Том 1. Глава 18. Истина, окрашенная киноварью.
Небо, окрашенное в цвет спелой сливы, словно облачилось в синюю мантию с алым воротником на горизонте. Вода больше не переливалась и не блестела на солнце, и лодка рассекала потемневшую гладь, точно птичье перо, приземлившееся на разлитую тушь. Единственными источниками света были огни в окнах на вершине Линьшань и ближайшей деревни Цзаоми у подножия горы. Но они были настолько редки и тусклы, что луна, выглядывающая из-за облаков, казалась в разы ярче.
Путники успели преодолеть половину реки Чуньцуй, ведя неторопливую беседу, когда Су Чжунцин, сидящий в носу лодки, задал вопрос:
— Почему Яшмовый демон прислуживает Мо Шидуну? В чём выгода их отношений?
— Никто не знает, — ответил Лэн Фэнъюй, делая рывок вёслами. — Цена его помощи, должно быть, высока.
— Мо Шидун поставил на чашу весов свою душу? — предположил юноша, отправляя в рот горсть семян лотоса.
— Разве что для сумрачного фонаря, — сказал молодой человек, поднимая вёсла. — Но Сюэ Линь давно не появлялся с ним.
Лэн Фэнъюй замолчал и поднял вёсла над водой.
— Что такое сумрачный... — начал Су Чжунцин, но его спутник жестом попросил тишины.
Плеск волн нарушал лишь крик птиц, доносившийся откуда-то издалека с берега. Су Чжунцин уже собирался повторить вопрос, как вдруг что-то ударилось о борт лодки, и она слегка качнулась.
Юноша наклонил голову и посмотрел в темную воду. Лодка вновь качнулась.
Лэн Фэнъюй начал медленно опускать вёсла обратно в воду, как вдруг одно из них с хрустом обломилось, и нечто утащило его в глубину.
Су Чжунцин вздрогнул, и в этот же момент острые зубы существа размером с человека вцепились в борт. Костлявые длинные руки держались за доски, а за водорослями, скрывающими морду, поблескивали зловещие глаза.
Во время школьной практики ученик сталкивался с нечистью, но тогда рядом был учитель, готовый прийти на помощь в любой момент. Теперь же Су Чжунцин осознавал, что должен действовать, но не мог использовать свои знания: его тело оцепенело, на лбу выступил холодный пот. Юноша не отрывал взгляда от речной твари, которая рычала, обдавая его зловонным дыханием. Длинные острые когти сжимали и без того хлипкую лодку, тонкие рейки трещали и ломались. У Су Чжунцина пересохло во рту, он перебирал в голове всевозможные техники, но жуткое существо уже оттолкнулось лапами от борта и прыгнуло прямо на юношу.
Су Чжунцин в страхе зажмурился, затем услышал глухой удар и всплеск воды. Открыв глаза, он увидел перед собой Лэн Фэнъюя, который поглаживал тыльную сторону ладони. Зловещее существо исчезло, лишь мокрые следы внутри лодки напоминали о его присутствии.
— Что ты сделал? — спросил ученик дрожащим голосом.
— Врезал ему, — ответил Лэн Фэнъюй, глядя на воду. — Кажется, он не один.
— Что? — воскликнул Су Чжунцин, вцепившись в борта лодки.
— И это лучший ученик Мяохуа? — Лэн Фэнъюй взял оставшуюся часть весла, и тут же из воды на него выпрыгнула тварь, вцепившись в рукоятку. — Боюсь представить худшего, — произнёс он сквозь зубы.
— Морё? — уточнил Су Чжунцин, шаря в собственных рукавах.
Морё — злые духи вод, что питаются внутренностями мертвецов, поэтому они расхищают могилы и воруют трупы. Боятся дубов и тигров, поэтому вокруг кладбищ высаживают дубовые рощи и ставят статуи тигров.
— Да! — воскликнул Лэн Фэнъюй, отбрасывая часть весла вместе с чудищем обратно в воду.
— Потяни время! — умолял его ученик, доставая из рукавов разнообразные безделушки.
— Я стараюсь, — ответил его спутник, приготовив меч.
