Том 1. Глава 19. Рыбье око.
В то время как Су Чжунцин и Лэн Фэнъюй разгуливали по пику Линьшань, троица намеревалась проникнуть в поместье семьи Мо. Они выбрали путь через императорский сад, который выходил к лесу. В этом месте стража появлялась редко, так как никто не осмелился бы проникнуть во владения правителя, особенно с восточной стороны.
Дело в том, что с востока простиралась бамбуковая роща от столицы до засушливых земель пустыни Бэйшан, где песок, подхваченный сильным ветром, окутывал руины некогда великого города Наньбао. В этих заброшенных землях обитало множество злых духов, с которыми могли справиться лишь бессмертные. Однако для того, чтобы очистить всю территорию, потребовалось бы лет пять, поэтому северо-восток империи местные жители обходили стороной, не решаясь соваться туда без веской причины.
— Ты хоть помнишь, где оставил лук? — едва слышно спросил Мо Дайяо, перелезая через высокий каменный забор.
Мо Ланьлин, повиснув на ветке персикового дерева, спрыгнул вниз и, не удержав равновесия, упал в ближайшие кусты.
— Ой-ой, в моей спальне, если его, конечно, не перевесили. А вдруг отец его выбросил? — воскликнул юноша, поднимаясь и отряхивая листья с одежды.
Мо Дайяо строго взглянул на племянника, а после сказал:
— Второй этаж.
Демон посмотрел на крыши дворца, возвышающиеся из-за деревьев.
— Выдвигаемся ночью, — решил он.
И вот, когда луна тусклым светом опустилась на засыпающий город, троица выбралась из густых зарослей сада и пробралась во внутренний двор резиденции. Поднявшись на керамическую крышу, незваные гости добрались до одного из окон, рядом с которым горел небольшой фонарик, прикреплённый к выступающей вперёд балке.
Мо Ланьлин раздвинул створки окна и увидел Паньбянь, лежащий на прикроватной тумбе. Колчан же висел над огромным сундуком в углу комнаты. Вдруг в коридоре раздались приближающиеся шаги. Он юркнул под кровать, Мо Дайяо последовал за ним же в это скромное убежище. Цзэ Ху, успевший лишь перелезть через окно, вернулся обратно на крышу и затаился в нише между окнами.
В комнату вошла женщина в лёгком белоснежном платье, унизанном бусинами, и присела на кровать — это была госпожа Мо.
— Мой мальчик, — произнесла она, шмыгнув носом, поднеся шёлковый платок к лицу. На её нежных щеках появились капли слёз, которые тонкими струйками стекали вниз, оставляя на платке мокрые пятна.
Мо Ланьлин почувствовал, как сжалось его сердце. Ему хотелось выбраться из своего укрытия и броситься в объятия матери, лишь бы она перестала печалиться. Но когда юноша уже готов был сорваться с места, Мо Дайяо схватил его за запястье и едва заметно покачал головой в свете луны, проникающем под кровать.
Внезапно в дверях появился Мо Вэйго.
— Что ты здесь расселась? — раздался его грозный голос.
Высокий и широкоплечий мужчина в черных одеяниях вошёл в комнату, заслонив свет из коридора, и комната погрузилась во мрак. Он выглядел как свирепый тигр, загнавший в смертельную ловушку косулю — мать Мо Ланьлина.
— Оставь меня, — сказала женщина, упав на подушку, и кровать скрипнула под её тяжестью. Она громко зарыдала.
— Мо Ланьлин уже не ребёнок, тебе пора смириться с этим, — холодно произнёс мужчина. — Из-за тебя он такой размазня.
— Ты забрал моего малыша ещё в детстве, и я почти не видела его! А сейчас, — госпожа приподнялась, утирая слёзы, — ты обвиняешь меня в том, что я плохая мать? Сегодня в поместье Мо Шидуна он вёл себя так, будто я ему чужая.
Женщина вновь уткнулась в подушку и жалобно завыла.
Юноша посмотрел на Мо Дайяо, который лишь слегка пожал плечами, хотя и сам был озадачен: как его племянник оказался там, если он всё время находился рядом?
