No Ordinary Love III

Светящиеся в темноте кроличьи следы все это время шли строго по выложенной плоским камнем садовой дорожке и вдруг, совершив головокружительную петлю, резко свернули в сторону, к высоким, пышным кустам.

«Так-так, мой милый кролик запутывает следы», — улыбнулся Майкл и ступил ногой на мокрую от недавно прошедшего дождя траву.

Завернув за куст, который был намного выше него, мужчина обнаружил, что изнутри густая растительность тускло подсвечивается, и в этом свете на кустарнике ярко выделяются несколько светлых, различных по размерам пятен. «А это еще что за повесившиеся на моем ранчо приведения?» — пошутил певец, аккуратно снимая с ветки очередную записку, к которой, в добавок, был прикреплен маленький карманный фонарик. Мужчина включил портативный источник света, навел слабенький лучик на белый листок и прочитал написанное на нем короткое, всего в два слова, послание:

Надень это.

Он тут же посветил фонариком на самое большое светлое пятно — это оказалась его трикотажная белая футболка.

Луч света плавно заскользил дальше по веткам: один белый носок, весь усеянный стразами… второй… сверкающая белая перчатка Билли Джин… черный, весь в пайетках жакет… черные брюки с блестящими белыми лампасами… черная шляпа федора… Возле основания куста, на траве, стояли его видавшие виды концертные мокасины. «Черт, Наташа!» — хохотнул Майкл про себя, смущенно прикрывая рот ладошкой.

Он выключил фонарик, аккуратно положил его на землю и начал на ощупь снимать одежду с веток, после чего, то и дело боязливо озираясь по сторонам, принялся суетливо переодеваться: его огромное ранчо было погруженно почти в кромешную тьму, но Майклу, тем ни менее, сильно не хотелось, чтобы кто-то из сотрудников Неверлэнда застал своего знаменитого работодателя ночью, в кустах, да еще и в одних трусах! Но это была та еще авантюра, увлекательная, азартная игра, и ему, черт побери, это определенно нравилось!

Певец глупо хихикал, прыгая по мокрой траве на одной ноге и пытаясь второй ногой попасть в штанину своих концертных брюк. Нахлобучив черную федору поглубже на глаза, он поправил на себе блестящий жакет, изящным движением смахнул с плеча невидимую пылинку и огляделся по сторонам, в поисках следующих подсказок.

Но их не было.

«И что же дальше? Что я должен сделать дальше?» Мужчина поначалу растерялся, но, немного поразмыслив, решил, что наиболее правильным решением будет вновь вернуться на кроличью тропу. Он так и сделал: обошел куст с другой стороны и снова оказался на садовой дорожке.

Чутье его не подвело: следы маленьких кроличьих лап призывно мерцали в темноте. Майкл довольно улыбнулся своей сообразительности и двинулся вперед, навстречу неизвестному, все дальше и дальше удаляясь от центрального дома.

Он шел легким, пританцовывающим шагом, негромко насвистывал незатейливый мотив, иногда ненадолго замолкая, чтобы послушать прелестное пение ночных птах, и полной грудью вдыхал пьянящий воздух ранчо, благоухающий ароматами многочисленных цветущих растений. Он не сводил своего внимательного взгляда с мерцающих под ногами отпечатков звериных лап, и игривая улыбка на его лице становилась все шире и шире.

Наконец, после небольшой прогулки по чудесному саду, следы привели его к отдельно стоящему зданию кинотеатра. В тусклом свете пристенного фонаря он сразу же увидел прикрепленную к двери записку и ключ.

Добро пожаловать в кроличью нору.

— гласила лаконичная надпись, а ключ он узнал сразу. Мужчина улыбнулся и несильно толкнул дверь, которая тут же с легкостью отворилась.

Бесшумно прошмыгнув внутрь, он подождал, когда его глаза чуть-чуть привыкнут к темноте и, закрыв за собой дверь на ключ, устремил взгляд на единственный источник света в просторном помещении. Световой столб мягким свечением струился с потолка на сцену перед большим киноэкраном, образуя на полу ровный круг, и до него было довольно далеко. Майкл поежился, вновь вспомнив свой сон, в котором Наташа сидела на барном стуле при точно таком же освещении, но быстро отогнал от себя неприятные, надоедливые мысли. Он сделал глубокий вдох, затем резкий, шумный выдох, напряженно закусил нижнюю губу и осторожно двинулся в сторону света, постоянно с опаской озираясь по сторонам и смешно вытягивая при этом шею слегка вперед.

Со стороны он, наверное, напоминал грациозного, пугливого оленя, который осторожно втягивал своими трепетными ноздрями воздух, пытаясь уловить малейшие признаки приближающейся опасности, чтобы тут же дать деру.

