

Она, поправив платье, вышла из комнаты. Её уже ждали. Хмурый Мориган, его жена, Лисия, Якоб, мадам Белла с мужем и сыновьями. Мира последовала за ними.

- Ты готова, Мира? – Андриан взял девушку за руку. Мира кивнула.

Она очень нервничала. Ей было интересно, чем занят её отец, ей многое хотелось ему рассказать. За последнее время она перечитала много книг, нашла себе возлюбленного, повидала много островов Иререса. Кроме того, скоро должен был быть её восемнадцатый день рождения, и девушке не терпелось обсудить его с отцом. Ведь она уже придумала, какой хочет подарок: это стать штурманом в команде принца Роланда, представителя царской династии, прозванного «Черным королем» из схожести с птицей с герба его семьи - вороной. Также она была не прочь послушать про приключения отца.

У дверей из кипариса в зал их ждали дворецкие и мисс Виола.

- Губернатор готов принять Вас, - монотонным голосом произнесли дворецкие, одетые в синие униформы.

- Давно пора, - хмыкнул Мориган.

Слуги ничего не сказали. Двери открылись.

- С прибытием в порт! – радостные возгласы приветствовали их.

Вокруг взорвались хлопушки и конфетти. Всё тут было роскошно: колонны, поддерживающие своды, на которых были выгравированы причудливые фрески, голубые ковры стелились под ними, огромная люстра со множеством свечей, висевшая над столом, ломившимся от всевозможных яств. Официанты – молодые юноши лет пятнадцати – в смокингах бегали от одного гостя к другому, предлагая им кубки и бокалы с шипящим шампанским. Зал был весь набит гостями, разодетыми словно павлины.

- Только погляди на них. Здесь собрались главные шишки страны, - сказал Андриан. Мира отметила про себя, что он успел причесать свою непокорную шевелюру и переодеться в белый мундир.

- Вижу, Андриан. Надо было сменить наряд. Леди Виола говорила мне об этом, - Мира почувствовала на себе сотни взглядов. Многие из важных персон уже шептались за её спиной. Мира чувствовала себя неловко.

- Да ладно! Ты всегда прекрасно выглядишь! Не будь одной из этих расфуфыренных павлинов!

- Андриан, перестань! Поверить не могу, что я – дочь губернатора, который из – за торговли открытого металла кобольдами попал в Исток и оказался здесь.

- Мира, не упоминай Исток и все, что связано с магией!

- Но Андриан...

- Мира! Смотри, вот твой отец. Думаю, он не заметит, - прикрикнул на неё парнишка.

Мисс Виола подвела их к губернатору, до сих пор беседовавшему с одним из гостей. Тот, заметив дочь, улыбнулся и обнял её.

- Губернатор, - Виола вежливо поклонилась.

- Девочка моя, а что ты не переоделась? Не понравились платья?

- Говорила же...

- Хотя.... Какая разница! Дорогие гости, рад представить вам мою дочь, Миру Майю Хардвиг и её спутников!

Люди дружно зааплодировали. Мира покраснела, как вылитый помидор.

Её спутники сначала стесняясь, постепенно входили во вкус вечера: кто – то показывал представления с огнем, кто – то – танцевал с кинжалами, кто – то жонглировал мандаринами – любимым фруктом многих Мистик Эндевцев. Лишь она выделялась среди них всех: в своем платье и с книгой в руках.

- Ну, а теперь все в сборе. Давайте начинать ужин! – торжественно провозгласил губернатор Леоса.

- Ох, чуть не забыл. Это тебе!

- Пап, не надо было...

- Перестань! Что я не могу порадовать дочь какой – нибудь побрякушкой?

- Она ведь дорогая! Благодаря ней наша семья может путешествовать между мирами, как и Маги пространства или Придворные маги!

- Дочка, ты же знаешь, как я тебя люблю. Кроме того, никакие деньги не посмеют стать мне помехой, когда я хочу что – либо купить. Помимо столь интересной литературы, которую ты ещё собиралась использовать при Государственном экзамене в институт этого города на факултет литературы.

- Тебе следовало бы повнимательнее относиться к деньгам. И сосредоточиться на помощи гражданам.

- Я знаю. Не переживай. Всё в порядке. Прошу всех пройти за стол!

Все уселись по своим местам. Мира разглядывала подарок от отца: аметистовый кулон в виде перламутровой жемчужины, внутри которой - звезда. Лёгкая улыбка тронула губы девушки. Она не очень любила украшения, но вот звёзды... Ей всегда хотелось сорвать звезду с неба. А теперь одна из звёзд красуется у неё на тонкой шее. Да ещё так сочетающийся с её серо – голубыми глазами.

- Как ваши дела, мисс Мира Майя Хардвиг? – поинтересовался кто – то из гостей.

- Хорошо. А у вас? – Мира не заставила себя ждать с ответом.

- Отлично. Интересуетесь легендами? – обратилась гостья к ней.

Мира поглядела на книгу.

- Да. Они просто потрясающие.

Девушку наклонилась к ней. Красивая, с пышной грудью и тонкой талией. Длинные, непослушные волосы цвета огня и глаза, которые хоть и были разными, но отливали фиолетовым. Было в ней что – то ли мексиканское, то ли индийское.

- А о чем сейчас читаете?

Девушка с любопытством рассматривала её книгу.

- Вот.

Мира скромно раскрыла книгу на странице, где была её закладка.

Улыбка отца Миры погасла. Люди зашушукались.

- Что такое? – непонимающе Мира посмотрела на окружающих.

- О русалках читать, особенно – о жителях подводных глубин – дурная затея, - заметила какая – то старуха, рядом с ней.

- Она – не здешняя. Только приехала, как и я. Разве запрещено девушке увлекаться мифологией? Особенно – если она поступает на факультет литературы. Что ей ещё читать? Глупый любовный роман? – собеседница Миры откусила кусочек краба из своей тарелки.

- Читать девушкам, это...

- Это что? Глупо, непристойно? Безбожно? Новая эра наступает, бабуля! – отмахнулась от неё девица.

- Но...

- Не слушайте её, леди Мира. Это все предрассудки. Магические создания ничем от нас не отличаются. Мне так говорила моя мама, Элис, - улыбнулась девушка.

Мира разглядела её. Та выглядела старше, но судя по голосу – её ровесница.

- А кто Ваша матушка? Я не против, чтобы молодежь была здесь, но я не ожидал, что у Миры появится подруга, – полюбопытствовал её отец, который успокоился.

- Леди Камелия. Дочь доктора фейри Элис.

Она подала руку для поцелуя.

- Рад Вас видеть. Я слышал, что Вы – дочь короля Эйпла. Соболезную о Вашей утрате, - отец Миры высказал свои соболезнования.

Мира сейчас заметила, что девушка вся в черном.

- Все в порядке. Я все равно его не знала, в отличие от брата, которому не здоровится в последнее время, - отмахнулась девушка.

Мира поразилась её выдержке. Любая девушка расплакалась бы, а вот она...

- Мистер Моргрет, что там с кораблем «Голандец»?

- Да никак, мистер Моргрет. Его уже ищут около двух лет, но всё тщетно: он исчез.

- Как?

- А вот так, мисс Виктория. В последний раз его люди видели, как он, окутанный тёмными сгустками тумана, растворился в нем. Вы же знаете, что все, что попадает в Туман, назад не вернется.

- Понятно.

- Но ведь это невозможно!

- В нашем мире всё возможно. Нет такой вещи, как невозможность.

Губернатор ковырял в своей тарелке.

- Кстати, а как всё было? – встряла в разговор собеседница Миры.

- В смысле?

- Как ваши пути пересеклись с эти кораблем? Может, расскажите про капитана или его команду. Обожаю слушать про море!

Мира с любопытством глядела на своего отца. Ей очень хотелось послушать про его приключения .

Губернатор отправил себе в рот пару креветок.

- А что собственно рассказывать? Как корабль, появившись из ниоткуда, стал проклятым? Как меня помиловал капитан, на которого перешло проклятие предыдущего капитана, который был из Турции и проклял его перед смертью, из – за чего он будет бороздить моря, а его род однажды вымрет? А его сын был проклят и он отдал его вампиру, который сделал ещё хуже – так, что любое прикосновение этого юноши убивает? Пищей же им служат души! Про них я могу рассказывать часами, если Вам не надоест...

- Так Вы захватили его корабль?

- Верно, молодой человек. Только это он напал на нас, когда его приятель, Грег, солгал ему и его ребятам о том, что в порту нет больше свободных кораблей. Когда он со своими парнями его захватил, я думал, что мне придёт конец. Ведь это был не первый раз, когда он проделывал подобный фокус! Но он пощадил меня и некоторых матросов.

- А что было потом?

- Потом? Ну, он оказался неплохим капитаном. Он не был тираном, нагружал работой всех, но в меру и степень, иногда мы менялись, если кто – то уставал на корабле... Правда, за нами шла охота. Роланд объявил его в розыск, считая, что его сын – причина чумы и того, что он заразился ей. Я прекрасно помню, сколько сектантов пало от его рук, которые решили обратить в веру королевский род. Он не щадил никого из них.

- То есть, Виктор и его семья – злодеи?

- Нет такого понятия как «добро» и «зло», девочка. Когда делаешь одному добро, то обязательно кому – то ты сделаешь и зло. Даже то, что мы достигаем счастья, иногда стоит жизней и блага других. Меньшее зло и большее зло.

- Серьёзно?

- Да.

Гости зашептались. Все они бурно обсуждали разные темы: кто – то сочувственно кивал, а кто – то совсем не принял во внимание их разговор. Лично Мира слушала все, что происходит, затаив дыханье. Ей было интересно послушать про «Голандец» и его капитана. Про короля – завоевателя, который, по слухам, открывал новые измеренья и владел магией, решив заключить сделку с демоном, чтобы остановить чуму. Мало кто в это верил этому в труппе, с которой она путешествовала, а некоторые личности, встречавшиеся ей на её пути, рассказывали фантастические истории (Мире особенно запомнилась история, как Ангел Воды создал шторм, чтобы сразиться с преследовавшими его негодяями, дабы спасти свою любовь).

- И нет никаких зацепок, где корабль может быть? Может быть, он хоть что – то оставил, что намекает на то, где находится? На ней сбежал мой брат, который столкнулся с... магией и обещал помочь мне, - объяснила свой интерес девушка.

