Пробуди меня!

Заручившись одобрением Его Высочества и получив от того сопровождающего, Шут набросил на плечи накидку стражника и покинул лагерь. Пока ему помогала ночная тьма, он намеревался вновь одолеть реку, вот только при одной мысли об этом измученное тело бросало в дрожь. Потому Шут старался меньше думать о пути, больше – о цели. А тот, кто по приказу принца был вынужден его сопровождать, потом клялся и божился всем, что ночью их посетил не иначе, как речной дух – никто иной не смог бы без трепета войти в холодные темные воды, а после вообще сгинуть в них с головой.

Восход Шут встретил уже в лагере войска, с которым пришел – истинно, что боги иногда беспричинно помогают тем, кому не осталось чего терять. Дав себе лишь несколько часов отдыха, он продолжил днем нести службу, как ни в чем не бывало, пряча запавшие глаза и отсутствие тяжелых отличительных серег за глубоким капюшоном походного плаща. И вроде было все, как всегда. Только мышцы ломило, словно после боя. Только в мыслях образовалась спокойная ясность, словно тайно задуманное давно свершилось.

Когда пришло время, Шут шагнул в шатер императора смело, как обычно являлся на срочный вызов. Охрана, стоящая у входа, лишь слегка всполошилась, приняв его мечи, но не остановила для более тщательного обыска, отлично зная входившего – тому по странной прихоти правителя кругом была открыта дорога.

− Яри? Что тебя привело? Весть от генерала? Я же просил меня сегодня более не беспокоить! – император был один: после тяжелого военного совета и обильного ужина, он как раз пересматривал при свечах привезенные гонцом доносы из столицы. Отчего, спрашивается, именно сейчас вспомнил его настоящее имя?

Шут сцепил зубы и смолчал. Лишь стремительно метнулся к креслу правителя, выхватывая по ходу из рукава кинжал. Ни секунды промедления. Ни мгновения раздумий. В них всегда лежит погибель любого намеренья: праведного или же вот такого... Когда горячая пульсирующая кровь пронзенного сердца побежала вдоль его ладони, Шут поднял голову и прямо взглянул в посеревшее лицо своей жертвы.

− За что?.. Я ведь тебя любил... − предсмертный хрип, так и не успевшего выхватить свой меч правителя, показался издевательством.

Шут с ненавистью плюнул:

− Пускай тебя демоны на том свете потчуют такой «любовью»! − прошипел и с отвращением оттолкнул от себя отяжелевшее тело. Брезгливо вытер обагренную руку подолом царственных одежд, закатал свой рукав так, чтобы скрыть впитавшиеся в ткань капли крови, быстрой поступью вышел из шатра навстречу вечерней мгле.

− Немедленно верните мечи. Я спешу – срочное поручение от императора.

Стражники, ничего не заподозрив, вернули ему оружие и вновь заняли свои посты. Раболепный страх, который правитель внушал всем, начиная с наинизших слуг и заканчивая наивысшими командирскими чинами, сыграл с ним же злую шутку – по доброй воле, без срочнейшего дела или личного вызова никто не решался переступать порог императорского шатра. Если не возникнет непредвиденных обстоятельств, тело правителя выявят только под утро, а обнаружив, будут в панике метаться, не зная, искать ли виновного, спасать ли собственные шкуры. Тем временем заговорщики уже расставят все свои сети и начнут затыкать все несогласные глотки.

Преодолев реку в третий раз уже с мечами за спиной, бледный аж до синевы, более похожий на мертвеца, чем на живое существо, Шут брел по роще, освещенной только лунным светом. Он все пытался найти в своем сердце радость или облегчение – все-таки дело прошло наилучшим способом, без заминок и неожиданностей. У него даже появился шанс если не на достойную жизнь, то хотя бы на спокойную смерть, не омраченную чувством невыполненного долга. Вот только в груди пока звенела лишь пустота. Словно он потерял свою наивысшую цель. Словно уничтожил не наизлейшего врага, а саму суть собственного существования. Это ж надо было правителю так под себя его подмять! Это ж надо было ему, Шуту, так раствориться в собственной ненависти и мести!