«Dangerous… The girl is so dangerous… But i loved it ».

Воздух кинотеатра был буквально пропитан ощущением чего-то таинственного и изыскано-непристойного. Атмосфера возможной опасности и чувственного порока дурманила его голову, словно восхитительное, молодое вино. «Cause i know, how lust can blid… It’s a passion in my soul», — пока шел, Майкл вполголоса напевал слова собственной песни, пытаясь хоть как-то унять внутреннюю, нетерпеливую дрожь.

Приблизившись к сцене, мужчина сразу же увидел одиноко стоящее, массивное кресло, которого здесь раньше не было. К спинке кресла была прикреплена еще одна записка:

Садись и наслаждайся

Майкл сорвал листок с посланием, небрежно скомкал его и ловко запустил в самый дальний угол зала. Довольно рассмеявшись, совсем как мальчишка, над своим небольшом озорством, он быстро крутанулся на каблуках вокруг своей оси. Настроение у певца было добродушным и игривым.

Он медленно, с нескрываемым удовольствием опустился в мягкое, обитое бордовым бархатом, просторное кресло и устремил свой взгляд на сцену: простенький, но добротно сколоченный деревянный стул и металлический пилон в приглушенном, мягком свете — вот и все декорации.

«Ну ладно стул, но с каких это пор у меня в кинотеатре появился пилон? Наверняка Наташа попросила кого-то из работников, и они смонтировали шест, пока мы были с ней на острове. Но откуда она могла знать, что я не загляну сюда накануне? Впрочем, она прекрасно понимала, что по возвращении у меня будет до шута дел в офисе и совершенно не до просмотра фильмов».

Его любопытный взгляд тем временем без остановки бегал от шеста к стулу и обратно. Откровенно говоря, Майкл считал идею танцев у пилона не совсем удачной. С самого раннего детства их семейный ансамбль был вынужден выступать в ночных клубах и прочих злачных местах, и они с братьями насмотрелись всякого.

Теперь, когда он вырос, женские эротические танцы не вызывали в нем абсолютно никаких эмоций — ни восторга, ни отвращения. Если женщина раздевалась на сцене или для мужского глянцевого журнала, он воспринимал это исключительно как работу, способ зарабатывания денег. Но если же женщина обнажалась прилюдно и при других обстоятельствах, то он всегда искал скрытые причины такого поведения.

«Но я же сам когда-то ляпнул Наташе про то, что очень хочу, чтобы она станцевала для меня приватный танец, — вздохнул певец, скользя задумчивым взглядом по пилону вверх. — Я и не думал, что она когда-нибудь отважится на это».

Свет в зале кинотеатра погас так внезапно, что певец аж подскочил в кресле от неожиданности и шумно выдохнул, схватившись рукой за сердце.

Когда, через пару мгновений, рассеянный, желтоватый свет вновь зажегся, на сцене, строго напротив его кресла, повернувшись правым боком к нему, стояла девушка. Майкл рефлекторно подался вперед, к сцене, с открытым от удивления ртом разглядывая Наташу и испытывая при этом весьма странные ощущения.

На девушке были прямые черные брюки с белыми блестящими лампасами, черный, сплошь расшитый пайетками жакет, на голове — черная шляпа федора, сильно надвинутая на глаза. Ближнюю к зрителю ногу девушка поставила на стул, в результате чего штанина слегка поддернулась вверх, открывая взору белоснежный носок с серебристым люрексом. Руку, обращенную к залу, танцовщица небрежно сунула в карман брюк, в другой руке, на которую была надета усыпанная стразами белая перчатка, она держала дымящуюся сигару. На стуле, возле закругленного носка ее лакированного лофера, стоял низкий, квадратной формы стакан с янтарной жидкостью, по всей видимости, это был виски. И самое главное, Наташа перекрасилась в жгучую брюнетку, и ее черные как смоль волосы были завиты в некрупные кудри и забраны простенькой резинкой в низкий, небрежный хвост.

На сцене, четко правым боком к нему, стояла великолепная женская версия его самого.

Теперь уже певец был откровенно заинтригован. Его определенно зацепило, и идея с танцем не казалась уже такой абсурдной.

Тем временем девушка вальяжно поднесла сигару к полураскрытым губам, сделала неглубокую затяжку и, слегка задрав голову вверх, элегантно выпустила изо рта струйку сизоватого, прозрачного дыма. Майкл быстро облизал мгновенно пересохшие губы, наблюдая за ее действиями, и легонько втянул ноздрями терпкий аромат сигары, который показался ему невероятно будоражащим и приятным.