- Его команда, которая не захотела отправляться в плаванье, наверняка может знать, что с ним случилось, - предположил Андриан. Все обернулись к нему, глядя на него с интересом.

- Хм... Возможно, молодой человек. Только его команда пошла разными дорогами. Я как раз собирался разузнать, как у них обстоят дела, связавшись с помощью вот этой штуки, - задумчиво ответил на вопрос юноши Гарольд, показывая некий предмет, напоминающий коробку с какими – то кнопками прямоугольной формы, который мог складываться пополам.

- Что это? – гостям стало любопытно. Они с интересом разглядывали диковинный предмет. Даже официанты на долю секунды перестали подавать еду, заинтересовавшись технологией Старого Мира.

- Это называется «технология старого мира». Как говорил их капитан – эта штука имеет название «нетик». На нём куча всяких необычных функций, в частности – забытые людьми программы, часть из которых необходима для общения. Особенно популярна программа «Серп» - подключает волшебное зеркало к нему и позволяет общаться. Хотя есть и другие. Удобно, кстати. Можно связаться с дорогим тебе человеком из любой точки мира, - гордо ответил отец девушки, нажимая на какую – то кнопочку и показывая вилкой на синий знак в виде облака в самом нижнем углу коробки.

- А у вас есть портрет хоть кого – то из них? Я просто интересуюсь его личностью, но все, кого я спрашивала, описывали его по-разному. Кто – то утверждал, что он – старец, а кто – то говорил мне обратное, что он – молод, - спросила Камелия, которой посчастливилось дотронуться до таинственного компьютера.

- Да, мисс...

- Камелия, - подсказала забывчивому губернатору свое имя девушка.

- У меня есть его портрет. Вот, глядите, - губернатор Леоса, вытерев руки о край салфетки, что – то нажал на аналоге компьютера и повернул волшебную коробку к людям.

На зеркальной поверхности коробки возникло групповое изображение, на котором Мира разглядела палубу корабля, мужчин с двумя женщинами посередине. Её внимание привлек мужчина, стоявший за мальчиком и положивший ему руки на плечи. Он был высокий, мускулистый, широкоплечный, одетый в белую рубашку с жабо и с манжетами, его сын - в синий мундир с золотыми кнопками, белые бриджи и в чёрные сапоги на каблуках. На шее у них висели медальоны из золотистого металла, обрамленные, словно причудливыми волнами, с выгравированными буквами. У мальчика была бледная кожа, крепкие руки, отсутствовало три пальца на правой руке (их ему заменяли металлические протезы). Лицо же у мужчины было мужественное, с длинноватым носом, кошачьими чертами и высокими скулами. У него был грубый рваный шрам, рассекающий лицо на две половины. У мальчишки с похожим лицом - пара царапин на правой щеке и ямочка над пухлыми губами. Рыжевато – каштановые волосы у мальчишки вились и ниспадали на плечи волнами. Но манили Миру глаза. Они менялись: то были карими, то потом один – серый, а другой – голубой. У обоих – светящаяся радужка (на правом – голубоватая, а на левом – золотисто – серебряная).

- Это Виктор и его сын?

- Да. Ожидали увидеть кого – то постарше?

- Типа того, папа. Мальчишка вообще мой ровесник.

- Совсем молоденький у него сын. А мужчина - симпатичный, - зашептались женщины, сидевшие напротив дочери губернатора.

- Необычные глаза, - отметил Андриан вместе со своими соседями по столу.

- Верно подмечено, юноша. Это от того, что они – маги. А все маги обладают Изьяном – каким – то уродством, делающим их непохожим на нас, людей. Плата за магию, которая поддерживает в них жизнь.

- Губернатор! – мадам Виола приложила палец к губам, кивая на гостей, которых видно шокировала такого рода информация.

- В смысле, губернатор? Мы слышали, что их род – некроманты. Расскажите поподробнее, - наперебой затрещали какие – то дамочки, обмахиваясь веерами.

- Ну,... Они – маги. Молодой король Роланд даже объявил их род членами своей семьи. Я просто не хочу смущать Вас, дорогие гости, красочным описанием битвы Виктора у залива Тартакки с этим коварным чудовищем Клуакеном – подвидом кракенов, терроризовавшим наше государство целых десять лет. Поэтому, если хоть кто – то видел его – дайте мне знать. Я собирался отдать им флот, чтобы Роланд, который решил быть нашим королем, смог путешествовать между странами и покорить их!

С этими словами, Гарольд, пожелав всем приятного аппетита, принялся уплетать за обе щеки поданного слугами лобстера и выпивать из кубка Леоский коньяк.

- Отец, успокойся. Если этот мужчина – волшебник, то почему он тогда сам не может одолеть снять заклятье с себя и своего сына? У тебя ведь куча торговых сделок на носу! Более того, как там проходит поимка того негодяя – пирата Юджина, который напал на твои корабли не так давно? – спросила девушка, видя, как на лбу у её папули образовались испарины.

- Милая, мы поймаем того мерзкого пирата. Мои шпионы напали на его след. Они сообщили, что его видели в порту Гристорга два дня назад. Я уже отправил за ним корабль вдогонку. Его скоро поймают и вздёрнут на виселице за убийство простых граждан! Он не ускользнёт! А по поводу капитана... Я ищу его, так как сейчас очень трудно связаться с Дварком – человеком, подарившим мне этот волшебный предмет Я обязан ему помочь, Мира. Он когда – то спас мою жизнь, отказался от владения самого крупного острова на западе Леорта в мою пользу, хотя ему предлагали стать губернатором за убийство их губернатора, чтобы я смог улучшить жизнь людей и воплотить в реальность свои мечты (особенно ту, где ты живёшь в достатке). Ведь ты – самое большое сокровище в моей жизни, - губернатор закрыл компьютер и улыбнулся дочери.

Мира вся покраснела. На неё устремилось пара тысяч любопытных (порой – завистливых) и добродушных глаз, словно говоривших ей: «У тебя просто замечательный отец! Как тебе повезло!»

- Я готов помочь Вам с его поисками, сэр, - Андриан хлопнул себя по груди, немного приподнимаясь с места.

- А мы дадим Вам корабли, губернатор, если потребуется, - сказали многие из мужчин, обрадованные новостью о том, что Гарольд занят не только торговыми сделками, но и поимкой беглого пирата.

- Ого! У нас доброволец! Интересно... Я, кстати, не спросил Вашего имени, юноша.

- Да, сэр. Меня зовут Андриан.

- Андриан.... Хм, красивое имя. Не расскажите, откуда такой энтузиазм?

- Ну, у нас есть то, что связывает нас двоих.

- И что же?

- Поиски человека, которым интересуется наше сокровище, которое не достать ни на одном рынке и не выловить в водах Иререса, - улыбнулся он.

- Кажется, я понимаю, о чём Вы, Андриан, говорите, - загадочно улыбнулся мужчина, переводя взгляд на свою дочь.

- Верно. И я хотел сделать ей подарок, в присутствии гостей и вас, губернатор. Ты выйдешь за меня?

Дамы охнули, и, перешёптываясь, обмахивались веерами. Парни, которые бросали на девушку заинтересованные взгляды, расстроено поникли. У губернатора выпала из рук вилка.

- Я...Мне надо выйти и подышать свежим воздухом, - растерялась девчушка, чувствуя себя не в своей тарелке от мужского внимания, которое ей оказывали собравшиеся джентльмены, то передавая соль, то с любопытством и похотью поглядывая на неё.

Встав со своего места, шокированная девушка, которая тяжело дышала из – за корсета, направилась на балкон, находящийся позади её отца, который даже не останавливал её, шокированный признанием Андриана его дочери, не дав ответа на заданный вопрос.

Толкнув прозрачные стеклянные двери, она вышла на балкон, прячась от знати и вдыхая запах винограда, который взяла с тарелки. Тёмное, ночное небо, усыпанное миллиардами звёзд, раскинулось над ней. Куча мелких домишек, напоминавших дома в Венеции, простёрлись под балконом, обвитый одни из зелёных и диких виноградов. Где – то на улице жарили шашлык из баранины, дети и взрослые (в частности, молодые парочки) сновали по узким и чистеньким улочкам, на которых играл свет от полной луны и зажжённых фонарных столбов, дворняжки и бродячие кошки забивались в закоулки, где стояли пустые бочки из – под игристого вина. Глядя вниз, с мраморного балкона, девушке на ум пришли два стиха, которые хоть и описывали Венецию, но почему – то её описание напомнило ей Леос, спящий в сиянии звёзд:

Лунный свет сверкает ярко,

Осыпая мрамор плит;

Дремлет лев святого Марка,

И царица моря спит.

По каналам посеребренным

Опрокинулись дворцы,

И блестят веслом бессонным

Запоздалые гребцы.

Звезд сияют мириады,

Чутко в воздухе ночном;

Серебреные громады

Вековым уснули сном.

А потом, она села на скамейку и стала читать книгу.

Легенда про русалок гласила то, про фею – русалку, которая за то, что заточила своего отца в камне, превращалась наполовину в морскую змею по субботам и её муж, однажды не выдержал и, увидев её в субботу, назвал чудовищем. После этого ёё рука остановилась на иллюстрации женщины с питоном на шее и надписью «Мама Вата»...

- Цитируешь поэтов, девочка? – резкий, похожий на карканье вороны, голос, оторвал её от излюбленной привычки.

Молодая гадалка обернулась. По виноградной лозе взобрался смуглый лысый мужчина в красном жилетом с льняной рубахой в клетку, на ногах - парусиновые штаны, доходящие почти до лодыжки, а на голове – синяя треуголка. В ухе золотая серьга в виде кольца. На смуглом прямоугольном лице разбитый нос, а серые лисьи глазки уставились на неё, прожигая её насквозь.

Глядя на его лицо, усыпанное веснушками, юная путешественница вспоминала, где она видела этого мужчину, пахнувшего самогоном. Но ответить ему она не успела: на перила прямо перед ней приземлился ещё один представитель мужского пола. Ей сразу бросились в глаза его волосы, седые как снег по плечи, фарфоровая кожа и льдисто – голубые глаза с вертикальными зрачками.

- Дринх, хватай её! – своим каркающим голосом произнёс лысый, подходя ближе.

Мира хотела убежать, но седоволосый перекрыл ей рот грязной тряпкой, пропитанной каким – то порошком, похожим на сахар, моментально проникшим ей в нос. Она ощутила слабость во всём теле: ноги и руки отказывались слушаться, дышать становилось тяжело.

