Эпизод 42
Федерика первой узнала о моей интрижке с Андреа, как она её окрестила. Прежде чем я успела собраться с духом и признаться ей сама, новость просочилась окольными путями.
— Если бы у вас и в самом деле было всё настолько серьёзно, ты бы уже давно рассказала об этом мне! — была убеждена она.
Феде заявляла это с обидой, будто моя личная жизнь каким-то образом влияла и на неё. Сложно было понять играла ли она заинтересованность, или и в самом деле беспокоилась обо мне. Впрочем, удовлетворившись малозначимыми подробностями, подруга остывала, но не переставала именовать Андреа неандертальцем. Это задевало не так сильно, как то, что случайным вопросом она задевала важную тему. Действительно ли между мной и Андреа было всё настолько серьёзно? Абсолютно тот же вопрос я услышала позже и от Марты.
— Не знаю.
Мне не было нужды лукавить. Марта взметнула бровь:
— Не стоит торопиться.
Так говорила сестра, умудрённая жизненным опытом, и то же твердил Андреа. Выходит, в этом была доля правды.
Марта уложила Сару на кровать, чтобы переодеть, и возникшая из ниоткуда Нина, тут же принялась играть с младенцем, тыча пальцем ей в нос. Это была довольно милая семейная картина, но ничего притягательного для меня в ней не было. И когда я сменила в ней персонажей — представила на месте Марты себя и Андреа — полотно сменило свой блаженный тон на тревожное предчувствие Апокалипсиса. Мы с ним никогда не дойдём до этой точки, я просто знала.
— Кажется, мы просто знакомые, знакомые с привилегиями.
Я отвернулась от сестры, чтобы не встречаться с ней взглядом. Она, наверняка, удивилась: если наши с Андреа отношения в самом деле случайная интрижка, зачем я вообще рассказала о нём? Обмануть её было сложно.
— Хотя бы мне не ври.
— Прости, — сказала я вполголоса.
И хотя Марта продолжила расспрашивать и в тот день, и много после — до откровений у нас больше не доходило. Я поняла, что моя с Андреа разбавленная связь — когда мы добавляли её по капле в наши жизни — была непонятна многим, в том числе и нам самим.
Возможно, Феде была права заворачивая её в оболочку «интрижки»? Андреа писал редко. Это всегда были рваные сообщения вроде:
💬 Гроза
💬 Я в Турине
💬 Перезвоню, жди
Или:
💬 Луна
💬 Смотри какая большая
💬 Приедешь?
И я ждала, смотрела, приезжала, ощущая при этом, что во мне иссыхает некая самость. Федерика разумеется трактовала это как ущемлённое чувство собственного достоинства:
— Прекрати за ним бегать, как собака, Венера, — твердила она.
Сжалась и величавость моего имени. Его больше не произносили с вожделением, с улыбкой. Для меня оно стало звучать как белый шум телевизора.