Сделав еще одну затяжку, девушка плавно наклонилась к согнутой в колене ноге и практически легла на нее своей грудью, одновременно затушив сигару в бокале с виски. Сигара сделала интимное «П-ш-ш-ш…», как когда-то банка пепси-колы в номере элитного отеля в Нью-Йорке.

«Детка…» — внутренне простонал певец, задыхаясь от нахлынувших разом чувственных воспоминаний. В это самое время девушка резко выпрямилась и развернулась лицом в зрительный зал, продолжая опираться одной ногой о сиденье стула и низко опустив голову так, что из-под полей шляпы совершенно не было видно ее лица.

И тут он заметил одно существенное различие в их с Наташей костюмах: под расстегнутым сверху на пару пуговиц жакетом, поверх белой футболки с надрезом у горловины, был свободно повязан широкий, ярко-красный мужской галстук, который никогда не был частью его сценического костюма.

Пока Майкл гадал, для чего нужен галстук, девушка начала медленно поднимать голову до тех пор, пока ее изумрудные глаза призывно и страстно не сверкнули из-под полей шляпы в сторону смотрящего на нее мужчины. Певец даже слегка оторопел: именно такой взгляд — открытый и чувственный — был у него в одном из клипов. Девушка сменила позу, и ее взгляд стал более надменным и жестким. Теперь это была прямая, ничем не прикрытая демонстрация собственного превосходства над другими людьми.

Чего греха таить, в самом Майкле чувства собственной значимости было натолкано с лихвой, и Наташа прекрасно знала о существовании этого порочного демона внутри мужчины, сидящего в кресле напротив нее. «Она хочет показать мне меня же самого во всей красе?» — мучительно пытался понять ее эмоциональный посыл певец, обжигаясь о холодный, презрительный взгляд и внимательно изучая весьма высокомерное выражение ее лица.

Как бы он ни хотел и дальше, с диким замиранием сердца, вглядываться в красивые женские глаза, прямой зрительный контакт между ними длился очень недолго. Девушка резким, точным движением носка своего начищенного до блеска лофера толкнула стакан с алкоголем, в котором до этого благополучно утопилась сигара. Танцовщица тут же широко распахнула свои густо накрашенные глаза и, издав испуганное: «Ах!», прикрыла округлившийся рот слегка растопыренными пальцами обеих рук. Как только стакан с оглушительным грохотом слетел на пол, разбрызгивая во все стороны янтарную жидкость, девушка, совершив невысокий, изящный мах ногой в сторону, убрала ногу со стула.

Небрежно сунув руку в перчатке в карман своих классических брюк, танцовщица грациозной походкой от бедра двинулась к Джексону, другой рукой на ходу расстегивая пуговицы своего блестящего черного жакета. Всё это время она ни на секунду не теряла зрительного контакта с мужчиной, откровенно заигрывая с ним не только глазами, но и всей мимикой своего идеального кукольного лица.

«Мне нравится начало, детка…» — тихо произнес певец, но так, чтобы девушка его услышала.

Не дойдя до края сцены, танцовщица вдруг замерла в эффектной позе, а затем обеими руками резким, агрессивным движением откинула полностью расстегнутые полы своего блестящего жакета назад. Продолжая смотреть прямо в глаза мужчине, она медленно обвела кончиком языка свою верхнюю губу, чем заставила своего единственого зрителя громко сглотнуть, а затем, с откровенным вызовом в глазах, крепко ухватилась рукой в белой перчатке за свою промежность, точно так же, как делал это и он на своих выступлениях.

Майкл сдавленно хмыкнул, но это, скорее, было нервное. Девушка, словно смутившись своего неприличного жеста, невинно прикрыла глаза и коснулась пальцами другой руки своих губ, совсем как-то уж по-детски мило. Резко убрав руку от промежности, она провела обеими руками от затылка, через шею, к груди, затем еще ниже, к животу. Ее глаза были по-прежнему закрыты, и она тихо постанывала, показывая всем своим видом, что ловит кайф от того, что прикасается к себе.

Майкл в это самое время просто не знал, куда смотреть: на ее блаженствующее лицо или руки, которые так волнующе очерчивали женственные изгибы ее тела. Дыхание мужчины заметно участилось, на лбу выступили мелкие капельки пота, он нервно облизывал пересохшие от волнения губы, представляя, что это его руки скользят по соблазнительному женскому телу.

Внезапно девушка словно опомнилась и, широко распахнув свои глаза, невинным взглядом уставилась на мужчину. Певец пришел в замешательство и даже покраснел: у него возникло такое неловкое чувство, словно его застали за чем-то постыдным или неправильным. Продолжая невинно хлопать глазками, Наташа расстегнула сначала пуговицу, затем аккуратно, двумя пальчиками, молнию на своих брюках, мгновенно сунула свою руку в образовавшуюся прорезь и начала сладострастно двигать ею вперед-назад.

