Цветок, что уже расцвел, через год снова не распустится

Название является видоизмененной идиомой — когда трое действуют едино, земля превращается в золото. 三人一条心，黄土变成金, зн. совместный труд приносит огромную пользу.
黄土 означает не простую землю, а глинистую, совсем не пригодную для урожая, однако это сочетание иероглифов имеет также второй перевод «могильная земля», давая дополнительную окраску идиоме.

— В компании какой еще девицы?
Мо Шидун, направляясь в свой кабинет, проходил по длинному коридору, стены которого, облицованные гладким мрамором, хранили мрачные тайны этого места. Резные узоры в виде драконов и фениксов украшали поверхность, завешанную многочисленными картинами, придавая торжественный и величественный вид.
Пол, выложенный из пёстрых каменных плиток, образовывал сложный геометрический узор. Потолок, поддерживаемый массивными колоннами, был украшен фресками с изображением героических историй прошлого. Свет, проникающий сквозь высокие окна, создавал игру теней и бликов, оживляя картины, которые хозяин привез со всех уголков империи. Дворец Мо Шидуна своим величием и роскошностью демонстрировал, что его владелец не только представитель знати, но и обладает тонким вкусом в искусстве.
— Неизвестно, мой господин, но поговаривают, — советник старался догнать мужчину, — она была вульгарно одета.
Господин остановился и посмотрел на слугу. Щуплый и невысокий мужчина ощутил холод, исходящий от сверлящего взгляда, и ему захотелось сжаться и забиться в угол.
— Неужто Мо Ян начал шастать по домам блаженства? — рассмеялся Мо Шидун и вновь устремился быстрым шагом в конец коридора.
— Что господин Мо Дайяо, что его спутница, оба были покрыты сажей и пеплом с ног до головы, — заулыбался слуга, хотя ему было далеко не смешно.
— Отправь запрос в столицу, пускай найдут его, — мужчина остановился у высоких дверей, — ещё не хватало, чтобы этот полоумный носился по городу и позорил нашу семью.
— Да, господин! — поклонился тот, не решаясь подойти ближе к комнате, запретной для всякого постороннего.
Мо Шидун зашёл в кабинет, погружённый в полумрак, и захлопнул дверь перед советник. Свет едва пробивался сквозь узкие окна, занавешенные тяжёлыми шторами.
В центре кабинета находился массивный стол из красного дерева, украшенный перламутром. На нем были аккуратно разложены свитки с императорскими указами, а также бумаги со списками учеников, отчётами о ходе обучения и другими важными документами. Вокруг стола стояли мягкие кресла, обитые дорогой тканью, на случай, если господин ожидал гостей.
На одной из стен висела огромная карта империи, выполненная на тонком шёлке. На ней виднелись пометки и неразборчивые надписи. Рядом с картой располагались полки, заполненные потрёпанными свитками и книгами, которые Мо Шидун, несомненно, перечитывал множество раз. Другие стены были увешаны гобеленами, рассказывающими историю сотворения мира. Вдоль них тянулись ряды шкафов, заваленных множеством драгоценных реликвий.
На полу лежал толстый ковёр, обрамлённый золотой нитью. Он приглушал шаги и создавал ощущение тепла и уюта, которых так не хватало постоянно работающему господину.
В юности Мо Шидун вёл разгульную жизнь, и только отец мог усмирить его. Однако после войны, в результате которой появилось новое государство Шанцзюй, он изменился. Господин сблизился с небезызвестным Мяо Хаоюем, которого раньше на дух не переносил, и они начали общее дело. Мо Шидун стал другим человеком, посвятив всего себя делам семьи Мо и процветанию Мяохуа, чем занимался и по сей день.
— Не притворяйся, что не слышал! — произнёс мужчина, усевшись за стол и закинув на него ноги. В углу комнаты появился высокий силуэт.
— Мы недооценили Мо Дайяо. Ранее из Диюя ещё не выбирались, — с улыбкой произнёс гость, выходя из темноты.
Высокий широкоплечий демон подошёл к столу, и снежинки, осыпавшиеся с его одежды, начали таять, оставляя за собой след.
