Хрупкая

Придумать нормальную достоверную записку было сложнее всего. Она не могла написать, что открыла в себе дар путешественника и хочет попасть в Стазис, чтобы выяснить, куда отправили Тома, как вообще так получилось, а потом выкрасть его душу, перенаправив в реальный мир. Когда сейчас стоя перед зеркалом во весь рост в своей комнате, глядя на свое отражение, Николь об этом думала, то понимала, что ничего бредовее никогда раньше не слышала. Что это не успокоит ее родителей, наоборот заставив волноваться и пытаться выяснить как можно больше. Нужно было написать так, чтобы родители хоть и рассердились бы на нее и возможно переживали разлуку, но даже не подозревали, что она подвергает свою жизнь опасности. Желание сделать перерыв от всего обычно не осуждается. Завтра начинаются каникулы, так что в колледже ее искать не кинутся и хорошо бы, чтобы мама и папа дали свежего воздуха своей дочке, а не поехали в участок с запиской и требованием найти нерадивого подростка в кратчайшие сроки.

Чуть дрожащие пальцы сжимают сложенный лист бумаги. Остальные скомканные черновики заранее спрятаны в рюкзак. Нельзя оставлять никакой улики. Дневник Ника никогда не вела, личные записи на рабочем столе не касаются ее жизни, там только учеба и какие-то заметки по работе. Ноутбук чистить от истории сообщений и сайтов девушка не стала. То, что она интересовалась Стазисом - знали все. Ника лишь стерла то самое сообщение от анонима, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений, если ноут все-таки отнесут в полицейский участок.

В рюкзаке, что уже висит у нее на плече, помимо неудавшихся вариантов прощальной записки находятся некоторые вещи и предметы личной гигиены. Было бы странно, если бы отправившись отдыхать от семьи, она бы не взяла с собой совершенно ничего. Телефон там тоже есть, но его она оставит в одном из своих особых мест далеко за пределами страны, чтобы не отследили и не нашли.

«Кажется, ты все продумала, да, Ника? Осталось только решиться сделать этот серьезный шаг!»

В горле ком, ее слегка потряхивает. Из зеркала на нее смотрит бледная испуганная девушка с темно-каштановыми волосами до плеч. В карих глазах плещется неуверенность. Немного погодя, прислушиваясь к тишине ночи, Николь лезет рукой в правый задний карман стареньких потертых джинс. Там лежит вдвое сложенный снимок их семьи еще до трагедии. Дурачащаяся счастливая семья. Кажется, Том был расстроен поломкой своего робота, Ника пыталась сделать так, чтобы он улыбнулся, тыча пальцем ему в бок. Мама на это все смотрела и смотрела, а потом начала лохматить прическу Николь, над которой та так долго корпела. Возмущения вскоре сменились смехом, развеселился и Том. Николь помнила заразительный мамин смех и то, как сдержанно улыбался отец. Серия снимков получилась очень душевной и каждый смог выбрать себе тот кадр, который наиболее понравился.

Девушка закрывает глаза, пряча снимок обратно в карман. Глубокий вздох чтобы успокоиться не помогает толком привести нервы в порядок. Нужно решиться сделать хотя бы первый шаг. Нужно отговорить себя и не пойти к спальне родителей, чтобы через приоткрытую дверь вслушиваться в их мерное дыхание. Нельзя так рисковать, вдруг кто-то из них проснется, что она тогда скажет?

Половицы дома скрипят везде, из-за этого Ника уже пару раз совершала это киношное действие, когда ты вылезаешь из окна своей комнаты на втором этаже и аккуратно спускаешься вниз, стараясь не сорваться, чтобы не упасть и не сломать себе что-нибудь. Вот и в этот раз история повторяется.

Оказавшись ступнями на твердой поверхности, девушка задирает голову, заглядывая в темнеющее открытое окно своей комнаты. Это тяжело - прощаться с домом и с родными, особенно, когда не знаешь, увидитесь вы еще или нет. Оптимисткой быть очень трудно. Кажется ее начинает колотить сильнее, нужно уходить, пока не передумала.

