No Ordinary Love III

Я чувствую тебя
Во всём…
В каждой реке, которая может течь,
В каждом зерне, которое ты могла посеять.

Я чувствую тебя
Каждой веной,
В каждом биении моего сердца,
В каждом моем вдохе.

Я чувствую тебя,
Так или иначе,
В каждой слезе, которую я проливаю,
В каждом слове, которое я никогда не произнесу…

Я чувствую тебя…

I feel you. - Schiller

***

Наташа еще несколько минут с нежностью смотрела на мирно спящего Майкла, затем села в кровати и сладко потянулась, жмурясь от удовольствия. Бирюзового цвета шелковая простыня тихо соскользнула вниз, обнажая ее безупречное, гибкое тело. Девушка томно улыбнулась, ощущая, как приятно ноет каждая мышца после долгого, чувственного секса. Ей казалось, что ее кожа горит нестерпимым огнем, храня воспоминания о каждом жадном или трепетном поцелуе и ненасытных мужских ласках. Майкл горячий, очень горячий парень, настолько горячий, что просто… Просто бодрящий душ сейчас ей жизненно необходим.

Бросив еще один нежный взгляд в сторону спящего мужчины, Наташа тихо поднялась с кровати и, подхватив с пола свои черные кружевные трусики и белую классическую рубашку певца, как была нагишом прошла в ванную комнату. Она передвигалась плавно и бесшумно, стремясь не нарушить сладкий сон любимого, и тихо проскользнув в просторное помещение, предназначенное для водных процедур, аккуратно прикрыла за собой дверь.

Развернувшись спиной ко входу, девушка сделала пару шагов вглубь ванной комнаты и, небрежно бросив нижнее белье и рубашку на невысокий, кремового цвета пуфик, направилась прямиком к огромной душевой кабине в стиле ампир: с высоким поддоном из натурального марокканского мрамора, с бронзовыми патинированными барашками кранов причудливой, изогнутой формы и прочими восхитительными наворотами «под царскую старину». Хозяин этого дома питал необыкновенную слабость к пышному дворцовому стилю, и это чувствовалось во всем: ванная комната выглядела роскошно и, даже, откровенно пафосно.

Проходя мимо, девушка бросила взгляд на широкое витражное окно, возле которого располагалось большое, квадратной формы, джакузи. На фоне его девственной белизны резко выделялся позолоченный смеситель в форме расправившей в стороны крылья Царевны — Лебедь, на голове которой красовалась корона с большим, прозрачным кристаллом Swarovski. Наташа задержала свой взгляд на прекрасной, застывшей в драгоценном металле птице, аккуратно присела на край огромной ванны и мечтательно перевела взгляд за окно.

Их счастливый смех отражался от высокого потолка и стен просторного помещения. «Майкл, это и есть твой сюрприз?» — спросила она, когда он, поддерживая ее за плечи, подвел к самому краю джакузи. В ответ мужчина лишь многозначительно хмыкнул. «Что это?» — Наташа наклонилась и потрогала руками благоухающие лепестки чайных роз, которые устилали поверхность настолько плотным ковром, что из-за них совершенно не было видно, чем наполнена почти до самых краев чаша ванны. «Это шампанское. Говорят, ванны из этого напитка очень полезны для кожи», — довольно промурлыкал в ответ певец.

Девушка резко отдернула руку и, выпрямившись, развернулась лицом к мужчине. «Шамп…» — она не успела договорить, так как Майкл неожиданно и крепко схватил ее за плечи и резко опрокинул в ванну. Тут же раздался веселый женский визг, а вслед за ним характерный всплеск от падающего в хмельную жидкость тела. Шампанское в мгновение ока «вышло из своих берегов», подтопив пол возле джакузи, что заставило мужчину резво отскочить назад и весело рассмеяться. «Джексон, ты угробил мое любимое платье от Roberto Cavalli», — смеялась Наташа и тщетно пыталась обрызгать игристым напитком певца, который каждый раз ловко уворачивался от нее, заливисто при этом смеясь.

Внезапно остановившись, он громко и четко хлопнул два раза в ладоши, и ванная комната мгновенно погрузилась в темноту. В непроглядной тишине он услышал тихий всплеск и поинтересовался: «Ну как ты там, русалка?» «Русалка нормально, только ничего не вижу», — игриво отозвалась она. В полной темноте раздался еще один громкий и четкий хлопок, и комната озарилась мягким, интимным светом. «Вау…» — Наташа от удивления даже свесилась через край ванны, наблюдая, как десятки крошечных светильников, которыми был буквально усеян каменный пол, переливаются и мерцают, откидывая на стены причудливые тени. «Как ты это сделал?» — выдохнула она и подняла на него полные восхищения глаза.

«Волшебство», — голосом, полным таинственности, произнес Майкл, неспешно развязывая тонкий красный галстук и небрежным жестом бросая его на пол. — «Магия», — его тонкие, красивые пальцы начали расстегивать маленькие позолоченные пуговицы на шелковой рубашке. — «Фокус», — обнаженный по пояс, он приблизился к ванной и медленно опустился рядом с ней на колени. — «Называй как хочешь…»

Наташа коснулась пальцами точеной мужской скулы, наблюдая при этом, как в больших, темных глазах, словно звезды в ночном небе, пляшут маленькие, загадочные огоньки. «Иди ко мне…» — прошептала она и коснулась его губ чувственным поцелуем…

Майкл тихо постанывал и сжимал ее хрупкие плечи своими широкими ладонями, наблюдая за тем, как девушка медленно и эротично слизывает шампанское с его кожи. Он давно избавил ее от мокрого, липкого платья и нижнего белья, оставив в одних лишь драгоценностях, которые восхитительно переливались на ее идеальном теле в мерцающем свете ночников.

Шампанское было слегка прохладным, но они совершенно не замечали этого, нежно и чувственно лаская друг друга. Майкл посадил девушку верхом на себя, лицом к лицу, и, периодически плеская шампанским ей на грудь, шею и ключицы, нежно слизывал хмельную влагу языком, дразнящими движениями поигрывая пальцами с набухшими сосками и засасывая ртом дурманущую, пахнущую изысканным алкоголем кожу.

Наташа зачерпнула ладошкой игристый напиток, поднесла ее к губам и аккуратно набрала в рот содержимое. Мужчина, прекрасно понимая, что она хочет сделать, слегка приоткрыл свой рот, и девушка подарила ему медленный, томный поцелуй, одновременно переливая в рот мужчине шампанское. «Пей…» — прошептала она и вновь зачерпнула ладонью из ванны и напоила его с помощью своего рта. Он послушно проглотил опьяняющую жидкость, часть которой так вкусно и манко потекла по уголкам его соблазнительного рта и ямочке на подбородке, что девушка тут же с наслаждением слизала алкоголь языком. После, она слегка отстранилась от него, чтобы он мог любоваться ее волнующим, сексуальным телом, приподняла бедра, медленно впуская его в себя, и начала плавно, чувственно двигаться.