— Куда уж там? Четвёртый из троицы, — презрительно бросил Мо Шидун. — Повезло, да и только. Ты же сказал, что в Диюе его разорвут в клочья, так почему он разгуливает по городу?
— Он многие годы совершенствовался, и, как оказалось, не зря, — оскалился демон, сверкнув глазами. — Хотя его друзьям это не помогло. Заметьте, я ничего не обещал, Вы лишь попросили, чтобы он не мешался под ногами. 
— Надо было его прикончить ещё при дворе Мо Вэйго, — холодно сказал Мо Шидун. — Почему Линцзюй не убил его мгновенно? Это же твоя сильнейшая техника!
— Потому что при Слиянии я теряю больше половины своей силы, — демон убрал со лба прядь пепельных волос. — Хуцзи же была более чем слаба, чтобы удерживать действие техники на двоих.
Он положил две руки на стол и наклонился к мужчине:
— Если Вы желали его смерти, то могли бы сами добить, господин Мо.
— А что я, по-твоему, должен был сделать? Накинуться с мечом? Порубить его на семейном дворе? Нам и так повезло, что никто не выбежал в сад на его крик.
Демон хотел ответить, но жестом руки Мо Шидун дал понять, что вопрос был риторическим.
— Мне более любопытно, что за девица с ним была, — он встал из-за стола и подошёл к окну, отодвинув штору. Его взгляд устремился на лес, простиравшийся на сотни ли. — Неужели Мо Ян связался с цзянши? — мужчина на мгновение задумался. — Возможно, они привлекли его одеждой мальчишки. Они с Мо Ланьлином как хвост с собакой.
— Цзянши сама мне показала окровавленную рубаху. Сожрали, даже костей не осталось, — демон присел на край стола. — Не исключено, что господин Четвёртый смог подчинить себе покойницу.
— В таком случае она может съесть его уже на следующий день, если они оба не сдохнут раньше, — фыркнул Мо Шидун, продолжая смотреть в окно.
— Вы думаете, он привязал себя к умершему? — усмехнулся демон.
— Эта техника очень опасна, но цзянши способны проходить сквозь грань, — Мо Шидун повернулся к собеседнику. — Если выбирать между Диюем и духовной цепью с покойником, то второй вариант кажется более привлекательным.
После небольшой паузы он продолжил:
— Однако развеять печать уже не получится, пока не будет исполнена последняя воля. А что там в головах этих торговок весной?
Продать весну — литературное обозначение занятия проституцией в Древнем Китае.
— О, — изумился демон, словно не ведавший об этом, — Мо Дайяо измотан, и я сомневаюсь, что он отважится проникнуть в родовое поместье или в школу.
— Мы продолжим придерживаться легенды о его загадочном исчезновении по пути из Шанцзюя, — произнёс Мо Шидун, доставая из ящика стола письмо. — Прошу тебя оказать мне услугу: сегодня прибудет супруга Мо Вэйго, чтобы увидеть своего необыкновенно одарённого сына.
— Вот как, — нахмурился демон. — Потребуется время разыскать Хуцзи.
Шагнув в темноту, демон бесследно растворился в ней.

***

Мо Дайяо прогуливался между прилавками, рассматривая предложенную одежду сквозь завесу длинных распущенных волос, скрывающих его лицо. Торговцы с тревогой взирали на таинственного покупателя, опасаясь, как бы он чего-нибудь не украл или не натворил чего-то ещё более страшного.
Бессмертный изучал простую рубаху, прикидывая, подойдёт ли она Мо Ланьлину, когда услышал за спиной голоса:
— Говорят, на представлении появился младший брат вана Мо. Совсем из ума выжил! — произнёс худощавый мужчина, держа в руках небольшую тыкву.
— И как только у такого хорошего чиновника может быть такой чудаковатый брат? Сейчас по всему городу носится стража, разыскивая его. Не дай Небеса, устроит ещё что-нибудь! — подхватила пожилая женщина, опираясь на кривую палку.
— Всё может быть! Проклятия наложит на всякого встречного! — ответил мужчина.
