Ариэлла

Карим в шутку все переводит

И пустой разговор заводит:

«Как хорошо, что мы встретили вас,

Думали, что все забыли про нас.

Мы с матерью фрукты собираем

И помощи от вас ожидаем.

Вместо того чтобы трудиться,

Решили вы природой насладиться.

Ну, ничего, вас мы прощаем

И к обеду всех ожидаем.

Нам же с матерью нужно спешить

И фрукты для сушки разложить».

Брату своему он подмигнул

И мать вслед за собой потянул.

Разом все облегченно вздохнули.

«Все, мы достаточно отдохнули, -

Обратилась ко всем Ариэла, -

Пора и нам приниматься за дело».

Все трое вернулись домой.

Ариэле захотелось остаться одной.

Гаада по своим делам пошла,

Да и у Икрама нашлись дела.

Ариэла в комнате осталась одна

И слезам своим волю дала.

Знает она, почему мать так злится,

Не может она никак смириться,

Что надежда ее, старший сын Икрам,

Жизнь свою разрушает сам.

Не о такой снохе мать мечтала

И девушку ему давно подбирала.

Но в чем же ее, Ариэлы, вина,

Что ни одна из них ему не нужна.

Жаль ей и мать и решила стараться

На глаза Икраму не попадаться.

У нее есть другая забота.

И ни перед кем не держать ей отчета,

Что на сердце ее творится,

Кому и чему должна подчиниться.

Ответ держать придется ей

Лишь перед совестью своей.

А совесть ее пока чиста,

И ни пред кем не виновна она.

Что в доме этом оказалась,

так мать сама же и постаралась.

Сама она ее пожалела

И видеть дочку в ней хотела.

Теперь же ее во всем винит

А может в душе даже бранит.

Виновата ли Ариэла, что молода,

И что собою так хороша?

И разве не достойна она того,

Чтобы любили ее?

Горько Ариэле, душа болит,

Но успокоиться себе велит.

Нельзя ей теперь расслабляться,

Мечтам и обидам предаваться

Задача святая пред нею стоит;

Новую жизнь миру подарить.

Жизнь, что носит под сердцем она,

Какою бы ни была цена.

Вырастет сын, умен и силен

И станет продолжением рода он.

Потомком своим будет род гордиться,

Через него сможет он возродиться.

И вспомнила Ариэла свой сон,

Тот сад, старика и что предрекал он.

Наполнилось гордостью сердце ее,

Не страшно ей теперь ничего.

Знает, судьба ее предрешена

Миру славного мужа подарит она.

В сравнении с этим – все суета,

теперь у нее другая мечта.

Мечта, чтоб быстрее сынок родился

И сон ее в жизнь воплотился.

Сейчас ей нужно сильной быть

И обо всем, что случилось, позабыть.

Позабыть, что внесла в семью раздор

И с матерью неприятный разговор.

И любовь Икрама ей не нужна,

справится со своим чувством сама.

Мать, между тем, по двору ходит

И так же места себе не находит.

Встреча в саду не дает ей покоя,

что же могло случиться такое,

что б Икрам стоял и молчал

и на вопросы не отвечал.

Он всегда трезво рассуждал

И на все ответы знал.

А тут стоит, словно немой

И вид у него отрешенный такой.

Боится за сына она своего,

Не натворил бы он чего.

Как бы до сердца его достучаться,

Чтоб ей одной он мог признаться,

В том, что его так тревожит,

Возможно, помочь ему она сможет.

Да знает сыночка она своего,

Упрямец, не скажет ведь ничего.

Возможно, причину знает Карим,

Поговорить нужно будет мне с ним.

Карим во дворе под навесом стоял,

Фрукты резал, перебирал.

Мать решилась ему помогать,

Чтоб расспросить и все выведать.

Разговор свой издалека начала.

Сначала спросила, как идут дела,

Затем о планах его расспросила

И за медлительность пожурила.

Что с него, Карима , возьмешь,

Но его не проведешь.

Чувствует он, пришла не зря

И к нему у нее свои дела.

Засмеялся Карим: »Мать не хитри,

Зачем пожаловала, говори.

Знаю все уловки твои,

Что ты задумала, не молчи».

Пришлось матери во всем признаться;

За Икрама стала волноваться.

Не нравится ей го внешний вид

И то, что чаще всего молчит.

Не захворал ли, случаем, он

И каким же недугом он сражен?

Что может ей ответить Карим?

Он по душам не беседовал с ним.

Заметил и он в нем перемену,

Да с ним говорить, что биться о стену.

Сколько ни спрашивай, ничего не расскажет

И что в душе творится, не покажет.

Матери же сказал Карим,

Что обязательно поговорит с ним.

Ведь должен же брату он доверять,

Обо всем, что волнует, ему рассказать.

На сердце матери облегченье,

Найдется со временем всему решенье.

И вспомнила, что у нее дела,

Одеяльце еще не доткала.

Сама ведь ткать напросилась.

И мать потихоньку удалилась.

Карим в раздумье остался стоять,

Нужно как-то брата спасать.

Помочь ему во всем разобраться,

Нельзя равнодушным к нему оставаться.

В загоне для верблюдов Икрама застал,

Тот чистил животных, гребнем чесал,

Старательно щеткой гладил шерсть,

Увидев Карима, предложил присесть.

Закончив работу, к брату подошел.

«Хорошо, что тебя я сразу нашел, -

Заговорил Карим, не спеша,-

Видишь ли, тут такие дела.

Мать себе места не находит,

Все о тебе разговоры заводит.

Печется она о здоровье твоем

Кажется, больше чем о своем.

В последнее время ты сам не свой,

Не разговорчив, какой-то другой.

Твое состояние и меня тревожит,

Не знаю, что тебе поможет.

В печали своей брату откройся,

Я буду молчать, не беспокойся».

Правду сказать Икрам не может,

И не ответить брату тоже.

«Ты, действительно, хочешь правду знать

Или тебя отправила мать?» -

Спросил он у брата, сам смотрит в упор,

Есть ли смысл продолжать разговор.

Карим вначале немного замялся,

Затем все же признался:

«Да, обещал я матери поговорить с тобой,

Но и я беспокоюсь, ты мне не чужой.

Тревожат нас в тебе перемены,

Слишком уж ты стал смиренным.

Почти ни с кем не говоришь,

Сам себе на уме и молчишь.

Должен тебе я честно признаться,

Как же нам не волноваться».

Напряженно ждет ответа Карим,

А сам думает: «Что-то неладное с ним!»

Опустив голову, Икрам молчит,

А боль такая грудь теснит.

Сказать ему, что Ариэлу любит?

Этим он только ее погубит,

Брату рану нанесет,

Он-то уж точно его не поймет.

Да и мать Ариэлу будет винить,

Этого не может он допустить.

Покой в доме нарушать он не будет,

Дальше жизнь сама все рассудит.

А брату ответил, пусть мать успокоит

И что ничто его не беспокоит,

Здоров он, ничего не случилось,

Просто дел много навалилось;

Нужно новый арчак смастерить

И попоны верблюдам сшить,

Подпруги, подстилки, короче, дел много,

Ведь вскоре дальняя предстоит дорога.

Отправится в путь Икрам сам,

Как только придет новый караван,

А брату придется дома остаться,

Делами хозяйственными заниматься.