Откинувшись в сладкой истоме на бортик ванной, Майкл страстно сжимал ее груди в своих широких ладонях, наблюдая, как чарующе переливаются камни в драгоценном колье в такт движениям ее бедер. Когда сексуальное напряжение начало нарастать с невероятной, головокружительной быстротой, все сильнее требуя желанной разрядки, он грубо схватил ее рукой за рубиновый «ошейник» и властно притянул к себе. Ее лицо оказалось на одном уровне с его, и они, едва касаясь, громко стонали друг другу в губы, время от времени страстно ласкаясь языками. «Трахай меня, детка… прошу, трахай… трахай меня быстрее… еще…» — умолял он ее сквозь их протяжные, чувственные стоны.

В какой-то момент их соития он неплотно прикрыл глаза так, чтобы все же видеть ее восхитительное тело и красивое лицо и полностью отдался ощущениям. Пары алкоголя дурманили разум, ее страстные движения сводили с ума, кроваво-красные рубины загадочно переливались в мерцании огней, превращая все происходящее в прекрасный, эротический сон...

Так хорошо…
Так волшебно…
Так божественно...

Внезапно он подался ей навстречу и, подхватив руками под ягодицы, резко вышел. Он усадил ее на край ванны и, поочередно страстно покусывая зубами ее затвердевшие соски, проник сразу тремя пальцами в ее загоряченное лоно.

 — Детка, это так прекрасно… Я не хочу, чтобы это заканчивалось… — шептал он, в исступлении целуя ее влажную кожу.

Наташа крепко ухватилась за бортик ванной обеими руками и, сильно запрокинув голову назад, громко стонала от невероятного кайфа, который дарили его умелые пальцы. Он ласкал ее, заставляя извиваться и кричать от наслаждения, опасно балансируя на самом пике сексуального экстаза.

Когда он был уже не в силах слышать ее чувственные всхлипы и стоны, абсолютно опьянев от происходящего, певец развернул ее к себе спиной, рывком наклонил грудью к самому бортику джакузи и овладел ею сзади так страстно и мощно, что от его напора она сильно прогнулась в спине, одновременно запрокидывая голову назад и едва успевая ухватиться за гладкий, скользкий край ванны. Он ритмично двигался в ней, придерживая одной рукой за талию, а другой с силой сжимая в кулаке ее длинные, мокрые волосы. Она закинула согнутую в колене ногу на бортик и сладострастно двигала бедрами ему навстречу, помогая приблизить чувственный финал.

Совершив еще пару движений, они в унисон закричали от дикого, животного удовольствия, и их тела почти одновременно начали содрогаться от продолжительного, фееричного оргазма, пока они протяжно стонали, громко выкрикивая в раскаленный от их страсти воздух имена друг друга… «Тебе понравился мой сюрприз?» — спросил он, когда они лежали в кровати, тесно прижимаясь утомленными телами и нежно обнимаясь. «Очень. Это было волшебно», — честно призналась она и прикрыла свои глаза, проваливаясь в дивный сон».

Наташа мечтательно улыбнулась своим чувственным воспоминаниям, медленно провела пальцами по краю джакузи и, грациозно поднявшись с бортика, наконец, пошла в душ.

Она стояла с закрытыми глазами под прохладными водяными струями и чувствовала, как вода уносит нестерпимый жар из ее тела, и кожа постепенно успокаивается. Бьющие из душа струйки быстрыми, неровными ручейками устремлялись вниз по ее телу, лаская девичью шею, грудь и живот, сливаясь вместе между ее стройных ног, и скатывались вниз, закручиваясь в стремительную воронку и навсегда исчезая в сливном отверстии. Наташа открыла глаза, взяла гель для душа, выдавила немного себе на ладонь, и ее руки медленно заскользили по женственным изгибам ее прекрасного тела, разнося ароматную, воздушную пену по коже и волосам. Девушка вновь прикрыла глаза, вдыхая чарующий аромат парфюмированной дымки, и полностью сосредоточилась на своих неспешных, чувственных движениях, стараясь ни о чем больше не думать. Но не думать у нее не получалось.

Вздохнув, она облокотилась спиной о стеклянную стенку душевой кабины и медленно провела руками от шеи вниз, к груди, по-прежнему не открывая своих прекрасных глаз. После чего сползла спиной по влажной стене, села в позе лотоса на мраморном полу и, задумчиво закусив нижнюю губу, начала размышлять о Майкле. О том, что она любит его. Любит давно. Любит любого. Любит неидеального, полного метаний и противоречий. Любит даже тогда, когда он просто невыносим, когда обижен и зол на весь мир.

Но она всегда видела, что он хочет стать лучше ради нее. Стать лучшим для нее. Он не побоялся показать ей свой «север». То, чего страшился и избегал в себе сам. Он доверил ей то, что не доверял никогда и никому. И она не предаст его. Чтобы не случилось, она будет держать его за руку и никуда не отпустит, только если он сам этого не захочет.

С печальным вздохом она открыла глаза, медленно перевела свой взгляд вниз и стала смотреть, как быстро исчезает воздушная мыльная пена в сливном отверстии поддона из голубого марроканского мрамора. Наблюдая за бешеной водяной воронкой, Наташа вдруг подумала, что также легко и с большим удовольствием смыла бы с себя многое из своего прошлого. Особенно свою чертову работу и всех предыдущих мужчин. Уже не в первый раз она жалела о том, что не досталась Майклу чистой и невинной, и о том, что он не стал ее первым мужчиной, но сегодня это чувство сожаления было острым, как никогда. Ей казалось, что лишь сейчас, после того, как она встретила Джексона и пробыла с ним в романтических отношениях более пять лет, она начала наконец понимать, что такое истинная, всепоглощающая любовь женщины к мужчине…

«Зафар. Зачем ты снова появился в моей жизни. Что тебе надо от меня? Что тебе надо от Майкла?» — мысленно простонала девушка, легко воскрешая в памяти образ жгучего, самоуверенного красавца и их недавнее общение в самолете. Чем больше она думала обо всем этом, тем больше склонялась к тому, что Зафар Хариф объявился вовсе неслучайно. Ему что-то было нужно от нее, но что? Ведь уже прошло больше одиннадцать  лет…

Наташа с печальным вздохом поднялась на ноги, выключила воду, вышла из кабины и сделала несколько шагов по теплому и шероховатому каменному полу, оставляя за собой нечеткие, влажные следы. Она не стала оборачиваться полотенцами, и вода капала с ее распущенных, длинных волос, оставляя дорожку из маленьких, прозрачных клякс на благородном натуральном травертине.