«Проклятия? — подумал Мо Дайяо. — Сами вы из ума выжили». Но сейчас его больше беспокоили не уличные разговоры, а то, что его ищет стража, если слухи не врут. После всего случившегося он не удивлялся, что родной дядя мог устроить на него охоту.
Мо Дайяо поспешно купил одежду для племянника и направился к мосту, который разделял город на две части.
— Переоденься, — сказал он, скрывшись под каменным сводом. — К счастью, за всё это время я не потерял мешочек с деньгами.
Юноша сменил яркое платье на неприметную одежду простолюдинов.
— Теперь я выгляжу как земледелец, — с грустью отметил он, осматривая себя в отражении реки, и поправил фагуань с иглой, на которой звякнули драгоценные камни на золотых нитях.
— Земледелец, который выращивает рис для императора, — улыбнулся даос.
— Спасибо, дядя, — поклонился юноша и направился в сторону дороги.
— Мо Ланьлин, — испугался мужчина, — куда ты собрался?
— За Паньбянем, — ответил юноша, разводя руками. — Я оставил его в своей комнате.
Мо Дайяо догнал племянника и затащил его обратно под мост.
— Я сомневаюсь, что тебе следует появляться на глазах у родственников. Там может быть Мо Шидун!
— Я понимаю, но у меня даже меча нет!
— Мы можем сходить на местный рынок.
— Я не собираюсь махать ржавой палкой, — с недовольством сказал юноша, скрестив руки на груди. — К тому же, я не самый лучший мечник.
— Я дам тебе Тайян, а сам буду махать ржавой палкой, — Мо Дайяо коснулся висков, пытаясь унять головную боль. Порой его упрямый племянник доставлял немало проблем.
— Тайян? — Мо Ланьлин зловеще улыбнулся, глядя на ножны, закреплённые на поясе дяди. — Проклятый меч!
— Он не проклятый, — сказал Мо Дайяо, невзначай касаясь рукой клинка. — Обычный меч.
— Е Чаншэн говорил, что Тайян — один из Пяти клинков Незабвенного кузнеца, таящий в себе сожаление!
— Нашел кому верить, — нахмурился Мо Дайяо, хотя его сердце закололо при упоминании Е Чаншэна.
Он совсем забыл о нём. Оставалось надеяться, что его ученик в школе всего лишь страдает от недуга, не более того. Однако в глубине души Мо Дайяо опасался, что это далеко не так.
Учитель достал монету и подбросил её в воздух, мысленно задавая вопрос.
— Пойдём поищем меч, — сказал он, убрав цянь в карман. — Только сними фагуань, иначе привлечём больше внимания.
Юноша с грустью снял украшение. Его волосы упали на плечи и лоб, закрыв глаза.
Мо Ланьлин, как и подобает ребёнку знатного господина, был очень требователен к своему внешнему виду. Всё должно было быть идеально. Даже к образу сестрички из публичного дома он подошёл с трепетом. И вот сейчас, мало того что он выглядел как бедняк, так ещё и распущенные волосы нервировали педантичного юношу.
Двое беглецов отправились на крупный рынок, который находился на левом берегу. К счастью, знать сюда не заходила, поскольку для покупки товаров у них есть слуги. Поэтому шанс, что Мо Дайяо столкнется с знакомыми, был низким. Мо Ланьлина, который провёл всё детство и юность в стенах Мяохуа, даже в семейной резиденции не все узнавали в лицо.
Остановившись у лавки, где продавали плетёные корзины и вазы, мужчина обратил внимание на соломенные шляпы. В нынешней ситуации это был хороший способ маскировки. Капризный племянник сразу заявил, что наденет шляпу только под угрозой смерти. Мо Дайяо тяжело вздохнул и даже не стал его уговаривать, купив лишь одну штуку.
Обойдя весь рынок, они так и не наткнулись даже на жалкое подобие клинка. Мо Дайяо стоял и разглядывал охотничий нож, подбрасывая монету и думая о том, можно ли им обороняться, когда услышал знакомый голос:
— Учитель, шиди!
