Глава 3. Тени прошлого
После неловкой сцены я резко отвернулся. От губ исходил след жара, оставленного поцелуя.
— Извини, — произнес я. — Я... Обычно я себя так не веду.
И это была правда. По правде говоря, до этого я никогда не целовал девушек прежде, чем мы начинали встречаться. До того как происходило признание в любви. Безусловно, я ни мальчик-одуванчик, ни разу не имевший отношений. В школе у меня было несколько подружек, и на первом курсе института. Однако, после того, как я принял решение связать свою жизнь с искусством, времени на отношения совершенно не осталось. Да и девушкам было трудно понять мою страсть к искусству, поэтому даже те немногочисленные отношения обычно заканчивались спустя два-три месяца.
Каыль смущенно потупила глаза в пол. На щеках проступили очаровательные ямочки. Лицо ее залилась краской.
— Я тоже, — тихо произнесла она и сложила руки в замок перед собой.
— Но ты ведь ответила, — произнес я, не спуская с нее взгляда и следя за реакцией.
Каыль еле заметно качнула головой. На лице все еще сохранялась улыбка. Внезапно, ни говоря ни слова, девушка зашагала к стулу. Взяв сумку, она некоторое время копошилась в ней, а затем, наконец, достала что-то блестящее и вернулась обратно.
— Вот.
Девушка протянула медальон, точно такой же, как тот, что висел на ее шее, только в форме рыбки, а не весов. Он также был изготовлен из какого-то синего металла.
— Это невероятно!
Я принял вещь из рук Каыль. Медальон был легким, словно невесомым. Серебряная цепочка была старой, тем не менее дополняла антураж украшения.
— Тебе не жаль отдать такую редкую вещь?
— По сути, это безделушка. Она стоит всего ничего. Не парься.
— Правда? — удивился я. — А выглядит дорого. Похоже на антиквариат.
— Мой дедушка работал на ювелирном заводе. Их начальник был тем еще ублюдком. За малейший косяк на производстве взимал неподъемные суммы. Поэтому дедушка оттачивал умения дома, на своем самодельном станке. Эти камни он покупал на рынке по дешевке. Но результат и правда превосходит ожидания.
— Это очень красиво, — не мог перестать восхищаться я.
На губах все еще оставался жар от поцелуя. Покрутив маленькуюыыы в руках, я снова уставился на Каыль. Она также с любопытством разглядывала меня.
— Ммм... О поцелуе, — начал было я.
Девушка напустила на себя наигранно невозмутимый вид и тут же пресекла мои речи.
— А что с ним?
— Ничего, просто...
Сложно было подобрать слова. Да и надо ли что-то говорить? Вместо слов я начал снимать картину с подставки. Сердце в груди все еще колотилось. Тело покрывалось липким потом. Но я попытался унять возбуждение. Каыль принялась разглядывать другие работы, что красовались в углу.
— А ты талантлив, — произнесла она, не поворачиваясь.
Девушка взяла в руки небольшую картину. На ней были изображена охапка пионов, перевязанных лентой. Пышные лиловые и розовые бутоны занимали почти все пространство картины. Вдохновением стали цветы, что отец подарил матери на прошлую годовщину.
— Знаешь, эта картина мне нравится больше всего. Что это за техника?
— Не знаю, просто импровизировал.
Каыль, как это часто бывало в дальнейшем, оценивающе взглянула на меня.
— Хмм... Очень неплохо. Ты ведь выставляешься? Я бы хотела прийти.
— Правда?
Девушка кивнула.
— Шестого мая в главном зале Сеульского университета пройдет выставка молодых художников Кореи. Если хочешь, можешь прийти. Буду рад тебя видеть.
— Я обязательно приду, — пообещала она.
В груди заклокотало что-то теплое. От Каыль исходила та самая аура спокойствия и уверенности. Рядом с ней казалось, что ты находишься дома.
— Ты действительно заинтересовалась? — спросил я в надежде, что это не просто слова вежливости.