Морё цеплялись за лодку, раскачивая её из стороны в сторону, и Лэн Фэнъюю становилось всё сложнее стоять, одновременно орудуя мечом.
— Су Хэ! — внезапно выкрикнул он.
Су Чжунцин резко наклонился к днищу, и из-за его спины прямо в лодку прилетела речная тварь с расставленными в стороны когтистыми лапами. В этот момент ученик нащупал нужную вещь в рукавах своей одежды и вытащил дубовую статуэтку тигра размером с ладонь.
Морё сразу же зашипел и попятился назад, упираясь в ноги Лэн Фэнъюя. Тот, не раздумывая, проткнул его мечом и выкинул в воду, которая тут же окрасилась чёрной кровью с запахом рыбы и ила.
Твари окружили лодку, но больше не решались запрыгнуть в неё.
— Разве ты не можешь уничтожить их с помощью Чжэньли? — спросил Су Чжунцин, с тревогой озираясь по сторонам.
— Могу, — ответил Лэн Фэнъюй невозмутимо, управляя веслом, за которое время от времени цеплялись речные чудища. — Но не стоит.
Су Чжунцин вопросительно посмотрел на него.
— Их привлекает духовная энергия, а у нас обоих сильные золотые ядра, — пояснил Лэн Фэнъюй, ударив лопастью весла по твари, которая намеревалась забраться в лодку. — Оружие может обернуться против нас.
Юноша вздохнул. Без своего меча он ощущал себя уязвимым, и ему было стыдно перед Лэн Фэнъюем, который оберегал его, словно юную госпожу.
— Почуяв кровь сородича, морё не рискнут больше нападать, — усмехнулся молодой человек, поправляя шляпу. — Со мной ты будешь в безопасности, даже без духовного оружия.
Сердце Су Чжунцина пропустило удар от услышанного. Он поднял глаза на своего спутника, стоящего в лунном свете. Молодой человек возвышался над ним, перебирая остатком весла. Ветер развевал его волосы, а шляпа, скрывающая лицо, придавала загадочности. Ученик подумал о том, как было бы хорошо раскрыть эту тайну, стать ближе к Лэн Фэнъюю. Он не мог отвести от него глаз, затаив дыхание, слушая, как тот беззаботно рассуждает о злых духах, казалось бы, после такой схватки.
В отличие от Су Чжунцина, он не полагался ни на кого, будь то хорошо или плохо. Было очевидно, что ничто не может испугать его. А вот ученик струсил, как бы стыдно это ни было признать.
Двое путешественников, сопровождаемые морё, которые так и не решились на новое нападение, наконец добрались до берега и спрятали лодку в камышах.
Пробираясь по лесным тропам, ведущим к школе, Су Чжунцин с робостью в голосе спросил:
— Откуда тебе известно моё детское имя?
Лэн Фэнъюй замешкался. В тот момент он был напуган, увидев готового к прыжку морё, и из его уст невольно вырвалось короткое «Су Хэ».
— Я слышал его от кого-то, — отмахнулся молодой человек и продолжил свой путь.
Су Чжунцин с недоумением проводил его взглядом. Он не мог понять, от кого Лэн Фэнъюй узнал его имя. Если кто и обращался к нему как к «Су Хэ», то только Е Чаншэн, который не так много времени провел с таинственным лучником.
— Хорошо, — с улыбкой произнес юноша.
Лэн Фэнъюй облегчённо вздохнул.
Пик Линьшань, окутанный темнотой, погрузился в безмолвие, и огни в его окнах давно погасли. Лишь у главных ворот школы мерцали фонари.
Двое путников, проникнув на территорию Мяохуа, направились к главному зданию. За ним, в бамбуковой роще, вдали от шумных ученических комнат и учебных залов, стоял небольшой вытянутый домик с террасой. Рядом возвышалась статуя богини Мэйгуй высотой около одного чжана. Здесь обычно находились заболевшие ученики под присмотром учениц старейшины Мэя. Если за несколько дней Е Чаншэн не исцелился чудесным образом, то он должен был находиться в одной из комнат.