Он обернулся и увидел Су Чжунцина, идущего навстречу вместе с молодым человеком, который держал в руках кувшин. Это был Лэн Фэнъюй.
— Что там внутри? — Мо Ланьлин, подбежав, заглянул в сосуд и увидел, как в воде плавает маленькая чёрная рыбка с золотистыми плавниками.
— Цзэ Ху, — спокойно ответил Лэн Фэнъюй.
— Что? — юноша отскочил и указал пальцем на кувшин. — Там?
— Оказывается, он и такое умеет! — воскликнул Су Чжунцин, заключая товарища в объятия. Оглядев его с ног до головы, он рассмеялся и спросил: — Ты пришёл сюда, чтобы торговать рисом и капустой?
— Отстань, — помрачнел ученик.
— Что вы здесь делаете? — спросил подошедший Мо Дайяо.
— Ищем вас, — ответил Лэн Фэнъюй, с недоверием глядя на мужчину в соломенной шляпе. — В Диюе говорят о человеке, который попал в Юду, а в мире живых — о парочке, взявшейся непонятно откуда на уличном выступлении.
— Я предположил, что вы останетесь на время в городе, так что решили вас здесь поискать, — искренне радовался Су Чжунцин.
— Ситуация приняла неоднозначный характер, будем держаться вместе? — предложил Мо Дайяо.
Лэн Фэнъюй недовольно оглядел троих и опустил взгляд в кувшин. Ему и так приходилось находиться в компании болтливого Су Чжунцина, так ещё сверху прилагаются трусливый учитель и невыносимый сынок чиновника.
— Надо найти укромное место, там обсудим, что делать дальше, — сказал молодой человек без особого энтузиазма.
Мо Дайяо указал в сторону Чуньцуй.
Когда четверо скрылись под мостом, Лэн Фэнъюй поставил на землю кувшин, и вода в нём забурлила, переливаясь через край. Оттуда выскочил карп и, ударившись о землю, обернулся демоном.
Хозяин Лотосовых болот произнес:
— Начнём.
Принятие общего решения было непростым, каждый настаивал на своём: Цзэ Ху стремился проникнуть в поместье Мо Шидуна, Мо Ланьлин намеревался вернуть Паньбянь, Мо Дайяо беспокоился о Е Чаншэне, Су Чжунцин ожидал решения учителя, а Лэн Фэнъюй желал избавиться от всех сразу.
В итоге сошлись на том, что Мо Ланьлин и Мо Дайяо вместе с Цзэ Ху проникнут в семейную резиденцию и заберут лук, в то время как Лэн Фэнъюй и Су Чжунцин отправятся в школу. Затем все должны встретиться у поместья Мо Шидуна.
Пожелав друг другу удачи, они разошлись.
— Почему нам не открыли портал? — поинтересовался Су Чжунцин, поспевая за Лэн Фэнъюем по широкой пыльной дороге, ведущей от шумного Шанцзюя к умиротворённому пику Линьшань.
— Маска Гунгуна принадлежит Цзэ Ху, и он сам решает, как ею распоряжаться, — ответил молодой человек, поднимая глаза к небу и прикрывая лицо рукой от солнечных лучей. — Нам следует поторопиться, чтобы к закату оказаться на другом берегу.
Су Чжунцин в изумлении всплеснул руками. К закату оказаться на другом берегу? Если выехать из Шанцзюя верхом на коне утром, то в Мяохуа можно добраться только к ночи. Если же идти пешком, то, в лучшем случае, к завтрашнему полудню.
— Куда мы идём? Мост в другой стороне, — ученик указал на восток, где Чуньцуй сужалась и через неё был построен большой каменный мост. Однако, поскольку он соединял город с землями юга, движение по нему было оживлённым, и остаться незамеченными не представлялось возможным.
— Мы преодолеем реку вплавь, — Лэн Фэнъюй кивнул в сторону пика, чья вершина виднелась за кронами близлежащих лесов.