- Не рыпайся, а то хуже будет, - от лысого веяло угрозой.

- ММММ! – промычала молодая ясновидящая в знак протеста. Но даже губы у неё занемели.

- Дринх! Держи девчонку! Нам надо поболтать с её папашей! – парень, чье имя отчаянно пыталась припомнить девонька, ногой открыл дверь, ведущую в банкетный зал.

Серебряноволосый, продолжая держать перед её носом тряпку, грубо толкнул её, заломив ей руки за спину.

Гарольд встал со своего стула, обитого мягкой обшивкой. Приглашенные дворяне повыскакивали со своих мест.

- Стража! – закричала леди Виола, хлопая в ладоши.

- Не выйдет, красотка, - Морган, который всё это время спокойно сидел на месте, засунув пальцы в рот, громко свистнул.

В зал ворвались десятки грязных и оборванных моряков в белых рубашках – иногда в полоску, с серьгами в ушах, повязанными на головах разноцветными платками, от которых за милю пахло Леоским коньяком и неприятным запахом мочи с дерьмом. Они словно чувствовали себя как дома: гоготали и запихивали в мешки за их спинами или набивали карманы дорогущими предметами, встречающимися на их пути, размахивая пистолетами.

Напуганные дворяне вместе со слугами повскакивали с мест. Губернатор лихорадочно принялся стучать по клавиатуре и выхватил из – за пазухи пистолет. Но остановился, увидев, кого держали разбойники.

- Юджин!

- Давно не виделись, губернатор, - представился лысый, стаскивая бандану и приседая, словно знатная дама в реверансе.

- Что тебе здесь нужно?

- Хороший вопрос, Гарольд. Власть, деньги, женщины.... Ах да, самое главное – местоположение «Голандца».

Юджин подошёл ближе к её отцу. Гарольд направил свой пистолет прямо в лоб бандита, но тот кивнул Дринху. К шее Миры мгновенно был приставлен нож, рассекающий её хрупкую кожу.

- Выстрелишь - девчонка умрёт!

- Дринх! Какого чёрта ты в их банде? Ты же был хорошим мальчиком, который когда – то восхищался их кэпом, - губернатор облокотился об стол спиной.

Серебряноволосый минуту стоял, словно размышлял об этом, а затем, придерживая девушку правой рукой, пырнул ножом губернатора. Тот рыгнул кровью на лицо своей дочери, скорчившись от боли, упал на колени, выронив при этом вилку, которой хотел обороняться.

- Уже нет, - холодно ответил ему Дринх.

- Отец! – дочь губернатора хотела рвануться к отцу (что далось ей с трудом с её онемевшим телом), но её грубо оттащили от него прочь.

- Итак, я повторяю свой вопрос. Г.Д.Е. Г.О.Л.А.Н.Д.Е.Ц.? – по буквам произнёс пират, размашистым шагом приближаясь к столу, беря с него ещё не начатого омара.

- Я понятия не имею, где он... Его... ищут... уже... целых... два... года, - с остановкой во фразах ответил мужчина, сплёвывая сгусток крови на мраморный паркет.

- Жаль. Хотя.... Наверное, ты его прикрываешь, а? – Юджин грязными пальцами схватил за бакенбарды Гарольда, продолжая жевать омара.

- Морган, как ты мог? Мы же семья! – Лисия гневно глядела на мужа.

- Извини, милая, но мне нравится больше сотрудничать с ними, чем выступать на сцене и ждать, как попрошайке, когда очередной богач закажет ту или иную пьесу, щедро заплатив, - Морган хищно улыбнулся жене.

- Это нечестно, отец, - возмутился Андриан.

- Нет, мальчик мой. Вполне честно. В нашем мире можно выжить только так. Как говорил один некромант из дома Седны, если я правильно помню слова их: «Хочешь выжить – кради. Хочешь есть – убивай».

- Так ты не хочешь говорить, где капитанишка?

- Я ещё раз говорю: я его не покрываю. Я понятия не имею, куда он исчез, - отважно бросил в лицо захватчику бывший лоцман «Голандца».

- Стража! – истошно орала Лисия.

- Заткнись. Она не придёт. Мы с мальчиками об этом позаботились, - Морган влепил своей жене пощёчину.

Морские разбойники всё прибывали и прибывали. Придворные захлебнулись в своих криках. Многим из них вместе со слугами завязывали руки за спиной, а некоторых вжимали в пол.

- Не смей цитировать одну из правящих семей! – Адриан, вскочив со своего стула, боднул в челюсть ближайшего разбойника и вилкой воткнул ему в глаз.

Пока тот кричал от боли, он ногами подрезал его, а другому подбежавшему к нему бандиту он, резко крутанувшись, врезал в челюсть.

- Не выйдет, мальчик! – спокойно произнёс один из разбойников, заламывая ему руки за спиной и с силой вдавливая его в тарелку с едой.

- Андриан!

Среди гостей началась паника. Разбойники повытаскивали оружие, тыкая ими в знатных дам и лордов.

- Так – так, а у нас тут завёлся храбрец! Гор, кончай его! Ваш «Голандец» – куча дерьма! Он не придёт вас спасать! А ты, Гарольд, скажи своим людям, чтобы отдавали драгоценности и прочие побрякушки!

- Никогда!

- Ладно, я хотел по – хорошему. Дринх, детка, разберись с девчонкой...

- Нет! Делайте, как он вам сказал.

- Губернатор!

Многие дамы снимали с себя роскошные украшенья. Мужчины только обессилено смотрели на своих ревущих жён, когда с них срывали роскошные ожерелья и с корнем вырывали серьги из ушей, так как их ставили на колени, заламывали руки за спины и связывали грубыми верёвками по ногам и рукам. Некоторые люди всё – таки попытались сбежать, но, окруженные пиратами, они были схвачены или застрелены. В числе раненных и оставленных умирать оказался и Андриан, которому один из моряков выстрелил в живот.

- Ну а теперь, отдай то, что принадлежит магу. И не говори, что у тебя его нет, - хватая за грудки мужчину, корчащегося от боли, угрожающе сказал главарь пиратов.

- Я отдам. Только не трогайте больше никого из присутствующих, - хрипя, сказал бывший Гарольд, что – то лихорадочно ища в карманах своего кафтана, истекая кровью.

- Вот и хорошо. Так бы с самого начала, - Юджин с дьявольской ухмылкой наблюдал за царившим вокруг хаосом.

Мира ничего не могла сделать. Она чувствовала себя мухой в лапах у паука. Ей хотелось плакать, глядя на мучение людей, которые находились рядом с ней, в частности – Андриана, который умирал медленно, дёргаясь в конвульсиях, но даже моргать она не могла – похоже, ей дали надышаться какой – то дрянью, из – за которой барышня не могла пошевелить даже пальцем. Поэтому ей оставалось вдыхать запах крови, глядеть в застывающие глаза своего любимого, слушать плачи знатных дам и мольбы знатных мужчин со слугами о пощаде, не имея возможности покинуть банкетный зал после дерзости Андриана, созерцать как пираты присваивают себе всё ценное, что здесь было.

Её отец медленно достал из кармана позолоченный маленький медальон с выгравированной на нём буквой «R», обрамлённый искусно вырезанными из камня волнами, похожий на карманные часы.

- О, как нам подфартило! Медальон, который подарил им лично рыцарь Роланда, Робин! Отлично! Давай его сюда! – пират не желал ждать.

Но Гарольд не сдавался: хоть он и потерял много крови – видно, главарь пиратов прострелил ему жизненно важные органы, - хватаясь за рану, - кинул его леди Виоле, которая, в свою очередь, вырвалась из цепких рук пиратов, державших и связавших ей запястья рук, ударив их по ногам острым каблуком туфель и боднув их своей головой. Она, поймав его на лету, проскочила мимо пытавшихся её поймать мужчин, подбежала к Мире, держа медальон в ладонях и прижимая его к себе.

Дринх набросился на женщину, отпустив девушку, решив её поймать. Но леди Виола была гибче: она, изогнувшись словно кошка, воспользовалась замешательством помощника Юджина, увернулась от его рук, надела кулон на шею юной путешественницы, нажав на основание медальона, соединённое маленькой цепочкой.

- Мира....Используй его, - прошептал Гарольд, прежде чем его выстрелом в голову убил разыскиваемый пират, а леди Виолу проткнули насквозь ножом Дринх.

Кровь брызнула на лицо и синее платье Мире, мародёры подбежали к ней, но прежде чем она что – то сказала – вернее – промычала, - её окутал синий цвет, который озарил всё, став яркой вспышкой. Последнее, что запомнила девчушка были стоны придворных, разбойники, которые хотели схватить её, Юджин, зажмурившийся от яркого света, труп леди Виолы, падающий на неё, которые застыли на долю секунду. Она не чувствовала ни рук ни ног ни земли под ногами. Саму её наполнила какая – то лёгкость, а в животе словно летали бабочки. Что – то приподняло её в воздухе, а затем молодая леди ощутила, как её куда – то тянет и стремительно засасывает.

Остров Лилий, 863 г. п. н. э.

Мира пробиралась по гроту внутри замка Лордов Цветов в Стране лилий. Над водой поднимались высокие крутые скалы с голыми отмелями, где можно было выйти. Волны с силой ударялись о камни и с пеной уходили назад. Большое темное отверстие было выходом из пещеры.

Большой и красивый грот, где все было небесно – голубого цвета. Сам грот с пещерой находились внутри замка. Она выбралась из него. Она ступала по плоским выступам скал, походившим на мостки, внизу голубело море, а среди скал можно было разглядеть острые обломки кораблей, устремленные остриями вверх. Чайки пронзительно кричали. Лианы обвивали скалы.

Мира вжалась в холодный камень. Пара камешков упала из – под её ног в воду, полетев со скал вниз. Девушка сглотнула. Она медленно двигалась по камням, стараясь не обращать внимания на зловещий хруст под её ногами. Воды озаряло ещё не севшее солнце, от его лучей все казалось ядовито – желтым.

Мира двигалась осторожно. Холодный ветер дул ей в лицо. Особенно тогда, когда стало туманно.

СКРРР!

А потом – взмах чего – то тяжелого.

Мира обернулась. Её глаза слезились от холода.

