Ариэлла

Нельзя ей больше в неведение быть,

Нужно пойти к матери и все разрешить.

Застала мать за ткацким станком

И стала наблюдать за ней тайком.

Работой она была так увлечена,

Что и не заметила, как Ариэла пришла.

Смотрела Ариэла на женщину и удивлялась,

Как она быстро с работой справлялась.

Ловкими пальцами держит уток,

Вплетает, вяжет каждый узелок.

Вот один ряд готов, вот другой,

А, рисунок, красивый какой!

Женщиной Ариэла залюбовалась

И потревожить ее побоялась.

Так и осталась она стоять

И продолжала восторженно наблюдать.

Не помнит Ариэла, как долго стояла

И за работой матери наблюдала.

Вот женщина прекратила ткать,

Чтоб уставшие пальцы размять,

Медленно встала из - за станка

И тут лишь увидела Ариэлу она.

«Долго ль стоишь тут?» – спросила она,

Заметив, что Ариэла очень бледна.

«Времени я не считала,

С восторгом за Вами я наблюдала.

Хотела и я бы так научиться,

Буду старательной ученицей».

«Спасибо за оценку отвою.

Когда – нибудь и тебя научу, -

Ответила Ариэле мать, -

Не такая уж сложная наука ткать.

Нужны лишь сноровка, терпение,

Со временем придет и умение.

Что ж ты стоишь? Проходи, садись,

К ткацкому делу приглядись».

Ариэла прошла в комнату, рядом присела

И с увлечением просто глядела,

Как красиво и быстро работает мать.

Вот бы ей научиться, так ткать!

Мать работала, Ариэла смотрела.

Так незаметно и время пролетело.

Наконец, уставшая мать,

Решила работу свою прервать.

Она встала и чтобы размяться,

Предложила Ариэле в саду прогуляться.

Всю дорогу они молчали,

Друг другу ни слова не сказали.

Наконец, Ариэла прервала молчание

И, чтобы обратить на себя внимание,

Стала расспрашивать мать,

Когда та научилась ткать,

От кого переняла все уменья,

И как хватает ей терпенья,

Часами за ткацким станком сидеть

И на бесконечные нити и узелки глядеть.

Мать улыбнулась и сказала:

«Я смолоду ткать начала,

была я тогда моложе тебя.

Жила с нами бабушка моя,

Она то и ткачихой искусной была.

Любовь к ремеслу этому мне привила

И многому у нее я научилась.

Мне было интересно и я не ленилась.

В семье нашей было много детей,

Но больше времени проводила я с ней.

Она научила меня не только ткать,

Но и краски в природе замечать,

Видеть красоту Божьего творенья,

Различать звуки и птиц пенье.

Сама узоры свои создавала

И на коврах передавала.

В каждом ковре, чтобы знала ты,

Должна быть частица твоей души.

Тогда только ковер оживет

И всеми красками зацветет.

Но этому нужно долго учиться,

А главное, с любовью относиться.

Ковер не просто узелки и плетенье,

Это настоящее творенье».

Ариэла слушала и молчала.

Она никогда не ожидала,

Что ремесло свое можно так любить

И с таким воодушевленьем о нем говорить.

Как и много - много раз

Она восторгалась матерью и сейчас.

Но мучает ее совершенно другое

И не дает ни минуты покоя –

Как же ей разговор начать,

Расспросить, не обидев мать.

Словно почувствовав, женщина остановилась

И сама к ней обратилась:

Ариэла, есть у меня разговор к тебе

И пойдет он о твоей судьбе.

Ты тоже скоро будешь мать

И должна меня понять.

Ты заботишься о сынке своем

И день, и ночь думаешь о нем.

Так и я забочусь о своих сыновьях,

Хочу им счастья, свидетель Аллах.

Тебя я приняла в свою семью

И приняла, как дочь свою.

Для сыновей моих стала сестрой

И дом мой стал для тебя родной.

Я хочу, чтоб ничто не менялось

И ты только сестрой оставалась.

Ты, Ариэла, еще молодая,

К тому ж красотой своей сияешь

Трудно мужчине перед ней устоять,

Так продолжала спокойно мать, -

Мои сыновья тоже не исключенье

И могут влюбиться без сомнения.

Этого я не могу допустить

И не позволю им тебя любить.

Хоть не родная ты им, но все же сестра.

Надеюсь, ты меня поняла?

Тяжело об этом мне говорить,

Но должна тебя предупредить.

Счастья детям своим хочу

И все силы к тому приложу.

Я хорошо отношусь к тебе

И принимаю участие в твоей судьбе.

Жить и дальше можешь в доме моем,

Позаботимся о тебе и сыночке твоем.

Прошу тебя, ты меня пойми

И очень строго не суди».

Ариэла остановилась, не в силах дальше идти

Не может дышать, словно грудь сдавило в тиски.

Она побледнела, готова упасть,

затем яркой краской залилась.

Сердечко забилось, как у раненой птицы.

Такое не могло ей даже присниться.

Над Ариэлой словно грянул гром

И, вдруг, померкло все кругом.

Она на ногах не устояла

И без чувств на траву упала.

Не ожидала такого мать,

Стала кричать, на помощь звать.

К счастью рядом Гаада оказалась

Услышав крики, в сад прибежала.

Видит, стоит в растерянности мать,

И двух слов не может связать.

На траве лежит Ариэла.

Гаада испугалась, побледнела,

Побежала к фонтанчику за водой,

А тут и сыновья вернулись домой.

Странно смотрит на них Гаада,

Не случилась ли какая беда?

Они оставили верблюда стоять,

А сами кинулись Гааду догонять.

Видят, на траве Ариэла лежит,

Вся в слезах рядом мать сидит,

Пытается в чувство ее привести,

Не может и слова произнести.

Тотчас Икрам подбежал,

Нежно Ариэлу с земли поднял

И на руках, как пушинку понес,

А в голове один вопрос –

Что же такое с нею сталось

И почему без сознания оказалась?

Сначала нужно в чувство ее привести,

А затем и дознание вести.

Он отнес ее в дом, на топчан уложил

И воды принести попросил.

Опрыскал лицо холодной водой,

Больно видеть Ариэлу такой.

Наконец Ариэла очнулась, глаза открыла

Перед нею все, как в тумане поплыло.

Не может понять, что случилось

И почему она здесь очутилась.

Она хотела подняться, но не было сил

И снова туман пред глазами поплыл.

Стоят все вокруг Ариэлы

И никто не знает, что дальше делать.

Первой очнулась мать

И решила знахарку похвать.

Пришла седовласая старуха, к Ариэле присела

И всем комнату покинуть велела.

Стала снадобье разводить

И зельем этим Ариэлу поить.

Сначала Ариэла металась, стонала,

О чем – то просила, но старуха не понимала.

Она натирала виски ей, бормотала, молилась

Пока Ариэла в сон не погрузилась.

Старуха вышла, отвела в сторону мать

И стала что – то ей на ухо шептать.

Та соглашалась, головой кивала

И все советы целительницы принимала.

Мать старуху поблагодарила

И щедро ее вознаградила.

Старуха сказала, что Ариэле поможет,

А пока просила, ее сон не тревожить.

Старуха ушла, оставив всех стоять.

Молодые люди в ожидании смотрят на мать.

Мать успокоила их и сказала:

«Ариэле уже лучше стало.

Все могут идти, и не нужно волноваться,

Ей же придется еще остаться.

Пока справится она сама,

Затем ее сменит Гаада»