Юноша схватился за голову. Вплавь? Конечно, перелететь на мече не получится, ведь Мицзю дожидается хозяина в школе. Однако преодолеть буйную и широкую Чуньцуй было непросто даже крепкому и здоровому мужчине. А Су Чжунцина, который фигурой напоминал скорее стройную девушку, быстрее унесёт течением в озеро Троих. Тут никакая энергия ци не поможет!
Собрав последние силы, молодой человек постарался догнать своего спутника, который успел уйти на пару чжан вперёд. Когда юноша поравнялся с Лэн Фэнъюем, он положил руку ему на плечо, и тот вздрогнул. Он прекрасно слышал, что Су Чжунцин приближается, но не ожидал вторжения в личное пространство, которое до встречи с надоедливым учеником считалось нерушимым.
— Расскажи мне, откуда у тебя духовное оружие? — спросил Су Чжунцин. — Говорят, что духовное оружие — большая редкость среди совершенствующихся и является признаком их высокого мастерства.
— Вот как? — с добродушной улыбкой произнес Лэн Фэнъюй, глядя на Су Чжунцина своими нефритовыми глазами, которые в лучах алого солнца сверкали, словно драгоценные камни.
— Да, именно так и говорят! — воскликнул юноша. — Дагэ моего учителя был одним из обладателей духовного оружия. Ты слышал о клинках Хохуаэр?
— Нет, — серьёзно ответил Лэн Фэнъюй. Его улыбка сменилась на более отстранённое выражение лица.
Молодой человек мысленно осек себя. Никакой искренности, а то мало ли, Су Чжунцин подумает, что они друзья.
— Ты шутишь? Это же легендарные клинки! — нахмурился Су Чжунцин. — Властелин Пламени сражался с суйко, и в честь этой битвы Небеса одарили его мощнейшим оружием.

Суйко — опасная разновидность каппы (существа, сочетающего в себе черты человека и черепахи), что топит людей и пьет их кровь.

— Как же звали этого дагэ? — в глазах Лэн Фэнъюя мелькнула то ли тень печали, то ли искра презрения.
— А... — Су Чжунцин не ожидал такого вопроса, — учитель никогда не называл его имени. Он говорит, что, несмотря на все свои подвиги, этот человек совершил огромную ошибку, поэтому Шанцзюй запомнит его лишь как Властелина Пламени.
— Ты упрекаешь меня в незнании о клинках, хотя сам не знаешь имени героя, — с укором произнёс молодой человек.
Су Чжунцин почувствовал себя побеждённым и замолчал. Но ненадолго.
— Так какая история у твоего лука? — спросил он.
— Чжэньли, его имя, — ответил Лэн Фэнъюй. — Это подарок.
— Любое духовное оружие — это дар Небес, — пожал плечами Су Чжунцин и поднял голову, глядя на темнеющие облака, слегка окрашенные золотом.
Его попутчик замялся, но всё же ответил:
— Это не просто дар Небес. Я получил его от генерала Байхэ лично.
— Что? — воскликнул ученик.
— Я не хочу об этом говорить, — дрогнувшим голосом произнёс Лэн Фэнъюй.
Су Чжунцин вновь столкнулся со второй стороной загадочного молодого человека в соломенной шляпе. В обители демона Лотосовых болот Лэн Фэнъюй показал, что далеко не равнодушен, а теперь он был такой нерешительный... Что тоже не укладывалось в образ, сложившийся о новом знакомом у Су Чжунцина. Этот человек обычно был холодным, молчаливым и отрешённым, а его смех и улыбка часто носили ироничный оттенок.
— Хорошо, — дружелюбно сказал юноша.
Оставшуюся часть пути он пытался разговорить Лэн Фэнъюя, и ему это даже удалось. Молодой человек неохотно распространялся о себе, но рассказывал о демонических и святых землях империи, где успел побывать. Он делился опытом борьбы с нечистью, ведь в свои молодые годы умел изгонять и убивать множество различных духов, гуев и зловещих обитателей лесов и рек. Су Чжунцин слушал с большим интересом.