Оказывается, под ногами хрустели не камни, а остатки костей. На камнях шипели змеи. В их блестящих глазах отражалась ненависть. Звук прозвучал ещё громче. Мира слегка повернула голову. Чьи – то лапы легли ей на плечи.

Существо медленно выползло из тьмы. Оно было темно – серого цвета, с несоразмерно маленькой головой, по – змеиному длинной шеей, с большим круглым телом и длинным хвостом, длиной в 18 м до 700 кг живого веса.

- Не бойся, - пасть превратилась в ласковую улыбку, - Мы тебя помилуем. Гарпиям нужен король. Ты, как и я, будешь носить золотую корону, и я дам тебе волшебную силу. Мы вместе убьем Лордов – звезд и станем могучими владыками острова.

- Я не могу так поступить! – Мира пыталась освободиться из лап монстра.

Но существо мурлыкающим голосом продолжило:

- Не будь глупой! Из сироты ты превратишься в богатую царицу. Мне принадлежат драгоценные сокровища – смотри, они буду твоими!

Её лапа махнула в сторону. Стены раздвинулись и Мира увидела драгоценные камни, золото, чудный сервиз. По знаку существа, из ближайшего похожего создания, только меньше, выскочила молодая девушка. В её руках лежала ещё одна золотая корона.

- Этой короной я сделаю тебя новым королем, - проговорило существо. – Наклони же голову, дитя мое.

Мира с гневом посмотрела на неё и храбро сказала:

- Я скорее умру, чем стану твоим союзником! Можешь принимать какой угодно тебе образ, но ты все равно останешься отвратительным монстром!

Черты морды монстра исказились так, что оно сделалось ещё более отвратительным. Оно зашипело. Из тумана вышло другое существо – острый клюв, как у ворона, белоснежные патлы, крепкое телосложение, высокий лоб, череп, обтянутый кожей, обломанные крылья за спиной, красные маленькие глазки. Существо медленно передвигалось к Мире, будто плыло.

- Я отплачу за насмешку, моя королева. Она погибнет от моего гнева!

Чудище расправило крылья. Оно широко открыло свою пасть. Грот наполнился воплями ужаса и печали. Похожие создания подлетали близко и извивались в воздухе, словно змеи. Отчаяние придало Мире храбрости: она рывком сорвала корону с голова чудища.

Создание упало на землю и стало с дрожью извиваться. Монстры бросались один за другим, стараясь приблизиться ближе. Взвилось пламя, послышалось шипенье и свист. Чудовище с крыльями подползло к девушке и ринулось в огонь. Мира думала, что монстр пропал, но не тут - то было: оно оказалось за спиной девушки. Его клюв превратился в широкую пасть с тремя рядами зубов, среди которых были, словно лепестки цветка, ядовитые куски пасти.

- Что ты такое? – Мира оступилась. Она почувствовала, как её нога соскользнула вниз. Она, цепляясь за камни, попятилась назад.

Мира, уворачиваясь, кидала камни, но... Пасть создания сомкнулось на её голове. Язык проник в мозг. Глаза девушки стали белыми. А потом, она обмякла. Ухмылка и неприятное хихиканье вырывались из её рта.

- Гарпия, - последовал ответ. Вода с шумом ударилась о камни внизу.

НАСТОЯЩЕЕ

Аллетта

2

...Гора была каменистая и крутая. Однако недаром Мариучча родилась на Корсике. Где пройдёт горная коза, там пройдёт и корсиканская девушка. Вот уже близка вершина, ещё два – три уступа, и Мариучча одолеет гору. Вдруг послышался гром и из-под земли поднялось стеной пламя. Тщетно Мариучча металась в поисках прохода. Она нигде его не находила.

Мариучча была храбрая девушка, но всё-таки девушка. Поэтому она снова горько заплакала. Одна её слезинка капнула в огонь. Огонь зашипел, прижался к земле и погас.

Мариучча достигла вершины и увидела, что за этой, второй, горой поднимается третья гора. Стоит она, как угрюмый великан, и голова её спряталась в тучах. Нет, никому не пройти по такой крутизне. Перелететь бы, да крылья за плечами у Мариуччи не выросли.

Тут Мариучча услышала жалобный крик. Посмотрела – это белый голубь бьётся в траве, запутался лапкой в длинной травинке, никак ему не распутаться. А над голубем кружит голубка, то припадёт к земле, то опять взовьётся и так жалобно кричит, будто плачет.

– Ах, бедняжка,– сказала Мариучча голубке, – у нас с тобой одно горе. Ты хочешь вызволить своего голубя, а я своего Маттео. Я помогу тебе, а мне, видно, никто не поможет.

Девушка нагнулась и осторожно разорвала травинку. Голубь взлетел, сделал большой круг рядом с голубкой и вернулся к Мариучче.

– Чем помочь тебе, девушка? – спросил он.

– Вы не можете помочь мне, – печально ответила Мариучча. – Мне надо вон за ту высокую гору.

Голубь взвился вверх и пропал. Не прошло и минуты, как воздух затрепетал от взмахов быстрых крыльев. Прилетела тысяча голубей. Они ухватили красными лапками Мариуччу за пояс и перенесли её через гору. Там они опустили девушку на землю у входа в ущелье.

– Счастливого пути! Счастливого пути! – закричали они, улетая.

Мариучча вступила в узкий проход между скалами.

Идёт девушка тесниной. Встали по бокам каменные утёсы, заслонили солнечный свет, сыро и темно в ущелье. Высоко над головой – бежит дорожка неба, ведёт Мариуччу дальше и дальше. Всё уже ущелье, всё глубже уходит вниз. Еле видна вверху дорожка неба.

Вдруг расступились скалы, и девушка вышла на берег реки. Река не струилась, не журчала, воды её тяжело колыхались, будто чёрная ртуть.

Мариуччу мучила жажда. Она хотела напиться, но вдруг вспомнила, что рассказывали у них в Виджанелло. Есть такая река, разделяющая Царство живых и Царство мёртвых: выпьешь глоток воды и сразу забудешь всё, что было. Может, это она, река забвения. И Мариучча не стала пить.

Тут к берегу причалила лодка. Вёл её старый-престарый старик-перевозчик.

– Здравствуй, дедушка, – сказала Мариучча, – перевези меня на ту сторону.

Старик ответил:

– Живым нечего делать в Царстве мёртвых. Я не повезу тебя.

– Но ведь я ищу своего Маттео, – стала просить его девушка. – Посмотри сам, вот это кольцо он надел мне на палец, а вот это кольцо я должна надеть ему на палец. Как же ты говоришь, что мне нечего там делать!

– Ну что же, – сказал старик, – садись в лодку. Да запомни мой совет: когда найдёшь своего жениха и поведёшь назад, молчи и не оглядывайся.

Старик поднял тяжёлое весло и, медленно загребая, повёл лодку поперёк реки. Весло поднималось и опускалось, но плеска воды не было слышно.

Когда Мариучча вышла из лодки на том берегу, она увидела ворота, а над воротами надпись: «Этот порог дважды не переступают!»Но девушка не испугалась. Она перешагнула через порог и очутилась в Царстве мёртвых.

Тут её обступили тени. Они были так похожи друг на друга, что Мариучча растерялась.

«Пресвятая Мадонна, – подумала она, – как я найду моего Маттео, как я его узнаю?»Долго скиталась Мариучча по сумрачному Царству мёртвых. Там не было ни дня, ни ночи, ни пения птиц, ни душистого запаха трав. Вдруг сердце девушки дрогнуло. Перед нею остановилась тень, такая же серая, как все другие, но что-то знакомое проступало в неясных чертах.

Мариучча быстро надела кольцо на палец тени. И вот чудо, – перед нею стоит не тень, а Маттео, её Маттео! Девушка схватила его за руку и побежала к выходу из Царства мёртвых.

Вот впереди завиднелся яркий свет дня, блеснули тяжёлые воды реки. Ворота были открыты, но выход стерегло чудовище о семи головах. Каждая из голов изрыгала дым и пламя.

Мариучча прижалась к Маттео, и они проскользнули мимо. Ещё три – четыре шага, и они вернутся в мир живых.

Вдруг девушка почувствовала за спиной палящее дыхание. Она оглянулась и увидела, что чудовище подняло среднюю, самую большую голову и тянется к Маттео, чтобы напасть сзади и проглотить его.

– Берегись, Маттео, любимый мой! – закричала в смертельном испуге Мариучча.

Ах, зачем она оглянулась, зачем крикнула! Тотчас чары, охранявшие их обоих, распались. Захлопнулись тяжёлые ворота, Маттео и Мариучча стали тенями. Буря подхватила их и закружила, словно опавшие листья.

- Ещё одни погибли, - мрачно изрекла Аллетта, наблюдая за этой сценой.

Она уже не могла сосчитать костей во дворе своего замка.

Алетта отпила чая из своей чашечки. Как обычно, никто не протягивал в её владениях и до утра.

Неожиданно, по её зеркалу прошла рябь.

Она взяла его в свои руки.

В нем отражался Рейн. Он разговаривал с Мердокдом – заместителем Сола в Эльдонии. Все, что было понятно из их разговора – это то, что Мердок объяснил Рейну, как тот может помочь. Алетта навострила уши.

«В общем, я получил письмо от принца Николаса. Он лестно отзывался о Вас и объяснил, почему Вы заколдовали нашу страну. Если этим воспользовались агрессивно настроенные маги, если на Ваших чувствах сыграли, а сами Вы находились в море, чтобы исправить то, что Вы натворили много лет назад, то тогда я считаю, что Вы – не тот маг, чьего имени тут боятся даже произносить», - Мердок внимательно читал письмо.

«Что я могу сделать для Родины? У меня сейчас путешествие, чтобы свергнуть Орден Белой Лилии! Мерлин сказал, что в Вашей стране есть какие – то проблемы, которые требуют моего решения!» - Рейн пристроился на стуле поудобнее.

Мердок посмотрел на него изучающим взглядом, накрутив на палец один из своих рыжих усов.

«Пожалуй, вот эта проблема», - он положил на стол перед ним газету с заголовком: «Водяница снова вернулся!»

- Кто это? Выглядит знакомо! – Рейн вдумчиво вглядывался в газету.

- В общем, у нас есть проблема. Из – за неё, мы даже согласны на то, что обратились к Вам, хотя Вы виноваты в заклятье на нашей стране, - Мердок накручивал на палец длинный и рыжий ус.