Она вновь прикрыла глаза и тихо застонала от удовольствия. Мужчина, сидящий в кресле напротив, буквально плавился от желания точно так же ласкать ее своими пальцами, извлекая с их помощью эти самые чувственные стоны. Отсутствие музыки, неприличные жесты, акт вандализма по отношению к стакану… Майкл уже не сомневался — Наташа изображала его самого во второй части клипа «Black or White», и это осознание еще больше обостряло его собственные чувственные переживания.

Внезапно проникновенно-волнующе заиграла музыка.

Певец узнал композицию с первых же аккордов — Джо Кокер «Только не снимай шляпу». Именно под эту песню в фильме «9 ½ недель» танцевала Ким Бейсингер.

Одновременно с началом музыки Наташа вытащила руку из брюк и сделала несколько балетных оборотов вокруг себя по направлению к стулу. Возле самого стула она резко остановилась, схватилась за его высокую спинку одной рукой и, стоя к мужчине спиной, прогнулась в пояснице глубоко назад. Черная шляпа слетела с ее головы, но танцовщица ловко поймала ее рукой на лету и, резко выпрямившись, надела шляпу обратно на голову.

«Отличное продолжение эксперимента со льдом», — довольно хмыкнул Майкл, внимательно скользя заинтересованным взглядом вслед за девушкой, которая уже начала выделывать на сцене соблазнительные танцевальные па, то и дело чувственно прикасаясь руками к своему идеальному, гибкому телу. Наташа двигалась невероятно пластично и сексуально, и мужчина поймал себя на мысли, что ему не просто нравится танец, он уже начинает его откровенно возбуждать.

Детка, скинь-ка пальто… медленно…

На этих словах песни девушка вновь повернулась спиной к мужчине, кокетливо приспустила вниз свой жакет и, соблазнительно поиграв бедрами и плечами, взметнула обе руки вверх, тем самым возвращая жакет на свое место.

Мужчина разочарованно выдохнул: он был уверен, что сейчас жакет полетит в сторону, но не тут то было! Танцовщица так и не избавилась от этого предмета одежды и, похоже, совсем не спешила обнажаться перед ним. Но так было даже интереснее…

И обувь снимай, я тебе помогу давай

Наташа сделала высокий мах ногой перед собой и резко сложилась пополам, коснувшись лбом своих абсолютно прямых ног. «Офигенная растяжка, детка, — пронеслось у него в голове. — Ты такая гибкая, просто с ума сойти».

Танцовщица медленно, грациозно выпрямилась, и томно повела изящными пальчиками вверх по своему телу к ослабленному узлу ярко-красного галстука, не забывая при этом страстно смотреть прямо в глаза своему визави.

Платье кинь вон туда, да, да, да!

Девушка кокетливо наклонилась вперед и по-детски надула губки, накрашенные алой помадой, мило хлопая при этом глазками, словно красивая, пустоголовая кукла. Поиграв немного в смазливую дурочку, она крепко ухватилась руками за брючины спереди и одним резким движением сорвала с себя этот предмет одежды. Мужчина сдавленно ойкнул от неожиданности и тут же глупо хихикнул, когда брюки полетели со сцены ему прямо в лицо.

Пока Майкл отвлекся на женские брюки, Наташа успела избавиться от своих лакированных лоферов. Под брюками на девушке оказались тонкие колготки в мелкую сетку, которые, как он понял, были соединены с черными эластичными трусиками: такой предмет одежды он видел на стриптизершах и ранее и довольно часто. Белые носочки с люрексом, которые все еще оставались на ней, добавляли агрессивно-сексуальному образу некой милой, детской непосредственности. Удлиненная белая футболка скрывала от его горящего взора вожделенные женские прелести, и аппетитная попка или черные трусики мелькали перед его обалдевшим взором лишь во время ее высоких махов ногой и других танцевальных пируэтов.

Но не трогай шляпу!
Да, не трогай шляпу!
Слышь, не трогай шляпу!

На этих словах девушка начала совершать плавные, невероятно волнующие вращения и наклоны, придерживая рукой в белой перчатке шляпу на своей голове, и мужчина, невольно засмотревшись на ее чувственный танец, коснулся пальцами полей своей черной федоры. В его голове пронеслось томное: «О да, детка…», и он вкусно облизнулся на нее, словно кот на любимую сметану.