Су Чжунцин осторожно приблизился к террасе и перелез через перила, заглянув внутрь. В помещении было темно, лишь на круглом столике выделялась белым пятном нефритовая ваза с ветвями хайтана.
Лэн Фэнъюй подкрался следом и прошептал:
— Ты что-то видишь?
Юноша вздрогнул и обернулся:
— Сам как думаешь?
— Залезай, — прошептал Лэн Фэнъюй, оглядываясь по сторонам.
Су Чжунцин кивнул и, ухватившись за раму, задрал ногу, готовясь оттолкнуться другой.
— Дверь открыта, — прозвучал низкий голос с хрипотцой за спиной.
Теперь уже вздрогнули оба.
Позади стоял старейшина Мэй, опираясь на трость. Вид его был усталым и даже несколько потрёпанным, хотя пожилой мужчина был одет как всегда безукоризненно.
— Су Чжунцин, который внезапно исчез по пути в столицу, наконец-то посетил школу Мяохуа?
— Отойди, — Лэн Фэнъюй собой загородил юношу, обнажив свой меч.
— Не стоит угрожать беспомощному старцу, — нахмурился наставник, поглаживая свою козлиную бородку.
— Пожалуйста, опусти меч, — прошептал Су Чжунцин, стоя за спиной Лэн Фэнъюя.
— Я и представить не мог, что мой любимый и подающий большие надежды ученик примкнет к убийце, — старейшина Мэй ударил тростью по земле. — К предателю нашей школы!
— К предателю? — переспросил мечник. — Предатель здесь — это школа Мяохуа, готовая отдать своих учеников на растерзание ради эгоистичной цели одного человека.
— Не ты ли подставил господина Мо Шидуна, безжалостно убил мальчишку и пустился в бега? — спросил старейшина Мэй.
— Закрой свой рот, старик, — оскалился Лэн Фэнъюй. — Иначе этот мальчишка безжалостно убьёт тебя за клевету о моём учителе.
Старейшина сделал шаг назад, ощущая угрозу.
— Лэн Си? — пробормотал он, пытаясь разглядеть лицо молодого человека в темноте.
В голове Су Чжунцина сложилась картина. Причина, по которой неизвестный в соломенной шляпе знал его имя, знал многое о школе Мяохуа, её тайных тропах, знал об учителе и Мо Шидуне, и то, что морион он хранит больше десяти лет, — всё это было не случайностью. Ведь чудесный кварц был подарен Су Хэ именно им, учеником, пропавшим и похороненным при жизни, ныне носящим имя Лэн Фэнъюй.
— Е Чаншэн здесь? — спросил молодой человек.
— Нет, — ответил старейшина Мэй. — Его здесь и не было.
— Где он? А шицзе? Е Чуньлин, что с ней? — Су Чжунцин, не в силах больше сдерживаться, выскочил из-за спины Лэн Фэнъюя.
На морщинистом лице старейшины Мэй отразилась боль, словно нож снова вскрыл едва зажившую рану. Молодой человек, все еще не убирая меч, подошел к Су Чжунцину и вновь заслонил его собой.
— Хун Сяосюнь был продолжением Мяо Хаоюя. Если его ученик столь же силен, то я готов рассказать всё, что знаю.
— Что-то случилось с шицзе? — догадался Су Чжунцин.
— Пройдемте, — старец пригласил их внутрь.
Трое вошли в дом и направились по коридору в самую дальнюю комнату. Там, у окна, на кровати сидела девушка, печально склонив голову.
— Шицзе! Шицзе! — Су Чжунцин подбежал к Е Чуньлин и, взяв ее за руку, опустился на одно колено, чтобы заглянуть ей в глаза.
Они были такими же безжизненными, как и в их последнюю встречу.
— Что с ней? — спросил Лэн Фэнъюй, стоя в дверном проеме.
— Господин Мо Шидун оборвал нити ее души, — мрачно ответил старик. — И мое молчание — цена ее жизни.
У каждого человека есть духовное и физическое тело, которые связаны между собой тонкими нитями. Если их разорвать, то можно забрать душу. Эта техника была создана в мире Мёртвых и использовалась для заключения демонических сделок. Её владелец должен был отделить свою духовную сущность, чтобы она прошла сквозь чужое тело и схватила сердце, вытащив душу. Таким образом, нити обрывались, и обидчик забирал с собой самое дорогое, что есть у живого человека.
