Первый День После Конца Света
Глава 9
**POV Элис**
Кофе остыл. Горький осадок на языке казался метафорой всего, что осталось. Элис сидела у окна кафе, наблюдая, как капли дождя стекают по стеклу, сливаясь в мутные потоки. Как ее слезы вчера. Сегодня плакать не хотелось. Была только тяжесть. Громадная, свинцовая тяжесть, придавившая ее к стулу, к полу, к самой земле.
Она заставила себя взять телефон. Не читая сообщений поддержки (они казались чужими, ненужными), не заходя в соцсети (там был ее публичный позор), она открыла календарь. Университет. Работа. Мир требовал ее возвращения. Мир, который не остановился из-за того, что *ее* мир взорвался. **"Первый день после конца света,"** – подумала она с горькой иронией.
Она встала. Оплатила кофе. Вышла на улицу. Дождь моросил, но она не раскрыла зонт. Пусть мочит. Физический дискомфорт был отвлекающим, почти благом. Она шла к университету привычной дорогой. Каждый шаг давался усилием воли. Мир вокруг был слишком ярким, слишком шумным, слишком *живым*. Она чувствовала себя призраком, бродящим среди людей, которые смеялись, спорили, целовались на остановках. Их счастье было ножом.
В аудитории она села на задний ряд. Лекция по молекулярной биологии. Слова профессора долетали до нее как сквозь вату: "...структура ДНК... репликация... ошибки копирования..." *Ошибки копирования.* Какой точный термин для того, чем была их любовь. Идеальный образ, скопированный с такой чудовищной ошибкой, что получилось нечто уродливое, нежизнеспособное. Она уставилась в конспект, но буквы плыли. Вместо формул она видела его лицо в тот миг на экране. Видела его руку, обнимающую ту... Николь. Видела пьяную ухмылку Куинси.
Перемена. Однокурсница, Сара, подсела к ней. Лицо Сары было искренне озабоченным. "Элис, дорогая, как ты? Я в шоке от всего этого... Ты же в порядке?"
Элис почувствовала, как по спине пробежали мурашки. "В порядке," – автоматически ответила она, избегая взгляда.
"Если что – я тут. Можешь поговорить. Или просто помолчать рядом. Это же кошмар, что он вытворил! И как он посмел! Тебя, такую..." – Сара положила руку ей на плечо.
Прикосновение было нежным, но Элис вздрогнула, как от ожога. Она резко встала. "Извини, Сар. Мне... надо в библиотеку. Работа." Она почти выбежала из аудитории, оставив Сару с открытым ртом. **Жалость была невыносима.** Она не хотела быть жертвой. Не хотела, чтобы ее утешали. Она хотела... исчезнуть. Или чтобы все исчезло.
В библиотеке она нашла самый дальний, пыльный угол. Открыла книгу. Смотрела на страницы, не видя слов. В голове крутилась одна мысль: *"Как жить теперь? Куда девать эту боль? Куда девать себя?"* Ответа не было. Только пустота и гулкое эхо разбитого сердца.
**POV Джейден**
Темнота в номере была не от занавесок. Она была внутри него. Он лежал на полу, глядя в потолок, но видел только мозаику провалов: провал в любви, провал в дружбе, провал на сцене, провал как человека. Визитка Брайана лежала рядом с рассыпанными обезболивающими, как два варианта самоубийства – медленное и публичное в клинике или быстрое и позорное на дне.
Он поднял одну таблетку. Крошечная, белая. Ключ от двери, за которой нет боли. Нет воспоминаний. Нет его отражения в глазах Элис. Он поднес ее ко рту. Язык ощутил горьковатую пыль. Он замер. **Страх.** Не смерти. Страх, что даже это не поможет. Страх, что боль – это он сам, и от себя не убежишь.
Он выплюнул таблетку. Она отскочила и затерялась в ворсе ковра. Бессилие накрыло его с новой силой. Он не мог даже этого. Не мог принять решение. Не мог пошевелиться. Он был парализованным сознанием в разлагающемся теле.
В дверь постучали осторожно. Не Брайан. "Джейден? Это... это Куинси." Голос был глухим, виноватым.
Ярость, та самая, что толкнула его на драку, шевельнулась где-то глубоко, но не вырвалась наружу. Не было сил даже на ненависть. Он молчал.
"Я... Я не оправдываюсь. Я был идиотом. Пьяным идиотом. И... – пауза, – я видел твое лицо тогда. В автобусе. И сейчас. Я не знал... что тебе так плохо. По-настоящему плохо."
Джейден закрыл глаза. Слова Куинси были как соль на рану. Слишком поздно. Слишком мало.
"Я ухожу, – сказал Куинси после долгого молчания. – Мой контракт... ну, после всего... Брайан нашел замену. Я не хочу быть здесь. Не хочу тебя видеть... таким. И не хочу, чтобы ты видел меня." Еще пауза. "Просто... возьми себя в руки, ладно? Хотя бы для... ну, для себя. Элис... она сильная. Она справится. А ты... ты умрешь тут, если не остановишься."
Шаги затихли. Куинси ушел. Окончательно. Последняя связь с прошлой жизнью порвалась. Джейден остался в абсолютной тишине. Тишине, которая звенела воспоминаниями и обвинениями.
Он дополз до ванной. Включил ледяную воду. Сунул голову под поток. Холод обжег, ненадолго прояснив сознание. Он поднял голову, глядя в зеркало. Мокрые волосы, впалые щеки, безумные глаза. **Призрак.** Он усмехнулся своему отражению. Призрак, который не может найти покоя.
Он вышел из ванной. Налил стакан воды из кулера. Рука дрожала. Он сделал глоток. Потом другой. **Маленький шаг.** Просто вода. Просто глоток. Но это было действие. Не саморазрушение. Не падение. Просто... существование.
Он подошел к окну. Дождь в Сиэтле усиливался. Город тонул в серой пелене. Где-то там была Элис. Жила свой "первый день после конца света". Что она делала? Плакала? Проклинала его? Пыталась забыть? Мысль о ее боли была острее любой физической муки. Он причинил это. Он.
Он увидел движение в отражении в стекле. Обернулся. Комната была пуста. Но на секунду ему показалось... он *увидел* ее. Элис. Стоящую у кровати. Смотрела на него. Не с ненавистью. С бесконечной печалью. С тем самым выражением, что было в предпросмотре видеозвонка. **Знание.** Знание о его предательстве. Знание о его ничтожестве.
"Элис..." – прошептал он, протягивая руку к пустоте.
Призрак растаял. Его не было. Была только пустая комната, визитка Брайана на полу и свинцовая тяжесть одиночества. Он сжал кулаки. Неужели это будет его наказанием? Видеть ее призрак везде? Слышать ее молчаливый укор в каждом шорохе?
Он опустился на колени посреди люкса. Не для молитвы. Молиться было некому. Просто от бессилия. От невозможности вынести груз собственного существования. Он уткнулся лбом в холодный паркет. И наконец, впервые с того рокового вечера в автобусе, невыносимая боль вырвалась наружу не яростью, а тихим, срывающимся на хрип стоном. Звуком абсолютно разбитого человека. Звуком, который никто не услышал. В роскошном номере отеля, в самом сердце шумного Сиэтла, Джейден Хосслер был абсолютно, окончательно один. И его крик в пустоту был единственным ответом на вопрос о том, что будет дальше. Ответом, полным отчаяния и ледяного ветра пропасти, в которую он все еще падал.