Обещание на крови: Панацея

Горные массивы остаются за спиной, и Марана с блаженством осматривает окрестности. Далеко впереди сквозь дымку виднеются зеленые холмы, золотые поля и пышные леса. Недалеко от путников о берег бьется бурная река.

Девушка, прикрыв в усладе глаза, не замечает теплого и любующегося взгляда. Она полной грудью вдыхает аромат луга и цветов, успев соскучиться по приятному ощущению единения с природой. И пока она наслаждается долгожданной свободой от каменных стен, Эдмунд забирает с земли ее сумку, прежде чем мягко позвать ведьму, вырывая её из своего маленького мира.

- Нам пора. Я оставил свою лошадь у лесничего, здесь неподалеку.

- Что человек делает так близко к проклятой горе? – удивляется ведьма. Она слышала, что все ближайшие к горе деревни давно опустели. Люди ушли, оставив свои дома и хозяйство, лишь бы с нечистью не связываться.

Эдмунд задумывается, а после произносит:

- Я спросил у него то же самое. Но внятного ответа так и не получил. Старик сказал только, что это его дом, и покидать его он не собирается.

Хоть слова старика звучат немного безумно, как можно пренебречь своей жизнью? Но Марана прекрасно понимает это чувство, когда до боли в груди не хочется покидать родное гнездышко, в котором ты провел почти всю свою жизнь. Когда ведьма сбегала от охотников в первый раз, она покинула не просто пристанище, временное убежище, она покинула свой родной дом и семью.

Это было так давно, что она даже не помнит, когда точно это произошло. В их деревню на южной стороне континента заявились мужчины в доспехах, знамя, которое они несли, говорило о том, что это королевская гвардия. Именно с их приходом начался ужас, который все еще преследует ведьму в ночных кошмарах, заставляя с ног до головы покрываться холодным потом.

Дома горели один за другим, всех, кто хоть как-то отличался от понятия «нормальных» людей, беспощадно связывали тугими жесткими веревками и привязывали к столбу в центре деревни, складывая под кричащими и плачущими людьми бревна и хворост.

Командир отряда тогда схватил старосту деревни, плюясь ядом:

- Где остальные ведьмы? Живо, говори!

Староста деревни боязно выглядывала из-под растрепанной челки, всматриваясь в испуганных людей, что столпились неподалеку, заливаясь горькими слезами и прося отпустить родных. Гвардейцы жестко осаждали каждого, кто как-либо пытался им помешать, избивая палками или замахиваясь мечами.

Маране тогда было около шестнадцати. Она прятала слезы в рубашке отца, боясь взглянуть на разворачивающуюся сцену. Все как будто было не наяву. Мама и бабушка тоже спрятались за спиной отца, выглядя чуть иначе, чем обычно – магией сменили внешность, чтобы не вызывать подозрений воинов.

Но Марана чувствовала, как напрягся отец и задрожала мама, когда староста сказала командиру:

- У нас в деревне только одна семья ведьм, остальные люди.

Едва ее слова были произнесены, командир поднял руку останавливая гвардейцев, что хотели поджечь костер. Вся деревня замолкла, а мужчина уставился на женщину в ожидании.

Марана знала, что староста имела ввиду их. Потому что ее семья в настолько давней вражде с ней, что она скорее сдаст их, чем будет отмалчиваться.

И еще до того, как та произнесла хоть что-то, родители Мары одновременно подтолкнули ее к толпе деревенских людей, которые тут же спрятали девочку, осознавая, что семья сейчас пойдет на костер.

- Они, - староста деревни указывает дрожащим пальцем на семью Мары, - Высокий мужчина, две женщины сзади него и... где-то должна быть их дочь. Больше ведьм в нашей деревне нет.

Марана хотела громко и отчаянно закричать, когда слышала крики мамы и бабушки и сопротивление отца, но ее рот заткнула старая женщина, вытаскивая ее из толпы. Дальше воспоминания как в тумане, пока королевские подчиненные сажали на костер ее семью, старушка Берта под шум тащила ее в лес, пытаясь успокоить рыдающую девчонку.

Когда из деревни послышался душераздирающий вопль боли, внутри Мараны, вместе с утихающими криками, словно умирала душа. И когда стало совсем тихо, а над деревней разносился черный дым, девочка осела на землю, хватаясь за ствол дерева. Старуха плюхнулась рядом. Девочка не хотела смотреть на соседку, зная, что та смотрит на нее с жалостью и сочувствием. Ей не нужна была жалость. Ей нужны ее родные, те, кого она любила больше жизни, те, кто также любил ее. Ей нужны рядом папа, мама и бабушка, что сейчас догорали на огромном костре.

Именно в тот момент она впервые узнала, что такое ненавидеть кого-то. В тот миг она ненавидела всех, особенная жажда мести у девочки была к старосте деревни – Эндоре Огден. Ее облик навсегда вырезался в голове юной ведьмы. Старуха тогда уволокла Марану далеко в гущу леса, потому что воины все еще прочесывали всю деревню и окрестности в поисках девчонки. Берта вывела ее к большому городу, наказала, чтобы девочка бежала так далеко, как только могла, и исчезла, растворяясь в толпе.

И Марзанна осталась совсем одна со своими мыслями и с сожалениями, что не смогла помочь родным, с вечной пустотой в сердце. Она мечтала вернуться в деревню и отомстить, но пока лишь шнырялась по городу, так до ее ушей дошли слухи, что деревня полностью опустела. Все жители решили уйти от страшных воспоминаний. Лишь спустя еще несколько дней девочка решилась вернуться и посмотреть, что осталось от места, которое она привыкла называть домом.

