№2 Сердце плохого парня [Russian Translation]

Каким-то образом я удивляюсь сама себе, что выжила после воскресного обеда с отцом. Он отказался от нашего изначально запланированного ужина в пятницу, и я была очень благодарна ему за это. Последнее, что мне нужно, это чтобы кто-то из моих родителей произнес эти ненавистные слова, которые каждый родитель жаждет произнести, когда реальность бьет по лицу. "Я же тебе говорил".

Вместо этого я сделала счастливое, ну, относительно счастливое лицо, и мы отправились на ланч, за исключением Трэвиса, в самый модный ресторан в городе. Я старалась не играть с едой, а он старался не нажимать на кнопки, от которых я могла взорваться. Возможно, папа убедил себя, что у меня предменструальный период, поэтому он просто заказал мне большое количество мороженого, и мы продолжили жить своей жизнью.

— Ну, как дела в университете?

— Хорошо?

— Да? Как экономика, о которой ты мне рассказывала? Все еще тяжело?

— В значительной степени.

— Ну, ты, кажется, не слишком переживаешь по этому поводу.

— Ага.

Так продолжалось мучительные пять минут, прежде чем он сдался и позволил мне откусить кусочек мороженого. Я почти уверена, что в этот момент, если бы кто-нибудь взял у меня кровь, он бы обнаружил огромные кусочки крема, плавающие в моей крови.

Но, ладно, если не считать возможного риска заболеть, мне удалось продержаться остаток дня, пока Трэвис не отвез меня обратно в университет. Я усвоила важный урок - никогда не оставлять свою машину без присмотра и не зависеть от чьей-либо милости, потому что мой брат воспользовался возможностью и попытался прочитать мне нотацию. Я уже достаточно корила себя за то, как катастрофически у меня все получилось с Коулом, что, услышав, как кто-то другой говорит об этом, я почувствовала себя так, словно бросилась под колеса грузовика.

Да, я чувствовала себя довольно скверно, и нет, я не склонна к самоубийству, просто мне очень больно. Меган и Бет отпустили меня довольно неохотно, и было ужасно осознавать, что я не увижу их до Дня благодарения, но самое взрослое, что можно сделать в такой ситуации - это не прятаться в своей детской спальне. Мне даже удалось избавиться от этой проклятой пижамы со Скуби, из-за которой у меня были неприятности.

Да, это все её вина, возможно, на ней были остатки магии вуду Николь.

К тому времени, как Трэвис высаживает меня перед моим общежитием, я эмоционально истощена. У меня болит голова от постоянных мыслей о том, что мне теперь делать, а тело страдает от недостатка сна. Мой брат смотрит на меня с едва скрываемой жалостью в глазах.

— Иди поговори с ним, Тесс, я уверен, что все не так плохо, как ты думаешь.

— Я знаю...Я знаю, что если я пойду и извинюсь, то, может быть, все будет хорошо. Но я не хочу, чтобы это было так, как раньше. Я чувствую, что мы оба непреднамеренно причинили друг другу боль, и это должно было выплеснуться наружу.

Он вздыхает. — Ну, так и есть. Пользуйтесь возможностью поговорить о своих проблемах. Именно так строятся отношения. Иногда я смотрю на вас двоих, и мне кажется, что вы оба во всем разобрались, что вы так уверены друг в друге, но потом...

— Мы облажались, как и любая другая школьная пара?

— Не делай этого, не разрушай то, что у вас есть. Вам, ребята, повезло, что вы так быстро нашли друг друга, теперь вам нужно усердно работать, чтобы сохранить это.

Я вытираю слезинку с лица и целую брата в щеку. — Похоже, общение с Бет сделало тебя по-настоящему умным.

— Да, а теперь иди и сделай это.

Кивнув ему, я прощаюсь с Трэвисом и поднимаюсь по лестнице в свое общежитие, волоча за собой сумку. Должно быть, я представляю собой жалкую картину, может быть, немного блеска для губ или туши для ресниц помогло бы.

К счастью, я не встречаю никого из знакомых, пока добираюсь до своей комнаты. Быстро отперев дверь, я вваливаюсь внутрь и падаю на кровать.