На мгновение девушка замерла перед большим зеркалом в массивной позолоченной оправе, по углам которой красовались милые фигурки игривых ангелочков и, подмигнув одному из них, придирчиво взглянула на свое отражение. Стройное, подтянутое тело, без единого намека на лишний вес, целлюлит и прочие женские кошмары. «Когда-нибудь я стану толстой, старой и страшной, и Майкл найдет себе другую, помоложе, с упругой грудью и подтянутой задницей», — ухмыльнулась она себе в зеркале и состроила уморительную гримасу. Конечно же она так не думала. Прежде всего, Джексона в человеке интересовала его душа. Впрочем, ее собственная душа была далека от кристальной чистоты и невинности…

Наташа отошла от зеркала и быстро надела на себя женственное кружевное белье и строгого покроя мужскую рубашку. В ее распоряжении всегда были все свежие сорочки и футболки певца, но она неизменно предпочитала надевать на себя ту, что носил до этого он. Потому что ничто на свете не сравнится с волнующим запахом любимого мужчины.

Наташа улыбнулась своему отражению в зеркале над раковиной и, начала тихо напевать, застегивая при этом маленькие малахитовые пуговицы:

Я хочу, чтобы вы знали,

что я начинаю с человека в зеркале.

Я прошу его измениться.

Ни одно послание не может быть яснее:

Если вы хотите, чтобы мир стал лучше,

Посмотрите для начала на себя и

изменитесь, эй!

.......

Майклу снится, что он репетирует какой-то очень сложный концертный номер, но при этом испытывает ощущение эйфории и, буквально, вселенского счастья. Ему кажется, что он стоит на пороге чего-то очень важного, близок к осуществлению еще одной своей заветной мечты. Зал, в котором проходит репетиция, небольшой, но очень красиво исполнен. В интерьере очень много золота и красного цвета. Красный. Один из его любимых цветов. Он совершает быстрое вращение вокруг себя, чтобы в конце элемента привычно встать на носочки. Не закончив танцевальное па, он слышит душераздирающий крик и, вздрогнув от сильного испуга, оборачивается на звук и оказывается в другом помещении…

Наташа улыбнулась еще одному ангелочку, который был размещен на одной из стен ванной комнаты в виде большого гипсового барельефа.

Амурчики, ангелочки, херувимчики и прочая подобная милота в больших количествах была изображена на картинах в доме, украшала посуду и столовые приборы, красовалась на банных полотенцах, в виде статуй в холлах и садовых скульптур в парках Неверлэнда. Зачастую и сам знаменитый хозяин ранчо сильно смахивал на потешного, невинного ангела, которого так и хотелось потрепать за щечку в приступе умиления.

Оставив открытым окно в насыщенном влагой помещении, девушка вышла из ванной комнаты, на ходу интенсивно взбивая руками распущенные, мокрые волосы. Тихо, чтобы не разбудить спящего мужчину, она направилась к своей небольшой дорожной сумке. И вдруг громкий вопль ужаса, раздавшийся со стороны кровати, заставил ее быстро развернуться и буквально в два прыжка оказаться рядом с Майклом.

В момент, когда она осторожно коснулась пальцами его груди, желая разбудить, он сам открыл свои, полные панического ужаса глаза, а с его губ сорвался еще один леденящий душу крик.

 — Майкл, дорогой, все хорошо.

Наташа хотела обнять его, но мужчина резко сел в кровати и, выставив перед собой руки, начал пристально разглядывать свои ладони.

— Это… это было так… реалистично.

— Ты о чем, Майкл? Что реалистично?

— Там… было столько много крови… — он словно и не слышал ее вопроса, продолжая взглядом безумца рассматривать свои руки. — Моя рубашка, руки… все в крови… мне кажется…

Он, наконец, перевел свой взгляд на нее, и в его глазах заблестели слезы.

 — О Боже, детка… — с дрожью в голосе прошептал он, и Наташа крепко прижала его к себе, нежно поглаживая по спине в попытке успокоить.

— Что? Что тебе кажется? — осторожно поинтересовалась она.

— Что ты умерла… — Майкл всхлипнул и еще крепче прижал девушку к себе. — Ты умерла в моем сне.

— Я здесь, с тобой, Майкл. И я живая, видишь? Живая. Это всего лишь сон. Ты просто сильно переутомился. Твой мозг измучен бессонницей. Спи, а я полежу рядом с тобой. Буду охранять твой сладкий сон от кошмаров.

Она уложила мужчину обратно в постель и прилегла рядом, ласково поглаживая его по голове.

— Завтра, — произнес певец в полусне.

— Что будет завтра, Майкл?

Но тот уже тихо сопел, доверчиво уткнувшись носом в ее плечо. «Завтра, значит, — улыбнулась Наташа, убирая непослушные кудряшки от его лба. — Что же вы опять задумали, мистер?»

Следующие несколько часов, пока Майкл спал, Наташа провела рядом с ним, в постели. Сон мужчины был прерывистым и неспокойным, он часто всхлипывал, вздыхал и что-то бессвязно бормотал во сне. Каждый раз, когда девушка пыталась встать, чтобы ненадолго отлучиться, Майкл тут же начинал шарить рукой по кровати в ее поисках и успокаивался лишь тогда, когда вновь ощущал тепло ее тела рядом с собой. «Я так сильно люблю тебя, Джексон… Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое», — она вспомнила его сон и горько улыбнулась. Если будет надо, она умрет за него, не раздумывая. Но он не должен об этом знать…

Наташа ощутила, как слезы катятся по ее щекам. Майкл, словно почувствовав ее подавленное состояние, тяжко вздохнул во сне и следом недовольно наморщил нос. «Прости… Прости, Майк… Я больше не буду плакать… не буду». — Она осторожно погладила мужчину по плечу, другой рукой утирая слезы из глаз.

Как только она перестала плакать, сон певца стал более или менее спокойным.

***

Мужчина окончательно пробудился от длительного сна лишь в девятом часу вечера. Он долго и часто хлопал глазами в недоумении, тщетно силясь понять, какое сейчас время суток. Певец сейчас сильно напоминал девушке милого, растерянного котенка, который потерялся в этом большом и страшном мире, что заставляло ее улыбаться от умиления и нежности к нему.

— Майк, что насчет ужина? —  поинтересовалась она, когда мужчина окончательно отошел ото сна.

— Какой ужин, Ната? Ночь на дворе! —  проворчал он, изображая недовольство. — У меня съемки клипа и мировой тур скоро. Я на диете.

— Интересная у тебя диета — морить себя голодом. Я приготовлю что-нибудь легкое и низкокалорийное. Отказы не принимаются.

Девушка, невинно чмокнув его в щечку, выпорхнула из кровати и, слегка пританцовывая, направилась на кухню.

После легкого, как и обещала Наташа, ужина они удобно устроились в гостиной перед огромным телевизором.