Вернувшись к поселению, она осознала, что в городе не просто так появились слухи. От их мирной и уютной деревни остались только развалины. Когда она подошла к их дому, её дрожащие колени опустились на сухую землю, а сама девочка разрыдалась, громко и неудержимо, высвобождая все эмоции, что скопились за то время. Тогда вместе с ней и лес, и звери оплачивали трагическую потерю, замолкая.

Марану из мыслей выводит мягкое прикосновение. Эдмунд, остановившись, глядит на нее своими внимательными глазами, озадачено бегая по лицу. До девушки не сразу доходит, почему тот так странно на нее смотрит, но она понимает причину, когда прикасается своей щекам – по ним текут слезы. Последняя, большая слеза срывается с ее щеки, падая на кафтан, и ведьма поспешно вытирает лицо, проклиная себя за несдержанность. Стоит ей только вспоминать прошлое, как она уже не может сдержать эмоций.

- Что-то случилось? – спрашивает Эдмунд. Марана на его вопрос качает головой, возобновляя шаг. Мужчина некоторое время молча смотрит ей вслед, но скоро нагоняет, обеспокоенно оглядывая невозмутимое лицо ведьмы.

Для него было удивлением увидеть заплаканное лицо ведьмы, когда он повернулся к ней, чтобы спросить, не устала ли она. Еще час назад она была в хорошем расположении духа, но сейчас в ее глазах отчетливо читается глубокая печаль.

- Мы скоро дойдем до лесника, - неловко оповещает мужчина.

Марана мычит в ответ, отворачивая голову к природному пейзажу. Она делает вид, что с интересом рассматривает деревья и холмики, вызывая улыбку у мужчины.

- Перед дорогой часик отдохнем, подкрепимся и отправимся в Пацифию. Хорошо? – он все продолжает говорить, как будто надеется разговорить ведьму. Но в ответ получает очередной кивок и молчание.

Мужчина не понимает, почему его это расстраивает, и кусает губы в напряжении. Эта ведьма каждый раз сбивает его с толку.

Скоро виднеется крыша дома, из дымохода которого клубится дым. И чем ближе спутники приближаются к деревянной конструкции, тем сильнее в воздухе пахнет свежим хлебом и жареным мясом, отчего у людей слюни текут от голода. Эдмунд громко стучит по двери, и вскоре та отворяется. На пороге стоит низкий старичок, что дружелюбно улыбается и отходит от прохода, пропуская путников внутрь.

- Господин, я-то думал, вы дольше будете! Лошадка ваша в полном порядке, жива и здорова, - лепечет, накрывая на стол. На несколько секунд останавливается, осматривая незнакомую девушку, и улыбается лукаво, - Неужели вы в горах себе невесту нашли? – восклицает, доставая посуду. Воин давится воздухом, громко закашлявшись, пока Марана качает головой, но не успевают они и слова сказать, как старик опять начинает тараторить:

- Ай-да молодец господин! Ай-да какой! А госпожа-то красивая, волосы длинные блестящие и фигура...

- Старик! – грохочет воин, стреляя в него свирепыми глазами. Лесник затыкается, но продолжает улыбаться.

Ведьма хочет сесть за стол, но не успевает притронуться к стулу, как воин легко отодвигает его для неё, приглашая сесть. Ей остается только благодарно кивнуть, смущенно отводя глаза.

Домик крохотный с одной комнатой, но тем не менее до теплоты в сердце уютный и обжитый. В воздухе витает все тот же запах хлеба и сушащихся трав, что висят над печкой. Пока старик бегает по комнате, выставляя на стол все, что только есть, воин устало отодвигает ворот рубашки, расстегивая верхнюю пуговицу. Марана с подозрением и упреком спрашивает у него шепотом:

- Ты лекарство выпил?

Эдмунд качает головой и улыбается виновато, а после достает из кармана пузырек, показывая ведьме.

- Сейчас выпью.

Марана на его легкомыслие и забывчивость закатывает глаза. В конце концов, ей-то какая разница, принял он лекарство или нет.

Уже за столом, когда путники с наслаждением наполняют свои желудки, старик спрашивает тихо, словно их кто-то может подслушивать:

- Господин, вы нашли то, что искали?

Эдмунд выпивает оставшийся бульон из миски и кивает. Он протирает рот тыльной стороной ладони, прежде чем сказать:

- Много людей на гору пошло?

Старик неопределенно жмет плечами, поднимая глаза к потолку, задумываясь.

- Сразу после вас людей много было, но потом их стало все меньше и меньше. За последние дни я вообще никого не встречал.

- Хорошо, - говорит Эдмунд, вставая из-за стола. – Мы отдохнем пару часов, подготовишь лошадь?

- Да, господин!

Марана молча наблюдает за их разговором, ненароком замечая, как старичок держит поясницу одной рукой, а другой опирается на стол. Жалость заполняет ее сердце, и она быстро отводит взгляд. Человек живет совсем один, никого рядом нет, некому о нем позаботиться, но он все равно остается с позитивным настроем, улыбаясь не только губами, но и глазами.

- Но у этого старика только одна кровать в доме, - говорит лесник, неловко улыбаясь. – Как же быть...

- Я посплю на скамейке, - безразлично взмахивает рукой Эдмунд. Марана хочет возразить, но он с усмешкой смотрит в ее глаза, - Против? Хочешь, чтобы я лег с тобой?

Ведьма гордо задирает подбородок и отворачивается, всем своим видом давая понять, что ни о чем таком и не думала. Старик смеется с довольного лица воина.