Глава 14. Ночь в пещере
Марана крепко зажмуривается и прижимает ладони к лицу, торопливо восклицая:
- Прикройся! Прикройся!
Недоумение, смущение и головная боль накрывают воина волной, и он с грохотом плюхается на холодный пол, сразу же прикрывая себя тканью и отодвигаясь к стене, чтобы прикрыть то, что сзади.
- Ведьма, можешь открывать глаза, - посмеиваясь, говорит демон, играясь какой-то палкой в руках.
Тяжелый вздох срывается с губ девушки, и как только она открывает глаза, тут же натыкается на взгляд Эдмунда, который говорит сам за себя - он требует объяснений. Они оба отсвечивают красными, как помидор, щеками, и лишь демон выглядит довольным жизнью.
- Кто он? – спрашивает воин; его голос скрипучий и болезненный, а тон напротив – боевой.
- Тот, кто спас твою жизнь, - горделиво говорит парень, выпячивая грудь, а после кидает быстрый взгляд на ведьму и взмахивает рукой. - Не без помощи нее, естественно.
Эдмунд сердито посмотрел на демона, и его взгляд заполыхал не хуже костра.
- Я не у тебя спрашивал. Ведьма?
Марана отворачивается, устало потирая переносицу, потому что демон почти все сказал верно. Только как это преподнести воину, который всю свою дорогу боролся с нечистью, а сейчас оказывается, что одна из этой «нечисти» спасла его.
- Подождите-ка, - вдруг пуще прежнего взбодрился демон, насмешливо смотря то на девушку, то на мужчину, - Вы связаны магией, но ты даже имени ее не знаешь? – в конце предложения он сказал протяжное: «Ха!», чем еще сильнее разозлил Эдмунда.
Тот в гневе закусил губу. Демон и человек смерили друг друга враждебными взглядами, и до Мараны наконец дошло, что демон специально выводит воина из себя.
- Прекратите. Эдмунд, - обращается она и садится рядом, - как ты себя чувствуешь?
Готовый вот-вот разораться и вскочить на ноги, чтобы убить на месте наглого демона, мужчина вдруг испытывает невыносимое желание пожаловаться на все, что болит, потому что взгляд ведьмы такой понимающий и теплый. В итоге он опускает голову и говорит тихо:
- Голова болит.
- Скоро должна пройти. Утром надо будет выпить еще лекарства.
Эдмунд кивает, соглашаясь, но все же смотрит на бесящего демона.
- Кто он и... - замолкает на несколько секунд, решаясь, - где моя одежда?
- Он помог нам выбраться из горы...
- И тащил тебя на своей спине, - прерывает ведьму демон, дополняя ее слова.
- А твоя одежда сушится.
- Пока еще не полностью высохла, я недавно проверял, - опять подает голос демон, и воин сдерживает себя, чтобы не кинуться в драку.
Марана кидает суровый взгляд на парня, и тот улыбается широко и отвечает губами: «Что?». Несомненно, выводить воина из себя – новое любимое занятие демона.
И судя по лицу Эдмунда, демону, если он не прекратит, останется жить недолго. Наконец-то напряженную атмосферу в пещере прерывает резкое бульканье из сосуда. В три шага Марана добирается до костра, тонкой деревянной палочкой помешивая получившуюся смесь. Мужчины отвлекаются на ее копошения, демон смотрит с интересом, а Эдмунд с задумчивостью, а после опять кидает ненавидящий взгляд на демона, желая чем-то бросить в него, чтобы тот перестал пялиться на девушку.
- Ну, что там, ведьма? – спрашивает демон и легко встает, подходя к костру. Парень оборачивается на мужчину, хитро стреляя глазами, а после показывает язык. Эдмунд чуть не давится возмущением, сдерживая бранные слова.
Если бы его не останавливала вспыхивающая в голове боль, то демону бы не поздоровилось.
Воин смотрит на этих двоих и скрещивает руки на груди, чувствуя невыносимую обиду за то, что ведьма не отгоняет парня и за то, что, скорее всего, этот наглец имя-то ее уже знает! Голова от этих мыслей болит еще сильнее, и Эдмунд, не желая больше наблюдать неприятную своему глазу картину, закрывает глаза. И он, неожиданно для себя, проваливается в сон.
Демон и ведьма переглянулись, увидев, что мужчина заснул. Первый лелеял надежду, что у него еще немного получится поизмываться над воином, что шумиху в горе навел и порядок нарушить пытался. Ведьма же поправила спавший с чужого плеча кафтан, заботливо убирая с потного лица волосы.
- Ты так печешься о нем, а имя не говоришь, - проговаривает демон, садясь неподалеку. Его внимательный взгляд и раздражает ведьму, и заставляет чувствовать вину.
- Он представился чужим именем, поэтому все честно.
Демон в очередной раз усмехается, и Марана задается вопросом: а не устал ли его рот постоянно улыбаться?
- Тем более, - пытается оправдаться ведьма, - он и не спрашивает моего имени.
Лишь посмотрев на демона, который выглядит сейчас как все понимающий и видящий мудрец, Марана чувствует себя неуютно. Она уж точно не перед кем душу открывать не планирует. Вот найдет безопасное место, а там уже и друзья, и клиенты на зелья и обереги, и семья. Там она душу и откроет.
- К слову о вашей ведьминской скрытности и подозрительности ко всему, что движется и стоит на месте, - после долгой паузы заговорил демон. – Русалки сказали, что ты спрашивала про Пацифию.
Глаза ведьмы загораются в надежде, и она быстро кивает.