— Ты должна радоваться, что он оторвался от тебя, — съязвил Мо Вэйго. — У Мо Шидуна он станет серьёзнее, надеюсь, мой дядя вобьет ему в голову уважение к старшим.
Юноша вспыхнул от возмущения, и даже в полумраке было заметно, как негодование исказило его черты. Мо Дайяо бросил на племянника взгляд, словно говоря: «Не бери в голову».
— И мой брат не будет ошиваться поблизости, — бросил напоследок Мо Вэйго и исчез в коридоре.
Мо Дайяо выглядел так, будто его ударили чем-то тяжёлым по голове. Племянник же посмотрел на дядю тем же взглядом, что и мгновение назад был обращён к нему.
— Твой сын относится к тебе подобным образом, — госпожа приподнялась с подушки, — потому что отца заменил ему господин Мо Дайяо! Благодаря ему Мо Би вырастет по крайней мере достойным человеком, а не бесчестным подлецом, как ты!
В дверном проёме снова появился Мо Вэйго.
— Честь и легкомыслие — не одно и то же, — возразил мужчина. — Ты позволяла ему творить всё, что душе угодно, и я решил оградить его от влияния неразумной матери!
— Я не позволяла ему! — воскликнула она, не сдержавшись. — Я лишь хотела, чтобы он чувствовал мою любовь!
— Любовь и забота не должны превращаться в потакание всем его капризам, — возразил он. — Мо Ланьлин — неуправляемый и невыносимый мальчишка, для него отец — пустое место! Вырастет из него второй Мо Дайяо, о котором вся семья мечтает забыть! Этот испорченный подонок! Ты думаешь, он там дружбу водил со своим дагэ? Ошибаешься! Как дядя позволил, чтобы он стал учителем моего сына?
Мо Дайяо ощутил, как его пальцы предательски задрожали. Воспоминания о Лэн Цзяньине нахлынули на него подобно волне, захлестнув его с головой. Мо Ланьлин стиснул зубы и сжал кулаки с такой силой, что, казалось, кости вот-вот затрещат. Отец ещё задаётся вопросом, почему он его ненавидит?
— Я так рада, что именно он воспитывает моего ребёнка! — воскликнула женщина, вставая с кровати. — Господин Мо Дайяо единственный человек в этой поганой семье, кто обладает хоть каплей доброты и искренности!
— Ах ты, мерзкая сука, — процедил мужчина, — забыла, с каких низов сюда попала? — и направился к женщине. — Если бы не я, ты бы со своей семьёй побиралась по городским улицам.
Он схватил её за волосы и повалил на пол.
— Отпусти! Мне больно! — закричала госпожа, держась за голову.
Мо Дайяо, несмотря на желание вмешаться в ссору, уловил момент и стащил лук с тумбы под кровать, передав его племяннику.
— Надо помочь... — прошептал Мо Ланьлин дрожащим голосом.
Дядя ответил:
— Опасно.
Юноша посмотрел на мать, чьи очертания виднелись в щели между полом и свисающим покрывалом, расшитым золотой нитью. Страх и волнение охватили его. Мужчина поволок супругу к выходу в коридор, а она брыкалась, стараясь тормозить коленями. Белое платье испачкалось в пыли, а некоторые из тонких нитей, украшающих ткань, порвались, и драгоценные бусины со звоном разлетелись в стороны.
— Твоё дело — родить, а воспитание я передам нужным людям, — прорычал Мо Вэйго.
— Нет-нет! — кричала женщина. — Это мой сын, мой! — протянула она, захлёбываясь в слезах.
— Заткнись, дрянь! — только Мо Вэйго замахнулся, чтобы дать пощёчину, как створки окна скрипнули.
Мимо мужчины пронеслась стремительная тень, но он успел уклониться. Водная стрела врезалась в стену и разлетелась на тысячи брызг. Мо Вэйго ослабил хватку, и госпожа вырвалась, бросившись по коридору к лестнице с криком:
— Демоны! Мы их разгневали!