Это был момент истины: таинственный спутник начинал понемногу открываться. Юноша заметил для себя, и что он начинает доверять Лэн Фэнъюю. Он чувствовал поддержку от молодого человека, который всегда ходил с угрюмым видом, но внутри явно был совсем другим. Главное — показать и ему, что Су Чжунцин не скрывает своих чувств, он открытый и лёгкий, такой, какой есть на самом деле.
— Хуапи обычно появляются поздним вечером, — рассказывал Лэн Фэнъюй. — В сумерках сложно заметить недостатки их перевоплощения. Встречался с ними?

Хуапи — или хуапигуй, существа из китайской мифологии. Они представляют собой демонов, в которых превращаются женщины, обиженные при жизни. Отличительной чертой хуапи является то, что они снимают кожу со своих жертв и надевают её на себя, чтобы привлечь мужчин.

— Не приходилось, — с улыбкой произнёс Су Чжунцин. — Благодарю тебя, я думаю, что узнал много того, о чём не пишут в учебниках. Мы с тобой одного возраста, но ты уже опытный воин.
Лэн Фэнъюй опустил глаза, слегка покраснев.
— Судьба вынудила, — произнёс он.
Двое подошли к реке Чуньцуй. За ней возвышался пик Линьшань, утопающий в закатных лучах. Свет скользил по макушкам деревьев, играя меж стволов бамбука, покачивающихся от тёплого ветра, шелестящего листву. Знакомые крыши школы навевали приятные воспоминания.
Уже столько времени прошло с тех пор, как Су Чжунцин ложился и просыпался в своей фанзе, бежал с Е Чаншэном и Мо Ланьлином на завтрак, а потом на занятия с учителем, который старался внести что-то интересное в скучные уроки и тренировки.
— Почему Цзэ Ху пошёл не с нами? — протянул ученик. — Он бы сделал лотосовый мост.
— Потому что твои друзья могут угодить в место похлеще Диюя, — подметил Лэн Фэнъюй. — Кровавый Лотос не сможет одолеть Яшмового демона, однако он посильнее этих двоих... и поумнее, — последнее он прошептал уже себе под нос.
Стоило им подойти к берегу, как молодой человек запрыгнул на окружённый камышом большой валун прямо у воды.
— Ищи лодку, — поручил он юноше, а сам, оторвав молодой стебель, начал жевать, усаживаясь поудобнее на горячем камне.
— Почему я? — возмутился Су Чжунцин и пнул от негодования небольшой камешек, что, отлетев, коснулся водной глади и тут же пошёл на дно.
— Потому что ты лучший в Мяохуа, — потянулся Лэн Фэнъюй, смотря на сверкающую от солнца реку, после чего прикрыл глаза шляпой. — Покажи, чему тебя научили.
Су Чжунцин, с недовольным видом почесав макушку, окинул взглядом окрестности. Недалеко от них находился постоялый двор, где они останавливались вместе с учителем и соучениками во время изгнания духов из ближайшей деревни. Он посмотрел на Лэн Фэнъюя, который, пригревшись на естественном ложе, задремал, и, махнув рукой, направился в сторону постоялого двора.
Путь был недолгим — всего около пяти-шести ли по каменистой тропинке. Когда на пути Су Чжунцина показались два обшарпанных каменных дракона, он понял, что приближается к постоялому двору. И действительно, вскоре перед ним возникла высокая двускатная арка, украшенная фонариками. За ней виднелся небольшой двухэтажный дом, стоявший у дороги, вдоль которой тянулись аккуратные резные лавки.
Оказавшись во дворе, юноша столкнулся с хозяином, который стоял у бамбуковой колотушки, из которой вода лилась на округлые камни и стекала в небольшой заросший пруд.
— Приветствую ученика господина Мо, желаешь остановиться на ночь? — с теплотой в голосе произнес тучный мужчина, одетый в темно-красное одеяние и черный гуань с перьями, который говорил о его военном прошлом.

Гуань — головной убор в Древнем Китае. Был предметом гардероба чиновников, знати и военных, имея характерные отличия в украшениях.