- Я это сделал, потому что на меня напали и...

Дик изучающее смотрел на Мердока.

- Короче, проблема в чем. У нас есть тут две звездочки, которые выясняют отношения каждый божий день. Их зовут Николас Кит и Водяница, - Мердок уплетал пончики и глядел вовсю на Дика.

- Так... Мерлин – доно что – то говорил об этом... - Рейнольдар тоже взял один из пончиков себе в рот.

- В общем, эти двое дерутся друг с другом и их битвы нет и конца и края... Жители уже жалуются на беспорядки и ущерб, причиненный ими двумя. Николаса я не очень долюбливаю, особенно после того, как Кайла выбрала его в женихи... Да и я помню, как из – за брата и сестры, детей короля Эйпла я вынужден был согласиться на брак дочери с Псом Сола... - Мердок смотрел на туман, окутывающий Мистик Энд.

- А что насчет меня? Эльдонцы меня боятся и... - Рейн проследил за его взглядом.

- Насчет Вас, Рейнольдар, скажу одно: мне уже наважно, кто решит разногласия между Николасом и...Водяницей. Я искренне верю, что хоть кто – нибудь из магов Ассоциации сможет их унять обоих. Так как они оба враждуют уже много лет... Причем, те, кто занимают сторону Николаса, подвергаются гонениям со стороны магов, а те, кто Водяницу – фанаты Николаса готовы растерзать в клочья, - Мердок грустно испустил клубочек пара на запотевшее от тумана стекло.

- А с чего начался их конфликт? Я должен знать суть... - Рейн поудобнее устроился в кресле.

- Говорят, его начал маг Водяница. Маг по бабушке Мами Вате – речной богине. Он может быть как Леннан – Ши, так и банши. Это бесполезно им обоим высказывать, если что. Я говорил с обоими и... - Мердок понурил голову. Его усы тоже опустились.

- Так, кто такой этот ваш «Водяница»? – Рейна привлекла газета с изображением мага в маске.

- Ну... Он – загадочный маг. Говорят, вырос в семье Харкана Валентина. У него и его родственников связи с криминалом... Сам он – преступник, из - за которого мы даже не можем отправиться в леса Эльдонии. Его преступления состоят в том, что он любит присваивать себе драгоценности, обирает наш народ, прыгает на мельницах ночью голым, устраивает пляски, ворует женские сердца, разлучает влюбленных, защекочет до смерти того, кто не дай боже, окажется у его озера и каждую ночь, вместе с братьями и сестрами, похищает по двенадцать девушек, заставляя их танцевать всю ночь на морском балу. Мы бы и сами разобрались с ним, но он связан с ковеном Мерлина. Он – муж Морганы ле Фэй и его зовут Нимуэ, а уж что говорить про его братьев и сестер! Каждый хоть и прекрасен, но коварен до ужаса! - Мердок загибал пальцы, перечисляя преступления Водяницы.

- А среди похищенных девушек, не было случайно этой? – Рейнольдар показал Мердоку портрет с изображением принцессы Эйрис.

- Кто – то был... Да, помню. Была, - Мердок ударил своей пухлой рукой о руку, покрытую глазурью от пончика.

- А из – за чего начался конфликт? Магу что – то нужно от Николаса, наследного принца Эльдонии? – Рейнольдар теперь прекрасно понимал, почему Мерлин поручил это дело ему.

- Ну... Вот в том – то и дело. Водяница и Николас были когда – то лучшими друзьями, но потом... Что – то они не поделили и теперь – кровные враги... Я придерживаюсь версии, что конфликт начал Водяница. Он был полным антиподом Николасу. Всегда весь красивый, всегда выряженный и выхоленный с иголочки, всегда ему везет, какую бы пакость он не совершил. Живущий в роскоши и не знающий забот... До тех пор, пока недавно мы не набрались храбрости и пожаловались колдуну Моргану, визирю Авалона, находящегося за бескрайними лесами. Что касается, причин, почему мы решили поймать Водяницу, так это то, что скоро предстоят выборы в главы Эльдонии. Николас и я очень волнуемся, но мы верим, что для будущего короля и его наместника, т.е. – меня, важно иметь при дворе такое древнее и мудрое создание, так как мудрость выходца из моря была безгранична, несмотря на поведение. Он мог бы помочь королю управлять страной так, чтобы страна стала богата а её жители счастливы так, что им нечего будет жалеть. И мы считаем, что если он окажется при дворе потомка короля Эйпла, то он изменит свой дикий нрав. Он привыкнет к почестям и условиям незнакомой ему жизни и больше не захочет возвращаться в морские глубины, чтобы не жить отшельником... - Мердок выпил кофе из своей кружки с пони.

- Т.е., в чем заключается просьба Ваших граждан? – Рейн скрестил руки на коленях.

- Поймать банши из народа, что приютил, который из – за бабки – морской колдун, а также считается ленан – ши – суккубом – музой. Просто он наводил страх и ужас на всю страну, и никто, кроме Николаса не осмеливался попытаться сладить с ним. Его сила и власть безграничны. Он сведуш во многих областях, к тому же – храбр и силен, как лесной вепрь. Мы, как раз, организуем на него охоту. Но так получилось, что наш охотник, Рейнар Фокс, попал в немилость к Николасу и... Более того, может Вам удастся хитростью разузнать, из – за чего он воет и предсказывает смерть Николасу под его окном каждую ночь и делает нам пакости? Мне кажется, что просто так он бы не стал нападать... - Мердок потер усы.

- А что считает Ассоциация магов? – Рейну было интересно все выслушать.

- Я не хотел отвлекать достопочтимого Мерлина, учитывая, что его семья подвергалась этим жутким убийствам. Но он прознал про Водяницу и недавно сказал нам, что Вы, достопочтимый Харкан, несмотря на здоровье, готовы нам помочь. Что у Вас была хорошая идея, которая поможет нам в их вопросе, - Мердок был весь во внимании.

- Я считаю, что надо разобраться со стороны Николаса и Водяницы. Мне кажется, они оба неправы. К тому же, я бы предложил им с обеих сторон возместить ущерб, причиненный друг другу. И вообще порвать Связь – магический контракт – между ними, - Рейн слушал внимательно, не перебивая Мердока.

- Хм... Я верил, что хоть кто – нибудь нам это скажет. Как насчет того, что я написал Вам в письме? И... Я редко предлагаю, но от лица короля, которого вдохновила Ваша храбрость, но Вы можете узнать, что случилось между этими двумя? Было бы здорово, если бы Вы подменили Моргана, - Мердок очень обрадовался, что Ассоциация отправила другого мага, который решит проблему между Николасом и Водяницей. Ему уже давно надоело слушать жалобы граждан и он был уверен, что Харкан найдет банши и сможет найти ему применение.

Камелия (она же – Алетта)

3

Умер старый барон Альбертатус. Все эти год ему поддерживали жизнепитание многочисленные эликсиры и уход медсестер.

Печально звучали погребальные колокола в Соборе Святой Рурики. Толпа собралась на главной площади Арвена.

На коленях перед гробом стояла юная Камелия, лучший друг Альбертатуса. Она поцеловала его хладные руки. Безутешно рыдала она и не могла утешиться. Её необычные волосы перевиты жемчугом, но ярче жемчуга блестели её слезы.

- Ну, не плачь моя дорогая, - утешала её кормилица, инкуб Ллос. – На все воля Господа. Его душа отправилась в Вальгаллу.

- Молись, леди Камелия. В память своего друга, ты должна быть мужественной и сильной. Посмотри, как жадно глядят на опустевшее место лорда другие бароны и рыцари с лордами. Не все печалятся о почившем Альбертатусе, многие думают, как теперь стать правителями земель, которые ему принадлежали.

Права была Ллос. Наступили тревожные времена. Подняли головы непокорные рыцари. Вспоминают лорды былые обиды, бьются на мечах друг с другом, берут приступом новые земли, жгут селения, грабят и убивают, как простолюдины.

Только сняла траурные одежды Камелия, как отовсюду в Арвен потянулись именитые лорды, требуя её руки.

Ей недавно исполнялось шестнадцать, а слава о её красоте облетела все земли Застенья.

И когда выходила она к гостям, многие, кто выживал, несмотря на её кожу и запах медовой браги, которой она натирала тело, чтобы не убить своей красотой, как только на неё взглянешь, все видели: молва о её красоте не лгала. Она была красавицей из красавиц. Но ни с чем отбывали многочисленные рыцари – перспектива быть убитыми их не устраивала.

Всем отказ (особенно тогда, когда они не выдерживали три ночи в её заколдованном замке Нобельхейм). Молчало её сердце, а разум был трезв.

С многочисленной свитой прибыл в замок прославленный лорд Дандалион. В дальнем походе он узнал о кончине доблестного Альбертатуса и теперь, как стервятник, вместе с остальными лордами желал девушку. Грозный видом, огромный и широкоплечный, выше всех лордов ростом. Поступь у него тяжелая, казалось, он развалит многочисленные залы и мраморные лестницы, как только пройдет по заколдованному замку.

Никто не мог победить его на турнире, и в битвах он всегда был впереди других. Разве что лорд Тьюлип мог соперничать с ним в рыцарских поединках. Но с тех пор, как он прибыл со своего Золотого острова, победив огромного адзе, то его слава возросла ещё больше.

В замке Нобельхейм в присутствии всех лордов и баронов Дандалион объявил, что рука Камелии принадлежит ему.

- Слушайте меня, благородные лорды земель! В день, когда лорду Камелии исполнилось шестнадцать лет, призвал меня к себе Альбертатус.

«Чувствую я, что мои дни сочтены,» - сказал он. – «Будешь ты супругом и защитником моей драгоценной Камелии». С этими словами соединил он наши руки. Я и лорд Камелия согласились исполнить его волю. Я готов сдержать свое слово и прибыл сюда, из далекой страны, Герианда.

Удивились лорды. Никогда не говорил им сеньор Альбертатус о том, что просватал достопочтимую леди Камелию за лорда Дандалиона.

Беда её землям цветов, если станет лорд Дандалион или один из лордов её мужем. Жестоки и алчны они, а души их наполнены мраком.

Все посмотрели на леди Камелию, все ждут они её ответа. Словно волки взирают они на неё, готовые набросится.

Белее снега стала леди Камелия. Поднялась она со своего ложа и оперлась на руки Ллос.