Мужчина, дрожа от страха, посмотрел в окно, и в этот момент прикреплённый фонарь покачнулся и погас.
— Стража! — крикнул он и в одно мгновение исчез в коридоре.
В окне появился Цзэ Ху и сердито прошептал:
— Бежим отсюда!
Двое выскочили из-под кровати и бросились к окну.
— Подождите, — прошептал юноша.
Он перелез назад и, подбежав к огромному сундуку, открыл его и вытащил одеяния, засунув под рубашку. У Мо Ланьлина появилось подобие живота, характерное для чиновников и богатых господ.
В коридоре раздались шаги и звон оружия, но юноша уже перемахнул через окно. Троица исчезла во мраке.
В саду было темно, луна едва освещала макушки деревьев, которые шелестели таинственную песнь ночи.
— Ха-ха-ха, — раздался леденящий душу смех, который, казалось, исходил отовсюду.
Цзэ Ху огляделся.
Мо Дайяо, остановив племянника, вытащил меч из ножен. Мо Ланьлин крепче сжал лук, осознав, что колчан остался висеть на стене в его спальне. Он спрятался за спиной дяди.
— Я здесь, — в привычной манере появился высокий силуэт, облачённый в белое одеяние с меховой накидкой. При каждом его шаге позвякивали камешки яшмы, скреплённые золотыми цепочками.
— Что тебе нужно? — настороженно спросил Цзэ Ху, вытащив маску Гунгуна.
— Очевидно, не ты, — улыбнулся демон и направился к Мо Дайяо и Мо Ланьлину. Бессмертный тут же сложил руки в печать изгнания.
— Не надо, — усмехнулся демон, — такого я не боюсь.
Сюэ Линь положил ладонь на ладонь тыльными сторонами к друг другу, начиная их отдалять. Водная стрела пролетела между образовавшимся пространством, обратив ледяную печать в снег.
— Бегите! — крикнул Кровавый Лотос и бросил деревянную маску в руки Мо Дайяо.
— Смелое решение, — оскалился Сюэ Линь и кинулся за беглецами.
Но вступила в силу туманная ката, размывая в клубах белого дыма очертания двоих и самого владельца техники.
— Рыбий господин, — воскликнул Яшмовый демон, — неужели ты думаешь, что я не смогу победить тебя, как в прошлый раз?
Цзэ Ху застыл в нерешительности. Ему нужно было либо бежать, либо попытаться пробраться сквозь туман, либо открыть портал в Диюй, что было крайне нежелательно. Он уже и забыл, насколько сложно перемещаться в пространстве без маски Гунгуна.
— Ты со мной в прятки играешь? — раздался голос, от которого кровь застыла в жилах, хотя её там уже давно не было. — Линцзюй!
Из земли выросли ледяные шипы, окружив Цзэ Ху, словно взяв его в плен.
— Я не собираюсь с тобой сражаться, — твёрдо произнёс демон Лотосовых болот.
— А я собираюсь, — с иронией улыбнулся Сюэ Линь, появившись из тумана. — Мне нужно было доставить двух выродков, а ты встал у меня на пути. — Он сделал шаг вперёд, и пленник, отступая, упёрся спиной в лёд. — Ты подсунул мне рыбий глаз вместо жемчуга и теперь собираешься сбежать?
Подсунуть рыбий глаз вместо жемчуга / рыбий глаз выдавать за жемчужину — идиома 鱼目混珠, в значении: выдавать фальшивое за подлинное, подставить.
— Я готов принять смерть от твоего меча в любой момент, — хозяин Лотосовых болот грозно посмотрел на Яшмового демона, который возвышался над ним и все же представлял куда большую угрозу. — Однако я хочу завершить одно важное дело.
— Вот как? — демон в белоснежных одеждах, звякнув яшмовыми серьгами, склонился к своей жертве. — А мне всё равно, понимаешь? С одним делом ты уже не справился.
В руках Сюэ Линя сверкнул ледяной клинок, который скользнул рядом с лицом Цзэ Ху, но тот успел уклониться, отразив атаку появившимся в его руках чандао.