 — Ну вот, я объелся, — капризным тоном протянул певец, лениво развалившись на широком диване.

 — Объелся? Двумя листиками салата и стаканом апельсинового сока? —  беззлобно поддела его Наташа, присаживаясь рядом с ним на диван и держа в руках стопку плотных листов с черно-белыми рисунками карандашом.

 — Не приуменьшай, — проворчал в ответ певец.

 — Ну хорошо, хорошо. Четыре листика салата и одна помидорка черри.

Девушка весело рассмеялась, шутливо получив от мужчины локтем в бок, и принялась неторопливо листать рисунки, внимательно их разглядывая.

 — Боже, Майкл, это прекрасно. Просто восхитительно, — восторженно комментировала она. — Они превосходны, я хочу их все. У тебя талант, — с этими словами она потянулась к мужчине и нежно поцеловала в губы. — Огромный талант.

 — Ты говоришь в точности как моя мама… — не без тени гордости заметил певец. — Она тоже считает, что у меня талант. Дар от Бога. Мой отец неплохо рисует, Кэтрин говорит, что я унаследовал это от него, — она заметила, как при упоминании о Джозефе, на его напряженных скулах заиграли желваки.

— Между тобой и отцом опять что-то произошло? Не хочешь рассказать?

— Нет, — он отрицательно покачал головой. — Наши разборки с Джо касаются только нас двоих, и я не хочу втягивать тебя во все это дерьмо, — пару секунд он молчал, нервно закусив зубами нижнюю губу, а потом продолжил:

— Я дарю тебе все эти рисунки. Очень жаль, что я не могу нарисовать твой портрет, я бы с радостью это сделал.

— Мне тоже очень жаль, Майкл. Уверена, он был бы прекрасен. Где ты научился так рисовать?

— Нигде. Я самоучка. Правда, в последнее время я брал уроки у одного художника, Бретта -Ливингстона Стронга. Ты, кстати, должна помнить его.

 — Веселый, усатый дядька, с длинной кудрявой шевелюрой и в неизменном берете, как у французских уличных художников с Монмартра?

— Точно, — рассмеялся певец. — Это он.

Наташа улыбнулась, вспомнив забавную историю, которую рассказал ей Бретт во время одного из ужинов на ранчо. У него тогда жила собака породы маламут. Как-то Стронг зашел в студию и услышал гавканье. Заглянув на кухню, он увидел, что Майкл сидит на столе, среди посуды и горшков с цветами, в руках у него ручка и альбом для набросков, а собака бегает вокруг стола и лает на него. Бретт тогда рассмеялся, а Майкл сказал: «Он хочет поиграть!» «Интересно, подумал я, сколько он там уже сидит? Вот такая у Джексона любовь к искусству: он готов сидеть на столе и рисовать, несмотря ни на что», — подытожил свой рассказ Стронг, и они еще долго над этим смеялись.

Наташа положила голову Майклу на плечо и уткнулась глазами в телевизор. На экране шло юмористическое шоу, и в какой-то момент девушка начала тихо хихикать, находя его забавным.

— Ты же не любишь наш американский юмор? — подколол ее певец.

— Не люблю, — согласилась она. — Но эти парни очень даже ничего.

Следующие несколько минут Майкл наблюдал за смеющейся над экранными шутками девушкой и незаметно для самого себя погрузился в глубокие раздумья.

— О чем думаешь? — поинтересовалась она, осторожно дергая его за рукав.

— О том, что ты была права, — вздохнул он в ответ с оттенком легкой грусти.

— И в чем же? — искренне удивилась она.

— Да во всем… — он коротко чмокнул ее в макушку и крепко прижал к своей груди обеими руками. — И в том, что мы с тобой не созданы для обычной семейной жизни в том числе. Я бы хотел сказать, как здорово работать с девяти утра до шести вечера, затем поужинать часиков в восемь, развлекая себя разговорами ни о чем. Потом залипнуть перед сном в телик, заняться скучным десятиминутным сексом в миссионерской позиции и то, если кое у кого не будет болеть голова… Воскресный ужин с родителями, субботнее барбекю с друзьями, один раз в году отпуск на калифорнийском побережье.

— Какой ужас…

— Да уж. Я бы мог сказать, что хочу всего этого, но это было бы неправдой. И я… я был бы просто отвратительным мужем и отцом.

— Майкл, но это не так…

— К моему великому сожалению, это именно так, — он решительно кивнул головой и тоскливо вздохнул. — Я всю жизнь бежал от рутины, серости и обыденности и куда я прибежал в итоге?

— Ты и правда думаешь, что жизнь среднестатистического американца так беспросветно скучна? — произнесла девушка, слегка отодвигаясь от него и заглядывая в его откровенно расстроенное лицо.

— Не знаю… Я могу только предполагать. У меня никогда не было нормальной жизни. И у меня абсолютно чокнутая семья. Но ты знаешь, а ведь я мог бы сейчас работать где-нибудь на автозаправочной станции, если бы у меня не было этого моего главного дара — петь и танцевать. Кто знает, чем бы я вообще сейчас занимался.

Майкл пристально посмотрел ей в глаза и плавно обвел большим пальцем контур соблазнительных женских губ. Девушка поняла, чего он хочет от нее, и, медленно опустившись с дивана на пол, села перед ним на колени.

Мужчина расслаблено откинулся спиной на диван и, подперев своими длинными пальцами левый висок, наблюдал, как она расстегивает сначала кожаный, инкрустированный серебром пояс, затем молнию на его брюках. Он периодически посматривал на голубой экран и сдавленно смеялся над очередной удачной шуткой. «Действительно, неплохое шоу, Наташа права», — в какой-то момент подумал он. Певец еще пару раз сдавленно хохотнул, после чего его смешки плавно перешли в негромкие, сладострастные стоны.

Наташа проснулась от того, что все ее тело неприятно затекло. Они так и уснули в обнимку, на диване, перед телевизором. Она приподняла голову и осторожно повертела ей из стороны в сторону, желая размять задеревеневшие мышцы. Телевизор продолжал работать, озаряя комнату тусклым, голубоватым светом, и с его экрана лился мелодичный женский голос, поющий песню Шарля Азнавура о вечной любви.

Une vie d’amour
Que l’on s'était jurée
Et que le temps a désarticulée
Jour après jour
Blesse mes pensées

Вечная любовь,
Живу, чтобы любить
До слепоты
И до последних дней,
Один лишь ты,
Жить, любя… лишь тебя,
Навсегда…

— девушка тихо подхватила последние строки песни, и пропела их на французском, откровенно любуясь своим прекрасным, спящим мужчиной.

— Майк… Майкл, — тихо позвала она его, на что тот лишь недовольно сморщился в ответ, мужественно продолжая спать.

— Майк, просыпайся, милый. Здесь неудобно, пойдем в спальню.

— Мм… — отрицательно промычал тот.