Ночной прохладный воздух пробирается под тонкую кофту цвета морской волны. Куртку она несет в руках, хоть и не собирается брать с собой. Наконец, приняв решение, Ника тихо двигается к калитке, тут же вздрагивая от тихого осуждающего «Ваф!». Грустная улыбка трогает ее губы, развернувшись девушка идет к будке из которой поблескивают темные глаза. Граф медленно вылезает из своего домика, тихо дребезжа цепью. Раньше он ночевал дома. Большая немецкая овчарка была отличным охранником и другом. Но после смерти Тома он начал ночами выть у комнаты своего умершего маленького хозяина. Отдавать пса куда-то родители не решились, но переведи его в будку, сначала на ночное время, а затем и вовсе на постоянное место жительства.

- Ну, что ты! Я про тебя вовсе не забыла! - присев возле пса, запуская пальцы в его шерсть и почесывая, дрожащим голосом произнесла Ника, - Ты должен дать мне слово, что будешь оберегать маму и папу, пока я не вернусь.

Тихо поскулив, пес толкнулся головой ей в плечо, будто понимая, что отговорить не сможет и так... прощаясь.

- Тихо, тихо. Все будет хорошо, - через силу улыбаясь, она поцеловала Графа в нос и поднялась, тут же отворачиваясь, чтобы не видеть печального взгляда своего четвероногого друга.

***

Покинув дом, Ника направилась к парку, где под мигающим, работающим с перебоями фонарем ее ждала Саманта. Вообще было не совсем безопасно девушке одной находиться в парке, они обе это понимали, поэтому Сэм взяла с собой своего пса на прогулку. Огромный черный волкособ мог довести до истерики любого недоброжелателя, когда начинал яростно скалиться.

Саманта сидела на лавочке, уткнувшись в свой телефон, нервно похлопывая подошвой правой ноги по асфальту. Иссиня-черные волосы закрывали ее лицо, напряженная поза выдавала с головой. Заслышав шаги, девушка подняла голову и недовольно скривила губы, кажется она надеялась, что подруга так и не придет.

- Не передумала? - цепкий взгляд зеленых глаз прошелся по Николь.

- Не передумала, - Ника сказала это твердо, решительно глядя на подругу.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем Сэм поднялась, сжала в руках поводок Дьявола и кратко произнесла:

- Пройдемся.

Вообще было странно видеть Саманту в роли суровой женщины. Из них двоих именно Ника была той, кто обычно рулил ситуацией, а Сэм всегда была более нежной и скромной что ли. Они были знакомы с детства. Раньше Сэм жила на той же улице и они часто оставались друг у друга ночевать. Но даже после переезда подруги - особо ничего не изменилось. Они ходили в одну школу, брали практически одни и те же предметы на изучение. Единственное, чуть повзрослев, поняли, что видят себя в разных сферах жизни в будущем. Так Сэм хотела стать ветеринаром и уже устроилась в городскую клинику, где занимала роль помощника. Ничего серьезного ей не поручали, но девушка кропотливо штудировала различную литературу и никогда не прогуливала любимую работу. Что до Николь, то она видела себя журналистом, но не тем, кто копается в чужом грязном нижнем белье и трясет скелеты в шкафу очередной богатой знаменитости. Нет, Нике хотелось обозревать какие-то серьезные вопросы и добиться того, чтобы с ее мнением не только считались, но и чтобы оно на что-то влияло, как-то подталкивало других решать освещенную проблему.

Большие планы на жизнь, девичьи мечты, которым теперь не суждено сбыться. Но между желанием чего-то добиться в жизни и возможностью вернуть брата в семью, Ника выбрала последнее и ни о чем не жалела.

- Объясни-ка мне один момент, - подала голос Сэм, задумчиво глядя вперед, - Даже если у тебя получится переместиться в Стазис. Даже если ты выяснишь, что случилось с Томом и найдешь его там. Как ты планируешь его возвращать в мир живых? - повернув голову, девушка посмотрела на Нику, - Его тело уже здесь есть. Оно закопано на кладбище. Ты будешь создавать... зомби?

Жестокие слова больно били по лицу. Саманта это отлично понимала, однако впервые в жизни решила быть безжалостной. Этого требовала ситуация.

Николь остановилась. Слова будто ударили под дых, мешая вздохнуть и пошевелиться, но она решила не подавать вида, что ей мучительно больно об этом думать.

- Я все спланировала, - холодно ответила она, сжимая руки в кулаки так, что короткие аккуратные ногти впились в ладонь, заставляя сохранить холодную голову, - Души в Стазисе имеют тела, а иначе как бы они влияли на мир живых? - все это было лишь одной из глупых теорий, ведь никто же не знал, как на самом деле обстоят дела в другом мире, если он вообще существует, - Так что в нашем мире у него будет свое настоящее тело.