— Призвал Иньмай? — удивился Яшмовый демон, сложив руки в очередной знак. — Пора его тоже у тебя отобрать! Холод Алой горы!
Сверху обрушился шквал ледяных игл, которые вдребезги разбились о тело огромного дракона, скрывшегося в тумане.
— Куда собрался? — выкрикнул Сюэ Линь и, соединив ладони, заключил водного зверя в лёд.
Однако Кровавому Лотосу хватило времени, чтобы Шуйлун довёз его до реки, где Цзэ Ху прыгнул в воду, обернувшись чёрным карпом. Яшмовый демон добежал до берега Чуньцуй и посмотрел на гладь, утопающую в клубах густого тумана.
— Трус! — бросил он и растворился в темноте.
***
Когда за поместьем разразился бой, Мо Дайяо и Мо Ланьлин укрылись в одной из пристроек сада, которая примыкала к ограде.
— Ты знаешь, как ей пользоваться? — спросил юноша, с недоверием глядя на чёрную деревянную маску, украшенную золотым узором.
— Видел пару раз, — сказал мужчина.
— А почему мы не остались, чтобы помочь демону? — Мо Ланьлин посмотрел на дядю, который явно не был готов к такому вопросу.
— Меня радует твой героизм, но мастерство Цзэ Ху превосходит наше. О чём это говорит?
— О чём? — без тени сомнения спросил юноша.
— Что мы станем лишь помехой, — ответил Мо Дайяо.
Мужчина глубоко вздохнул, посмотрел на маску Гунгуна и надел её на себя. Сложив пальцы в печати, как это обычно делал демон, он провёл рукой по воздуху. Пространство словно разрезалось ножом, и образовалась воронка. Мо Дайяо с недоверием прыгнул в портал, а Мо Ланьлин совершенно спокойно перешагнул грань, словно после приключений в Диюе его уже ничего не пугало.
В мгновение ока оба оказались в ледяной воде, уносимые течением в ночную тьму. Рука племянника выскользнула из ладони дяди, а в небольших отверстиях маски не было видно ничего, кроме бушующей реки и далёкого бамбука. Мужчина поплыл к берегу, захлёбываясь, но не решаясь снять драгоценную реликвию.
Когда Мо Дайяо ухватился за траву, которая тут же порвалась и осталась в руке, кто-то подхватил его за плечи и вытащил на берег. Сняв маску, он увидел мокрого племянника, который переводил дыхание.
— Намокла, — грустно сказал Мо Ланьлин, доставая одежду, которую утащил из поместья.
Мо Дайяо откашлялся и огляделся:
— Как нам теперь искать Цзэ Ху?
— Отправимся к поместью шуцзу, — предложил юноша, — а он сам нас найдёт.
— Выбора нет. Мы около... — мужчина осёкся, — пика Демона, устье Чуньцуй. Далековато будет.
Он снял верхнюю накидку, с которой лилась вода:
— Для начала стоит высушить всю одежду.
Мо Ланьлин кивнул и направился в бамбуковую рощу за розжигом.
Вскоре двое, подрагивая от холода, сидели около костра в одних нижних платьях, а на длинных палках сушились одеяния.
Позади них раздался всплеск воды, и из неё выскочила рыбка, обернувшись в знакомую фигуру.
— Как ты нашёл нас? — удивился юноша и клацнул зубами от холода.
— Я страж вод Чуньцуй, ваше присутствие не могло остаться незамеченным, — усмехнулся Цзэ Ху и подошёл ближе.
— Вы победили Яшмового демона? — Мо Дайяо затаил дыхание.
— Свернул знамёна... — натянуто улыбнулся демон и достал трубку из рукава.
— Ах, — Мо Ланьлин лишь пожал плечами, — если бы мы остались, то я бы...
Цзэ Ху выпустил дым и взглянул на покрасневшего Мо Дайяо, чье лицо говорило красноречивее любых слов: «Лучше не спрашивайте».
Свернуть знамёна и перестать бить в барабаны — идиома 偃旗息鼓, в значении: сдаться, бить отбой, отступить (в военном плане, но выражение переняло и образный характер).