Девушка улыбнулась и поднялась с дивана. Майкл тут же перекатился на бок, положил кулачки себе под подбородок и продолжил спать дальше. Она заботливо накрыла его пледом, выключила телевизор и, оставив одного в темной гостиной, поднялась в спальню на втором этаже.

«Вот так все и начинается, — проворчала она, скидывая с себя домашнюю одежду. — Сначала муж с женой спят в разных кроватях, а потом по отдельности едут в отпуск. Но нам с Джексоном это не грозит».

Она укрылась мягкой простыней и закрыла глаза.

Une vie d’amour
Que l’on s'était jurée…*

(*Вечная любовь, верны мы были ей… -перевод с французского).

***

Как же она любила просыпаться вот так, от его нежных поцелуев, которыми он неспешно покрывал каждый сантиметр ее тела…

Девушка лишь сильнее зажмурилась, ощущая прикосновение его пальцев к своей обнаженной коже, и спрятала лицо в большую мягкую подушку, в попытке скрыть свою довольную улыбку. Она проснулась несколько минут назад, от его нежных, трепетных поцелуев, которыми он не спеша осыпал ее плечи и спину, но не желала выдавать себя, стремясь продлить это сладкое утреннее удовольствие. И лишь когда его мягкие кудряшки начали щекотать ее ставшую особо чувствительной спину, Наташа не выдержала и тихо хихикнула. Она тут же почувствовала, как мужчина улыбнулся в ответ, и окончательно поняла, что скрывать и дальше факт ее бодрствования нет смысла.

— Доброе утро, Майкл, — с нежностью в голосе промурлыкала она, грациозно потягиваясь при этом, словно кошка.

— Доброе, — отозвался мужчина, не прекращая целовать ее.

Его язык оставил влажную дорожку на ее спине, спустился ниже, к пояснице, вычерчивая замысловатые узоры, и его зубы игриво прикусили ее нежную кожу.

В ответ она коротко простонала и участливо поинтересовалась:

— Как спалось?

— Прекрасно, — отозвался мужчина, прижимаясь к ней всем своим телом.

Наташа сладострастно закусила губу, явственно ощущая его желание, а затем произнесла волнующим голосом:

 — Мм… я хочу… возьми меня…

Он мягко толкнулся в нее и начал медленно, размеренно двигаться. От его чувственных движений Наташа начала тихо постанывать, уткнувшись лицом в подушку. Мужчина легко держал вес своего тела на практически выпрямленных руках, и только область его паха скользила по округлым женским ягодицам в такт ег возвратно-поступательным движениям. Он четко держал ритм, медленно и плавно двигаясь в ней. «Вот нигде не сфальшивит, нигде не собьется с ритма, паршивец», — Наташа игриво прикусила нижнюю губу и пошевелила бедрами, желая сбить его с толку. Но взамен получила лишь быстрый и влажный поцелуй чуть ниже лопатки.

— Мне нужно уехать по делам. Сразу же после завтрака, — внезапно произнес он.

— Почему ты мне сообщаешь об этом во время утреннего секса? — удивилась она.

— Нууу… я подумал, что так ты несильно расстроишься.

— Джексон, ты — засранец!

Она ловко сбросила его с себя. Майкл упал спиной в смятые простыни и совершенно не понял, как она умудрилась это сделать. В следующее мгновение девушка оседлала его сверху, и он быстро облизал пересохшие от возбуждения губы, при этом абсолютно не стесняясь рассматривая обнаженное женское тело.

 — Быстрее, детка… — простонал он, и его пальцы буквально впились в ее бедра.

Он перевернулся вместе с ней и снова оказался сверху. Их нежный утренний секс быстро перерос в страстный и раскованный. Они стонали на весь дом от наслаждения, отчаянно стремясь к финалу. «Я так скучал по тебе, детка…» — шептал он, пытаясь в одно-единственное слово «скучал» уместить всю свою любовь, нежность, боль и страсть…

Ее ответный любовный шепот, стоны и крики были самыми волшебными звуками для его тонкого, музыкального слуха. Это было настолько прекрасно, что невозможно передать словами. Надо будет использовать это в какой-нибудь песне*. Вот о чем он опять думает?

Майкл прикрыл глаза и тихо застонал. Так хорошо… Он мечтал о том, чтобы просто раствориться в ней. Раствориться в прямом смысле этого слова. Стать частью ее, единым целым. Он хотел читать ее мысли, знать все ее сокровенные тайны и мечты, чувствовать тоже, что и она, когда он занимается с ней любовью. Мужчина вспомнил свой кошмар и подумал о том, что не переживет, если ее вдруг не станет в его жизни…

Они достигли оргазма одновременно. Майкл громко застонал, почувствовав, как ее руки крепко сжимают его ягодицы, а промежность пульсирует, выжимая его до последней капли. Мужские пальцы бесцельно блуждали по простыням, сминая нежный шелк, который стал теплым и влажным от их разгоряченных тел, и в эту самую минуту был готов разрыдаться от счастья…

 — Не хочу никуда… — отрешенно произнес певец, который теперь лежал на спине рядом с ней, устремив свой взгляд в потолок.

— Так у тебя же дела.

— Не хочу никаких дел. Не хочу на работу, я хочу выходной, а лучше отпуск. С тобой.

— Майк… у тебя важные дела, которые не терпят отлагательства, — с укором в голосе, настойчиво повторила она.

В следующее мгновение он всем корпусом рванул к ней.

— Это, — он страстно сжал своими большими ладонями ее ягодицы, — важнее всего остального.

— Джексон, иногда ты бываешь просто невыносим, — нежно улыбнулась она, ласково играясь пальцами с его трогательными кудряшками, упавшими на лицо.

В следующее мгновение она сдавленно вскрикнула от неожиданности, когда мужчина резко перевернулся вместе с ней и впился в ее шею страстным поцелуем.

— Боже, Майк…какой же ты ненасытный…

— Я ужасно соскучился по тебе, детка…

— Майкл Джозеф Джексон! Ты любишь свою работу! Ты обожаешь свою работу! Ты сейчас поднимешь свою ленивую королевскую задницу с кровати и поедешь решать все свои важные дела, — пока говорила, девушка успела слезть с него и теперь, играючи, пыталась столкнуть певца с кровати, на что тот упирался, не оставляя ей ни малейшего шанса.

Они весело возились в постели еще какое-то время, пока она не поднялась с кровати, своими словами не оставляя ему выбора:

— Все, Джексон! А теперь в душ и завтракать!

— Я не хочу завтракать, — захныкал он, как капризный ребенок.

— Майкл, ну что это за странная диета — не есть совсем? — недовольно ворчала она на него, словно мать на нерадивое дитя. — Тебе нужна энергия. Много энергии. У тебя впереди очень много работы: съемки сразу нескольких клипов, подготовка к мировому туру, сам тур, а это огромные физические и эмоциональные нагрузки.