- Никогда ещё не слыхивала я столь лживых речей! Сватались ко мне и другие лорды, и лорд Дандалион, но всем им ответил отказом достопочтимый Альбертатус.

Он всем Вам говорил, что Вы – может и доблестные рыцари, но холодны и алчны, И я никогда не стану женой ни одного из Вас, если Вы снова!

Дандалион сделал шаг вперед и поднял острие своего меча к вверху.

- Ни слова не солгал я. А ты. Благородная госпожа Камелия, опомнилась и устыдилась бы. Зачем порочишь всех нас ложной клятвой? Ты обещала выбрать одного из нас в мужья! Ты – единственная женщина среди нас! На наших рыцарских мечах ты поклялась, что станешь женой одного из нас, моей тем более!

Зашумели и заволновались остальные Лорды Ордена Белой Лилии. Не лежало её сердце ни к одному из них. Но поклялись они на мече. Разве нет ничего священней, чем клятва на мече для любого рыцаря и лорда?

- Скоро должен прибыть в Ваши земли Преосвященник Галиарта Хиасинф. В присутствии него я должен буду просить рассудить нас, леди Камелия, - сурово ответил ей лорд Дандалион. – Справедлив он, не то, что преподобный Ануфрий: он накажет тебя именем Св. Элезьи, клятвопреступница. Пока не поздно, одумайся, Камелия!

Но, взглянув на братьев по Ордену, Камелия без чувств упала на руки верной Ллос. Перед этим молвила она: «Будь ты проклят...»

Прошло немного времени, и в ясное субботнее утро загремели трубы герольдов на башнях Нобельхейма, опустился подъемный мост, и в замок въехало его Преосвященство во главе множества нарядно разодетых пажей, баронов и рыцарей (казалось, он прихватил с собой весь свой двор и всю церковь, ибо Ллос уже устала насчитывать количество священнослужителей).

Леди Камелия вышла навстречу лорду. С великим почетом провели его в тронный зал Нобельхейма. Сам лорд не стал расспрашивать, как было дело. Смело глядел на него лорд Дандалион, твердо настаивал он на своем.

А девушка смутилась, бессвязны были её ответы, а потом и вовсю залилась слезами.

И тогда сказал лорд Хиасинф:

-Долг мой узнать твою версию происходящего, леди Камелия, княгиня Арвена. Через три дня на берегу Шельдмунд состоится божий суд. Пусть тот, кто верит в твою невиновность, сразится за тебя с лордом Дандалионом. Ищи себе защитника, княгиня!

По всем дорогам проехали гонцы. В близкие королевства, в дальние земли отправила леди Камелия своих гонцов. Особенно обратилась она к брату своему – Николасу Харту, которому удалось расколдоваться когда – то и покинуть замок, оставив сестру заложницей замка и обещая ей вернуться. Но с годами леди Камелия начала понимать, что у него своя жизнь и мир не вертеться вокруг неё и брат позабыл её. Но сейчас он был её единственной надеждой, ибо известно всем было, что другое имя его было Лоэнгрин и был он мастером меча.

Но гонцы вернулись усталые, покрытые пылью, с омраченными лицами – не сыскалось защитника для сей доблестной дамы. Николас задерживался – в его измерении разразилась лавина. Даже старые друзья не знали, как ей помочь. Только Дик согласился поискать рыцаря и то он был занят тем, что был весьма озадачен возвращением лордов, которых ему с пиратами Красного черепа удалось обхитрить дабы прогнать захватчиков. По всей Магистии разлетелась весть, что нуждается она в защитнике. Но люди любили только её амлуа – Кира де Скалиста, а саму её настоящую нет, из – за чего Валентин решил выступить перед магами.

Наступил третий день. Шум наполнил широкий луг. Все уже знали, что будут судить леди Камелию. Все её клиенты собрались здесь. Их многих позвал Валентин. Под могучей ивой сидели лорды, кругом их окружали рыцари и оруженосцы, а дальше, до самого берега толпились все, кого позвал Харкан.

Многие из них зашептались. Старое поверье гласило, что если лгун или обманщица приблизятся к этой иве, в которую была обращена графиня Мари, то посыпятся с неё листья.

Как только к дереву подъехал Дандалион, начался листопад.

Никто не осмеливался напомнить лордам о поверье.

Наконец, в темных воротах Нобельхейма показалась леди Камелия. Она была одета в легкое платье из лепестков сакуры, свои необычные волосы как обычно распустила. На ней не было никаких украшений. Разве что свеча сияла на месте, где должно быть сердце.

Как только она показалась, шепот пробежал по толпе.

«Вот она!»

«Нарушила клятву!»

«Она на стороне Ордена или за нас?»

Спустилась леди Камелия с холма, опираясь на руку инккубши Ллос. Она остановилась перед Лордами.

По взмаху лорда Хиансинфа заиграли в трубы трубачи. Длинные трубы затрубили. Вперед вышли герольды в пестрых нарядах.

- Кто вступиться за честь леди Камелии Сайрес? – вопрос эхом разнесся по полю.

Наступила тишина. Никто из присутствующих не промолвил ни слова. Ветер поднял с земли и покатил перкати-поле. Даже птицы замолкли. Эта тишина пугала девушку. Поежившись от ветра, она подняла голову.

Она стояла одиноко посреди поля. Её взгляд, просящий защиты, не нашел ответа. Все только опускали головы и переминались с ноги на ногу.

Многочисленные рыцари, бароны... Те сказочные создания, которым она помгла 4 месяца назад... Все они только хвастались, что «будут доблестно сражаться с Орденом Белой Лилии». Все они боялись их, Лордов Цветов. Все боялись её замка Нобельхейма. Все боялись её, Принцессы Цветов.

Значит, Киру они верили, а ей настоящей нет. Даже те, кто были самыми преданными её вассалами, боялись приблизиться даже к ней, словно она была прокаженной. Защитника у неё не было.

Камелия вздохнула. Она была права. Зря она поверила Дику, считая, что если раскроет себя, отношение к ней изменится. Зря она поверила, что маги уважают её и воспевают её храбрость в легендах. Зря поверила, что если доверится людям, то её прошлое они забудут и перестанут её бояться. А повод для страха у них был: она была дочерью короля Эйпла, зеленокожей, а ещё – Леди Вороном, хозяйкой Нобельхейма. Все, кто произносил её имя, все, кто касался её – умирали.

До неё медленно доходило, что если никто храбро не заступится за неё, не захочет сразиться с лордом Дандалионом, то её признают виновной, а тогда её ждет суд Лордов и она навеки будет принадлежать Дандалиону. Они итак и догадывались, что она мопогает магам, а теперь... Под угрозу были поставлены все её тайны.

Камелия отогнала эти мысли и решила спросить у всех присутсвующих сама. Ответом ей послужила лишь тишина. Она решила прогуляться по лес3у, среди прекрасных деревьев, по светлой поляне неподалеку от родника с чистой и свежей водой рядом со скалой, поросшей густым и темным остролистом. Она твердо решила, что сама отстоит свою честь, если не найдется защитник.

Реол

4

Реол оседлал своего пегаса. Он хоть и оставил у Ургала добыты ключ, который забрал у Орденецев Белой Лилии, чтобы Кир смогла сбежать, хот и настроил её Звезду на то, чтобы она смогла уйти на Родину, принц решил подстраховаться и найти ещё рыцаря, который отстоит честь его племянницы. На Николаса он больше не рассчитывал. Реол верил, что найдется смельчак, который снимет проклятье замка и поможет ей сбежать оттуда. Он должен был найти защитника племяннице. Должен был спасти её, исправить то, что натворил четыре месяца назад! Несмотря на перепалки с ней он любил её. Любил нежно и по – семейному. Он хотел спасти хоть одного из рода Харт.

В лицо летели брызги. Наступала весна. Природа только пробудилась от долгой зимы. Но ему в лицо били холодные порывы ветра и продолжающийся снег.

Лицо обветрилось. Реол глядел вперед себя. Ему было не по себе после того, как ему прямо на седло упала мертвая чайка.

Реол поднял голову. Над ним парила стая стриксов – созданий с безобразными головами, огромными когтями на ногах и отвислой грудью. Их стая разрасталась с каждой минутой. Одна из них пролетела мимо Реола. Её мерзкая голова с желтыми глазами повернулась к нему.

«Не добру это, не к добру», - про себя подумал принц.

Туман поглотил его...

Камелия (она же – Алетта)

6

Камелия сразу почувствовала что – то неладное. В пылу битвы она потеряла короля из виду. Она это поняла, когда в лесной роще у стола для переговоров с Орденом Белой Лилии – некоторые из них в открытую напали, который она украсила всевозможными явствами для усталого короля. Она услышала дивную музыку. Она пошла на неё. Оставшийся орден Белой Лилии возвращались в замок.

Она на минуту отлучилась и не видела, как короля похитили. «Интересно, где он?» - подумала она.

Камелия наблюдала за Орденом. Наряженные в костюмы охотников, они мчались быстрее ветра. И...кого – то преследовали.

Она вышла к лесу. Кругом порхали колибри, цвели цветы. Камелия знала, что если переступит порог замка, то она может рассыпаться в прах.

Она стала искать короля. Тот общался с ней с помощью доски Уиджи, которая валялась поломанной.

Камелия подошла к сооружению, похожему на Стоун Хендж. Она думала, как помочь её отцу с Водяницей. Камелия понимала, что за неё никто не заступится. Понимала, что её жених, Валентин, клялся ей в вечной любви, но потом, увидев её зеленую кожу, решил бросить её и сбежал с её ученицей, Мелоди.

Камелия решила покушать среди белых камней. Она спокойно взяла жаренных крабов и стала ими закусывать.

Неожиданно, она услышала разговоры лордов. Они сидели за столом и пили эль.

Из их разговоров (лорды иногда говорили на языке, который Камелия не всегда понимала), она узнала одно: лорды Цветы затеяли охоту на банши, который удрал от них и тот, кто его поймает, получит власть исполнять желания).

Камелии не было бы это интересно, если бы не Рейн, который тоже отправился в это рвемя в лес на охоту за банши (только в Эльдонии и теперь он думал, как того поймать), если бы не пропавший король, которого сбежавший банши нарядил в одежды шута и бросил в некой темной пещере. К тому же, Камелия была полна решимости поймать это создание и помочь Рейну, так как Эльдония была её домом. Она твердо решила разобраться с захватчиком Эльдонии.