— Добрый вечер, господин Мин, не могли бы Вы одолжить мне лодку? — Су Чжунцин, подойдя ближе, заметил, что мужчина увлечён наблюдением за золотохвостым соловьём, который с наслаждением купается в брызгах воды. Птичка прыгала с камня на камень, забавно мотая головой, когда на неё попадали тяжёлые капли.
— Лодки? — удивился мужчина. — У меня есть одна, но она уже старая. После того как я заключил торговый договор со столицей, необходимость пересекать реку отпала.
Он указал на соловья, который чистил пёрышки:
— К хорошей погоде.
Су Чжунцин посмотрел на птичку и рассмеялся:
— Вы прямо как мой учитель!
— Это твой учитель как я, — улыбнулся господин Мин.
— Я готов отработать за лодку, — сказал юноша и полез в рукав, достав оттуда засохший рисовый шарик. Он разломил его на несколько частей и бросил птичке, которая с удовольствием принялась клевать угощение. — Если Вам нужно помыть полы или постирать бельё, только скажите!
— Не стоит, идём, — позвал господин Мин. — Я покажу тебе лодку.
Они прошли по заросшей тропинке к низенькой калитке, которая вела на задний двор, откуда открывался прекрасный вид на речную гладь. На влажном песке лежала перевернутая лодка, покрытая мхом и, вероятно, служившая пристанищем для муравьёв, которые деловито сновали по её килю.
Су Чжунцин сразу же понял, почему ему так легко досталось это прекрасное средство передвижения.
— Бери, сынок, — с улыбкой сказал мужчина, указывая на лодку.
— Благодарю, — с поклоном ответил юноша.
Всё-таки лучше иметь хоть какую-то лодку, чем перебираться на другой берег вплавь.
— Можешь не возвращать, — с лукавой усмешкой бросил господин Мин и направился ко двору.
Но тут из-за невысокого забора вновь показалась голова в гуане с перьями.
— Передай поклон шифу Мо!
Су Чжунцин обернулся и произнёс:
— Благодарю Вас, господин Мин!
Он подошёл к лодке и, перевернув её, обратил в бегство всю муравьиную семью. На сыром и поросшем травой песке лежали два весла, которые больше напоминали отломанные ветки ближайшего ясеня. Аккуратно столкнув лодку в воду, Су Чжунцин убедился, что его путешествие по реке хотя бы в ближайшее время не закончится кораблекрушением, и оттолкнулся от дна.
Он быстро достиг берега, где его должен был ждать Лэн Фэнъюй. Однако, судя по всему, молодой человек покинул своё уютное место, поскольку солнце стремительно приближалось к закату, окрашивая облака в багряные оттенки и не согревая землю своими лучами.
Лэн Фэнъюй, закатав штаны до колен, стоял в камышах и что-то искал в воде.
— Я думал, ты отправился к мосту, — произнёс он, выпрямившись, и надел шляпу, которая до этого висела у него на спине.
— Ты просил лодку, и я её достал! — с гордостью заявил Су Чжунцин, подплывая к молодому человеку, который с трудом пробирался сквозь тину.
— Я пошутил, — усмехнулся Лэн Фэнъюй. — Я просто хотел отдохнуть перед тем, как отправляться в путь.
Неужели он действительно собирался переплыть Чуньцуй? Безумец!
— Лучше плохая лодка, чем хороший заплыв, — ученик протянул руку.
Лэн Фэнъюй, постучав по одной из досок, схватил юношу за ладонь и запрыгнул в лодку. Та закачалась из стороны в сторону, издавая скрипящие звуки.
— Я надеюсь, мы не пойдем ко дну.
— Ты достаточно отдохнул, чтобы преодолеть всю реку вплавь, — заявил ученик.
— Поберегу силы, — отрицательно покачал головой Лэн Фэнъюй. — За одно угощение тысяча золотых, — он протянул Су Чжунцину зрелую коробочку лотоса с десятком семян, после чего взял вёсла и оттолкнулся, что лодка лихо заскользила по водной глади.

Шифу — досл. «мастер», обращение к мужчине, имеющему специальность, «мастерство» в чем-либо.
За одно угощение тысяча золотых — идиома 饭千金, в значении: быть благодарным, отплатить за добро куда большим добром.