— Что ж...и тебе привет.

Я даже не открываю глаз, я чувствую себя очень уставшей и опустошенной, что единственное, на что я способна в данный момент - это дышать. Я, наверное, пугаю Сару, но она уважает правила соседки по комнате.

— Привет.

— Я предполагаю, что выходные прошли не так, как планировалось.

Я вздыхаю. — Вовсе не так.

— Ну, если тебе от этого станет легче, я тоже поссорилась со своим парнем. 

То, как она это произносит, заставляет меня рассмеяться, потому что она притворяется крутой. Сара постоянно ссорится со своим парнем, хотя и ведет себя тихо в присутствии других людей. Они мирятся в течение двадцати четырех часов, так что я не собираюсь им сочувствовать.

— Подожди, откуда ты знаешь, что мы с Коулом поссорились?

Я сажусь прямо и смотрю ей прямо в глаза, чтобы она не смогла мне солгать. Сара сидит за своим столом с книгой в руке и смотрит на меня с легкой паникой.

— Я это сказала? Откуда мне знать...Я просто предположила...

— Сара, ты говорила с Коулом?

Ей не требуется много времени, чтобы сломаться под моим довольно устрашающим взглядом. — Ладно, ладно, перестань на меня так смотреть. Он заходил узнать, не вернулась ли ты, вообще-то он заходил пару раз. Я не хотела совать нос в чужие дела, поэтому не спрашивала его, но он, возможно, упоминал, что вы поссорились.

Тот факт, что он проверял меня, делает меня счастливой, а то, что он игнорирует мои сообщения, выводит из себя. Но я понимаю, что перед любым противостоянием с Коулом мне нужно успокоиться, потому что посмотрите, как хорошо все получилось в прошлый раз. Оставаться взаперти в комнате общежития не поможет, все, что я буду делать - это объедаться сахаром.

Кстати, о...

Я достаю из сумки свой запас Нутеллы и ставлю банки на стол Сары. — Это за то, что ты классная соседка по комнате и не просишь поменяться.

Ее большие карие глаза загораются, когда она рассматривает лежащее перед ней сокровище, и, даже не потрудившись взглянуть на меня, она говорит. — В любое время, Тесса.

Я оставляю ее наедине с Нутеллой, каждая девушка заслуживает такого особенного времяпрепровождения.

Я достаю из нашего общего шкафа свою спортивную одежду и быстро переодеваюсь в нее, пока Сара отвлекается. Я собираю волосы в пучок и достаю энергетический напиток из нашего мини-холодильника. Сейчас не время расстраиваться.

— Если он придет снова...

— Я скажу ему, чтобы он поискал тебя в спортзале.

Если он хочет целоваться и помириться, то ему придется делать это, когда я буду в наилучшем настроении, и если это не тест на отношения, то я не знаю, что это такое.

— Спасибо.

***

Мы с беговой дорожкой подружились еще во времена Толстушки Тесси, и хотя большинство людей предпочитают бег, я мечтала о беговой дорожке в своем домашнем тренажерном зале. Когда у тебя столько проблем с телом, сколько было у меня, меньше всего хочется, чтобы люди видели, как ты тяжело дышишь. Летом, когда я сбросила весь свой лишний вес, я много времени проводила на беговой дорожке, поэтому теперь, когда я встаю на нее, я чувствую себя комфортно. Я бегу, выбрасывая все из головы и концентрируясь только на предстоящей задаче, которая заключается в том, что я бегу до тех пор, пока не смогу потом ходить.

Час спустя я вся вспотела и тяжело дышу, вытираясь полотенцем перед тем, как отправиться в душ. Я делаю несколько простых растяжек, когда в поле моего зрения появляется пара ног в кроссовках Nike. Мое сердцебиение и так бешено колотится, и я не думала, что оно может еще ускориться, но оно ускоряется, и я поднимаю глаза.

Только для того, чтобы быть горько разочарованной.

Это не Коул, и, конечно, есть вероятность, что он даже не знает о моем возвращении, но все равно это отстой, что мы уже два дня злимся друг на друга.