Бессмертные, кто пытался повторить ритуал, столкнулись с плачевными последствиями: отделяя свою душу и проникая в чужое тело, из-за нехватки ци они вырывали настоящее сердце, убивая таким образом жертву.
Технику безрезультатно пытались доработать, но со временем её просто описали и убрали на полку, за дверь, недоступную для посторонних глаз.
— Как живая кукла, — Лэн Фэнъюй подошёл ближе и снял шляпу, склонившись перед девушкой.
— Чтобы разорвать духовные нити, нужно заключить договор с демоном или иметь слабое золотое ядро, — отошёл Су Чжунцин. — Но шицзе явно не подходит ни под одно из этих условий.
— Значит, эта девушка потратила много энергии, — предположил Лэн Фэнъюй.
Старейшина Мэй кивнул:
— Я заметил, что Е Чуньлин кому-то вливала свою духовную энергию, так что золотое ядро не смогло защитить её от чужеродной силы.
Лэн Фэнъюй сложил руку в символ «семь» и прошептал что-то себе под нос. Девушка обмякла и упала на кровать.
Но чуда не произошло.
Су Чжунцин погрустнел, даже больше не из-за того, что шицзе не пришла в себя, а из-за того, что ученик Хун Сяосюня потерпел неудачу.
— Мо Шидун здесь ни при чём, — заключил Лэн Фэнъюй. — Он мог бы довести технику до совершенства и добиться такого результата, но в данном случае имеет место первородное Забвение. В Трёх мирах подобную печать способен поставить лишь один демон.
— Сюэ Линь, — прошептал Су Чжунцин, глядя на шицзе. На груди девушки мерцала метка, словно обрамлённая снегом.
— Я не в силах развеять печать, — Лэн Фэнъюй перевёл взгляд на растерянного старейшину Мэя. — Но знаю, кто может. Я погрузил девушку в сон, чтобы её жизненная энергия не тратилась впустую.
— Ветер дует, трава колышется, — вздохнул старец. — Наш договор не в силе.
Ветер дует, трава колышется — идиома 风吹草动, в значении: малейшие перемены, незначительные действия.
— Старейшина Мэй, — с возмущением в голосе произнес Су Чжунцин, — Лэн Фэнъюй отыщет того, кто исцелит нашу шицзе! Вы же отказываетесь открыть нам хоть малую часть правды? Перед Вами — живое воплощение тени прошлого, ученик, которого считали погибшим! Мы сможем пролить свет на события минувших лет!
— А если никому не выгодно освещать эти события? — прошипел старейшина Мэй.
— О тёмном прошлом всё равно узнают, — равнодушно заявил Лэн Фэнъюй, — ведь я собираюсь убить Мо Шидуна.
Старейшина почувствовал себя загнанным в угол — и кем? Какими-то детьми! Однако деваться было некуда, ведь на кону стояла жизнь его любимой ученицы.
— Хорошо, если ты сможешь снять Забвение, то так уж и быть, — смирился старец.
Старейшина Мэй вскипятил чайник и, заварив ароматный напиток, уселся за низенький столик. Рядом устроился и Су Чжунцин. Лэн Фэнъюй же расположился поодаль, не принимая приглашения. Старец слил воду и вновь заварил чай, наполнив три нефритовые чашки. Взяв патиновый сосуд в руки, он протянул его молодому человеку. Лэн Фэнъюй недоверчиво посмотрел на янтарный напиток.
— Возьми, — приказал Су Чжунцин. — Старейшина Мэй приносит свои извинения.
Молодой человек протянул руку и взял чашку, сделав глоток. Чай разлился внутри приятной волной тепла, оставив терпкое послевкусие на языке.
Старец рассказал о событиях того дня, когда Е Чаншэн внезапно исчез. В покои старейшины неожиданно пришёл Мо Шидун и сообщил, что забирает ученика с собой. Он попросил передать Мо Дайяо о внезапной болезни юноши.