Для этого, она велела цвергам выковать стальную клетку на четырех колесах, сама стащила пойманную птицу лордами и напитки с их стола.

Когда все было готово, она подговорила Ургала – такое имя дали прицу Рудольфу, ищущему пропавшую принцессу, остающемуся в замке в образе бисера, но иногда – принимающего свой облик – написать письмо Рейну о том, что банши она поймает и выручит его, как обычно, пока он будет искать её защитника (если вдруг у девушки не получится победить на турнире), а также – стащить ключ от замка из –под носа циклопа.

Маленький и юркий Ургал без труда выполнил все, что она сказала и Камелия. Но вот ключ Ургалу так и не удалось добыть. Однако, Камелии, несмотря на хихиканья и издевки лордов, что женщина отправилась на охоту и хочет поймать банши, девушке удалось поехать в лес. Они проехали на освещенную поляну.

Девушка попросила Ургала спрятаться, а птиц выпустить в кусты. Клетку они поставили неподалеку от журчащего родника, наполнив стол свиными колбасками, и требухой, и сосисками с сардельками, прекрасным лососем, индейкой, которую откармливали в столице, и все это было как следует приготовлено, поджарено. Рядом в плетеных тростниковых корзинах, украшенных лентами, лежали конфеты и пироги. Кир принес на стол бутылки, полные белого вина, красного вина и золотистого вина – бутылку крепкого напитка многолетней выдержки.

Сами они спрятались в кустах остролиста и принялись ждать, когда голодный банши появится на поляне.

Но через полчаса Камелия увидела сквозь ветки и листья, как высокий человек направляется к источнику. Он был босой, одетый в красное кимоно, спускавшееся до самых пят. Волосы у него были длинные и необычного цвета – серебряные с зеленоватым отливом. Банши шел медленно и осторожно, все время оглядываясь. Он тащил на цепи короля в одежде шута.

Он остановился перед стальной клеткой, полной кушаний, и изумился. Сперва банши хотел было войти в клетку и попробовать все те вкусные блюда на столе, но тут же начал опасаться. Он стал ходить вокруг клетки в замешательстве, принюхиваясь.

И вдруг он оглянулся и посмотрел на заросли остролиста, потом поднял с земли камень и швырнул его в кусты. Как только камень долетел до зарослей, оттуда с щебетом и свистом вылетела стайка птиц. Тогда, юноша успокоился, снова вернулся к клетке и стал любоваться на оставленную там еду. На этот раз Сиен решился, вопреки своей осмотрительности, подойти к столь соблазнительному столу. Но уже приближаясь к клетке, он решил еще раз проверить, нет ли поблизости людей. Он обошел поляну, внимательно огляделся по сторонам, но не нашел никаких следов человека. Он снова метнул камень в заросли остролиста, и оттуда выпорхнула стая птичек. И тогда банши, обрадовавшись, запел во весь голос:

Сиен хитер, его ум остер.

Сиена каждый знает.

Там, где пичуги без страха поют,

Людей никогда не бывает.

И спев песню, он вошел в клетку. Тут-то он и попался! Дверь мигом захлопнулась, и замок со скрежетом защелкнулся. Как ни старался, как ни тряс Водяница железную дверь, как ни пытался ее сломать, но, несмотря на свою недюжинную силу, не смог ни приоткрыть ее, ни сломать. Великий волшебник угодил в ловушку, как последний простак.

В тот же миг Камелия, переодевшись Киром, вышла из засады и начала трубить в рог, так что эхо отдавалось по всей стране. Тут же на поляну вышел Ургал с лошадьми. Одна из них была снова запряжена в повозку, и вся процессия двинулась назад, в мрачный замок.

Лорды Цветы аж зашипели от злости, видя, что Кир победил от лица леди Камелии. Они ведь дали слово, что будут держать её, пока не найдется защитник. Они давно ненавидили этого рыцаря и понятия не имели, что Камелии удается иногда тайком ходить в пределах замка в образе Кира и слухам про то, что Камелия – это Кир, не все из них верили. Они просто промолчали и вынуждены были согласиться на то, чтобы выпустить Камелию на родину на время. Они написали в ответном письме, переданном вороной, что встретиться в той половине замка, где начиналась Эльдония.

Сиен шипел, кусал прутья клетки. Со старого короля, который был напуган, сняли одежду шута и переодели в нормальный наряд. Водяница же колдовал, но прутья клетки били его током, так как Ургал зарядил прутья их током.

Когда ругающегося на иврите Водяницу привезли в пригород, где была граница между Мистик Эндом и парящим замком, люди застыли в удивлении, и тут же по всем владениям Лордов Цветов пронесся слух с быстротой молнии: так, мол, и так, Сиена, великого волшебника, поймал некий Кир, самый смелый рыцарь во всем королевстве. Все горожане захотели поглядеть на чудо, и целая толпа сбежалась со всех сторон. Сиен только скалил свои острые зубки и царапал отросшими когтями воздух. Горожане тыкали в него пальцами, а громкие звуки все больше раздражали пойманного Водянницу.

И вдруг все смолкли, услышав его голос, взволнованный и грустный, пронзительный и прискорбный. Этот голос поднимался и звучал над головами собравшихся, будто морская волна, обрушивающаяся на песчаный берег. Сиен, пришедший в отчаяние, признал свое поражение и пел от всего сердца, наполненного горечью, что он больше не будет свободным:

Слышал я от бабки Мамы Ваты своей:«Никого ты бояться не смей,

Кроме девушки одной молодой

Из местечка Магистии, той,

Что прикинулась рыцарем смелым

И большим хитрецом стать сумела!»

Народ, собравшийся вокруг, удивился этой песне и думал, что Сиен насмехается над рыцарем (не прям все маги и люди верили, что Кир – это принцесса Камелия) и хочет унизить его. Но многие задумались: а вдруг да и кроется смысл за этой песней странного человека, которого везли перед ними в стальной клетке, как дикое животное

И чем больше приближался Кир к центру города, где находился королевский дворец, тем гуще становилась толпа на улице. Юноши и девушки восторгались, хлопали в ладоши и дарили Киру красивые цветы и березовые ветви, будто перед ними был герой, вернувшийся с поля битвы, в которой он защищал свободу и законы всей страны.

Когда Кир прибыл во дворец, ему тут же велели явиться к лордам. Кир предстал перед ними. Лорды уже знали о его прибытии. Но отпускать девушку они просто так не хотели.

– Кир де Скалист, – обратился к нему лорд Хаясинф, – ты показал себя находчивым и смелым человеком. Я хвалю тебя за ловкость и за выдуманный тобой способ поимки волшебника. И вот какую награду ты получишь от нас: сегодня вечером ты будешь ужинать с нами и с самыми знатными людьми королевства в большом зале дворца. А сейчас – иди, ведь тебе нужен отдых.

Кир вежливо поклонился и озвучил свою просьбу. Лорды аж загалдели от наглости Кира. Они стали думать, как обмануть мага или отравить на празднике. Пока Кир переодевался в своей комнате, они шушукались и думали, как одолеть мага, мешавшего их планам.

Ближе к ночи во дворце накрыли праздничный ужин, куда приехали и жители Эльдонии, в частности – приехавший Рейнольдар, которому король Сигизмунд сообщил о случившемся через голубя и собравшиеся за столом славили Кира, мага, которого теперь величали героем Эльдонии...

Сиен

6

Сиен не хотел больше любоваться тем, как многочисленные гости на пиру сидят и пьют мед, как трещали сухие дрова, как дым столбом валил к потолку, а подвыпившие гости швыряли в своих соседей по столу обглоданные кости. Они били в щиты и стучали ногами по столу. Как Дик воспевал красоту Марики и поглядывал на Лордов, а барды пели песни о его невесте. Сиен испипелял взглядом Николаса, посмевшего явиться в своем настоящем обличье (видно, ему помогла Моргана за плату) который бросал на него более злые взгляды, если тот коснется его сестры хоть пальцем. Сиену было не по себе от Лордов. Побег не удался. Но больше всего его бесил Кир и...Камелия – женщина - лорд. Он не понимал языка многих людей - он говорил на языке Прямоходов с акцентом и то только с помощью переводчика или волшебных побрякушек, которые носил с собой., ему было все громко, а девушка... Сиен пригляделся к ней. Вроде, женщина, только вся замотанная в белое покрывало. Он разглядел её руку: всю покрытую эльдонскими письменами в стиле жителей далекой Индии с аккуратными ноготочками, только она была вся зеленая. Сиену почему – то захотелось опустить взгляд.

Он не чувствовал веселья. Он ощущал себя рабом. Юноша всегда работал на рынке работорговли, выполнял свою работу с рабами, готовя их к аукциону и объявляя многочисленные лоты среди покупателей. Сейчас же он чувствовал себя рабом под взглядом сестры Николаса. У девушки был взгляд более проницательный, более – спокойный и не моргающий. Взгляд, который знал все. Сиен помнил то чувство властности, которое исходило от его бабушки. Когда та входила в их зал и все тут же дрожали от страха, но стоило только заговорить об Орлеане или вуду, как та сразу же становилось такой хохотушкой, что её задорному смеху и лукавым искоркам в глазах позавидует любая девушка с карнавала из Венеции. От Кир исходила точно такая же властность. Даже нет – загадочность. Ему хотелось молчать. Впервые в жизни провалится сквозь землю, словно он сделал самую большую гадость за свою жизнь и его отчитывает любимая бабуля, морская ведьма. Сиену хотелось исполнять её прихоти.

До него неожиданно дошло, что если её брат сидит и о чем – то с ней перешептывается (кажется, Следопыт обратился к своей сестре, чтобы снять с них обоих заклятье), то она же следила за ним боковым зрением. Девушка с прибывшим Рейнольдаром (Сиен хорошо знал Дика. Но из – за политических целей решил не разжигать конфликт, да и его выходка когда – то была чародею на руку), восседала рядом. Многие люди уже узнавали в нем Дика и кланялись ему в ноги, дрожа от страха. Только дружественное рукопожатие мэра и его поздравления разрядили атмосферу.

Морской демон видел, как седой туман окутал лес Эльдонии. Он зашипел от злости, когда неожиданно услышал весть о том, что Мэрдок хочет исследовать границы Эльдонии и приглашает всех на первую вылазку с пикником. Это был его лес, его дом! Только пусть попробуют хоть что – то там изменить!