— Ты — моя энергия, моя пища, мой солнечный свет. Ты — мое всё, — произнес он, с удовольствием отмечая при этом, что ему безумно нравится ее забота о нем.

 — Ты мне красивыми словами зубы не заговаривай. Жду тебя в столовой через, — Наташа бросила быстрый взгляд на часы, — двадцать минут.

И, послав мужчине игривый воздушный поцелуй, девушка покинула спальню хозяина ранчо через потайной ход. Майкл улыбнулся ей вслед и с громким, радостным возгласом упал обратно в кровать.

***

Певец быстро спускался по ступенькам центрального дома в прекрасном настроении и бодром расположении духа. Одет он был как всегда безупречно, от него приятно пахло дорогим терпким парфюмом, а сам он излучал огромное дружелюбие и любовь ко всему миру.

Уже поравнявшись с машиной, он вдруг вспомнил, что забыл выпить те самые таблетки, но мгновенно принял решение не возвращаться, резонно заметив про себя, что оно, пожалуй, и к лучшему. Наташа была с ним; она была его наркотиком, болеутоляющим, снотворным, антидепрессантом — все в одном флаконе. Майкл улыбнулся своему оригинальному, как ему показалось, сравнению и, поздоровавшись с командой телохранителей, которые рассредоточились вокруг огромной черной махины, уселся в роскошный прохладный салон своего линкольна. Билл Брей тут же сел следом за своим подопечным, захлопнул тяжелую дверь, и машина плавно тронулась с места.

Сначала певец отрешенно смотрел в окно, пытаясь сосредоточиться на предстоящих важных делах в офисе. Но ему очень быстро надоело думать о нудной организаторской работе, все-таки он был создан совершенно для другого. Он был создан мечтать, фантазировать, творить, а душные офисы, многочасовые переговоры и бумажки с семизначными цифрами — это все не про него. Певец отвернулся от окна, и его взгляд рассеянно заскользил по просторному салону машины, пока, наконец, не зацепился за глянцевый журнал, одиноко лежавшиий возле позолоченной дубовой дверцы мини-бара.

Мужчина аккуратно приподнялся, прошел вперед по салону автомобиля и, плюхнувшись на светлое кожаное сиденье рядом с портативным баром, взял в руки глянец. Он быстро пробежал глазами крупный, броский заголовок, и его взгляд задержался на лице девушки, изображенной на обложке. В следующее мгновение ему резко стало дурно: его прошиб липкий, мерзкий, холодный пот, пальцы рук мелко задрожали, ему перестало хватать воздуха, чтобы нормально дышать. Он еще раз быстро перечитал огромный заголовок:

«Единственная дочь покойного короля рок-н-ролла Лиза Мария Пресли дала свое первое большое интервью».

Его взгляд вновь сосредоточился на красивом женском лице, затем он шумно выдохнул и, отбросив журнал в сторону, так его и не открыв, закрыл глаза и откинулся спиной на сиденье. В его голове прокручивалась одна и та же сцена из недавнего, странного сна. Голубоглазая девушка сидит с ним рядом на полу и участливо гладит по руке. Следом — робкий поцелуй, быстро переросший в горячий и страстный… Девушка из сна… Девушка с обложки… Дочь легендарного Элвиса Пресли… Так вот почему во сне ему показалось, что он где-то видел эту девушку раньше…

Весь день Майклу с трудом удавалось сосредоточиться на работе. Во-первых, он очень хотел домой, к Наташе. Во-вторых, Пресли все никак не шла у него из головы, и он пытался разгадать, к чему был тот сон. Он давно плюнул бы на все и рванул обратно в Неверлэнд, но откладывать решение важных вопросов по съемкам его клипа и предстоящему туру было дальше некуда. Да еще этот конкурс среди фанатов, главным призом в котором был ужин с ним прямо на месте предстоящих съемок In the closet. И зачем он только на это согласился? Он уже жалел о своем решении, хотя в глубине души был согласен со своим менеджментом, который убеждал его в том, что надо быть все-таки ближе к своим поклонникам, более земным, что ли, несмотря на всю его робость и закомплексованность. И, вообще, от одного ужина с фанатами от него не убудет. Певец вздохнул и поставил свою роспись под очередным финансовым документом. Мда… и все равно этот ужин его напрягал.

Но было еще кое-что, что заставляло его сильно нервничать и не находить себе места от волнения. Он запланировал сюрприз для Наташи и с минуты на минуту ожидал появления Билла Брея, который должен был подтвердить, что все готово. Так в делах, заботах, раздумьях и переговорах прошло уже несколько часов, а Брей так до сих пор и не появился.

Певец в который раз взглянул на настенные офисные часы и, вздохнув, взял в руки очередной документ. Контракт с Наоми Кэмпбелл на съемки в его мини-фильме. Предмет контракта, права и обязанности сторон, штрафные санкции, гонорар модели, райдер модели, все дела, бла-бла-бла. От сотрудничества с Мадонной все ж таки пришлось отказаться. Джанет после длительного телефона разговора с поп-королевой, тут же перезвонила своему звездному братцу и коротко сказала: «Майк, не делай этого». И он послушался. Впрочем, Мадонна с ее бредовыми идеями переодеть его в клипе в женщину, а самой нарядиться в мужчину, и без того отбила у него всякое желание находиться с ней на одной съемочной площадке.

Певец хмыкнул и уже хотел было поставить свою подпись под контрактом с чернокожей топ-моделью, как за дверью его кабинета послышалась какая-то шумная возня. Он вскинул голову, прислушиваясь к звукам, и вдруг дверь его кабинета резко распахнулась.

— Туда нельзя, он занят, — растерянным голосом пищала секретарша.

— Спокойно, Шана. Мне можно, — раздался в ответ уверенный мужской голос, и в кабинет певца решительно вошел высокий, стройный блондин.

Увидев его, Джексон отложил документ и ручку в сторону и поднялся из кресла навстречу своему давнему приятелю.

 — Бретт-Ливингстон, старина! Сколько лет, сколько зим! Как же я рад тебя видеть! —  Мужчины обменялись искренними улыбками и крепким дружеским рукопожатием. — Все в порядке, Шана, можете идти. Бретт, располагайся.

Бретт Стронг бесшумно опустился в кресло напротив певца, изящно закинул одну на другую свои длинные, обтянутые черными кожаными штанами ноги и кокетливо поправил черный бархатный берет. Майкл также отметил про себя, что его рубашка с тонким черным кантиком на вороте была идеально-кипельно-белой.

— Как сам? Как дела? — дежурно поинтересовался он у Стронга, вкладывая в эти слова максимум интереса и участия.

— Дела идут, контора пишет, — весело отрапортовал блондин. — Как твои успехи в рисовании?