— Это была довольно интенсивная тренировка. — Парень тоже одет в спортивную одежду, но, в отличие от остальных своих приятелей по спортзалу, на нем нет ни капли пота или лишнего жира. Он высокий, около ста восьмидесяти пяти сантиметров ростом, с мускулистыми руками и хорошо накачанной грудью. Его волосы, которые он откидывает со лба, когда улыбается мне, темные, почти черные, под цвет его глаз. Они идеально сочетаются с его загорелой от природы кожей, и на мгновение я застигнута врасплох.
Симпатичные парни, как правило, не подходят ко мне, а когда они это делают, случаются плохие вещи.

Но учитывая тот факт, что я выгляжу так, будто кто-то пытался утопить меня в луже моего собственного пота, он ни за что не запал бы на меня.

— Наверное, спасибо, — я неловко оглядываюсь по сторонам, как обычно, не зная, что делать в ситуациях, когда другие люди заговаривают со мной.

— Я нечасто тебя здесь видел, ты что, в первый раз?

— Нет, я обычно прихожу очень рано по утрам, так что это может все объяснить.

Он смеется и потирает затылок. Подождите, он нервничает?

— Я не сталкер или что-то в этом роде, на самом деле я тренер, поэтому и спрашиваю. Я тебя не напугал или что-то в этом роде?

Бедняга краснеет, и его беспокойство тут же рассеивает мою тревогу, он такой же социально неумелый, как и я, так что, в принципе, беспокоиться не о чем.

— Нет, конечно, нет! Но если бы ты не был тренером, я бы спросила тебя, сколько трупов ты припрятал в своем фургончике с мороженым.

Проходит ужасно неловкая минута, прежде чем до него доходит шутка, прежде чем он смеется и протягивает мне руку.

— Я Бентли, второй курс и по совместительству тренер в тренажерном зале.

— Тесса, первокурсница и редкая любительница спорта.

Мы легко заводим разговор об университете и наших предметах, прежде чем я ухожу от него в душ. Я благодарю судьбу за то, что взяла с собой приличную одежду, чтобы переодеться, даже если это мои верные штаны для йоги и серый топ с длинными рукавами, который отлично сидит.

Я подхожу к тому месту, где Бентли помогает другому студенту в силовой секции, и, увидев меня, поднимает палец, показывая, что я должна подождать.

Я стою и по наитию проверяю свой телефон, отмечая, что экран по-прежнему пуст, а мои сообщения по-прежнему остаются без ответа. Я размышляю над этими проблемами, когда Бентли похлопывает меня по плечу.

— Так ты уходишь? — Я замечаю, как его взгляд блуждает по мне, ничего жуткого, но он определенно смотрит на меня.

— Да, обычно я занимаюсь кардиотренировкой всего час, в остальном я не специалист.

Его лицо озаряется, когда я говорю ему это. — Я мог бы помочь тебе с этим, просто зайди на сайт тренажерного зала и запишись ко мне. Если тебе удобнее заниматься утром, я мог бы поменяться сменами, и мы могли бы начать с базовых силовых тренировок...

Он действительно склонен к бессвязной болтовне, когда нервничает, и прямо сейчас он кусает губу, как будто чем-то напугал меня, но я говорю ему, что обязательно подумаю о том, чтобы записаться, и улыбаюсь ему на прощание.

Только тогда я замечаю, что он стоит, прислонившись к стене у входа в спортзал. Как обычно, Коул выглядит невероятно сногсшибательно в джинсах, белой футболке и черной куртке поверх нее. Его глаза ничего не выражают, когда он наблюдает, как я направляюсь к нему. Я автоматически тянусь к нему всякий раз, когда он оказывается рядом со мной, я просто не могу этого не сделать. Даже сейчас, когда я боюсь, чем закончится его засада, я не могу удержаться и подхожу прямо к нему, пока между нами не остается достаточно места, чтобы настаивать на том, что социально приемлемо.

Я сразу замечаю, что ему так же трудно смириться с тем, что мы причиняем друг другу боль. На его лице почти двухдневная щетина, а глаза выглядят усталыми и побежденными. Он - мое точное отражение.