Тем временем девушка вновь подошла к стулу и ухватившись за верх его спинки одной рукой, потащила по сцене за собой, словно хищник свежепойманную жертву, сексуально виляя при этом бедрами. Она поставила стул, встала за ним, лицом к мужчине, и крепко ухватилась обеими руками за самый верх деревянной спинки. Широко расставив ноги, она глубоко присела и медленно поднялась вверх, ведя при этом кончиком языка по боковой поверхности стула.

Майклу внезапно непреодолимо захотелось ослабить узел галстука. Он уже потянул руку к своему горлу, но вовремя вспомнил, что данный предмет гардероба на нем отсутствует. Но ощущение удушения, возникшее у него, было невероятно реалистичным. Мужчина тихонько покашлял, прочищая горло, мысленно сокрушаясь о том, что под рукой нет бокала с вином или чем-нибудь покрепче.

Ступай туда, включи свет.

Девушка наклонилась через спинку стула вперед и крепко ухватилась обеими руками за переднюю боковую поверхность его сидения.

Нет, весь свет.
Иди сюда, встань на стул. О да, вот так.

На этих словах с двух сторон от стула резко взорвалась пиротехника, рассыпая во все стороны фонтаны золотистых брызг, и Майкл реально чуть не закричал от неожиданности и вновь схватился за сердце. «Твою мать…» — это выражение относилось то ли к неожиданному сценическому спецэффекту, то ли к тому, что, одновременно со взрывом, танцовщица рывком оторвала ноги от земли и, упираясь своими предплечьями в сидение стула, замерла почти в вертикальной стойке. После чего резко развела ноги в стороны наподобие перевернутого в воздухе шпагата.

«Как она это сделала?» — обалдел певец, и его челюсть мгновенно поцеловалась с полом. Но девушка уже ловко вышла из своего акробатического этюда и теперь сидела на стуле, томно делая вид, что ей невыносимо жарко, и жеманно махала на себя ручкой в такт словам:

Подыми руки кверху, теперь расслабь их.

Девушка сложила ручки на коленях сведенных вместе ног, словно прилежная ученица, и грациозно потянулась рукой вниз. Она подцепила пальцами упавшую на пол во время трюка со стулом шляпу и, широко разведя ноги в стороны, целомудренно прикрыла ею свою промежность словно фиговым листочком. Затем медленно стащила резинку с волос, и темные кудри роскошным каскадом рассыпались по хрупким плечам. Она стыдливо отвернула голову от мужчины, затем вновь призывно и чувственно посмотрела из-под упавших на лицо тугих кудрей прямо в его сгорающие от желания глаза. Одним ловким движением нахлобучила шляпу на голову, плотно сомкнув при этом ноги.

Подразнив таком образом мужчину и вновь оставив его ни с чем, наедине со своими эротическими фантазиями, танцовщица грациозно поднялась со стула, повернулась к нему спиной и двумя резкими движениями, наконец, избавилась от блестящего жакета. Крутанув его пару раз в воздухе над головой, девушка отбросила жакет в сторону и обернулась через плечо на своего, учащенно дышащего от сладострастия, зрителя, послав в его сторону невинный воздушный поцелуй. Майкл игриво улыбнулся и сделал вид, что поймал поцелуй своей рукой.

Ради тебя я и живу,

Ради тебя я и живу,

Ради тебя я и живу,

Ради тебя я и живу.

— все это время пел хрипловатый голос Джо Кокера.

Сладкая моя, шляпу можешь не снимать!

Танцовщица не вняла хриплым мольбам певца и, сняв шляпу с головы, широким жестом отбросила ее далеко в сторону. Затем она сделала несколько плавных, кошачьих шагов в направлении своего гостя, но в следующее мгновение резко и глубоко присела и, совершив неожиданный кувырок назад, опустилась на пол в полушпагате, согнув левую ногу в колене, а правую отведя четко назад.

Задержавшись в этой позе, девушка снова посмотрела прямо в глаза своему единственному зрителю, и Майкл медленно провел большим пальцем по своим губам, а затем показал им же знак: «Класс!» В ответ на это, она жеманно ему подмигнула и, прогнувшись назад, соединила ноги спереди, а затем резко развела в стороны, образуя ими в воздухе английскую букву V. После чего она медленно поднялась на ноги, повернулась к нему спиной и, сексуально виляя бедрами, вновь направилась к стулу.

Поравнявшись с ним, она толкнула его ногой, и стул с грохотом упал на сцену. Девушка резко развернулась, ухватилась обеими руками за узел ярко-красного галстука и несколькими резкими движениями развязала его, не забывая при этом эротично двигаться, мило дуть губки и откровенно стрелять ярко накрашенными глазками в сторону мужчины.

