7.
Лео привёз Асторию в скромный, но чистый мотель на окраине Нью-Йорка. Здесь, вдали от неоновых огней и бдительного ока Николаса, они наконец могли поговорить. Лео налил им по чашке горячего кофе, его взгляд был серьёзным.
-Астория, я должен тебе кое-что рассказать. Всё, что произошло... мой интерес к тебе... это не было случайностью.
Астория напряглась. Предчувствие чего-то недоброго сжало ей сердце.
- Николас... он не просто владелец клубов. Он – главарь одного из самых могущественных синдикатов в городе. Он контролирует подпольные казино, бутлегерство, шантаж. Шоу-бизнес для него – лишь прикрытие, способ отмывать деньги и вербовать новых людей. Он покупает артистов, продюсеров, полицейских.
Глаза Астории расширились от ужаса. Она вспомнила тени в его взгляде, его контроль, его осведомленность обо всём.
-Но... почему? И почему ты знаешь это?
- Моя семья... Николас разрушил её много лет назад. Он разорил моего отца, а моего дядю... он был джазовым музыкантом, очень талантливым, но он отказался играть по правилам Николаса. Его просто... убрали. Я поклялся, что привлеку Николаса к ответственности. Я не актёр по профессии, Астория. Я полицейский под прикрытием. Я внедрялся в его сеть месяцами. И ты... когда я увидел тебя с ним, я понял, что ты в опасности. Я должен был тебя спасти.
Астория слушала его, её мир рушился. Николас, человек, которого она знала, был чудовищем. А Лео, её спаситель, был полицейским, который использовал её. Боль предательства пронзила её, смешавшись с ужасом от осознания того, в какой опасности она находилась.
- Ты... ты использовал меня? Всё это было ложью?
Лео увидел её слёзы, её боль. Он опустился на колени перед ней, взял её руки.
- Нет, Астория! Я не использовал тебя. Я использовал ситуацию. Мой план был с самого начала – подобраться к Николасу через его слабые места. И ты... ты оказалась слишком близка к нему. Но наши встречи... наш кофе, наши разговоры, твоя музыка... Это не было частью плана. Я... я полюбил тебя, Астория. Полюбил твой голос, твою искренность, твою силу. Ты – свет, который я не ожидал найти в этом тёмном мире. Я знаю, что тебе трудно поверить, но всё, что я говорил тебе о твоей музыке, о наших чувствах – это была правда. Чистая правда.
Астория смотрела на него, пытаясь понять. В его глазах не было лжи. Была боль, сожаление, но и глубокое, подлинное чувство.
-Я знаю, что это несправедливо. Но сейчас ты в ещё большей опасности. Николас не остановится, пока не найдёт тебя. Он не любит, когда ему бросают вызов. Но мы можем остановить его. Вместе. Твоя популярность, твой голос – это то, что он ценит. Мы можем использовать это, чтобы разоблачить его.
Астория наконец поняла. Это был не просто побег, это была борьба за правду. За свою свободу и за жизни других людей, которых Николас поработил. И Лео, несмотря на его сложную роль, был единственным, кто мог ей помочь.
-Что мы можем сделать?
Следующие дни были наполнены планированием. Лео свёл Асторию со своими контактами в честной полиции. Вместе они разработали план по разоблачению Николаса.
Идея была дерзкой: Астория должна была вернуться на сцену, но на этот раз не как марионетка Николаса, а как его обвинитель. Её голос, её известность, должны были стать оружием.
Был организован грандиозный благотворительный концерт, якобы в честь выздоровления Астории после "нервного истощения". Николас, уверенный, что вернул свою "звезду" под контроль, был в восторге. Зал был полон. Присутствовали все сливки общества, представители прессы, конкуренты Николаса, и, конечно, сам Николас, сияющий своей победой.
Астория вышла на сцену, одетая в ослепительное платье, но её глаза горели решимостью. В зале сидел Лео, готовый к действию.
Она спела несколько своих хитов, её голос был чистым и сильным. А потом, вместо последней песни, она подошла к микрофону.
-Я благодарна за вашу поддержку, за ваши аплодисменты. Но сегодня я хочу спеть другую песню. Песню о правде. О том, как легко потерять себя в блеске неоновых огней. И о человеке, который продает не только мечты, но и души.
В зале зашептались. Николас нахмурился, чувствуя неладное.
-Человек, который обещает славу, а взамен требует вашу свободу. Человек, который контролирует этот город из тени. Его зовут Николас. И он – преступник. Он шантажирует, угрожает, разрушает жизни. Мою жизнь. И не только мою. Он убил дядю Лео...
Она говорила, и каждое её слово было как удар молота. Она рассказала о его контроле, о золотой клетке, о его криминальной деятельности, о том, как он разрушил жизни. Её слова были подкреплены заранее записанными показаниями, которые начали передаваться в прессу прямо в этот момент. Сзади, на большом экране, начали появляться фотографии и документы, предоставленные Лео.
В зале началась паника. Николас попытался встать, его лицо побледнело от ярости. Но было поздно. Полиция, которую Лео заранее разместил по всему залу, немедленно начала действовать.
Лео поднялся со своего места, его взгляд встретился с взглядом Астории. В нём читалась гордость и безграничная любовь. Николас был схвачен.
Прошёл год. Николас был осуждён, его империя рухнула. Нью-Йорк, хоть и медленно, но верно очищался от его теневого влияния.
Астория и Лео, теперь уже не просто возлюбленные, а партнёры в жизни и в борьбе за справедливость, открыли свой собственный джаз-клуб. Он был меньше, чем "Лунный Свет", но здесь царила истинная свобода и настоящая музыка. Астория пела там каждый вечер, её голос, теперь наполненный не только талантом, но и опытом, силой и искренней любовью, звучал ярче, чем когда-либо. Лео часто играл на трубе рядом с ней, и их музыка была гармонией их общей жизни.
Их отношения, построенные на правде и доверии после всех испытаний, стали ещё крепче. Они были неразлучны.
Однажды вечером, после выступления, они сидели в своем клубе. Астория положила голову ему на плечо.
- Спасибо, Лео. За то, что показал мне правду. За то, что спас меня. За то, что любишь меня.
- Ты спасла себя, Астория. А я... я просто не мог позволить такому голосу, такому свету, погаснуть. Я люблю тебя.
Они знали, что их путь был тернист, но они прошли его вместе. И теперь, когда правда была раскрыта, а справедливость восторжествовала, их любовь стала символом новой эры для Нью-Йорка – эры, где неоновые огни освещали не только мечты, но и истинную свободу.