— Мм… У меня сейчас почти нет свободного времени, но я рисую при любом удобном случае, — вздохнул певец, как бы извиняясь.

 — Майкл, поскольку ты ограничен во времени, перейду сразу к делу. Я знаю, что ты открываешь новый звукозаписывающий лейбл и ищешь для него захватывающий, неоткрытый талант.

 — Допустим, — в карих глазах певца блеснула искорка живого интереса.

Бретт довольно улыбнулся в ответ — он зацепил Джексона своими словами и это ему нравилось.

 — А что ты скажешь, если я найду для тебя талант, который потенциально может быть номером один в мире звукозаписи — красивую девушку, с великолепным голосом, а также с репутацией, которая бы осуществила мечты самой взыскательной публики?

 — Что? — Майкл даже слегка подался вперед от услышанного. — Осуществила бы мечты? Что ты имеешь в виду?

 — А имею я в виду одного вполне конкретного человека. — Стронг загадочно подмигнул другу и, выдержав небольшую, но эффектную паузу, продолжил:

— У нее есть талант. Красота. И…имя. Майк, когда я ее встретил, то подумал: «Вау! Какой имидж! Какая потрясающая харизма! Предел — только небо!»

 — И кто же это? — изящная, тонкая бровь певца иронично поползла вверх, а на губах заиграла улыбка аля «А ну -ка, удиви меня».

 — Это… внимание, — Стронг изобразил на своем колене быструю барабанную дробь. — Единственная и неповторимая дочь короля рок-н-ролла, Лиза Мария Пресли.

Улыбка мгновенно слетела с лица Джексона, и его кожа вмиг стала бледнее обычного.

 — Ч-что? Что ты сказал? — запинаясь, переспросил он.

 — Я сказал, Лиза Мария Пресли, вот кто тебе нужен!

 — Лиза? — Джексон был удивлен, и это еще мягко сказано. — Но она не умеет петь!

 — Она умеет, — решительно заявил Стронг. — Еще как умеет! Ты когда-нибудь встречался с ней?

 — Нет, — сдавлено выдавил певец и, припомнив свой недавний сон, в котором страстно целовался с Пресли, нервно облизал вмиг пересохшие губы.

В следующее мгновение он почувствовал, словно невидимая удавка затягивается вокруг его шеи, и непослушными пальцами расстегнул верхнюю пуговицу на своей рубашке. Почему в этом чертовом офисе так душно? От дальнейшего разговора про дочь короля рок-н-ролла Джексона спас Брей, появившийся в дверях его кабинета. Он вежливо откашлялся, и когда, наконец, певец обратил на него внимание, коротко отрапортовал:

— Все готово, босс. Жду дальнейших распоряжений.

— Спасибо, Билл. Уже иду.

Джексон подождал, когда за Бреем закроется дверь, и вновь перевел свой взгляд на Стронга.

 — Бретт, ради Бога, прости меня, но мне надо бежать, — с этими словами певец поднялся со своего кресла и, обогнув стол, подошел к другу. — Был невероятно рад повидаться. Надеюсь на нашу скорейшую встречу.

Мужчины пожали друг другу руки, и Майкл торопливым шагом направился к выходу.

 — Так что скажешь насчет Пресли? У меня есть демо кассета с записями ее песен.

 — Скажу, что встречаться с ней лично я не намерен, — ответил певец уже с порога своего офиса. — А насчет демо… Обещаю, что прослушаю запись. Но на этом пока всё.

 — И на том спасибо, — тихо произнес мужчина вдогонку Джексону, когда за последним уже закрылась дверь.

***

Март, 1992 года, Виргинские острова

 — У меня для тебя обещанный сюрприз…

 — Потом, Джексон, все потом…

Наташа, скинув открытые вечерние туфли, стояла в полосе прибоя и, прикрыв глаза, с наслаждением вдыхала соленый морской воздух. Легкий океанский бриз играл в ее длинных, распущенных волосах, покачивал ветви пальм, склоняющиеся к самой воде, развевал подол ее белого вечернего платья, богато декорированного мелкими стразами и пайетками. Был все-таки у Джексона пунктик — чем больше блеска в одежде, тем лучше.

— Майкл, это невероятно красивое место, — произнесла она, оборачиваясь на стоявшего чуть поодаль мужчину.

Джексон, скрестив руки на груди, подпирал спиной ствол пальмы, и в густых тропических сумерках было совершенно непонятно, куда направлен его взгляд. Наташа еще раз посмотрела в сторону океана и пошла к нему навстречу, подбирая подол безнадежно намокшего наряда.

— Этот остров словно сошел с красочной почтовой открытки. Или из рекламы шоколадного батончика Баунти. Что это за место?

— Это — Виргинские острова.

— То, что это Виргинские острова, я поняла по траектории полета самолета и по тому времени, которое мы были в пути. Я спрашиваю конкретно про этот остров.

— Скоро узнаешь. Всему свое время.

Наташа понимающе кивнула головой. Несколько часов назад Майкл затащил ее на борт своего частного лайнера, даже не удосужившись объяснить, зачем и куда они летят. Он лишь сказал, что это сюрприз.

Примерно за полтора часа до окончания полета, он попросил ее переодеться. На это она ответила, что он так быстро засунул ее в свой линкольн, что у нее, уж извините, абсолютно не было времени прихватить что-нибудь с собой из одежды. На что Майкл загадочно улыбнулся и сказал, чтобы она прошла в спальный отсек.

Девушка послушалась и, зайдя в комнату, обнаружила на кровати белоснежное вечернее платье, кружевной комплект нижнего белья цвета невинности и коробку с босоножками на тонкой шпильке. Она было удивилась, откуда Майкл знает, какой размер белья она носит, и тут же поразилась сама себе! Он столько раз видел ее обнаженной, а ее неглиже бывало разбросанно в таких интересных местах его ранчо, что снять с него мерки не составляло никакого труда.

Улыбнувшись, она сняла с себя домашнюю одежду и примерила белье: оно сидело идеально! С платьем и туфлями была та же самая история. Слегка подбив руками волосы, Наташа вышла из спального отсека и походкой от бедра, не хуже, чем профессиональные топ-модели, прошла в отсек-гостиную.

Когда певец увидел преобразившуюся девушку, у него откровенно отвисла челюсть, а сердце исполнило такую чечетку, что на секунду ему показалось, что у него началась тахикардия. Наташа, удовлетворившись произведенным на мужчину эффектом, прошла вглубь гостиной и элегантно опустилась в кресло напротив, сексуально закинув ногу на ногу.

Майкл смотрел на нее таким голодным взглядом… Есть такое выражение: «Трахать глазами». Именно этим Джексон и занимался, разглядывая ее лицо, волосы и фигуру, совершенно при этом не стесняясь своей реакции на нее…

......

Он взял ее за руку и нежно поцеловал каждый пальчик, ни на секунду не прекращая смотреть в ее глаза.

