Мосты из Звука и Тишины
**Глава 15:
**POV Джейден**
Дым сигареты стелился над клавишами старенького пианино в углу студии. Комната B стала его убежищем. Не роскошной, аскетичной, но *его*. Марта, ассистентка, превратилась в молчаливого союзника – оставляла ключ, приносила термос с черным кофе (без предложений чего-то покрепче), убирала окурки из пепельницы без комментариев. Ее тактичное невмешательство было даром.
Терапия у Ларсен была минным полем. Каждая сессия – болезненное копание в мотивах измены, в корнях саморазрушения, в токсичном страхе перед успехом и обязательствами, который он маскировал бравадой. Он выходил от нее изможденным, с головой, гудевшей от неприятных откровений. И сразу шел в студию. **Музыка стала переводчиком.** То, что он не мог выговорить, выливалось в звук. Резкие диссонансы гнева на себя. Затяжные, скорбные мелодии тоски. Порой – робкие проблески чего-то, похожего на надежду, на желание искупления. Он не писал песен. Он записывал **этюды чувств.** Сырые, необработанные, как открытая рана. Партии фортепиано, гитары, наложенные друг на друга в простой секвенсор. Без слов. Слова все еще были предателями.
Однажды вечером, когда дождь стучал по крыше студии, а он сидел, уставившись в монитор с волнами звука, Марта осторожно постучала и заглянула.
"Джейден? Тут... Брайан звонил. Настойчиво."
Джейден вздрогнул, словно его ударили током. Он отложил наушники. "И?"
"Он сказал... – Марта выглядела неловко, – что есть предложение. Не тур. Не интервью. Лейбл... они слышали кое-что." Она кивнула в сторону монитора. "Твои наброски. Кто-то... просочилось. Не целиком. Фрагменты."
Холодный страх сжал его горло. Его грязное белье, его душевные вопли – снова публичные? Он готов был сломать клавиатуру.
"Брайан сказал, это не скандал, – поспешила добавить Марта. – Наоборот. Люди... некоторые слушатели... они пишут. Говорят, что это... настоящее. Что это резонирует. Лейбл предлагает не 'исправить имидж', а... записать это. Как есть. Альбом-исповедь. Без глянца. Без попыток быть хитом. Просто... правда." Она сделала паузу. "Они готовы дать студию время. И тишину. Никакой шумихи до выхода. Только музыка."
Джейден замер. Его внутренний хаос, его стыд, его попытка выжить – как товар? Мысль была омерзительной. Но... **правда.** Не приукрашенная. Не спетая под фонограмму улыбок. Его крик души, выпущенный в мир не как сплетня, а как искусство? Как попытка искупления через предельную уязвимость? Идея была одновременно пугающей и... освобождающей. Он посмотрел на монитор. На волны звука, запечатлевшего его боль. Разве это не было уже шагом к тому, чтобы перестать прятаться?
"Скажи Брайану... – его голос был хриплым, – скажи, что я подумаю." Это не был отказ. Это было признание возможности. **Мост.** Хрупкий, опасный мост из его уединенной студии обратно в мир. Но на его условиях? Через правду звука, а не ложь имиджа.
**POV Элис**
Жизнь обретала новые очертания. Резкие, непривычные, но **четкие.** Учеба шла в гору – дипломный проект стал не бегством, а вызовом, который она принимала с холодной ясностью. Она сменила прическу. Отказалась от кафе, где бывала с ним. Нашла новую работу – ассистентом в исследовательской лаборатории. Строгий халат, стерильный запах, четкие протоколы – **антитеза** хаосу прошлого.
Она все еще ловила его имя. В случайных разговорах. В заголовках, мелькающих на экранах в кафе ("Хосслер: Тишина после скандала", "Где пропал Джейден Хосслер?"). Каждый раз – маленький укол. Но не нож. Шрам, который побаливал, но не кровоточил. Она научилась делать глубокий вдох и переключать внимание. **Контроль.**
Однажды вечером Сара, осторожно наблюдающая за ней, прислала ссылку. Без комментариев. Просто: "Послушай. Если захочешь."
Это был аудиофайл. Не песня. Инструментальный фрагмент. Пианино и чуть слышная акустическая гитара. Музыка была... **голой.** Полной тоски, раскаяния, мучительного вопроса, на который нет ответа. Без слов, но кричащей о боли. Она узнала стиль. Его. Но такого... беззащитного. Таким она услышала его впервые – не рок-звездой, а человеком. Человеком, разбитым вдребезги.
Она слушала. Стоя у окна своей новой, маленькой квартирки. Без его вещей. Без его подушки. Только ее вещи. Ее порядок. Музыка лилась, наполняя тишину невыносимой красотой и болью. Слезы навернулись на глаза. Не от желания вернуть. От **понимания.** Понимания глубины его падения. Понимания, что его боль была реальной. Что его попытка выразить ее через музыку была... искренней. Жалкой попыткой достучаться? До нее? До мира? До самого себя?
Она не сохранила файл. Не стала слушать снова. Но и не удалила сразу. Она дала музыке прозвучать до конца. Стояла в тишине, наступившей после последней ноты. Сердце сжато. Но внутри не было гнева. Была **печаль.** Глубокая, чистая печаль о том, что было разрушено. О двух людях, которые любили и причинили друг другу невыносимую боль.
Она подошла к компьютеру. Удалила файл. **Окончательное прощание с призраком.** Не с человеком – он был где-то там, борется со своими демонами. С призраком их любви, который теперь обрел голос в этой пронзительной, горькой музыке. Она выключила компьютер. Включила лампу. Взяла учебник. Мир требовал ее внимания. Ее **настоящего.** А прошлое... прошлое теперь было просто печальной мелодией, отзвучавшей в тишине. Она сделала глубокий вдох. И перевернула страницу