Мужчина в свою очередь был совершенно опьянен происходящим, он уже был полностью во власти прекрасной танцовщицы, не в силах устоять перед ее одновременной детской милашностью и бьющей через край агрессивной сексуальностью. И в этот момент Майкл окончательно осознал, что Наташа танцует для него не просто эротический танец. Что это не банальный приват сексуальной танцовщицы для мужчины, который выбрал ее себе на потеху.

Наташа скопировала не только его сценический костюм, она довольно точно повторяла все его ужимки, жесты, манеру подать себя, его умение завести стадионы, разогнать толпу до самого пика, а затем оставить ни с чем. И вот этот его, растиражированный всеми СМИ, невинный взгляд мультяшного олененка, который тщательно скрывал бушевавшие в его душе нешуточные страсти…

Определенно, это был не просто танец, это была целая философия под названием: «Красив. Непорочен. Сексуален. Недосягаем». Девушка танцевала его самого, его страсть, его одержимость, четко показывала своей мимикой двойственность его натуры: скромность и сексуальность одновременно.

Злые языки болтают всякое.

Верно, они разлучат нас.

На словах «языки болтают» Наташа зажала галстук в зубах, опустилась на четвереньки и поползла к нему, грациозно прогибая спину, словно красивая хищная кошка и гипнотизируя его своим откровенным изумрудным взглядом. Мужчина почувствовал, что настроение танцовщицы вновь сменилось, она стала еще раскованнее, сексуальнее и решительнее, и от этого у него невыносимо закружилась голова, все тело налилось приятной тяжестью, а в штанах стало до неприличия тесно.

Они не верят в мою любовь.

Девушка подползла к самому краю сцены, совсем близко к нему и, сев на колени, взяла в руки галстук.

Они не знают, что такое любовь.

Скрутив галстук в воздухе наподобие жгута, она переместилась с колен на корточки, закинула перекрученную вещицу на шею мужчине и, широко разведя колени в стороны, резко притянула голову мужчины к своей промежности.

Майкл инстинктивно ухватился пальцами за ее колени и глупо хихикнул, поднимая на нее свой горящий взгляд. «Класс, детка…» — прошептал он одними губами, осторожно поглаживая ее ноги в сетчатых колготках. Его проворные пальцы быстро забирались все дальше и дальше, пока она, крепко зажав концы галстука в кулаках, водила им из стороны в сторону, создавая дополнительное, приятное давление на шею мужчины, со всей страстью заглядывая в его почерневшие глаза. Когда его ладони коснулись внутренней поверхности ее бедер, девушка резко оттолкнула его от себя с такой силой, что он почти упал обратно в кресло.

Они не знают, что такое любовь,

А я знаю.

Девушка низко наклонила голову вперед, раскачивая ею из стороны в сторону, словно подметая своими длинными волосами пол, и резко запрокинув голову назад, схватилась обеими руками за свою футболку возле самой горловины. Издав грозный, хищный рык, она рванула ее на две части, обнажая перед горящим мужским взором черный блестящий бюстгальтер. Играясь руками со своими длинными волосами, то убирая их от лица, то вновь прячась от него в упругих, черных кудряшках, танцовщица медленно поднялась на ноги, оставив разорванную майку на себе, что добавляло еще большей чувственности и порочности ее образу.

Она отошла немного вглубь сцены и вдруг заскользила по полу весьма приличной лунной походкой, в завершении которой совершила несколько быстрых оборотов вокруг своей оси и встала на носочки. Опустившись на полную стопу, она повернула голову на мужчину и мило ему улыбнулась.

Шуточный финал танца немного разрядил накалившуюся до предела атмосферу между ними, но Майкл прекрасно понимал, что растекающаяся внутри него огненная лава может быть потушена только одним-единственным способом: с помощью ее прекрасного, желанного тела.

Музыка стихла, и в зале повисла звенящая тишина. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Слышно лишь, как двое людей тяжело дышат в унисон, попутно борясь со своими желаниями.

По первоначальной задумке, сразу же после танца, Наташа планировала сбежать из кинотеатра, подобно тому, как и сам Майкл удирал после каждого своего концертано от огромной толпы поклонников. Но теперь этот план ей казался весьма жестоким по отношению к певцу. Она всей своей разгоряченной от страстных танцев кожей чувствовала его вожделение и решила поменять финал их встречи.

Небрежной, сексуальной походкой она двинулась обратно к нему, на ходу соблазнительно поигрывая на себе порванной футболкой, подошла к саму краю сцены и опустилась перед ним на четвереньки.

— Только не трогай шляпу, — томно выдохнула она и, аккуратно сняв федору с его головы, потянулась к нему губами за поцелуем.