— Идем… — Майкл подставил ей согнутую в локте руку, и она с благодарностью приняла ее.

Они не спеша шли по пляжу в сторону небольшого, уютного бунгало, тихо разговаривая друг с другом и с наслаждением, полной грудью вдыхали свежий морской воздух.

На побережье, почти у самой кромки воды стоял небольшой столик на двоих. По всему пляжу были расставлены небольшие белые свечи в стеклянных шарообразных подсвечниках. Откуда-то лилась тихая классическая музыка. Все-таки певец любил романтику, хотя и категорически это отрицал, заявляя, что все эти красивые слова и ухаживания не по его части. Майкл галантно усадил девушку на ее место и опустился на свой стул напротив.

Он сильно нервничал, и его руки заметно дрожали, когда он разливал изысканное шампанское по высоким хрустальным бокалам. Наташа краем глаза увидела, что на столе, рядом с его тарелкой лежала тонкая кожаная папка, на которую он то и дело бросал свой взволнованный взгляд, но решила пока не заострять на этом внимание. Как сказал сам Майкл, всему свое время.

— Ну, так что ты от меня скрываешь? —  произнесла она, пристально глядя на него своим проницательным изумрудным взглядом.

Майкл слегка замешкался, после чего шумно выдохнул, словно собираясь с духом, взял папку в руки и передал через стол девушке.

 — Что это? — она поставила свой бокал на стол и приняла папку из его рук.

 — Открой и узнаешь.

Наташа опустила взгляд на папку, затем вновь посмотрела на Майкла, который тут же смущенно отвел свои глаза в сторону. «Почему он так нервничает?» Наташа открыла папку и увидела лежавшие в ней документы. Она аккуратно достала бумаги и принялась внимательно их читать.

 — Я совершенно ничего не поняла, — растеряно выдохнула она и положила документы на стол.

— Все ты прекрасно поняла. Этот остров теперь твой. Я купил его для тебя.

Наташа поднялась со стула и, не сказав ни слова, пошла в сторону океана. Подойдя к самой кромке воды, она остановилась, вглядываясь в темноту тропической ночи. «Мой остров? Майкл купил мне остров?» Это просто не укладывалось у нее в голове.

 — Скажи что-нибудь, милая. Пожалуйста, только не молчи, — его тихая мольба прозвучала прямо у нее за спиной.

Она почувствовала, как его широкие, теплые ладони легли ей на плечи, и они заметно дрожали от волнения. Она повернулась к нему лицом и заглянула в карие глаза, в которых застыло мучительное ожидание.

— Что тут скажешь, Майкл. Ты —сумасшедший и… спасибо за остров…

Мужчина облегченно выдохнул и крепко обнял девушку. Он и не думал, что будет так просто. Он уже был готов к словесному сражению с ней. Был готов к тому, что она будет отказываться от подарка, упрекая его в неоправданном расточительстве.

— Как ты назовешь СВОЙ остров?

— Я назову его в твою честь. Я назову его Джокер (Джокер — именно так прозвал Билл Брей Майкла Джексона за его любовь к шуткам и розыгрышам — прим. автора).

— Спасибо. Мне нравится, — улыбнулся певец, трогательно уткнувшись носом в ее плечо.

.....

Они сидели на берегу океана, утопив свои босые ступни в теплом, белом песке, и слушали тихий, убаюкивающий шум прибоя. У каждого из них было полное ощущение deja vu: что-то подобное уже когда-то было с ними.

— Так значит, ты не поедешь со мной в тур? — Мужчина первым нарушил молчание, не прекращая смотреть на океан.

— Нет, Майкл, не в этот раз, — тихо отозвалась она.

— Это твое окончательное решение? —  Он наклонился чуть вперед и, набрав полную пригоршню песка, стал наблюдать, как тот быстро просачивается сквозь пальцы.

— Прости, но да. Если тогда, в 87-м, мое начальство благополучно закрыло глаза на мои выходки, то сейчас этот номер, увы, не пройдет.

 — Очень жаль. Мне было так хорошо с тобой в Бэд-туре. И весело.

 — Мне тоже было хорошо и весело с тобой, но я зависима от обстоятельств и далеко не все могу решать сама.

— Мда… жаль лишаться такой надежной «боевой подруги», с которой прошел и огонь, и воду, и медные трубы, — он немного помолчал, о чем-то размышляя. — Ну, тогда я возьму с собой в тур мальчишек Касио.

 — Отличная идея. Возьми. Они будут просто счастливы. Да и ты почувствуешь себя отцом двух очаровательных сорванцов. Будешь делать с ними уроки, научишь их быть настоящими людьми, донесешь до них свою жизненную философию. Это прекрасно, Майкл. Они хорошие ребята.

Певец нашарил в песке небольшой, гладкий камешек и, сильно размахнувшись, бросил его в океан.

 — Как же печально все это. Сказка закончилась, начинается суровая реальность, — с грустью в голосе произнес он.

 — Не говори так. Я не хочу, чтобы наша сказка заканчивалась. И она не закончится. Наша сказка будет длиться вечно, — она придвинулась ближе к нему и положила голову ему на плечо. — У тебя просто такая работа, а я уже привыкла делить тебя со всем миром. Я с самого начала знала, кто ты, и что меня ждет.

— Давай убежим далеко-далеко. От всего. Ото всех. Только я и ты. — Он прижался щекой к ее макушке, одновременно запуская пальцы в ее распущенные волосы.

— Майкл, нас с тобой везде найдут и непременно вернут обратно. — Она слегка развернулась и прикоснулась своим лбом к его лбу. — Милый, у тебя просто сильный мандраж перед очередным грандиозным туром. Все будет хорошо, вот увидишь.

— Я люблю тебя, Наташа. И я всегда буду любить тебя, чтобы ни случилось. Чтобы ни случилось, просто держи меня за руку, помнишь?

 — Я помню, Майкл. Чтобы ни случилось, — шепотом произнесла она и прикрыла глаза.

— Я безумен в своей любви к тебе. — Его ладонь нежно коснулись ее щеки, и она потерлась о нее, словно кошка. — Я ненасытен в своей похоти, в своих желаниях. Я одурманен тобой, убит, раздавлен, сбит с толку. Я очень сильно люблю тебя. Я и раньше думал, что знаю, что такое любовь мужчины к женщине. О, как же сильно я ошибался…

Они сидели на берегу и молча смотрели на океан. Черное и Белое. Ангел и Демон. Инь и Ян. Запад и Восток. Мужчина и Женщина. Они такие разные, но все же они вместе…

Они были по-прежнему влюблены друг в друга, преданно и страстно, и… оба при этом кое о чем недоговаривали, но это была ложь во спасение. У каждого из них было весьма скверное предчувствие относительно их дальнейшего совместного будущего…