Это не очень убедительно звучало, когда было произнесено вслух. В голове все было иначе, тем более что там ее никто не осуждал и не подвергал сомнению выстроенный долгими бессонными ночами план.

- А какого будет твоим родителям? Или окружающим, которые помнят о том, что Тома похоронили. И если разрыть могилу - все увидят его тело, - Сэм зло мотнула головой, делая шаг в сторону подруги, - А какого будет твоим родителям, если ты не вернешься вообще? Ты об этом подумала? Да, сейчас отношения у вас в семье напряженные, но ведь это не значит, что предки тебя разлюбили. О чем будет думать миссис Кларк, вспоминая о том, как осуждала свою дочь, а та не выдержав давления, убежала и пропала без вести?!

У Николь не было ответов на эти вопросы. Стоило задуматься и вся ее теория, планы, серьезные решения - все это могло рассыпаться как карточный домик, оставив ее копаться в осколках того, что раньше было крепкой семьей.

В горле появился ком, но Ника лишь сильнее сжала кулаки. Нельзя плакать, нельзя показать Сэм как она сама сомневается. Она должна хотя бы попытаться. Да, опасно. Да, порой глупо. Но что если шанс вернуть Тома действительно есть? Тогда, если все получится, она готова признать существование Стазиса, объявить во всеуслышание, что является путешественницей и будь, что будет, главное, чтобы Том вернулся в семью.

- Ты пришла не попрощаться, а отговорить меня, - тихо произнесла Ника, глубоко дыша через нос, пытаясь успокоить растревоженное сердце.

- Черт возьми, да! - всплеснув руками и зло топнув так, что до этого спокойно сидящий пес, будто почувствовав настроение хозяйки, зло зарычал, Сэм протянула руки, схватив Нику за плечи, - Пожалуйста, откажись от этой затеи! Ты ведь совсем ничего не знаешь. Кто-то что-то тебе написал, а ты ухватилась за возможность, как за соломинку. Нельзя подвергать себя такой опасности, пожалуйста, отпусти все это и попробуй жить дальше!

Под конец голос Саманты дрогнул, в зеленых глазах появилась влага. Она повисла на ресницах крупными каплями, а после, сорвавшись, покатилась по бледным щекам.

Видеть плачущую подругу было невыносимо. Протянув руки в ответ, Николь обняла девушку за талию, придвигаясь ближе, пряча лицо у нее на плече и давая собственным непролитым слезам брызнуть из глаз.

- Пожалуйста, не уходи! - всхлипывала Саманта, вцепившись в подругу мертвой хваткой, не желая вообще когда-то ее отпускать.

Хотелось сказать, что все будет хорошо, но ведь Ника не знала, что на самом деле ее ждет впереди, а потому позволила слезам течь дальше, давая себе слово, что плачет в последний раз, что теперь она будет более решительной, потому что не может быть слабой. Просто не имеет на это право!

Они стояли так достаточно долго, затем наконец-то оторвавшись друг от друга, слабо улыбнулись, продолжив идти вперед. Когда Ника остановилась, поймав подругу за руку, та поняла, что время пришло, что отговорить не получилось, оставалось только подбодрить и верить в лучшее.

- Стой, - чуть сипло произнесла Сэм, когда Ника делала шаг в сторону.

Быстро сняв с шеи кожаный шнурок с маленьким неприметным камнем, Саманта шагнула к подруге, накидывая подвеску той на голову.

- Когда-то этот оберег мне подарила бабушка. Она сказала, что он будет оберегать меня и защищать. Пусть теперь оберегает тебя.

Бабушка Саманты давно умерла. Вещей от нее осталось немного. Ника помнила, что этот оберег Саманта хранила как зеница ока, никогда не снимая.

- О, Сэм, я не могу это принять... - она уже хотела снять шнурок и вернуть его хозяйке, но подруга остановила ее.

Улыбнувшись, она сжала пальцы Ники крепче.

- Вернешь, когда вернешься сама.

Снова захотелось расплакаться, но Ника только улыбнулась Сэм.

Отойдя еще подальше, она обернулась на подругу. Та стояла, нервно накручивая на руку поводок Дьявола. Пес смотрел на Нику задумчивым умным взглядом.

- Я вернусь, обещаю! - произнесла девушка, отворачиваясь, чтобы затем сделать шаг впереди раствориться в воздухе, будто ее и не было.