Майкл с готовностью подался ей навстречу, но когда их губы оказались в опасной близости, девушка внезапно положила шляпу ему на лицо и сильно надавила рукой сверху, откидывая его обратно на спинку кресла. Майкл хрипло рассмеялся и мгновенно сдернул шляпу со своего лица. Девушка крутанулась на попе, сев ногами вперед, и резко развела их в стороны, представ перед мужчиной во всей красе.

Она задержалась в такой позе на некоторое время, и Майкл не удержался перед соблазном прикоснуться к ней. Он наклонился вперед, и его руки заскользили по ее ногам от щиколоток, по внутренней стороне стройных бедер к самому центру. Когда он был почти у цели, танцовщица скинула с себя его горячие ладони и, оттолкнувшись обеими руками от деревянного пола, спрыгнула со сцены прямо на него.

Майкл от неожиданности вздрогнул всем телом и испытал дикий приступ панического ужаса: если бы она с размаху села на него, то боль в паху была бы поистине адской. Но Наташа аккуратно затормозила в нескольких миллиметрах от его бесстыже топорщащейся ширинки и плавно опустилась своей промежностью на его напряженный до предела член, которому давно уже было болезненно тесно в плену узких классических брюк.

 — Черт, Наташа, что ты творишь… остановись, прошу, или я сейчас просто взорвусь… — взмолился он, ощущая, как ее промежность все быстрее трется о него.

— Как скажете, сэр, — она послушно прекратила двигаться, скромно опустив глазки вниз, и от ее покорного вида по его телу пробежала острая чувственная волна.

Но Майкл не хотел прекращать эту игру, которая, по его мнению, в действительности только начиналась. Совсем не хотел. От Наташи веяло такой вседозволенностью, продажностью и порочностью, что у него напрочь сносило крышу от примитивных, плотских желаний. Он уже на несколько раз прокрутил в своей голове, на каких поверхностях и в каких развратных позах он будет заниматься с ней любовью всю оставшуюся ночь.

Он перевел свой пылающий взгляд на ее шею и решительно провел пальцами вдоль ее ключиц, к плечам.

— Сколько будет стоить провести ночь с тобой? — севшим от вожделения голосом поинтересовался мужчина, не отрывая своего пылающего взгляда от великолепной женской груди.

— Вы имеете в виду всю ночь, сэр?

— Да, именно.

— Боюсь, это будет стоить очень дорого, сэр… — всё тем же покорным тоном, от которого он терял последние, жалкие остатки своей выдержки, отозвалась девушка. Ее такую он желал еще больше.

Певец цинично хмыкнул и, не отрывая голодного взгляда от ее лица, протянул руку в сторону и на ощупь нашел свою красную кожаную куртку. Совершенно случайно в верхнем кармане у него есть две пачки наличных, по пятьдесят тысяч долларов каждая. Именно поэтому, он прихватил куртку собой, не оставив валяться на траве с другими предметами его гардероба. А что подумают на утро его садовники, обнаружив его одежду? Да пофиг, что они подумают…

Он дрожащими от нетерпения руками рванул серебристую молнию, достал из внутреннего кармана деньги, показал обе пачки девушке и, медленно проведя «зелеными» по ее плоскому, подтянутому животу, оттянул с женского бедра верхний край нижнего белья в сторону и сунул туда деньги.

— Надеюсь, этого будет достаточно?

— Вполне, сэр. Вы очень щедры, сэр.

Певец нетерпеливо облизал свои пересохшие губы, и широкие мужские ладони легли на черные блестящие треугольники сценического лифчика и требовательно сжали упругую девичью грудь. Затем мужчина грубо обхватил рукой ее затылок, властно притянул к себе и впился в соблазнительные, алые губы горячим, жадным поцелуем.

— Целовать в губы нельзя, сэр, — задыхаясь от нехватки воздуха произнесла девушка.

— Я заплатил достаточно, чтобы делать с тобой все, что захочу и целовать туда, куда захочу, надеюсь, тебе это понятно? — его глаза злобно сверкнули в сторону девушки.

— Да, сэр, — покорно произнесла танцовщица, вновь скромно опустив глазки.

— Что ты делаешь со мной, детка, — неожиданно взвыл певец, не в силах больше выдерживать этой ее игры в покорность и послушание. — Я сейчас просто сдохну от… избытка чувств.

Его руки нежно поглаживали ее ноги, хотя тело давно жаждало огня и страсти, а не этих милых посиделок у него на коленях.

Неожиданно Наташа быстро поднялась и отошла от певца на «безопасное» расстояние, чем мгновенно привела его в ярость. Ослепленные желанием мужчины все одинаковы…

— Да какого члена! Я же заплатил! Вернись сейчас же обратно! Вернись немедленно, кому сказал! — в гневе шипел он, пытаясь ухватить ее руками и усадить обратно к себе на колени.