— Привет, — тихо говорю я. По его отсутствующему выражению лица невозможно сказать, что он чувствует.

Он пристально смотрит на что-то за моим плечом, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание. Как бы я ни была проклята, оказывается, что Коул и Бентли пристально смотрят друг на друга, но ни один из них не отказывается отступить. Это продолжается добрых пару минут, прежде чем я решаю вмешаться. Я обхватываю ладонями щеку Коула, зная, что это немедленно привлечет его внимание ко мне.

— Эй, — повторяю я, — что ты здесь делаешь?

Ему требуется несколько мгновений, чтобы осознать смысл моего вопроса, и затем я получаю ответ самым восхитительным из возможных способов. Его рука ложится мне на затылок, когда он притягивает меня к себе, и он прижимается своими губами к моим в неистовом, жарком, как ад, поцелуе.

Конечно, я забываю, что мы на людях, конечно, я забываю, что нам нужно поговорить о наших проблемах, потому что, когда он целует меня, все остальное не имеет значения. Так было всегда, и я не уверена, хорошо это или плохо, и не хочу знать.

Я обвиваю руками его шею и встаю на цыпочки, чтобы ответить на поцелуй. Его ладони лежат у меня на пояснице, всего в нескольких дюймах над ягодицами, и я знаю, что ему требуется немалое самообладание, чтобы не опуститься ниже. Мы целуемся, это сердито и беспорядочно, и это показывает, что мы чувствуем, это совсем не похоже на нежные поцелуи, которые он дарит мне сразу после того, как признается в любви. Я действительно чувствую, как от него исходит обида, и это заставляет меня отступить.

Я тяжело дышу, когда кладу руку ему на грудь и создаю между нами пространство. — Зачем это было?

Тот факт, что он оглядывается на Бентли, прежде чем ответить, приводит меня в ярость. Конечно, он просто метил свою территорию, как, по-видимому, считают нужным делать все мужчины. Я отстраняюсь от него и, обернувшись, вижу стоящего там удрученного Бентли, которому явно не по себе. Я хочу пойти и извиниться перед ним, сказать ему, что мой парень не всегда был таким придурком, но тот факт, что Коул стоит с самодовольным видом, делает ситуацию еще более неловкой.

Я выбегаю из спортзала и знаю, что он следует за мной по пятам.

— Тесси, подожди!

Не обращая на него внимания, я проталкиваюсь мимо последней толпы посетителей спортзала и продолжаю мчаться к своему общежитию. Он не сможет войти, пока я не предъявлю свое удостоверение личности, так что велика вероятность, что он всю ночь проведет на холоде. Конечно, учитывая тот факт, что он на десять сантиметров выше меня и у него ноги, по сравнению с которыми мои кажутся обрубками, он мгновенно догоняет меня и тянет назад за руку. Я сопротивляюсь, но он прижимает меня спиной к своей груди, обхватывая руками за талию.

— Перестань сопротивляться мне. — Шепчет он мне на ухо, как будто я ребенок. У меня возникает желание наступить ему на ногу.

— Отпусти меня, болван!

Он хихикает, у него на самом деле хватает наглости смеяться надо мной прямо сейчас. — Я не отпущу тебя, никогда.

Поскольку мы скрыты тенями различных зданий кампуса и на улице относительно пусто, это дает ему прекрасную возможность прижать нас к задней стене здания. Его губы находят свое место на моей шее, и когда он начинает покрывать их легкими поцелуями, часть моего сопротивления начинает ослабевать.

— Зачем ты это сделал? Зачем ты меня так поцеловал?

— Как? — Он мурлычет, касаясь моей кожи

— Как будто ты злился на меня.

Он замирает на секунду, его руки расслабляются, и я чувствую, как меня охватывает внезапный озноб. Коул прижимается губами к моей щеке, а затем поворачивает меня лицом к себе.

— Я не хотел, чтобы так получилось, но...

— Ты ревновал! Тот трюк, который ты только что выкинул, что тебе сделал бедный парень?

