Эпизод 47
Он остался. Попросил накормить его, так как в суматохе забыл о пицце, и я удовлетворённая, что, хотя бы на ближайшие сутки, наша ситуация прояснилась стала готовить пасту с сыром.
— Кстати, меня лучше не подпускать к плите, — заметила я невзначай.
Я надеялась, что это подстегнёт Андреа рассказать что-нибудь о себе, но ход не сработал. Даже после того, как я задала прямой вопрос, умеет ли он готовить, ответом было лишь сухое покачивание головой. Единственное, к чему он проявил хоть каплю интереса было моё платье, в шнуровке корсета которого я запуталась. Освобождённое, оно слетало на пол, и кажется Андреа вполне удовлетворяла итоговая картина. Мне пришлось поднять платье с пола, сходить за халатом. За это время ригатони безнадёжно приваривались к днищу кастрюли, чему Андреа не придал ни малейшего внимания.
— Чем-то занят? — спросила я, ставя перед ним тарелку с куцыми остатками.
— Нет, ничем.
Он прятал телефон и лицо его приобретало выражение совершенной невозмутимости, если не сказать отстранённости. После ужина, сопровождающегося речами едва ли громче клацкающей вилки, мы сразу легли в постель.
Андреа напомнил, что поезд его уходит рано, и учитывая плотность мероприятий после прибытия, у него будет возможность отдохнуть только сейчас.
— Пожалуйста, только не надо обижаться, — говорил он и целовал меня в шею.
— Я понимаю.
Действительно понимала, но это не мешало ощутить холод не только от стены, в которую я вжалась, но и от Андреа. Он вновь превращался в призрак, не так ли? В холодную, леденящую дымку. Наверняка, и он ощутил этот отголосок, когда, лаская меня языком, не получал от тела никакой реакции. Ощущая его недовольство от моей фригидности, я всё больше цепенела. Когда он отпадал от моей груди и замирал, глядя на меня с сомнением, я оправдывалась, что устала за день.
Частично, так оно и было, но в большей степени я была разочарована Андреа. Едва наша ссора разрешилась, он вновь сделался инертным и закрытым, несмотря ни на какие обещания. И всё же, я его оправдывала. Главным образом, волнениями перед съёмками — для него это был важный проект. Я подгладила его по голове и, совершая эти простые движения, всё больше убеждала себя, что простить его можно.
Андреа поцеловал мне руку и, уже без жгучей страсти, без требовательности, поцеловал в губы мягко. Отвернулся на другой бок. Где-то под кроватью зажужжал телефон, долго, надрывно. Андреа поднял его, и его лицо его исказилось так, будто свет от экрана обжёг его.
Эмилио звонил по видеосвязи.
— Венера! Ну почему ты не отвечаешь? Ты в порядке?
Запоздало, я вспоминала не только о проигнорированном сообщении, но и об Эмилио вообще.
— Хотелось бы верить...
Я спросила, как завершился вечер, и он в милой манере рассказал, что единственной его звездой в моё отсутствие стала Федерика, соблазнившая большую часть компании продолжить вечер вне ресторана.
— А я уже дома.
Сначала я видела только его лицо, но он отводил руку, и я могла рассмотреть кровать и его обнажённый торс. Он дёргал головой, будто подначивая меня поступить аналогичным образом, и тут же смеялся, возвращаясь к формату лица во весь экран.
Я поворачивала голову, чтобы посмотреть на Андреа. Эмилио не мог его видеть и хорошо. Не только потому, что мне хотелось непременно скрыть его присутствие, но и потому, что эта застывшая, немигающая маска могла заставить его испугаться, в том числе и за меня. Я не сделала на тот момент ничего, что могло заставить его так злиться. Что ж, на тот момент.
— Я тоже, — произнесла я вкрадчиво.
И тяжело выдохнула, почти застонала приподнимаясь на локте. Потом позволяла Эмилио рассмотреть свою вздымающуюся грудь в подробностях. Я смотрела на экран неотрывно, даже когда запрокидывала голову, лаская пальцами нежную кожу шеи. Я видела, как глаза Эмилио мутнеют, как расширяются его ноздри, как приоткрывается рот. Когда я спустилась до низа живота, камера Эмилио задёргалась, и я поняла, что он мастурбирует. Я положила ладонь на трусики, помассировала клитор, через ткань и, видимо, этого хватило, чтобы Эмилио кончил. Послав ему поцелуй, я отключила видеозвонок и несколько секунд лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к приятной истоме во всём теле, пока не ощутила ладонь Андреа между ног. Он довёл меня до оргазма прямо во время поцелуя, так быстро, что от неожиданности я прикусила его губу.
— Ты делаешь мне больно, — сумел выдохнуть он, пока новым поцелуем я не зализала его раны.
Истощённые от любви, мы заснули глубокой ночью. А следующим утром, едва за окном затеплился рассвет, Андреа уехал.