 — Еще один танец за счет заведения… в знак благодарности за вашу щедрость, сэр.

Это был экспромт чистой воды. Совсем недавно Наташа кое-что узнала. Кое-что неприятное и неправильное. Увидев огромную сумму денег у него в руках, она решила с помощью танца намекнуть Джексону, что оказалась в курсе того, о чем знать не должна. Поймет ли он?

Наташины руки плавно заскользили по плоскому животу влево, к бедру, все ближе подбираясь пальчиками к двум заветным пачкам с наличностью, которые непристойно торчали вверх из-под черной эластичной ткани.

Она медленно достала деньги из-за широкого края своих трусиков — сначала одну, потом вторую — взяла по одной пачке в каждую руку и пару раз хорошенько тряхнула ими в воздухе, словно мексиканскими маракасами.

Высокий мах прямой ногой до самой головы и резкое складывание вперед, к ногам. Девушка прижала обе пачки широкой стороной к шелковистой поверхности капроновых колготок и томно повела деньгами вверх, от щиколотки к колену…

Резкий подъем головы, прямой страстный взгляд глаза в глаза. Женские руки продолжили свое чувственное движение наверх, вырисовывая пачками замысловатые узоры на теле. Затем девушка поднесла деньги к лицу и полной грудью, с наслаждением, вдохнула их запах.

 — Я еще говорят, что деньги не пахнут… пахнут… еще как пахнут, — томно произнесла она и начала соблазнительно водить банкнотами по своей шее, постепенно спускаясь вниз, к ключицам. — Они пахнут властью…

Она медленно провела деньгами по ключицам: от шеи к плечам, затем обратно.

 — Кровью.

Зеленые бумажки плавно заскользили по ее загорелой коже к красивой женской груди.

 — Похотью.

Еще ниже, от груди к пупку.

 — Людскими страстями.

Одна ее рука соскользнула вместе с банкнотами в эластичные трусики, а другая переместилась на аппетитные женские ягодицы.

 — Сексом, — она пару раз совершила абсолютно развратные движения рукой, той, что находилась спереди, с наслаждением наблюдая за мужской реакцией.

 — Желаниями.

Она вытащила деньги из трусиков и поднесла пачку к лицу. Ухватившись зубами за резиночку, которой были перехвачены деньги, она медленно стащила ее в сторону.

 — Для чего людям деньги, мм..? — она выплюнула резинку, подбросила пачку вверх, и деньги разлетелись по всему кинозалу, усеивая собой красное ковровое покрытие. То же самое она проделала и с другой пачкой.

 — Для чего тебе деньги, Джексон? Скажи мне? — по кошачьи грациозно она направилась прямо к нему. — Разве на них можно купить себе любовь? Счастье? Здоровье? Жизнь?

Она облокотилась ладонями о его колени и посмотрела прямо ему в глаза.

Money…/ Деньги

— томно пропела она, сексуально виляя при этом своими бедрами.

Lie for it / Лгать ради них,

Spy for it / Шпионить ради них,

Kill for it / Убивать ради них,

Die for it / Умереть ради них…

Ее чувственный, с хрипотцой голос опьянял его безо всякого вина. Ее руки, плавно скользящие по его телу, обжигали его кожу даже сквозь одежду. Ее глаза — целая Вселенная, смотрящая на него в упор и пытающаяся донести скрытый смысл всего, что происходит между ними в этом полутемном кинозале…

So you call it trust / Ты называешь это доверием,

But I say it’s just / Но я скажу, что это всего лишь

In the devil’s game / Дьявольская игра

Of greed and lust / Жадности и похоти.

They don’t care/ Им все равно,

They’d do me for the money/ Они бы убили меня ради денег.

They don’t care / Им плевать,

They use me for the money/ Они используют меня ради денег…

Небеса и преисподняя разверзлись перед ним, поглощая целиком его тело и душу. Внутри него адовым пламенем кипели страсть и… страх. Она что-то знает. Она пытается его предупредить, но о чем? Что деньги и людская жадность погубят его? Что ему необходимо быть осторожнее в своих желаниях? Что?? Деньги… Убийство… Убийство за деньги… Заказное убийство…

Мужчина судорожно сглотнул, обливаясь холодным потом. Она знает? Кто она для него — смерть или спасение? Время словно остановилось…

«Он испугался. Я чувствую этот дикий, животный страх, исходящий от него. Но понял ли, что я все знаю или решил, что это всего лишь простое совпадение?»

Молча. Глаза в глаза. Два сердца. Два дыхания. Синхронно. В унисон. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Вдох… «Она не может ничего знать об этом. Это абсолютно исключено. Мне обещали». Выдох…