Сиен помнил, как перебрал с медовой брагой. Как его неожиданно, решили сделать гидом в лесные угодья Эльдонии. Сиен присел на край клетки. Прутья не поддавались. Ему приходилось слушать «любезности» Дика и Ордена. Он выл от собственной беспомощности и бросал взгляды, полные ненависти, на гостей. Сегодня, многие граждане пербороли свой страх перед мистическими Лордами и были приглашены в мрачный замок. Сиен потихоньку стащил сквозь прутья клетки ведро воды и вскарабкался наверх. Он окатил себя водой, чтобы не иссохнуть на суше, с его длинных волос и наряда стекала вода, смывающая из – под ног гостей листья деревьев. Люди смотрели на него теперь с интересом.

Сиен молчал. Он вдруг понял, что Кир смотрит на него. Демон опустил взгляд. Особенно тогда, когда хотел обрызгать мэра водой, которая стекала с него потоками.

«Думаю, это разумная идея. Банши нам понадобится. Ты ведь знаешь лес, милый? Да и отец, я, кстати, просила в команду каких – нибудь людей, которые умны как Карточный маньяк и знают культуру Сола. В нашей стране она распространена. Мой дорогой брат занят, но мы же рады любым личностям в команде, правда?» - еле разобрал слова Сиен, когда неожиданно Кир подошла к нему с рогом, полным браги, и приподняла за подбородок.

- Что Вы удумали, Кир и Дик? Поединок за честь принцессы Камелии завтра! Вы уже планируете победу? – лорд Наргисс отпил из кубка.

- Мы не ждем, что Вы выполните условия. В конце – концов, у нас с Вами война. Я заберу Камелию отсюда, как и говорил! – Дик хлопнул по столу.

- Вы хотите в открытую воевать с нами? У Вас ничего не выйдет. К тому же, мы хотим все по – честному... И она – жена лорда Дандалиона! Мы итак отмечаем Вашу свадьбу в нашем замке! Не забыли? – напомнил Рейну Лорд Аконайт.

- Это всего лишь безобидная прогулка по Эльдонии! Отпустите Камелию! – решила исправить ситуацию Марика.

- Все решит рыцарский поединок. Если остоят честь сей леди, то тогда мы её и отпустим! – произнес лорд Орчери.

- Она – не заложница здесь! А дочь короля Эйпла! – в негодовании воскликнул Мердок.

- Мы не поняли! Вы хотите устроить кровопролитие или приехали помочь нам расширить границы? Разве не для этого мы объявили маленькое состязание, кто поймает банши... - лорд Тьюлип заковырялся в зубах вилкой.

- Да, мы объявляем Вам войну! Верните нам Камелию! – Рейн стукнул кулаком по столу.

Лорды рассмеялись.

- Победите в поединке – и она Ваша, - в голосе Дандалиона чувствовалось торжество.

«К тому же, он любую работу просил в моих владениях. Думаю, что это будет его работой, познакомить тебя с культурой именно лесов, которые так боятся граждане. Одно дело – брат, который знает все со стороны людей, а другое дело – его соперник, который может показать нам обратную сторону Эльдонии», - продолжал этот томный голос что – то говорить Дику.

Сиену захотелось привязать её к стаду быков, чтобы те разорвали её тело. Он – не раб им! Не раб Прямоходам!

Серебрянка клацнул зубами. Он демонстративно залез в чан с водой и хвостом обрызгал гостей, отвернувшись, высказывая фи.

«Это ещё что за капризы? Ты будешь нам помогать, понял?» - рявкнул на него Николас, стукнув кулаком по столу. Он незаметно принял облик Сиена и теперь злорадно усмехался над ним.

Сиен зашипел на него. Он почему – то понимал речь Кир, а вот остальных... Сиен не хотел слушать разговор Дика.

Улучив момент, пока Лорды и Дик громко выясняли отношения, он своим голосом зачаровал придворных дам.

А потом... Когда женщины окружили его клетку и он оказался среди них, он столкнулся с ней... С Камелией, которая переодевалась обратно.

Сиен был потрясен её красотой. Стройная, с пышными формами, длинными и необычными волосами. Сиен не знал девушку, но... Он не понимал, что с ним. Ему вдруг захотелось подойти к ней и обнять её. Он тихонько дышал, пока она переодевалась в платье. Вокруг Сиена извивались женщины, которых он зачаровал, но вот на неё чары не действовали. По случаю помолвки Дика и возвращения Лордов был ещё и маскарад и Сиен из – за маски на её лице не узнавал её. К тому же, ему удалось протиснуть свою лапку с когтями сквозь прутья и стащить брагу в кубке, так как он очень сильно хотел пить. Он не знал, что все, кто пьют медовую брагу, могут видеть Кир в женском облике.

Сиен направился к ней. Он подошел к ней сзади. Ленты, что его связывали, волочились за ним по полу. Девушка посмотрела на него. Сиен заметил на празднике, что у неё была связка ключей от дома, которую она вместе с Ургалом незаметно стащили из – под носа циклопа, пожирающего мясо.

Сиену надо было чем – то отвлечь девушку. Поэтому, его цепкие лапки приобняли её. Пока Сиен жил в плену у Лордов, он научился контролировать жуткое обличье убитого родственника. Кроме того, сны о странной девушке не покидали его.

Та обернулась... Дальше, Сиен решился на отчаянный шаг – поцеловать её. Причем, именно это был ПОЦЕЛУЙ. Так как с остальными девками он такого не испытывал. Его лапки скользили по её телу, а губы поднимались от обнаженной шеи до её рта... Да, ему нравилось. Особенно – запах. Запах жасмина.

Но это все оборвалось. Потому что ему нужны были её ключи от замка.

Когда его руки потянулись к ним, девушка прекратила называть его именем человека, чей облик он принял. Она резко отшатнулась от него и ласкающих себя женщин, потрясла головой, словно очнулась от жуткого сна.

Колдовство закончилось.

К его горлу пиставили нож.

Из уст Кир (она снова стала мужчиной) полились молитвы и церковные заклятья. Демон задрожал. Та ещё громче стала петь псалмы. Первый луч луны перевалил за облако. Надо сказать, что Сиен боялся, что увидят его заклятье. Заклятье, делающее его безобразным.

Он бросился на остолбеневшую девушку, колотя её что – есть – мочи. Между ними завязалась борьба, но казалось высшие силы помогают сестре его заклятого врага Николаса. Она крепко вцепилась в него руками и привязала за длинные пряди к дереву на веранде. Мальчишка запутался своими длинными ногами в его корнях при попытке выбраться. Кир крепко обхватила его руками и окропила водой из ручейка, бежавшего под корнями дерева. Она произнесла заклятье против нечестивого духа, окропила его знамением, начертила на его груди знак креста, стала проповедовать о силе любви. Юноше внезапно захотелось слушать её. Дикарь присмирел, словно был букашкой.

Она использовала дикую мяту, как ладан. Шептала: «Народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране тени смертной воссиял свет!"

Сиен покачивался из стороны в сторону, словно пьяный. Он уже ненавидел Всезнайку за то, что та одолела его.

Потом, наступила темнота.

Сиен очнулся на поляне посреди камней. Рядом стоял Николас. Сиен же пребывал в неком трансе. Сквозь свое странное состоянии задумчивости и прострации, молодой демон уловил крики внезапно появившихся Диких – обитателей лесов, дикарей вакхов, гуляющих в шкурах гепардов и пьющих вино. Николас был ранен ими. Только, когда Сиена стали стаскивать вакхи с дерева, на котором он очнулся, ему удалось выйти из транса. Неожиданно, его заклятье дало о себе знать. Его облик был так безобразен, что те отпустили Николаса и скрылись в чаще.

Сиен запрыгал в чащу леса. Он склонился над Николасом. Кровоточащая рана в боку выглядела не самой хорошей – кажется, его пробили ржавым оружием. Сиен положил свои лапки на его бок и надавил сильнее. Вот он, его шанс – убить соперника, отнявшего все у него! Николас умирал.

Демону вся эта сцена напоминала прошлое: когда он ворвался в дом Амелии Фернштейнер, известной писательницы – медиума, выяснять отношения с Николасом. Когда в ходе перестрелки с бандитами та была ранена. Как ему пришлось дать ей цветок лотоса, чтобы спасти её дитя взамен на то, что кто – то из их рода будет связан с водой и поможет ему снять заклятье со своей семьи, разгадав загадки коробка, который оставил ему и его семье морской царь, обещая, что то, что внутри, станет ключом к господству над морем и избавлением не только от заклятья его семьи, но и свободой для него, Сиена из моря.

Та согласилась. Но так и не вернулась сюда, в Мистик Энд. Не отблагодарила его за цветок, которым тот вылечил её и дочь. Одна из причин, почему Сиен ненавидел эту семью.

Но Сиена преследовало любопытство. Любопытство, присущее ундинам – а ундиной он был из – за бабки. Сиен сильнее надавил на рану Николаса. Тот всхрапнул. Да, сейчас он, Водяница, осуществит свою месть!

Но это было зря... Николас приспособился к заклятию благодаря помощи Морганы – Сиен тоже, так как он заметил, что с кучей новых заклятий, иногда он может снова вернуться к облику, после того, как король Сигизмунд уничтожил портрет, в общем, морского демона ждал сюрприз. Раненный Николас швырнул ему в глаза пыльцу фей. Сиен почувствовал, как ослеп. Он помнил, как оказался в каких – то сетях и его потащили в замок –вернее, в самую безопасную часть гигантского замка.

Сиен помнил, как снова оказался в той кошмарной клетке. Но теперь выбраться из неё было нельзя – Николас поломал ключ от неё.

Клетку отвезли, к ужасу Сиена, в Жемчужную обитель – монастырь, который был самым худшим кошмаром Сиена...

Адзе – колдун – вампир (прим. автора)

Адзе – колдун – вампир (прим. автора)

Фет, стихотворение «Венеция ночью» (прим. автора). 

Чурел — жаждущая мести индийская нежить, возникавшая, когда женщина умирала при родах или ее убивали родственники мужа. История знает много примеров такой судьбы молодых женщин. Аналогичные призраки встречаются во многих частях Азии, в частности, в Пакистане, Бангладеш, Малайзии и Индонезии (прим. автора)

Некоторые истории о Белой роще использовали Бартья Гримм (прим. автора)