Каыль улыбнулась, и её ямочки снова показались на щеках.
— Конечно! Мне всегда было интересно, как художники видят мир.
Я оглядел свои работы. Затем внимание снова перешло на Каыль. В тот момент я понял, что нас с ней ждет долгая история, хоть таковой она и являлась отчасти. Не знаю, было ли дело в моем одиночестве, периодически накатывающей депрессии или природной харизме Каыль, но эта девушка оставила на моей душе неизгладимый след. Или зияющую рану.
***
— Хёнджин, я... — голос Каыль потонул в тишине.
— Нет, нет. Не волнуйся. Просто говорю, что скучаю, — соврал я.
Между нами повисло долгое молчание. Секунды текли словно часы. И правда, зачем я позвонил ей? Что из этого выйдет? Я прочистил горло.
— Кхм... одна из картин... — снова тишина.
Судорожно мозг пытался придумать хоть какое-то оправдание этому внезапному звонку. Мы не общались целых три года. Не виделись, не созванивались и даже не писали друг другу. На кой черт меня дернула позвонить ей?
— Что? —наконец, шепотом произнесла она.
— Менеджер увидел одну из моих старых работ. И... Ему понравилась та картина, на которой ты изображена ты.
Это было чистейшей правдой. Однако, добро на размещение этой картины на выставке было давно дано. Мне всего лишь хотелось заполнить пустоту в этом разговоре.
— Правда? Какая из? — голос Каыль тут же понежнел. Последний вопрос она задала с долей шутки, однако, в тоне ее слышались ностальгические нотки.
Я невольно усмехнулся. Но в отличие от Каыль, смех этот был больше тоскливым, нежели веселым. Воспоминания больно ранили сердце, словно острое лезвие.
— Самая первая. Когда ты попросила меня нарисовать тебя взамен на дедушкин кулон, — я замолчал. — Помнишь?
— Ааа... — лишь произнесла девушка.
Её голос такой знакомый заставлял сердце биться сильнее. Все, что мне хотелось, лишь увидеть ее лицо, обнять и прижать к груди. Но сказать этого я не мог. Вместо этого я спросил:
— Кстати, как ты? Я слышал твой дедушка умер прошлой весной?
— Я в порядке. Он прожил счастливую и очень долгую жизнь, — сказала она.
Вновь повисло неловкое молчание. Каыль всегда храбрилась и не подавала вида, когда ей было больно. Дедушка был значимым человеком в ее жизни и, несомненно, его смерть не могла не печалить ее.
— Так, ты не против, чтобы я выставил ту картину? — вернулся я к теме.
— Нет, конечно нет. Почему я должна быть против? — спустя секунду она добавила. — Знаешь, раз уж я звезда выставки, думаю, может мне стоит прийти?
— Правда? — искренне удивился я.
Каыль мелодично рассмеялась. Как бы там ни было, но больше всего мне нравился именно ее смех. Искренний, звонкий, открытый. Никто не смеялся так, как она.
— Почему нет? Я давно никуда не выбиралась. К тому же, давно хотела тебя повидать.
Слова не выходили наружу. Я молчал.
— У меня много новостей, — голос девушки вдруг осип. — Кхм... А может не будем ждать выставки и встретимся где-нибудь на днях, поболтаем? Что скажешь? Хёнджин? Ты тут? Повесил трубку?
— Нет, нет. Я здесь. Я просто... удивлен. Конечно, я хочу увидеться. Я... я... я просто удивлен, — начал было заикаться я.
— В субботу в шесть?
— Да, конечно.
— В парке Чонге, на нашем месте?
— Угу.
— Что же, тогда до встречи.
Каыль повесила трубку. Сердце вдруг заполнило всепоглощающее тепло. Наконец-то, спустя столько лет, я вновь встречу ее. Смогу обнять, или по крайней мере в живую услышать этот голос. Наши пути давно разошлись, но теперь в душе поселилась надежда на то, что мы вновь сможем соединиться.