- Подходящее место, если хочешь скрыться и переждать бурю. Там ведьма у поста сидит, сыном руководит, а он Королевством. Но ведьма та долго около себя ведьм не держит, помогает, лечит, предоставляет жилье, а через некоторое время просит найти другое убежище. То ли конкуренции боится, то ли других Королевств, что могут не оценить их желание помочь ведьмам.
- Но я слышала...
- Если хочешь найти место, где спокойно доживешь свой второй век, предлагаю остаться здесь. Гора тебя в обиду не даст.
Марана качает головой, отказываясь. Демон цокает языком, недовольный отказом.
- Ну, как хочешь. Мое дело предложить.
После его слов о Пацифии, взгляд ведьмы потускнел, а плечи ее опустились в тоске. Она так сильно надеялась, что найдет в Пацифии свой дом, что совсем забыла – ведьмам не везет.
- Еще, - говорит демон, будто что-то вспомнил, - хоть Пацифийский правитель боится, что другие страны поднимут войну из-за того, что они ведьм прячут, но королевства на северо-востоке нейтральны к ведьмам. Да, не жалуют, если приходит ведьма, но если покажешь себя с хорошей стороны и пользу принесешь, думаю, сможешь прожить там полвека, может и больше.
Его слова хоть и вселяют обратно в сердце ведьмы надежду, но сомнения, которые и до этого съедали ее изнутри, давят тяжелым грузом. Почему-то именно сейчас Марана остро чувствует накатывающую безысходность.
- Хм, например, Королевство Дройтлэй. Столица Флюмен – город, построенный на реке, что в море впадает. Недалеко и лес огромный, и горы есть, и до моря за день доехать можно. Но он намного дальше Пацифии.
Марана слушает внимательно, все сказанное запоминает и думает, что у нее есть время все обдумать. Можно в Пацифии отсидеться, узнать все у жителей, а когда душа немного успокоится, в Королевство Дройтлэй пуститься. Только опять сущность свою скрывать ото всех придется, что, конечно, ведьму огорчает.
- Да и в Пацифии сейчас смута. Что-то странное у них творится, но я не могу больше ничего рассказать, сам отрывками слышал, - пуще прежнего огорчает девушку демон.
Пока в голове девушки строятся планы и пути, демон вдруг говорит, сбивая ее с мыслей:
- Если тебе будет угрожать опасность, то призови меня. Три раза скажи мое имя, и я явлюсь по твою душу, - улыбается в конце, пытаясь разрядить обстановку.
И если бы ведьма сейчас спросила, с какой стати, демон все равно не сказал бы. Не сказал бы, что от ее решения сорвать цветок или нет, зависело равновесие всех существ на проклятой горе. Также, как и ведьма, все они когда-то скитались по миру в поиске дома. И гора стала тем самым вечным пристанищем, из которого никто из существ уходить уже не собирался.
Выбрав жизнь цветка, Марана, неосознанно, выбрала жизнь тысячи существ.
- Маркус, ведьма. Запомни меня, и когда-нибудь я спасу твою жизнь.
- Надеюсь, мне твоя помощь никогда не понадобится.
- И я, - легко говорит Маркус, кидая палку в костер.
До утра Марана засыпает и просыпается несколько раз, проверяя состояние Эдмунда и мучаясь с кошмарами. Во сне ей снятся гончие псы, охотники и глубокая тянущая в себя пустота. Черная и бездонная. Ведьма просыпается каждый раз в холодном поту, озираясь по сторонам, чтобы точно убедиться, что она жива.
А с первыми лучами солнца девушка помешивает зелье, чтобы разбудить Эдмунда и напоить его. Маркус тихо сопит, растянувшись по всему полу, словно звезда. Марана, когда с утра увидела это зрелище, не смогла сдержать тихого смеха.
Эдмунд просыпается резко, но расслабляется, видя перед глазами ведьму. Он послушно выпивает лекарство и радуется, что головная боль прошла. Пока он с кислой миной смотрит на распластавшегося парня, Марана приносит его вещи – сухие и теплые. Когда мужчина забирает свою одежду из ее рук, то случайно сталкивается с ней пальцами и смотрит пристально, пока ведьма отводит взгляд и быстро убирает руки. Она отходит к потухшему костру, отвернувшись.
Темные глаза рассматривают стройную прямую спину еще несколько мгновений. Воину приходится приложить немало усилий, чтобы оторвать взгляд и начать одеваться. Он думает, что сейчас-то, когда он полон сил, а также одет, этот наглый парень получит по заслугам, но к его сожалению, Марана подходит к нему и треплет по плечу.
Демон просыпается противоположено воину: его уст касается сладкая довольная улыбка, он неторопливо потягивается, и даже когда садится, не спешит что-то делать, а сонно моргает и рассматривает все вокруг, словно за то время, что он спал, что-то изменилось.
От его довольной мордашки у Эдмунда чешутся кулаки, и демон, почувствовавший его свирепый взгляд, взглядывает на него без капельки страха, смело улыбаясь.
- О, ты жив, человек. Поздравляю! Не зря ведьмочка всю ночь с тобой носилась!
Марана, привыкшая к его легкомысленно характеру, лишь закатывает глаза и спокойно продолжает собираться, что не сказать о мужчине, у которого от слов парня вены на лбу вздуваются. Но опять его мысль о расправе над демоном улетучивается, как только ведьма подходит. Она забирает из его рук свой кафтан, накидывая на плечи. Эдмунд неосознанно любуется ее плавными движениями, и тонкой бледной шеей, что раскрылась, когда она поправляла волосы.
Со стороны демона слышится присвистывание, и когдапутники одновременно смотрят на него, он многозначительно поигрывает бровями инаправляет на себя уже две пары свирепых глаз.