Его Высочество, окруженный вооруженной охраной, встретил убийцу брата у самого крайнего рубежа своего лагеря. Интересно, как долго он прождал его возвращения?

− Что скажешь, Шут?

− Готовьте белые одежды, Ваше Высочество.

Тот не повел даже бровью. Лишь кивнул, развернулся на пятках и быстро зашагал в гущу притихшего войска, по ходу раздавая подручным короткие приказы. Минуту помедлив, Шут двинулся следом. Он вдруг с отчаянной ясностью осознал: это не конец, а только всему начало, ведь идущий впереди тигр, ранее вознамерившийся хладнокровно перекусит позвоночник кичившемуся своим всесилием дракону, в будущем наделает много шороха в закисшем дворцовом болоте.

Когда лагерь загудел встревоженным ульем, принц наконец обратил на Шута свое внимание:

− Чего здесь бродишь, словно призрак? Под стражу захотел?

− Служить вам желаю, Ваше Высочество.

− А почему решил, что достоин такой чести? Как знать, может, подло обманул меня. Может, только и ждешь момента, чтобы нож в спину вставить?

− Пошлите лазутчиков в лагерь правителя. А до их возвращения можете спиной ко мне не оборачиваться – не обижусь.

Принц на мгновение сбросил с лица маску невозмутимости:

− Нет, каков хам! Стража, связать его и глаз не спускать! А на рассвете поглядим, как петь будешь.

Шут вынул свои мечи, молча отдал их подбежавшему стражнику, позволил связать себе руки за спиной, сам зашел в клетку с арестованными. Пока лагерь снимался с места, он урвал себе несколько часов мертвецкого забытья, свалившись в углу на какую-то грязную тряпку. Когда освобождать его явился сам принц, лишь криво усмехнулся, принимая из его рук новую чистую одежду и свое неизменное оружие:

− Я так понимаю, Ваше Высочество, лазутчики вернулись.

− Вернулись. Смогли даже не особо скрываясь плыть на плоту – никто и внимания не обратил. Ты свершил задуманное. В лагере неожиданно почившего брата царит хаос и смятение. Мы можем их взять голыми руками.

− Как бы для этого и затевалось все.

− Боюсь, твои мотивы были несколько иные. Ну да ладно – результат все равно один. Каково твое настоящее имя, мечник?

Шут с явным трудом опустился на колени, склонил голову:

− Ли Яри, Ваше Высочество.

− Кроме меча чем владеешь? Может луком или копьем?

− Мечем и кинжалом лучше всего. И правой, и левой рукой одинаково.

− В настоящем бою бывал? Так, чтобы резня кругом, и небо в огне?

− Бывал.

− Хорошо. Посмотрю на тебя, когда будем брать столицу. И да, кстати, нагрудник хоть носи – а то сгинешь раньше времени, кто тогда дерзить мне осмелится?

Спустя пять месяцев, преодолев невзгоды зимы и четверть царства, угробив уйму сил и перебив практически всю столичную и дворцовую охрану, изгнанный принц все же стоял в сердце своей страны. Утерев кровь с рассеченного виска, он склонился над распростертым на земле простым мечником и слегка двинул того в бок ножнами своего меча:

− Чего разлегся, Ли Яри? Вставай.

Тот приподнялся на локте, но, не удержавшись, обессилено рухнул вновь на спину в лужу собственной крови. Принц обернулся, окликнул кого-то:

− Немедля отправить к моему личному лекарю. Скажите Уку, пусть постарается ради меня. Слышишь, Ли Яри? Не вздумай помереть – уж крепко привык к твоему обществу. К тому же ты – первый человек, в котором я ошибся дважды. Первый раз, когда врожденного кобеля спутал с подзаборной сукой, второй – когда матерого волка принял всего лишь за обозленного пса.