— Бедный? Он буквально срывал с тебя одежду глазами!

— Это чушь собачья, и ты это знаешь! Он хороший человек, тебе не нужно было так его смущать.

Коул отказывается отступать. — Я сделаю все, что захочу, когда какой-нибудь парень попытается к тебе подкатить. Мне плевать, что ты меня ненавидишь из-за этого, ты все равно моя, и ему, черт возьми, нужно было это знать.

— Что ж, очень жаль, потому что он будет моим личным тренером, и это сведет тебя с ума, не так ли? — Я не совсем уверена насчет личного тренера, возможно, у меня никогда больше не хватит нервов встретиться с этим парнем лицом к лицу после того, что только что сделал Коул, но ему не обязательно это знать.

—Еще чего! Если тебе так нужен личный тренер, что я буду тренировать тебя сам. То, как этот парень смотрел на тебя? Он воспользуется любым предлогом, чтобы прикоснуться к тебе.

Затем что-то щелкает, и каким-то образом становится очевидной причина его чрезмерной реакции.

— Ты злишься на меня, не так ли? Я причинила тебе боль, не доверяя тебе, это нормально - чувствовать себя так. Злись на меня, скажи, что я неправа. Просто скажи честно, пожалуйста, что все это вообще значит?

Его плечи опускаются в знак поражения. — Ты должна знать, что я хочу, чтобы ты могла доверять мне, нет ничего, что я ценил бы больше, чем осознание того, что я заслужил это доверие. Но, Тесси, ты должна научиться перестать сомневаться в нас. Я не смогу исправить нас, если ты будешь той, кто не верит, что у нас все получится.

— Я никогда этого не говорила! Я доверяю тебе, правда, но в последнее время ты стал очень отстраненным. Все, что я слышу - это обещания, которые ты не можешь сдержать. Вот что причиняет мне боль, Коул.

Сейчас он притих, мы оба притихли. Я редко говорила ему прямо, как сильно меня бесило то, как сильно изменилась его жизнь с тех пор, как мы поступили в университет, я отказывалась признаться в этом даже самой себе. Но чем популярнее он становился и чем больше новых людей появлялось в его жизни, тем хуже я начинала относиться к себе. Для девушки, которая всегда была неуверенной в себе, и у которой были на то веские причины, видеть постоянное осуждение в глазах людей не совсем полезно. Но я изо всех сил старалась смириться с этим, чтобы не было слишком очевидно, как сильно на меня повлияло то, что люди видели во мне всего лишь невзрачную девушку Коула.

— Я уйду из команды. Если ты этого хочешь, я уйду прямо сейчас.

— Конечно, это не то, чего я хочу, — вскрикиваю я. — Я просто...я не знаю, как мне сейчас вписаться в твою жизнь.

— Я люблю тебя, Тесси, ты для меня самое важное на свете. Ничто не имеет большего значения, чем то, что делаешь ты, ты должна мне верить. — Он наклоняется и крепко целует меня, а когда отстраняется, я чувствую умиротворение, которое приходит вместе с этим.

— Я верю тебе, Коул, но я сейчас не в лучшем настроении, — затем я высказываю опасения, о которых мне следовало рассказать ему с самого начала. — Учеба в университете оказалась совсем не такой, какой я себе ее представляла. Иногда мне кажется, что я все еще учусь в старшей школе, и...

— Я делаю только хуже, не так ли? Вот почему ты никогда не ходишь на вечеринки? — Сейчас он выглядит опустошенным, потому что знает, как сильно я хотела оказаться здесь, как это всегда было моей мечтой.

Я придвигаюсь к нему ближе и кладу голову ему на грудь. — Нет, ты всегда все делал лучше. Мне просто нужно, чтобы ты понял, к чему я клоню. Если я совершаю глупости, если мне трудно доверять тебе, ты должен знать почему. И...— Я сглатываю. — Мне нужно знать, будет ли все по-прежнему.

— Я больше никогда не позволю тебе страдать, Пирожок, мне так жаль.

Кто-то сказал, что дорога в ад вымощена благими намерениями. Эта поговорка пришлась как нельзя кстати.