Когда наставник попытался выяснить причины происходящего, Мо Шидун начал угрожать ему. В этот момент в покои вбежала Е Чуньлин с новостью об исчезновении брата. За это она была наказана главой школы мощным ударом прямо в сердце. Девушка упала на колени, склонив голову перед Мо Шидуном. Увидев испуганного старика и его попытки помочь ученице, господин на прощание сказал, что если тот не будет вмешиваться и болтать лишнее, Е Чуньлин останется жива.
— Получается, Е Чаншэн должен быть в поместье Мо Шидуна? — заключил Су Чжунцин.
— Возможно, — вздохнул старейшина. — Мо Шидун ищет и тебя, так что вам опасно оставаться здесь.
— Мы уже уходим, — ответил Лэн Фэнъюй, поставив пустую чашку на стол.
— Вы правда поможете Е Чуньлин? — с надеждой спросил старик.
Молодой человек кивнул.
— Вам тоже угрожает опасность, пойдёмте с нами, — предложил Су Чжунцин.
— Мальчик мой, мне осталось недолго, куда я пойду? Да и учеников я не смогу оставить, — сделав паузу, старец продолжил: — Я слишком долго молчал, идя на поводу у Мо Шидуна. Если я погибну от его же клинка — это будет моё заслуженное наказание. Лишь бы с Е Чуньлин всё было хорошо, она... напоминает мне мою дочь, — старейшина шмыгнул носом.
— У Вас есть дочь? — с удивлением спросил юноша.
— Лунная Цапля, — ответил молодой человек, — была супругой Мяо Хаоюя.
Су Чжунцин был поражён. Он никогда не слышал о том, что у главы Мяо была жена.
На глазах старика выступили слёзы:
— Во время Прорыва грани на их поместье напали демоны, и она бежала в неизвестном направлении вместе с новорождённым сыном. Я так и не смог похоронить её как подобает.
«Какой ужас! Несчастная мать, — подумал Су Чжунцин. — Демоны забрали наследника господина Мяо Хаоюя! Если бы он выжил, то был бы уже пожилым мужчиной, вероятно, так и не узнав о своих знаменитых родителях. Куда же исчезла женщина с ребёнком?»
Ученик, узнав эту неожиданную историю, был настолько поражён, что на мгновение загорелся желанием найти сына главы Мяо или хотя бы могилу его супруги.
Однако для начала нужно было закончить дело, связанное с Мо Шидуном.
— Но Вы стали вторым отцом для многих учениц, — подбодрил он старика.
— Благодарю! — обратился наставник к юноше. — Су Чжунцин, из тебя выйдет талантливый бессмертный, который прославит свою школу так же, как и герои прошлого.
Затем он перевёл взгляд на Лэн Фэнъюя:
— Я знал тебя лишь ребёнком, однако я верю, что Хун Сяосюнь вырастил достойного человека. Если ты его увидишь в ближайшее время, то передай мои извинения.
— Ты его увидишь намного раньше, чем я, — холодно ответил Лэн Фэнъюй. — Нам пора.
Двое поклонились и, покинув небольшой домик, исчезли среди бамбуковых лесов.
Старейшина Мэй, держа в руках чашки, направился к столу, как вдруг дверь со скрипом открылась, и кто-то вошёл внутрь.
— Как хорошо, что вы вернулись, — произнёс старец, не оборачиваясь. — Я полагаю, что Е Чаншэн мог понадобиться Мо Шидуну из-за своего золотого ядра, ведь у него...
Старейшина Мэй обернулся, и в тот же миг нечто острое и холодное пронзило его сердце.
— Верная мысль, но оставь её при себе, — насмешливо произнёс высокий мужчина в белом, чьи черты невозможно было разглядеть из-за наплывающего на глаза тумана, что медленно заволакивал всё вокруг.
На пике Линьшань воцарилась тишина, лишь изредка перепархивали с ветки на ветку птицы, а в траве стрекотали цикады. За главным зданием, в домике с террасой, скрытом среди бамбуковой чащи, гулял ветер, нежно касаясь холодного тела, распростёртого на полу в луже крови.